Чувство ETERY

      После праздников перед нашими с Женькой набегами на Старый свет и на Весь свет вместе взятый, заехал Илья. Авер периодически отсматривал свои и даже не свои программы. Быть гениальной Тутберидзе хорошо, а гениальный взгляд со стороны — еще лучше. — А что это ты, Этери, насовала на лед запрещенки?       Меня аж передернуло. Неужели за новогодние праздники в ФК правила изменили? — В смысле? — Да не дергайся, — рассмеялся Авер, — у тебя с чувством юмора как? После нового года люди — либо пьяные либо веселые. А ты как ёлка — и зимой и летом… — Зеленая? — Серьезная. И колючая. — А, это. А ну-ка дыхни? — ? — Сам же сказал, либо — пьяные, либо — веселые. Ничего веселого не вижу.       И мы рассмеялись. — Так какую ты запрещенку увидел, просто любопытно? — Любовь любовную. Вот какую. В «Белых ночах» Женька рассказывает о запрещенной любви советского дирижера к японской пианистке. А в произвольной — музыка из фильма о запретной любви британского короля к простой американке, из-за которой он отрекся от престола. Конечно, хрен там дело было в любви, больше политика. Но в твои кучерявые романтические мозги зашла именно любовь. Короче, ни там ни там, общественное мнение, по которому живет стадо, не поддержало светлые чувства. У меня вопрос, Дылдочка моя любимая, — я  пнула беззлобно Авера кулачком в ребро на давнее детское прозвище, — а, кто ТЕБЕ мешает любиться? А? Да настолько, что ты орешь об этом во весь лед? Я же тебя читаю как по нотам, ходишь, молчишь, варишь внутри свою кашу из чувств, а потом ее вываливаешь горячую на лед. Я понимаю, тебе так легче. Но никто же не поймет, кроме меня. — Ну и Слава Богу если так.       Сижу смущенно улыбаюсь в горловину свитера. Зарылась в него, только нос торчит. На Авера не смотрю. Стыдно. С одной стороны — для этого и ставлю, чтоб кто-то понял, а когда кто-то понял — стыдно. Опять каша получается, прав Илья. — Я понял, — Илья проводит рукой по моему лицу, спускаясь от щеки к губам — мой Зубастик наконец влюбился? В того, кого любить нельзя. Да?       Где-то недалеко за такой желанной траекторией на любимом лице наблюдают два ревнивых темных глаза. «Я понял, у них всё до сих пор. А может это не эстонец, а вполне себе наш Авербух?»       Я сижу и дальше улыбаюсь в свитер. Мне уже дико стыдно, но одновременно и смешно. — А что сильно видно? — Мне. Только мне.       И помолчав продолжает. — На меня ты так никогда не смотрела, так как на него. Я еще в Сочи заметил. — Привет, зубастик! — наклоняясь к уху, чтобы никто из фигуристовне услышал мое прозвище,       Илья кладет на тренерский столик целый пакет бананов.       Мы смотрим друг на друга, потом на бананы и прыскаем со смеху — Я тебя сейчас покусаю! — Чем и подтвердишь звание зубастика, — резюмирует Авер и чмокает по-дружески в щеку. — Я не буду кататься с этой дылдой, — невысокий чернявый мальчик шустро юркает в калитку.       На ледовом поле остается растерянная девочка, у которой на глазах закипают слезы.       Она не плачет, когда падает.       Не плакала, когда два месяца лежала с трещиной в позвоночнике.       Но она плачет всегда от того, что не может изменить.       Она не может ничего поделать со своим ростом.       Красивая и статная девушка плачет потому, что она красивая и статная. Парадокс.       Мальчишку, который так жестоко насмехался над ней, подзывает к себе женщина сидящая на зрительских. И они о чем-то шепчутся, поглядывая на Этери.       А Этери обидно еще до бОльших слез — ее обижают на льду прямо при маме, а ее любимая мама, вместо того, чтобы защитить свою дочь, сейчас гладит хулигана по плечу, о чем-то с ним беседуя.       Ну как так?       «Будет у меня дочь, — клянется себе Этери, — я за одну ее слезу разорву всех и каждого» — Как тебя зовут? — Илья — И за что ты девочку обижаешь? — Да…так, вы не поймете. Никто не поймет, — пацан сжимает в кулаки израненые ото льда пальцы, — А чего она такая высокая.       И помолчав добавляет — И каждый раз улыбается. Че она лыбится? — Может ты ей просто нравишься, вот и улыбается. — Да, конечно, она смеется надо мной. Что я самый маленький здесь. Пацаны дразнятся, что мне в партнерши подойдет  только дюймовочка. А поставили, как назло, с ней. Я не могу с ней катать в паре. Вот не могу и все! Хоть покрасьте меня. Она не так катается. Не так как все. — Илья, вот знаешь, мне сейчас уже много лет. Но когда-то было и как тебе. И мне тогда нравился один парень. И знаешь, мне и хотелось с ним поговорить, но каждый раз когда он говорил мне «здравствуй», я почему-то хотела убежать и спрятаться. Мне было почему-то стыдно с ним даже поздороваться. Сейчас я понимаю, что это было. И тебя понимаю. Девочка хорошая, не обижай ее, пожалуйста.  