Заглянув в бытие

      На землю давно опустилась ночь, воздух стал прохладным и влажноватым. Земля остыла, и по ней струился завитками туман, а на огромном небе раскинулось бесчисленное множество звёзд, рассекаемых белёсой размытой полосой, маленький лунный диск висел высоко над землёй и светил столь ярко, что деревья отбрасывали тень, как днём.       А в небольшой хижине на опушке леса до сих пор не спали. За большим крепким гладким столом в своей комнате сидела молодая женщина, одетая в тёмно-зелёное домашнее платье, плечи её прикрывал светло-серый кружевной платок. На поверхности стола стояли две свечи, а перед ним потрескивал в камине огонь. Каштановые чуть волнистые волосы женщины, сидящей на деревянном стуле с высокой резной спинкой, были собраны в лёгкий хвост на затылке, а те волосы, что освещались светом огней, отблёскивали в полумраке тёмно-медным. Умные карие глаза отражали пламя свечей и внимательно смотрели на руки. На губах цвета вишни покоилась лёгкая улыбка такой же приятной задумчивости, как и мелодия, которую она тихо напевала, словно мать колыбельную своему ребёнку. В тонких, но ловких пальцах хозяйка дома держала чёрную шёлковую ткань и иглу с нитью.       Она занималась рукоделием уже не первый день и не первую ночь. Работы осталось совсем немного, и женщина надеялась закончить её в ближайшее время. Плащ в её руках — а это был именно плащ — был соткан из тончайших шёлковых нитей хрустальных пауков. Ткань из такого шёлка получалась невероятно гладкой и мягкой на ощупь, и в то же время очень крепкой из-за плотного плетения, но с ней надо было быть очень осторожной, чтобы не повредить её. Женщина сначала выбелила полотно на самой белой снежной горе, потом дала впитать ему свет дня, окунула в ночную тьму, просушила пронизывающим северным ветром и, наконец, закалила в пламени дракона. Затем она занялась выкройкой деталей для плащей, разрезая ткань золотыми солнечными ножницами. Когда с деталями было закончено, рукодельница стала сшивать их нитями из золотого руна, быстро прокалывая ткань тонкой иголкой, выточенной из копыта серебряного оленя. А когда основа плащей была готова для дальнейшей работы, женщина принялась за самое сложное — вышивку и декор.       Она кропотливо пришивала радужные жемчужины, хрустальные слёзы русалок, прозрачнейшие капли утренней росы, закрепляла чёрные алмазы и оранжевый перламутр, разноцветные камушки опала и сияющие далёким таинственным светом звёзды. По ткани гладью стелились цветочные узоры нитью из волос единорога, окаймлённые «глазками» перьев жар-птицы, подол и края рукавов и капюшонов лизали волны из дождевых ниток, в которых ныряли удивительной красоты рыбы с чешуйками водяных коней. Спереди прямыми лучами на ткани сплели лучи-косички из солнечного и лунного света, а меж ними купались в блеске жёлтые, красные и синие драконы из шерсти оборотня. На воротнике красовались железные клыки вепря-людоеда, перемежаемые кончиками рогов быстроного бронзового козла. На спине рукодельница создала сверкающий горный водопад, окутанный полупрозрачными облаками. Вода в нём была сделана из молока нефритовой тигрицы, она падала вниз и пенилась у гладких камней, покрытых мхом, собранным на самом вязком болоте, брызгая кристально чистыми каплями — водой жизни. Скалы гор были выложены осколками панцыря черепахи-змеи, вокруг них свитые из ночного тумана клубились лёгкие, пушистые перья облаков. А по самому краю горных пиков танцевали лиловые птицы, сделанные из пряжи из гривы дракона, и каждая птица держала в клювике веточку цветущей сливы, лепестки которой разбавленной кровью феникса чуть окрасили в светло-розовый цвет.       