Кто мы друг для друга?

      8:07       Утро. Лазарет. Чхоль, сидящий под дверью палаты Грейс, ждал новостей от врача. После того, как он принёс девушку в лазарет, его не покидали мысли о том, чем всё это может закончится для ещё молодой Грейс Нам. Ранение, полученное Грейс во время задания, казалось Чхолю несовместимым с жизнью.       — Как можно выжить с такой дырой в животе? – он задавался этим вопросом раз за разом, пока не появился доктор.       — Мистер Хва, – начал доктор Эрнхардт, – У меня для вас хорошие новости.       — Да? – будто очнувшись после транса, поинтересовался мужчина, –Не томите, доктор Эрнхадрт! Рассказывайте же!       — С вашей подругой всё в порядке, насколько это возможно. Состояние её стабильное. Мы извлекли все инородные тела. Что надо было делать, чтобы заиметь такое количество осколков? – вопрос словно растворился в воздухе, – В общем, мисс Нам ничего не грозит. Жить будет.       — Я могу… – неуверенно начал Чхоль, – Могу зайти к ней?       — Разумеется можете. Только вот, толку от этого никакого не будет. Она сейчас в фазе глубокого сна, восстанавливается…       — Спасибо, доктор, – Чхоль не стал дослушивать пояснения врача.       Зайдя в палату, мужчина тут же услышал ритмичные звуки, бросающегося в глаза кардиомонитора, к которому была подключена Грейс.       — Грейс… – подойдя к кровати девушки, произнёс Чхоль, – Я понимаю, что ты сейчас вряд ли что-то слышишь, но знай, я сильно переживаю за тебя. Когда ты истекала кровью у меня на руках, я понял, что ближе тебя, у меня никого нет, – ещё сдерживая подступающий ком в горле и накрыв её ладонь, которая была чуть меньше его, своей, продолжил, –Всё будет хорошо…       Чхоль поцеловал руку девушки, после чего её сердцебиение, судя по кардиомонитору, заметно усилилось. Он увидел, как тяжелые веки Грейс пытались открыться, но ничего не путного из этого не вышло. Перестав мучить собственные глаза, она попыталась заговорить.       — Грейс? Нет, молчи! Тебе нельзя сейчас напрягаться. Врач сказал, что ты должна сейчас спать.       Но девушку предупреждения мужчины не остановили.       — Помнишь… Что Тина говорила… Про выживание?.. Что нужна лишь вода… – с явными усилиями произносила Грейс.       — И надежда… – подхватив эту мысль, закончил Чхоль.       — Спасибо, тебе… За то, что вытащил… – не в силах продолжать Грейс снова уснула.       Чхоль в последний раз притянул нежные маленькие пальцы девушки к своим губам и, оставив её в покое, покинул палату.       ***       8:21       — Где Хва носит? – кабинет был наполнен недовольством Six.       — Разрешите войти? – внезапно объявившись, спросил Хва.       — Бегом! Где тебя носило во время доклада? – недовольно прозвучал вопрос Six.       — В лазарете. Узнавал у врача о состоянии Нам.       — Как она? – тон Six резко изменился.       — В порядке. Жить будет.       — Славно. С ней я поговорю позже, а что касается вас господа, – взгляд Six был обращен на Максима, – Басуда, почему ты самовольно покинул лазарет? Доктор Эрнхардт прибежал ко мне с ошарашенным взглядом и говорил, что Басуда просто испарился. Как это понимать?       — Я чувствовал себя отлично, и в таком состоянии не мог оставить своих товарищей неукомплектованной командой сражаться против толпы отмороженных террористов, – уверенно заявил Максим.       — Так. С тобой ясно. И кстати о неукомплектованной команде… Трейс! Имагава! – они встали как виноватые школьники, – Где были вы?       — Позвольте мне начать, – принял на себя удар Трейс.       — Подожди. Остаются Трейс и Имагава. Остальные свободны, – требовательно прозвучал приказ Six, и все удалились, – Продолжай.       Джордан стал передавать содержание их с Юмико вечера, стараясь умолчать детали, от которых девушке могло бы быть неловко. Юмико же молчала и ждала, когда очередь с расспросами от начальства дойдёт и до неё, лишь иногда отводя взгляд в сторону от неловкости. Как истинный джентльмен Джордан не упомянул о поцелуе с Юмико, чтобы не заставлять девушку ещё больше краснеть.       — Есть что добавить, Имагава? – прозвучал последний вопрос Six.       — Нет. Всё было так, как рассказал Трейс, – с желанием быстрее закончить неприятный для обеих сторон разговор, ответила Юмико.       — Что ж… В таком случае свободны. Но в следующий раз, хотя бы предупреждайте, что покидаете корпус. И будьте, впредь, всегда на связи, – беседа закончилась и оперативники покинули кабинет Six.       ***       12:46       Мастерская. Тина пыталась разобраться со своими «Силками». Дело шло медленно и не очень-то продуктивно. Вдруг стали слышны шаги на лестнице.       — Так ты здесь оказывается? Я по всему зданию тебя ищу и найти не могу, – зайдя в мастерскую сказала Лера, – Там вообще-то уже обед подают. Ты разве не голодная? Вот я принесла, – Лера поставила поднос с едой на свободный от различного барахла и инструментов стол.       — Спасибо, не стоило, – взяв кусок хлеба с подноса и зажевав его, поблагодарила Тина.       — Так чего там у тебя? Снова «Силки»?       — Да. Совсем уже перестали нормально держать. Выбраться из такого, как два пальца, – пожаловалась Тина.       — Так попроси Максима помочь. Он тебе их два счёта сделает. Видала что он на днях мастерил? Боеголовка натуральная! – вспомнила Лера.       — Хех, ну да. Руки у него откуда надо растут, – совсем уже не весело ответила канадка, опустив руки.       — Почему ты его избегаешь? – вопрос Леры, словно пуля, поразил Тину.       — Избегаю? Почему же… Вовсе нет. Обстоятельства просто так складываются, – невнятно ответила девушка.       — Так в чем проблема сейчас позвать Максима помочь? В лучшем случае вы вместе отлично проведёте время, а в худшем он просто откажется. Чего ты боишься? – Лера прекрасно понимая причину волнения подруги, пыталась заставить её признаться самой себе в этом.       — Боюсь? … Чушь. Просто его отношение ко мне до больницы, тот поцелуй на задании… Я не понимаю к чему всё это, – душевные метания девушки были прерваны вошедшим в мастерскую Максимом.       — Приветствую вас дамы, – пытаясь галантно поздороваться, вошёл в мастерскую Максим, – О чем спор?       — Тут у Тины небольшая проблема с «Силками». Не мог бы ты ей помочь, а я пока унесу поднос обратно? – Лера попыталась оставить этих двоих наедине.       — Помогу, конечно. Показывай, что там у тебя случилось, – Басуда по-хозяйски начал распоряжаться столом.       — Держат плохо, выбраться из них легче лёгкого.       — А, у так это я мигом. Всего-навсего тут подкрутить. Тут поджать надо. Здесь вон крепление отошло, видишь? – почти разделавшись с первым устройством спросил Макс, – Тина? Тина? Ты меня слышишь? Ау?       Цзан, не отрывая взгляда от работающего мужчины, смотрела на него как заворожённая, до тех пор пока Максим не спустил её с небес.       — А, что? Ты закончил уже? – не слыша ничего из сказанного Басудой ранее, спросила Тина.       — Нет. Ещё нет, – «Силки» уже не были целью этого разговора, – Что случилось, Тина? Это из-за того, что было на задании? – отложив инструменты в сторону, он взял заляпанную в масле ладонь девушки.       — Нет… То есть, да. Что это всё значило? – шершавая рука Максима не очень успокаивала и без того нервничающую Тину.       — Не поверишь, но я хотел задать тебе тот же вопрос. Тогда… Тогда мне показалось, что момента лучше уже не будет. Я не хочу бросаться громкими словами, но…       — Стоп, – перебила Басуду Тина, – Я поняла. Поняла, что всё это было взаимно. Поняла, что ты меня…       — Да, – резко прервав её мысль, отрезал Максим, – Я рад, что мы всё разъяснили друг другу. А теперь, как ты смотришь на то, чтобы, наконец, нормально пообедать? – предложил мужчина.       — Честно, я очень проголодалась. Не отказалась бы сейчас от какого-нибудь бизона весом с центнер, – с коварно улыбкой сказала девушка.       — Ну, бизона не обещаю, но с поваром потолкую, –повёл Тину в столовую Максим.       ***       20:15       Лазарет. Вечерний приём. После операции Моника не виделась с Грейс. Она была занята доработкой девайсов коллег, в частности, девайса Чхоля. И вот наконец, у её удалось найти время, для того чтобы увидеться с подругой.       Так как д-ра Эрнхардта на месте Моника её обнаружила, она решила зайти в палату без него, посчитав что доктор не сильно из-за этого рассердится.       — Привет, Грейс! – Моника распахнув руки для объятий, бросилась на подругу, – Ну как ты себя чувствуешь? Что доктор говорит?       — Привет, Моника… – радостно ответила девушка, будучи всё такой же обессиленной, – Иду на поправку, но доктор сказал, что в моём случае быстро ничего не получится.       — Ты главное не унывай, ладно? Мы всегда рядом, поддержим. Если чего надо будет, ты только скажи, – говорила Вайс, пытаясь поднять моральный дух подруги.       — Спасибо за тёплые слова и за то, что пришла, – уже чуть более оживленно поблагодарила Грейс.       — Кроме меня никто не приходил что ли? – поинтересовалась Моника.       — Нет. Чхоль утром заходил. Он, видимо, очень переживает. Вспомнил ту фразу, что Тина на серьёзных щах задвигала…       — Которая про воду и надежду? – с лёгкой усмешкой уточнила Вайс.       — Она самая. И мне показалось, что он понял её как-то не так…       — А может он правильно понял? А ты даже не вникла в суть, – перейдя на серьёзный тон, сказала Моника, – Мне эта фраза на самом деле показалась очень даже интересной.       — Да брось ты. Чушь какая-то. О чём она вообще может философствовать?       — Не скажи. Ты не была на её месте. Она успела побывать в таких условиях, что в её слова охотно верится. Она вполне могла чему-то научиться, что-то понять в этой жизни, до чего тебе далеко, – разложила всё по местам Моника.       — Никому и никогда не испытать чужую боль, каждому суждена своя, – с серьёзным видом ответила Грейс, – Ладно, давай не будем об этом. Лучше расскажи, что у тебя с Кётцом. Давно я вас вместе не видела.       — С Элом-то… в смысле с Элиасом… да всё как у всех: общаемся по-дружески, при встрече здороваемся, в помощи друг другу не отказываем.       — Тухло как-то. Что-то ты явно недоговариваешь, подруга. Что случилось? – с звериным интересом спросила Грейс.       — В том-то и дело, что ничего не случилось… Тогда в спортзале, он, до пояса раздетый, начал штангу тягать, так я и обомлела. Смотрю на него, на его торс и глаза не могу оторвать. В какой-то момент опомнилась и убежала в раздевалку, чтобы не сгореть от стыда, и там… – вспоминала Моника.       — Что же ты там?.. – о чём-то подозревая, уточнила Нам.       — А там… Это уже не твоё дело, – сказала Моника, тем самым подтверждая догадки Грейс.       — Ну ты выдала, – эта беседа очевидно расшевелила Грейс, – Он сказал что-нибудь по этому поводу?       — Он? Нет. Он не заметил.       — А кто заметил?       — Саша Сенавьев.       — Сенавьев... Ну тогда можно не переживать. Он если всё понял, то Кётцу точно ничего не сказал. Он не треплется на такие темы. Кстати о нём, как он?       — Он как раз сейчас с Элиасом в баре душевные раны залечивает.       — Ну они такое любят. Ты бы пошла к ним. Пьяного Элиаса проще будет уболтать.       — Уболтать на что? – с недоумением спросила Моника.       — Ну как на что… Я думала вам давно пора уже… ну того…       — Грейс!       — Что? – смеясь, произнесла Грейс, – Взрослые же люди, в конце концов. Я уверена, что он против не будет.       — Хватит. Я сама разберусь. Закрыли тему.       — Прости, не принимай близко к сердцу, – чувствуя себя виноватой, извинилась Грейс.       — Окружающим легко сказать: «Не принимай близко к сердцу». Откуда им знать, какова глубина твоего сердца? И где для него — близко? – накипело у Моники, – Ещё увидимся, – разговор двух подруг закончился крайне не весело.