Она каждый раз плачет, после таких обид. — Да она слон толстокожий. Когда Наталья Владимировна или Геннадий Михайлович начинают орать, все девчонки плачут здесь или в раздевалке. И только эта Этери все слушает, сразу делает и говорит «Спасибо». Она еще и странная какая-то. А вы где видели, чтоб она плакала? — Илья, меня тоже зовут Этери. И я ее мама. — Ой, — мальчик отодвинулся… — Не обижай ее больше, пожалуйста. Она очень хорошая девочка, а не плачет тут, потому что не плакса и любит фигурное катание. Ты же хороший и умный парень, договорились?       Илья утвердительно покачал головой.       Домой две Этери ехали в тишине. Маленькая не могла простить маме, что та за нее не заступилась. И уже на улице перед самым домом ее прорвало: — Мам, ну как так? — и две большие слезы побежали вниз, — почему ты за меня не заступилась там на катке? Он меня постоянно обижает, а ты его сидела и жалела. Его, а не меня. Тебе кто ребенок? — Моя красавица, — Этери уже была ростом почти с маму, — малышка запомни, с мальчиками «в лоб» нельзя. С ними нужно ласково, по-доброму, в обход, но к своим целям. Понимаешь? Если бы наорала на этого невоспитанного мальчишку, он может быть и побоялся бы тебя в следующий раз дразнить при мне. Но только при мне или папе. А мы ведь не всегда бываем на твоих тренировках. И что, будешь терпеть его приставания до морковкиного заговения? Я с ним по-доброму поговорила. Он больше тебя не тронет. Я уверенна. — Эй Этери, — заглянул Илья в девичью раздевалку, — ты здесь? Можно заходить?       Никого кроме нее в раздевалке не было. Все уже убежали. Прибежал ее вчерашний обидчик. — Ты это… не обижайся на меня… Просто я должен был быть тобой, а ты мной…ну по росту. А тут всё перепутали… На!       И Илья вручил ей связку бананов.       Это сейчас их по всей столице в каждом магазине, а тогда — это же было надо их еще оторвать, если где выбросили. Или принадлежать к спецраспределителям. — Только никому не говори, я дома взял. И никому не показывай, прячь бегом. Они вкусные и полезные. Ешь на здоровье и расти большая. — Расти еще выше? -Этери стояла в руках с бананами и хохотала над конфузом Ильи. — Ой, дылдочка, а ты еще и зубастик, — Этери улыбалась, мальчишка словно впервые увидел ее зубастую улыбку и позволил себе подразнить ее два передних зуба, которыми она постоянно закусывала губу от смущения.       Но сейчас они так смеялись под запах вкусных бананов и было совсем не обидно, ни его «дылдочка», ни «зубастик» Август 2013 года.       Хорошо в Москве было только у льда, прохладно потому что.       Спортсмены бананы размели и разлетелись по своим. — Хорошо, что ты уже, — показываю взглядом на его коньки, — поехали покажу, там в двух местах Юле не удобно. Надо изменить… Ты ж понимаешь, тут я бессильна…       Илья взял ее за руку и покатил ведомо по льду. Но почему-то не так и не туда, куда ей хотелось. — Изменять не будем. А вот поменять всё можем.       Он встал сзади спиной к спине, занес руку над головами. И повел вровень. — О, дылдочка, а ты уже и не дылдочка. Я уже дорос до тебя, — весело сказал Илья и развернул меня к себе лицом. — Этери, послушай, отнесись серьезно ко всему, что я сейчас тебе скажу. Мы с тобой оба похожи. Мы оба оставили Америку и вернулись домой. Оба влюблены в фигурное катание. Ты воспитываешь одна дочь, я — сына. Ты — одна, я — один. Давай попробуем вместе.       Я от неожиданности просто стояла и молчала. — Может я чего не то говорю. Но ты хорошая. И я знаю, что нам будет хорошо. Вдвоем будет лучше, чем по-одиночке. Ты меня тогда не просто выслушала, ты меня услышала. И помогла. И я тебе помог.       Когда я около полугода назад в полной панике набрала незнакомый номер, я была готова ко всему: что не узнает, что проигнорирует, пошлет, в конце концов. Но последнее, что ожидала услышать: — Привет, Зубастик. Хорошо, что ты позвонила. Давай видеться.       Он помнил, как меня называл тогда, когда наше парное на льду не срослось.       