Вы были слишком похожи…
Идя по коридору Зимнего дворца, я снова прокручивала у себя в голове эти мысли. И снова я иду к тебе, уговаривать менять политику. И снова знаю, что ты лишь отшутишься или начнёшь убеждать меня, что всё идёт как надо. Но в этот раз я молчать не буду. И я знаю, что тебе всё равно, и не послала меня по-культурному «за звёздами», только потому что считаешь меня значимой и тебе не хотелось меня оттолкнуть. Однако, может к значимым людям… Кхм, странам стоит прислушаться? Вдох, выдох, стук. До боли знакомый голос разрешает войти. Поправив юбку своего чёрного платья до щиколоток, я вошла. —О, РСФСР, присаживайся. Что на этот раз? — с той же улыбкой, что и всегда, ты снова меня встречаешь, но я знаю, за этой улыбкой таится раздражение, усталость и равнодушие. —Нам нужно поговорить, — присев на кресло, заявила я. Знаю, тебе трудно не сорваться, но я лишь хочу помочь, на что ты просто отмахиваешься. —Не начинай, прошу, — устало ответила ты. —Но может стоит прислушаться к людям. Они же говорят правду. —Знаешь… Как бы тебе объяснить… Люди часто сами не знают, что хотят, и тогда на помощь приходят люди знающие… Я знаю, тебе хочется помочь, тебе хочется, чтоб люди жили без нищеты, и я тоже этого хочу, но сейчас трудное время, у кого их не было, и я думаю о выгоде государства в целом. Например, каждому нужны связи. Не так ли? —Не такой ценой… —Ахах, дорогуша, у всего есть своя цена. —А по-моему, ты лишь думаешь о себе и ни о ком и ни о чём больше! Не для этого расстреливали Романовых, чтобы всё повторялось по второму кругу! Я тебя сколько раз просила, уговаривала, а люди уже поднимают бунт, вон, посмотри, и знаешь, я с ними согласна! Мне тоже это надоело! — столько лет я терпела мать, теперь ещё и тебя?! Столько лет я сдерживала эту обиду, что прямо сейчас снова накатила N-ой волной. Ну уж нет! Больше не позволю! Я вскочила с места и направила в твою сторону браунинг 1903 года. Хах, забавно, оружие что и у Владимира Ильича. —Ч-что ты творишь? —То, что должна была сделать с самого начала. Последние слова? Ты решила промолчать. Ну что ж, так даже лучше. Вдохнув, я собралась и несколько раз нажала на курок. Твоё платьё окрасилось в алый, а мои руки стали ватными. Я снова убила. Я почувствовала себя также странно, как и в тот момент, когда пришлось выстрелить в первый раз в страну. Родную, но такую чужую сердцу, страну. К сожалению, вас испортило ощущение власти над людьми.***
Мне ещё тогда начало казаться, что ты была на стороне Империи. Ты ведь её не застрелила, не смогла. Ты стояла и дрожащими руками держала пистолет, направленный в её сторону. Из твоих голубых глаз начала скатываться слеза. Этот момент длился слишком долго, и я выхватила из твоих рук оружие: —Последние слова? —Берегите друг друга. —Будем. Свинец пронзил её платье, затем кожу, череп, и наконец мозг. И вот на земле уже стало на 1 государство меньше. Только вот обещание я не сдержала. Не смогла уберечь от алчности. Но я знаю, кого смогу. И я больше не допущу ошибки.***
Благо, я отошла на приличное расстояние, чтобы кровь не брызнула на моё платье. Я смогла найти чистый уголок одежды, за который и потащила твоё бездыханное тело. Следы на ковре останутся надолго, но мне удалось ловко перейти через них. Спрятав окровавленное тело под стол, я очень тихо вышла из кабинета. Мне было трудно сдержать слёз, ведь ты была лучом, что делал мою жизнь светлее. По-крайней мере, я так считала, ведь я к тебе успела привязаться. Привязаться… Но я следовала своим принципам. И вот я иду с тем же выражением лица, будто ни в чём не бывало. Скоро здесь начнётся противостояние двух сторон — Временного правительства и большевиков, а пока я должна кое-кого спрятать. И вот я стучусь в деревянную дверь. —Заходите, — разрешают мне с обратной стороны двери. Войдя, я заметила, как мой младший брат читает «Манифест коммунистической партии», но тот быстро спрятал книгу. Думает, что я не замечу или буду злиться. Хах, наивно. —Я всё видела, можешь не прятать. —РСФСР! — с этим выкриком подбегает ко мне Союз и прижимается к моему телу своими тёплыми руками. Я ответила на его объятия, но через пару секунд серьёзным тоном приказала ему: —Собирайся. —Зачем? —Так надо. У тебя десять минут. После мы уходим отсюда. СССР не стал со мной спорить. Ну и правильно. Выйдя из его комнаты, я заметила суетящихся людей. Видимо труп уже обнаружили. Только, к сожалению, или к радости, ты была уже мертва. Я быстрым шагом направилась к себе, и уже там переоделась. После этого я по тайному ходу направилась к брату, который уже был готов идти. По тем же ходам мы вышли на улицу, где уже люди выламывали двери дворца.***
Уже два года прошло с момента твоего убийства и Октябрьской революции. После этого дня, я будто потеряла все эмоции вместе с тобой. Все дни превратились в суровый и холодный вечный октябрь. Единственное, что не давало этой осени превратиться в зиму — это вера в победу Красной армии. Ведь не зря же была эта жертва, не так ли? Жалею ли я о своём поступке? Да. Могла ли я поступить иначе? Нет…