И вот женщина сделала последний стежок, перестав напевать себе под нос нежную мелодию, закрепила нить и отрезала её ножницами. Взглянув на проделанную работу, она отвела свой взгляд и посмотрела на дальний конец стола, где стояли почти пустые прозрачные стеклянные флакончики с маслом демонической глицинии и соком волчьего аконита. Хозяйка дома взяла со стола заранее приготовленную пиалу из чёрного фарфора, капнула туда несколько капель из одного сосуда и столько же из другого, осторожно перемешала тонкой кистью из небесного дерева и уса карпа счастья жидкую смесь и аккуратно нанесла на ткань элегантные витиеватые штрихи. Отложив в сторону чашку и кисточку, женщина неторопливо поцеловала последний, сотый плащ в самый центр вышивки, ткань в её руках на секунду засветилась призрачным сказочным светом, и она, удовлетворённо выдохнув, радостно, тепло улыбнулась, а глаза её на краткий миг словно вспыхнули светом огней.       Вот и подошла к концу её работа, как и ночь за окном. На уже светло-синем небе потихоньку затухали одна за другой искры, бледнела полная луна, всю округу окутала плотная дымка предрассветного тумана, размывающего чёрно-фиолетовые очертания деревьев и кустов, а на востоке только-только небосклон зачерпнул бледную полоску голубовато-желтоватого цвета.       Женщина, откинувшись на спинку стула, повернула голову в сторону окна, посмотрела на сумеречное небо, легонько кивнула собственным мыслям и, отвернувшись назад, вновь приняла прежнее положение, отложила в сторону материю, начиная убирать со стола больше ненужные предметы вышивки. Закончив раскладывать всё по коробочкам и шкатулкам, она встала из-за стола и понесла вещи на свои места. Вернувшись к нему, хозяйка склонилась над его поверхностью и одним выдохом задула обе свечи, что успели сгореть на три четверти. Она подняла плащ, положив на дерево, разгладила складки и, аккуратно свернув, убрала его в бездонный заплечный мешок, что лежал всё это время рядом, на низкой тумбочке около стола, как и остальные законченные изделия. Затушив камин, прибравшись в комнате и приведя себя в порядок, женщина быстро перекусила и стала собираться.       Уже через некоторое время хозяйка выходила из своего домика, плотно закрывая дверь. Она встала на крыльце, и тут первые лучи коснулись её чёрных пушистых ресниц, а лицо почти сразу почувствовало приятное ненавязчивое тепло, и ветерок колыхнул распущенные пряди волос и кромку салатового лёгкого платья. На губах её снова появилась лёгкая улыбка, она проверила, закрыта ли походная сумка, поправила лямку мешка, глубоко вдохнула влажноватый свежий утренний воздух, ещё не успевший раскалиться от солнца, и с выдохом сделала шаг с крыльца, не оборачиваясь на дом.       Ей предстоял дальний и долгий путь, но Судьба не боялась этого. Пришло время подарить сшитые ею плащи тем, кто давно их ждал. Эти плащи будут незримо защищать своих будущих владельцев от пробирающего до костей холода и беспощадной жары, проливного дождя и дорожной пыли, подарят тепло, когда на душе скверно, и придадут сил, когда покажется, что их не осталось, вернут покой мечущемуся разуму и помогут отыскать решение среди запутанных мыслей, укроют от бед и напастий и спрячут от чужих обид и злобы. Плащи Счастья принесут с собой счастье этим людям, которых Судьбе нужно ещё отыскать, но женщина уже знала, к кому она пойдёт и кому накинет драгоценную ткань на плечи. Они были достойны её даров и, честно говоря, должны были получить плащи Счастья уже давно, перенёсшие ужасную боль, горе и невозвратимые утраты, но Судьба тогда ещё не закончила вышивать. Теперь же все сто плащей разойдутся по миру, так необходимые и неосознанно желанные, потом вернутся к своей создательнице, чтобы вновь найти приют в новых жизнях, но даже если не вернутся, значит этим людям они нужнее, а Судьба не станет забирать их назад и, если надо, создаст новые, ведь это — её дары счастья.