Мы проговорили весь вечер и полночи. Я услышала боль человека, который несет два креста — за себя и за Ирину. Он считал, что в ее наркомании и пьянстве виноват только он. Я же ему пыталась объяснить, что каждый половозрелый гражданин ответственнен только за себя и за своих детей. Всё. В том, что Ира деградировала, есть только ее вина. Да, изменять жене некрасиво. Но это не повод убивать себя и окружающих чувством вины. И то, что ребенок бузит и не слушается — это тоже нормально. Все дети такие. И надо просто ситуативно решать эти моменты, а не удваивать их резолюцией «я плохой отец». Я его пыталась убедить, что он отец прекрасный — он делает для ребенка всё. Почти. Почти, потому что осталось объяснить это мальчику. И его капризы — от переизбытка свободного времени. Я посоветовала срочно увлечь чем-то Мартина, иначе на смену компьютерным играм, придут игры «золотой молодежи» — алкоголь и наркотики.       Мы прекрасно нашли общий язык в тот вечер. И поняли, что обрели родственную душу.       И наши прекрасные личные, дружеские отношения перешли в рабочие.       Только Илья смог справится с Юлей. С ее непослушанием, истериками и шантажом всё бросить и уйти из спорта перед Олимпиадой. В чем-то она была права — эта Олимпиада была нужна больше мне, чем ей. И после этого я поклялась сама себе, что больше никогда не буду на крючке у спортсмена. Лучше будут они. Пусть будет конкуренция, обиды и полная скамейка запасных, чем мои унижения какими-то соплятами.       И вот сейчас, я понимала, что он хочет нашу теплоту перевести на другой уровень.       Что ж. Наверное все так и происходит во взрослом мире. Без истерик, мышиной возни и испанских страстей. Люди поговорили — люди сошлись. Наверное, это просто взрослость. Ты выросла, Этери. Повзросла. Жаль, конечно, что больше не будут бабочки щекотать изнутри и сердце биться в припадке от взгляда или прикосновения. Жаль, что это в прошлом. Здравствуй новый мир. — Давай попробуем. Попробуем быть вместе… — Илья…это неожиданно. Я…подумаю.       Все правильно. Все происходит абсолютно верно. Я слишком долго была одна. И нужно возвращаться в мир нормальных людей и нормальных отношений.       Илья прав. У нас много общего. У нас, главное, общая любовь ко льду. Может что-то и получится? Если не пробовать — не узнаешь.       Как в омут! С головой! — Зубастик, ты была когда- нибудь на фестивале красок? — Нет, — интересно. Интрига, — а как это? — Это когда люди друг друга осыпают красками, специями, бесятся, кричат, радуются. — Ааа, так приезжай ко мне на кухню, я тебя корицей с перцем осыплю, будешь беситься, кричать. А вот радоваться — вряд ли.       Посмеялись с Ильей. — Этери, я серьезно. Поехали в субботу на такой фест? Он как раз в Москве будет… Возьмешь Диану, я — Мартина. — Ну поехали. — Только оденься в то, что не жалко потом будет выбросить.       Ну тогда мне придется ехать одетой в свои сомнения. Именно их я и выбросила после этого яркого события.       Это была радость в чистом концентрированном виде, причем умноженная на такую же радость окружающих. Наши дети познакомились и подружились. Мы с Ильей радовались этому. В любом случае, новый круг общения для Дианы и Мартина — это было хорошо. И среди этого буйства, пока никто не видел, Илья меня впервые поцеловал. Прямо в разноцветные губы. Он это делал мягко и нежно. Было приятно.       Когда мы возвращались домой, Диана и Мартин от переизбытка эмоций и свежего воздуха, набегавшиеся, уснули. Каждый у себя в машине. Мы отправляли друг другу их фотки и радовались тоже как дети.       Я уже постфактум поняла мудрость Ильи в этой ситуации. Если бы наши дети категорически друг друга не приняли — все наши дальшейшие метания были бы бесполезны. У нас с ним семья, в первую очередь — это дети. А на них уже нанизываются какие-то личные партнеры.       Взрослый мир, взрослые отношения.       Вечером, перед сном, Илья мне позвонил — Давай поедем отдохнем. Ты и я. На пару дней. У моего друга есть домик возле речки, тут недалеко       Я не маленькая, конечно же понимаю, что означают такие предложения.       После небольшой паузы, необходимой как раз, чтобы взять дыхание и выдохнуть, я ему ответила — А поехали!       Мы двигались навствречу друг другу очень медленно, деликатно, на кошачьих лапах. Как двое взрослых и рассудительных людей.       Он за мною заехал рано-утром. Отоспимся на свежем воздухе, сказал. По пути мы разговаривали о постановках, Юле и о каких-то ничего не значащих вещах. Илья фонтанировал предстоящим «Ледниковым», где ему придется ставить до 10 постановок в неделю. Он уже сейчас набирает материал, иначе можно с ума сойти от такого интенсива по креативу. Разделяю его радость, что собирается старая проверенная компания, вторую часть постановок будет отдана Жулину. Также подбирается тренерская команда из молодых, но опытных фигуристов, хореографов. Даже в этом мы с Ильей похожи — для нас двоих нет большей радости, чем обретать в команду единомышленников и после, разделять работу именно с людьми, с которыми смотрим в одном направлении и дышим одним воздухом. Проект очень интересный. Илья пытается и меня туда втянуть. Но я категорична — в олимпийский сезон никаких новых горизонтов. Для того, чтобы давать результат на тв — нужно туда погрузиться полностью. Такой возможности нет, да и желания, если честно, тоже. Единственное, что обещаю ему, по мере возможностей, видеть его программы и вносить свой креатив. Мне приятно, что он меня ценит так высоко, как специалиста.       Но несмотря на знакомые разговоры на знакомые темы в машине висит атмосфера напряжения. Я понимаю, что мы с ним в последний раз едем куда-то в статусе друзей. Обратно мы уже вернемся совершенно другими, обратно приедут уже любовники. Это…очень волнительно и даже, как-то страшно. Вот странно. Взрослая женщина, а волнуюсь как несовершеннолетняя девственница перед первой ночью. Может быть все дело в том, что в голове я для себя нас еще не перелистнула в новый статус. Но это взрослая жизнь. В ней так бывает, убеждаю я в этом себя.       Дачный участок нас встретил прохладой, легким дождем и парующей всеми запахами землей. Внутри небольшого домика была теплота, чистота, уют и звенящая тишина. Такая, которая может быть только на природе вдали от города, людей и цивилизации. Был будний день и людей в поселке почти не было. Нам по пути в домик они не попадались. Мы выгрузили сумки, открыли все окна, запустили в дом свежий пьянящий воздух и......  — Ты просто прекрасна, когда смущаешься, — Илья проводит рукой по моей щеке и я краснею еще больше.       Стоим друг напротив друга подогретые уже напряжением предстоящего близкого знакомства.       Илья меня целует — нежно, кепко, глубоко. Запускает руки в мои волосы, обнимает лицо руками и смотрит уверенно прямо в глаза — Все будет хорошо.       И все было хорошо. Очень хорошо. Мое тело, соскучившееся по ласке и любви было легким и податливым в его теплых и настойчивах руках. Отзывалось током возбуждения на прикосновения его губ. Абсолютная свобода от людей дала мне абсолютную свободу в самовыражении, я себя не сдерживала — ни в амплитуде, ни в голосе, ни в страсти.       На крыльце ветер смешал и вскружил в воздушном танце два черных зонтика — мужской и женский. А на кровати внутри дома смешивались и кружили в танце узнавания два темноволосых тела, мужское и женское.       Все прошло очень приятно.       Диана с Мартином подружились, они почти одногодки. Илья радовался, что моя дочь на его сына хорошо влияет. Он почти забросил компьютерные игры и вернулся в реальный мир. Они с Дианой и ее фигурной компанией много гуляли, насколько много могут себе позволить гулять фигуристы. А когда было не до прогулок, Мартин приходил к нам в Хрустальный и проводил время на тренировках. Вначале просто сидел, потом стал кататься для удовольствия.       Однажды он мне сказал: — Этери Георгиевна, знаете, так жаль, что мама с папой меня не отдали вот так серьезно на фигурное катание. Сейчас у меня был бы смысл в жизни, как у них. — Он показал на девочек.       Надо сказать он меня этим просто огорошил. Слишком по-взрослому для юного возраста. — Мартин, есть много видов спорта, в которых можно начинать заниматься и в твоем возрасте и даже позже. Что тебе нравится? — Я на скейте люблю погонять. Но это же не спорт. И мама говорит, что неважно нравится тебе что-то или нет, главное достичь высоких результатов и хороших гонораров. — Ну…знаешь, я не хочу сказать, что мама не права. Она права по-своему. Но нельзя заниматься тем, что ты не любишь. Вот посмотри на них, — показываю на девочек, — если бы они не любили коньки и лед, могли бы они себя заставить каждый день из года в год по 8 часов и более заниматься фигурным катанием? Я точно знаю — нет. Те, кто не любит это дело фанатично — рано или поздно, а скорее рано, уходят. А успешным и богатым можно стать в любой профессии.       Надо только фанатично любить свое дело и не лениться. — Я смотрю, сын, ты тут прописался, — Илья шутливо поддел Мартина вместо приветствия. — Я смотрю, ты тоже, — сын не остался в долгу у родителя. — Мой ребенок, весь в меня, — сказал Илья и мы все по-доброму рассмеялись этому немного пикантному выпаду Авербуха-младшего. — 100% твой, он у тебя думающий мальчик и большой умница, — похвалила я ребенка, а заодно и его папу. Видя собрание знакомых лиц, Диана подкатила к бортику — Мама, а давай Мартин поедет с нами на море? Можно? И две пары детских глаз умоляюще уставились на родителей.       На днях я собиралась отправлять своих девочек — маму и Дишу покупаться в море. И я поняла, что Мартин и Диана уже обсуждали вопрос совместной поездки.       Илья отреагировал моментально, раньше меня. — Я не против, если кое-кто, — он перевел взгляд на Мартина, — будет себя хорошо вести. А что скажет наша мама?       От этого «наша мама» меня немного передернуло. Как-то всё слишком быстро развивается. — Сейчас я узнаю, что скажет НАША, — показываю на себя, — мама. И набрала свою маму. Это же ей быть две недели с подростками. — Как отдохнуть на три путевки впятером! — произнес Илья, когда мы входили ко мне в квартиру возвращаясь из аэропорта, проводив маму с ребятами на отдых. И остался тут жить на эти две недели. Кто бы спорил? Мне было хорошо.       За эти полмесяца я вспомнила еще по Америке забытое чувство, как это просыпаться, когда тебя обнимают.       Нам с Ильей вдвоем было не скучно. Нам было тепло.       Хотя виделись мы преимущественно по-вечерам и ночам. Но это общение согревало две одинокие некогда души.       Остальное время принадлежало льду.       Я все больше вовлекалась в его постановки, мы много разговаривали о предстоящем шоу. А Илья, несмотря на большую занятость на тв, старался приезжать к нам, чтобы лично работать с Юлей.       Для Юли в этом проявился неожиданно воспитательный момент —  при нем она мне не хамила и вообще становилась как-то спокойнее. Это как ребенок в семье, который усмиряется от одного вида отца, которому даже делать ничего не приходится, чтоб дитё себя вело шёлково.       Я часто на рассвете лежала с открытыми глазами, слушала рядом мерное дыхание сна, пыталась понять, как так жизнь сделала такой резкий разворот и ЧТО я при этом чувствую.       Мужчина хороший, добрый, внимательный, заботливый, интересный.       Что тебе еще надо?       Почему я задавала себе эти вопросы?       Впервые к мужчине, который засыпал и просыпался рядом со мной, не летели бабочки, не закручивались при одном взгляде в животе смерчи, не стучала жар-птица Помнишь ночь, которая не кончалась В час когда жар-птица в окно стучалась Раствори окно и впусти жар-птицу Но она ко мне больше не стучится *1)       И ко мне больше не стучится тоже. Наверное это просто закончилась юность, молодость с яркими жар-птичьими красками. Это просто взрослая жизнь. И надо нам дать время. Его прошло совсем мало. Еще месяц назад такая картина была невозможна, а тут…       В последний наш вечер вдвоем, перед прилетом наших дорогих людей с отдыха, Илья предложил: — Переезжай ко мне. Мне с тобой хорошо. И я хочу, чтоб это «хорошо» было рядом, — он меня прижал к себе сильнее, а вывернулась и перевернулась на него сверху. Тоже прижалась крепко, вдохнула и выдохнула: — И мне с тобой хорошо.       Так и лежали.       Переехать к нему? Диану я не оставлю. Переезжать — только вместе с ней. У нее здесь школа, друзья, она и так ездит на каток, я не могу подвергать ребенка еще одному переезду по мегаполису — из дома Ильи до школы. Так она и спать не будет успевать, будет все время в дороге. Илья сюда тоже не переедет — по той же причине. У Мартина школа тоже рядом. Переводить детей в одну школу? Между нами с Ильей все еще слишком зыбко и недолго, чтобы решаться что-то менять так кардинально.       Вот она взрослая жизнь.       Ситуация… И правильного ответа на нее нет.       После возвращения наших с отдыха, наши отношения остались теми же.       Видеться просто стали меньше, намного меньше.       Работа забирала всё. У Ильи начался сезон эфиров, гонка программ. У меня тоже сезон.       Начались старты. В Москве меня поймать было тяжело. Контрольные прокаты в сентябре впервые проходили в Сочи. Они были закрытыми. Но перед Авербухом закрытых дверей не было. И несмотря на то, что в крайний день прокатов у Ильи стартовал первый этап шоу, он… прилетел ко мне в Сочи. Ввалился в номер ночью и потребовал праздника! — Женщина, я тебя в Москве не могу поймать, поймаю в Сочи.       Я обалдела.       В этом был весь Илья. Экспрессивный, импульсивный, способный на вот такие вот поступки.       Настоящий стрелец, который зажигается и горит ярко.       Ну а я что? Мне тоже праздник не помешал.       По сравнению с ним, я себя чувствовала скучной. Хотя вот такая вот его бесшабашность переходила на меня.       Никогда ни до, ни после, нельзя было увидеть Тутберидзе, которая с чехлами в руках подскакивает вприпрыжку за бортиком. Только на Finlandia Trophy 2013.       Это была моя реакция на хулиганство Авербуха, которое он, по недоразумению, назвал произвольной программой Сережи Воронова.       Сережу ко мне перевели на начало нового сезона. Взрослый, перспективный фигурист. И конечно же, по моему блату, ему произвольную вызвались ставить лучшие фигурные мозги России — товарищ Авербух.       В те наши романтические две недели уединения, однажды ночью Илья лежал выписывая пальцем что-то у меня на груди: — Что это за фигурные фигуры ты рисуешь? — Это сейчас не я. Закрой глаза и представь, что это это Воронов. — В смысле? — развернулась я к нему и провела взглядом по этому волосатому чуду от макушки до коленок. — представить вместо тебя Воронова? Ты считаешь это и есть моя сокровенная сексуальная фантазия? У меня на маленьких мальчиков не встанет.       Посмеялись мы с этого все знатно. И Боженька сверху тоже и, видимо, сделал себе пометку на будущее в блокнот вечности. — Нет, представь, что мой палец это Воронов. И он сейчас катает произвольную программу.       И Илья включил на телефоне какое-то танго. — Внимание: танго. Самые страстные рассказы из всевозможных, — тоном церемонимейстера огласил Авер. — Я вся внимание! — подыграла ему. — История такова: Сначала они были «los amigos» — друзьями. «los amigos» — так это танго называется, — и Илья водил пальцем от ключицы до ключицы, иногда подпрыгивая, — а потом, — тут тема сменилась, — он стал выше «por una cabeza» — дословный перевод «на голову».       И Илья начал накручивать спирали на возвышености, мои ареолы от этих фигурных элементов напряглись, соски затвердели, — Или иногда еще переводят, как «Потерял голову». Что применимо тоже к нашей с вами, мадам, истории болезни. — А что было дальше? — мне уже тяжело дышать от этих ласк под страстное танго. — А дальше он услышал «Запах женщины» — это танго именно из этого фильма и......       И.....Илья не договорив продемонстрировал на мне, где он услышал этот самый Запах Женщины.       Теперь уже говорить связно не могла и я. Только стонами, вздохами и междометиями.       Когда мы выдыхали после такой страстной произвольной, я спросила — А дальше, что было дальше? — Как обычно, поклоны, — он выключил свет, развернул меня к себе, обхватив руками, сказал — Спи, давай.       Я весь этот прикол считала шуткой. Ровно до того момента, пока не услышала знакомую музыку и не увидела на льду Воронова в компании Авербуха, которые сочиняли какие-то движения под нее. — Ты это действительно хочешь поставить? — Ну да, вот Сереге нравится. Да и ты, вроде, была не против. Тебе ж понравилось, — и так недвусмысленно подмигнул.       Я подъехала максимально близко к Илье и прошептала — Я тебя покусаю. — Лучше я тебя. Тогда поставим тебе 40 уколов в живот. У меня и шприц имеется. Вечером покажу       Нуууу, вечер всё показал — 40 не 40, но шприц знатный.       Судя по тому, как на эту программу реагировал Воронов, у меня закралась мысль, что Авербух с ним всё-таки поделился историей создания этого высокоинтеллектуального шедевра.       В конце сентября, как-то обезумев от наших постоянных нестыковок, Илья Изяславович примчался за мной в Хрустальный и привез на вечернюю репетицию к себе на «Ледниковый». — Посмотришь, как мы живем. Может чё подскажешь. А то застопорились.       Я была в интриге.       Вклинились мы прямо в процесс обсуждения новой программы.       Актриса скетчей «6 кадров» рассуждала: — Ребята, это тема. Если мы возьмем эту музыку, то эти две жабы — Тарасова и Гузеева сдохнут от возмущения и не смогут переквакать друг друга, — Иру Медведеву несло по кочкам, — а если и на льду изобразим Тарасову в ее теперешнем виде…       Видимо быть язвами — это у Медведевых заложено на уровне фамилии. — Ир, а ты не боишься, что она тебе отомстит? — Как? Из театра уволит? Или из кино? А вот тебе, Илья, может.       И она рассмеялась.       Я ожидала чего угодно. Все-таки с Тарасовой в нашей тусовке лучше не шутить. Но Илья удивил. — Блин, стебная тема. Я уже хочу увидеть ее морд на прокате этой херни. Только давайте делать максимально так уродски, гиперболизированно. Ну, чтобы она точно догадалась.       Песня была «Миражи» Аллегровой. Под нее мы все коллективным разумом придумали совершенную программную дурку. Вот тупо пошли по словам песни, в лоб. Для усиления эффекта кондовости. Шоу двух толстяков. Барышня в День своего рождения объедается всем на свете. Естественно в песне поется про День рождения. Потом приходит он. Со сломанными цветами. В песне Аллегрова напевает про романтичеакие розы, на которых капельки росы, словно слезы. А потом она убегает, он ее догоняет и погнали кататься. — Если она его так ждала, то чего она ему отказки начала даввать, — Илья пытается разобраться в мотивации героини       Мы с Ирой посмотрели на него и в его лице, на весь неумный мужской пол.       Ира ему пытается объяснить необъяснимое — женскую логику. — Она женщина гордая. Она его видит мальчиком, а он ее девочкой. Он ее любит той же, а она его того же. Хоть и он изменился. — ААААА. Ну это нам понятно. «Мальчик девочку любил, мальчик девочку убил», а потом принес бананы. Да, Этери Георгиевна?        Никто из присутствующих ничего не понял, поняла шифровки Авера только я. «Она его видит мальчиком, а он ее девочкой. Он ее любит той же, а она его того же. Хоть и он изменился.» — Ты почему меня тогда в детстве на катке так публично прокинул? «Не буду с тобой кататься и все». У меня, между прочим, травма от этого на всю жизнь.       Илья после этих слов меня нежно поцеловал. И пообещал срочно излечить мои все душевные и телесные травмы. Уже в процессе терапии, он провел моей рукой по себе всему и сказал — Слышишь, как все дрожит?       От него  исходила невероятная вибрация возбуждения и вожделения. — Вот и тогда я так же от тебя дрожал, когда мы вставали в пару. Просто не понимал, что со мной происходит.       Когда Диана узнала, куда мы ездили она обиделась. Она хотела тоже посмотреть закулисье «Ледникового периода». Мы ей пообещали в следующий раз взять ее с собой.       И Илья нас двоих повез уже на съемки того, что мы придумывали. Было любопытно посмотреть, что вышло. А Диана — так вообще была в восторге. «Как ходили в церковь по воскресеньям Что сегодня День моего рожденья» *1)       Ира Медведева в синтепоновом утолщении на сцене доедала торт. Вот-вот должен был появиться Ромео. Но мы с Ильей синхронно наблюдали даже не столько за происходящим на льду, сколько за судьями. Там спектакль был поинтереснее. Тарасова не могла понять, что за хрень она видит. Она до конца не верила, что это мог поставить Авербух на полном серьёзе да еще и под такую музыку. Для сравнения, на остальных постановках были мировые хиты, высокое искусство. А тут, блять, тыц-дрыц Аллегрова. Мы с Ильей наслаждались произведенным эффектом и спектаклем в общем. Он меня к себе притянул, заключил в объятия ниже талии и где-то на втором припеве «миражииии» начал нацеловывать шею.       Спектаклем наслаждалась не только наша парочка. Парочка карих глаз молодого, но талантливого тренера проекта «Ледниковый период 4» наблюдала уже за их спекталем. Но почему-то не наслаждалась. Хотя все было предельно ясно: любовь-морковь, мог и порадоваться за начальника. ***** 2021 — Даниил, не на всё, что Митя говорит, надо отвечать.       Студия посмеялась. А Даня все не мог остановиться и доказывал Мите Хрусталеву, что он его тренировал. Прям, как-то слишком активно доказывал. — Дань, ты чего так завелся с этим Хрусталевым? — выдыхала Этери, снимая утяжку после шоу у Урганта. — Да так… получилось, эмоции, не обращай внимания… — И с Авербухом получилось неудобно, блин… Я-то понятно, я в инстаграме редко бываю. И то, чаще не под своим, а чтобы поогрызаться по-настроению на некоторых неверующих в нас комментаторов. А вот ты, кстати, почему на него не подписан?       Даня почесал макушку. И поцеловал Этери. Когда женщина много разговаривает, поцелуй — самый лучший способ прекратить фонтан красноречия *******       Он ее узнал сразу. И дочку ее тоже. Хоть та и подросла.       Они стояли с Ильей, подленько хихикали, глядя на Тарасову, которая начала выкупать, как тупо ее стебанул Авербух. О том, что готовится такой реалити перфоманс на номере «Миражи», знала вся постановочная группа. Поэтому все и вывалились из сумрака посмотреть на это. Лучше бы он пошел покурил. Чем смотреть на счастливых влюбленных. Хотя, он-то знал, что это ненадолго. У Авера никто дольше месяца не задерживается. И от этого еще жальче было эту прекрасную женщину с ее неизменно прекрасной улыбкой. — Смотрю у Авера опять новенькая, — максимально равнодушно произнес Даня затягиваясь сигаретой, провожая взглядом Этери, Диану и Илью, которые шли к машине шефа. — Да с этой походу все серьезно. Они вроде как и живут вместе, и Мартин ее чуть ли не мамой называет, пропадает постоянно у нее на катке. Тренерша она. — С ней точно серьезно, — в курилку зашла помощница Ильи, — он когда нам ее привел знакомиться так и сказал «Моя Этери». Он в жизни еще ни одну бабу не назвал «моя». Даже Алиску, хотя та и родила от него. Гляди еще женится. Даня сплюнул.       Осень наматывала месяцы. А на них наматывались новые старты у Этери и новые программы у Ильи. Времени видеться становилось все меньше и меньше. А если и случались редкие выходные, то они были, как на зло, не синхронными. Этери чувствовала определенную вину за собой. Ровно до тех пор, пока Илья совсем не исчез с горизонта. Вначале перестал приезжать в Хрустальный. Когда Этери захотела вырваться к нему в свой выходной на съемочный лед, он как-то невнятно что-то пробурчал и она поняла, что ехать не стоит, ей там не особо рады.       Потом просто перестал звонить. А следом и отвечать на звонки.       По-правде говоря, Этери даже почувствовала некоторое облегчение.       Появилось время выйти в точку «ноль» и разобраться в себе. Постоянное присутствие Ильи делало такие разборки и откровения самой с собой пристрастными.       Потом ей «добрые» языки доложили, что Илья там же, на съемочной площадке, увлекся одной из участниц.       Стрелец, который зажигается и горит ярко. Но не долго.       Она выпытывала у себя, что она чувствует при этом? Ревность? Нет. Обиду? Нет. А что?       А ничего. А ничего она не чувствовала.       Илья появился вдруг. Как и исчез. По-правде говоря, он мне был нужен. В профессиональном плане, надо было отсмотреть Юлину программу и хотелось посоветоваться по некоторым элементам. Я ему звонила, но он, видимо думая, что я его ищу по личным вопросам, не выходил на связь.       С тех пор у меня и возник испуг перед личными отношениями на работе. И который долго не давал подпустить к себе Даню. Как тогда я испугалась, что из-за личных общих неурядиц я потеряла своего лучшего хореографа, так и потом боялась, что если вдруг у нас с Даней не получится ничего, я его потеряю, как профессионала.       Илья прилетел на каток уже под завязку рабочего дня, когда спортсмены разъехались. — Прости меня. Я поступил, как свинья.       Он снова меня обнимал так же, как и тогда, когда предложил встречаться. — Если хочешь, можешь меня убить.       Я ему улыбнулась абсолютно приветливой улыбкой. — Не хочу я тебя убивать. Ты мне еще нужен. И очень сильно. Надо Юлю посмотреть.       Илья был озадачен моей реакцией. Очевидно, он ожидал слезы, сопли, истерики. То есть типично женское поведение, когда женщину без объяснений бросает мужчина. Поэтому я решила ответить на вопрос, который он не решился задать. — Илья. Не волнуйся. У нас просто ничего не получилось. Иногда не нужно сращивать насильно то, что не срастается. Вот и все. Но когда любовь остаётся в прошлом Будем вспоминать только о хорошем Будем мы с тобой добрыми друзьями Друг для друга станем мы миражами *1) — Господи, Этери, ты лучшая женщина. Другая бы сейчас орала и вопила. «Я просто тебя никогда не любила». Вслух я, конечно, это не сказала. Просто, наконец-то поняла сама себя в этой истории. ****** 2016 год. — На меня ты так никогда не смотрела, так как на него. Я еще в Сочи заметил. Вот же ж. Я у вас еще, оказывется, свахой поработал. На свадьбу пригласишь? — Илья. Попридержи коней. Никаких свадеб. Я себе в этом признаться могу через раз, шутя и только ночью, — уже напрямую откровенничаю со своим хорошим другом. Раз знает — так знает, чего скрываться. — Он меня младше на 17 лет. Илья, это же пропасть… — Зубастик, я тут с такой девочкой сейчас вместе. Такая она… Вот просто моя. Мы друг друга просто с полуслова… Она меня младше на 22 года… Только ты никому. — Ты нашёл моложе чем я, — Нет, это ты нашла моложе чем я — У тебя другая семья — Нет, это у тебя другая семья Что же это было скажи Миражи, миражи *1) — Так вот, Этери, запомни, бьют не по паспорту, а по морде. Так что, выбрасывайте ваши паспорта, товарищи, и любитесь на здоровье. Я пошел.       В коридоре Илья встретил Даню. И после стандартных церемонных приветствий сказал: — Не упусти ее. Не будь таким придурком, как я. *1) Песня «Миражи»