Будь моим смыслом

— Можно я ее убью? — Не на людях. т/с «Сверхъестественное»

      Фрейр проявлял какое-то маниакальное желание защитить свою младшую сестру. Лживо обманчивое упорство после того, как он триста с лишним лет закрывал глаза на ее заточение. Именно так думал Локи, смотря на письмо. Размашистый почерк выказывал спешку, словно бог лета куда уж очень торопился. И Лафейсон не удивился бы, если бы узнал, что брат его нареченной писал это послание в перерыве между какими-нибудь жизненно важными делами. Да, «жизненно важными».       Бог коварства уж точно не мог поверить в искренность слов вана после того, как самолично видел отношение Фрейра к Сигюн в темнице Асгарда. Это уж точно не было проявлением заботы, которую бог сейчас так изысканно демонстрировал в письме. Только вот вопреки этому горькому привкусу на языке, Локи заметил и нечто действительно важное.       Судя по написанному, бывшая царица Альвхейма бесследно пропала. Одно то, что эта женщина вообще была жива, приводило бога обмана в ярость. Все то время, пока его нареченная сидела в пустой и одинокой камере, экс-царица отбывала в одном из своих роскошных дворцов. Ела из золоченной посуды и наслаждалась тем, что каждый соболезновал ей после утраты сына. И вот сейчас, когда ванахеймская принцесса была оправдана, светлая альв испарилась, оставив всех своих слуг в уже пустом и никому ненужном доме.       — Слишком опрометчиво Вы поступили, мадам, — сквозь зубы прохрипел мужчина и сжал в руке клочок бумаги. Казалось, что ее ход обличал истину всех покушений. Все оказывалось куда можно проще, хоть и возникали свои трудности. Например, нахождение той самой царицы. Она могла быть где угодно, включая асгардский дворец. — Теперь я знаю, как выглядит лицо врага, — заскрежетал стул, когда Локи встал из-за стола. Было пора отправиться вслед за Сигюн к горячим источникам. Одна эта мысль вызывала на лице принца широкую плутовскую улыбку. Они были одни, вокруг ни души, поэтому никто не мог «случайно» к ним заглянуть на огонек.       И лишь сделав шаг за порог что-то в голове щелкнуло. Сказать, что хорошее настроение бога коварства как рукой сняло, это ничего не сказать. Еще мгновение назад Локи был спокоен и мысленно уже представлял ощущение бархатистой кожи своей нареченной под своими ладонями, а сейчас он несся по коридору, при этом стараясь игнорировать звон в ушах. Спасибо и на том, что это был не крик, а тихая ярость, которая с каждым шагом в сторону ванной комнаты, становилась только ощутимее и звонче.       Взмах руки, ядовитая зеленая дымка, которая чуть ли не сорвала дверь с петель. Разгневанный взгляд в сторону Сигюн. Шок. И еще большая ярость, которая вот-вот должна была обрушиться на хоть кого-нибудь, кто был в этой комнате. И в этот самый момент, словно пробираясь под камень, пронесся оглушительный крик. О, нет, Сигюн улыбалась. Холодной и расчетливой улыбкой, какую Локи еще не видел у своей нареченной.       Десятью минутами ранее.       — Ты быстро, — богиня мороза было хотела уже скинуть тонкое нижнее платье и окунуться в купель горячего источника, когда за спиной послышались торопливые короткие шаги. И тут сразу возникал вопрос. Стал бы Локи притворятся кем-то другим дабы подшутить над девушкой? Ответ появился сразу же, однако было уже поздно, когда разнесся громкий плеск воды, оглашая пустую комнату.       Все помещение замельтешило перед глазами Сигюн в считанные секунды, словно она летела с той самой башни в Ванахейме, куда была заточена еще совсем недавно. И воздуха сразу же стало не хватать, как будто липкая паутина обволокла легкие и упруго затянулась вокруг них. То было светлое платье, которое облаком взвилось вокруг изящной фигуры принцессы.       Что ж, на это и правда было красиво смотреть со стороны. Наблюдать за тем, как столь прелестная богиня, что была награждена поистине светлой и чуть ли не ангельской внешностью, меркла в пасти горячей воды. Барахталась, пытаясь выпутаться из тонкой ткани и волос, что в считанные секунды щупальцами взвились вокруг головы. На губах появилась широкая и зловещая улыбка, только вот она сползла с лица также быстро, как и появилась, когда в полумраке ванной комнаты сквозь толщу воды нападавший заметил искрящиеся колючим льдом глаза.       Сигюн всплывала на поверхность стремительнее, чем можно было рассчитывать. Человек, который все еще стоял возле воды, даже сделал несколько шагов назад, испугавшись безумия, которое горело во взгляде ванахеймкой принцессы. Возможно, страх и дальше бы властвовал над разумом нападавшего, если бы не одна маленькая деталь. Ее Высочество должна была сегодня умереть. Раз и навсегда.       — Ты убила нашего принца, — женский голос звучал надрывисто и в край безумно. Как все это скрывалось за миловидным лицом светлой альвы оставалось загадкой. Точно также, как и тот факт, что Сигюн сейчас смотрела в глаза одной из своих служанок, которые еще несколько дней назад развешивали ее платья. Она казалась спокойной и преданной, ведь ей досталось удачное место при дворе. И даже принадлежность к народу Альвхейма на тот момент не смутила богиню мороза. И вот она расплата за невнимательность и недальновидность. — Осквернила царскую семью! — девушка упала на колени возле купели в тот самый момент, когда Сигюн смогла сделать первый рванный вздох. Кислорода не хватало, а легкие горели огнем. Не говоря уже о том, что все тело казалось тяжелым и окаменевшим от усталости.       Тонкие пальцы альвы сомкнулись на шее ванахеймской принцессы и потянули ту под воду. Снова. Снова вода. Снова нехватка кислорода. И снова попытки спасти свою жизнь. Кто бы знал, как Сигюн устала от этого всего. Ей осточертело то, что все вокруг отчего-то считали ее слабой и беспомощной.       Решимость богини заставила ее тело напрячься. Силы, которых, казалось, еще не было мгновение назад, пробежали по мышцам раскаленным железом.       — Ты забываешь одну маленькую деталь, — отплевываясь от воды, у Сигюн получилось ухватиться за бортик купели и подтянуть себя на поверхность. Этого было достаточно, чтобы сбить служанку с толку. — Я богиня мороза, идиотка, — сквозь зубы прошипела девушка и приложила свободную ладонь к руке своей неудачливой убийцы. Сложно поверить, что эта миниатюрная светлая альва уже несколько раз чуть не отправила принцессу в Вальхаллу.       — Что? — во взгляд девушка искренне промелькнул страх. Она не понимала, как все происходящее повернулось против нее, а вот рука уже начинала покрываться плотным слоем льда. Это был даже не иней, не тонкая корочка наледи, а красивый голубоватый слой чистейшего льда, из-за которого сводило зубы и ломило кости.       Воспользовавшись заминкой, Сигюн потянула фрейлину на себя, тем самым помогая себе выбраться из источника, а вот саму девушку, наоборот, окунуть в воду. Это было ее лучшим решением, ведь все знали, что мороз и вода были теми вещами, которые превращались в смертельную темницу для жертвы. И в данный момент ванахеймская принцесса совершенно не хотела казаться слабой и жалкой. Пришло время оголить ту часть себя, которая не побоялась убить принца.       — Ты глупа, — богиня присела на корточки перед служанкой. И теперь именно она бултыхалась в воде и не знала, что ей делать. Оказалась в логове акулы, которая почуяла первые капли крови. Опасная и голодная до мести акула сейчас смотрела на альву равнодушно-ледяным взглядом и улыбалась. — Но не только ты, не волнуйся. И твоя королева глупа.       — Да как ты!       — Но-но, — лживо нежно Сигюн прикоснулась пальцами к влажной щеке своей бывшей фрейлины. На этот раз по коже несчастной пробежала лишь тень морозца. Она была предостерегающей. — Сейчас говорю я, будь умницей и не перебивай, — чувствовать свое превосходство над кем-то было невероятно вкусно. Непередаваемая сладость на кончике языка заставляла лишь шире улыбаться. — Твоя королева глупа, каким был и ее сын. Считали, что титул даст им все, невзирая на все те гнусности, что они творили. Именно за это твой очаровательный принц и поплатился, — пальцы принцессы осторожно перемесились к золотистым волосам служанки. Они еще когда-то были заплетены в тугую косу, но сейчас походили на один спутанный клубок. — Вылезай, я помогу, — не дожидаясь какого-либо ответа, Сигюн попросту потянула за косу, буквально волоча служанку следом за собой по теплому каменную полу.       Другого отношения эта дрань просто не заслуживала. Вскрик альвы отразился эхом от стен, но уж точно никогда бы не заставил богиню мороза остановиться. И если бы сама виновница происходящего знала, что творится в голове Ее Высочества, то она бы уже молила о пощаде, ведь в душе Сигюн завывали вьюги. Морозные и настолько смертоносные, что находили выход даже через хорошо контролируемые стены мнимого равнодушия. Каждый след принцессы был отмечен инеем, который не таял, невзирая на тепло в комнате.       — Ничто не оправдает Вас, — со слезами на глазах просипела служанка, при этом держать за свои волосы. — Вы убийца!       — И с удовольствием оправдаю это звание, — Сигюн небрежно отшвырнула от себя косу и снова присела на корточки так, чтобы оказаться вплотную к своей несостоявшейся убийце. — Ты промокла до последней нитки, какое несчастье, — и пусть на лице венценосной особы была улыбка, глаза оставались неподвижными. Словно у зимы, подумалось светлой. На нее смотрело два пустых и ничего не выражающих глаза, которые с каждой секундой становись все бледнее от натиска морозной ненависти.       — Убивайте, — она зажмурилась.       — О, нет-нет, не так просто, — звонкий и, казалось бы, приятный смех окутал все в комнате. Обманчиво добродушный и располагающий к себе. — Я не собираюсь убивать тебя быстро, милая, — снова это ласковое прикосновение к щеке, только вот на этот раз оно оставляло за собой жгучий след мороза, от которого кожа начинала краснеть и покалывать. — Как жаль, что мороз причиняет боль только на первых порах, — Сигюн недовольно поджала губы. — Ну ничего, я что-нибудь придумаю, ведь ты пыталась убить меня трижды.       — И попытаюсь вновь, если у Вас не хватит сил меня убить здесь, — кошкой зашипела служанка в ответ.       — Какая обворожительная смелость, — альва даже не сразу поняла, откуда в хрупком теле принцессы столько силы, когда та схватила ее за руку. И хотелось бы верить, что крик, вырвавшийся из горла, принадлежал кому-нибудь другому. Холодное прикосновение Сигюн было равносильно ожогу. И тут служанка даже не знала, что было хуже — опустить руку в кипяток или же вновь ощутить на своей коже холодный ожог. — Очаровательно, — хихикнула богиня мороза и поднялась на ноги. — Это прикосновение мороза приведет к полному отмиранию клеток, а еще через какое-то время руку можно будет только отрезать.       — Вы бесчеловечны.       — А травить меня и пытаться утопить — это человечно?! — озлобленно воскликнула ванахеймская принцесса, при этом кинув на светлую настолько ожесточенный взгляд, что та ненароком вздрогнула. — Как лицемерно.       — Вы сами в этом виноваты, — девушка еще пыталась ощупывать свою руку, пыталась ее даже растереть, чтобы пустить кровь по венам. Какое несчастье, что конечность превратилась в отмерший кусок льда.       — Как и ты в том, что происходит сейчас, — Сигюн хотелось что-то сделать еще. Что-то, что могло бы унять чувство ярости в душе самой принцессы. Она сделала несколько шагов по комнате, попутно выжимая края платья и длинные спутанные волосы. — И я даже не знаю, повезло тебе или нет. Встреть ты моего нареченного, было бы тебе страшнее и больнее, чем сейчас? Возможно. Но на данный момент я не собираюсь уступать место Локи. Уж прости за высокомерие, но я бы хотела сама разобраться с тем, кто своими собственными руками чуть не убил меня. И не один раз, прошу заметить. Вероятно, это старомодно и излишне нецивилизованно. Пойми меня правильно, я провела в башне триста лет и не особо разбираюсь в гуманных пытках, — по правде говоря, Сигюн разбиралась и в гуманных пытках, и в быстром убийстве. И даже знала, что и как быстренько заморозить, чтобы человек даже не понял, что случилось. Но это явно был не тот случай.       — Что Вы собираетесь со мной сделать? — немного погодя, фрейлина и впрямь начинала думать головой. В мыслях начали появляться страшные и мучительные картинки, которые озарялись алым светом, стоило только взглянуть в льдисто-голубые глаза принцессы. В кое-то веке было настолько страшно, что хотелось самолично утопиться. И служанка попыталась это сделать. Только вот Сигюн быстро заметила то, как альва стала подползать к источнику.       — Знала ли ты, что если быстро заморозить, например, палец до ощущения полного оледенения и сломать его, словно морковку, то при таком же быстром оттаивании боль будет невыносимой? — светлая заметила, как с ее губ слетел пар, а по коже побежали мурашки. — А пальцев у тебя много, — многообещающе добавила богиня мороза. Ее тихие шаги вновь раздались прямо перед фрейлиной. — Не хочешь прежде сказать, кто надоумил тебя на мое убийство? — и пусть мысленно Сигюн уже знала ответ на свой вопрос, все же хотела получить устное подтверждение.       — Будто это может спасти мне жизнь, — служанка в очередной раз подползла к купели чуть ближе. Впрочем, это было даже на руку ванахеймской принцессы.       — По крайней мере, я буду не столь жестока, — всего лишь пожала плечами богиня и вновь присела перед альвой на корточки. Горячая вода была уже на расстоянии вытянутой руки, что явно входило в планы венценосной особы. — Так с какого пальца начнем? — со стороны и впрямь могло показаться, что Сигюн сошла с ума из-за обуявшего ее гнева, если бы не одно «но». Она давала отчет каждому своему действию. — Пусть будет мизинец, — девушка схватила выбранный палец и за пару мгновений заморозила его до звона, если бы пришлось ударить по нему чайной ложечкой. И кто бы мог подумать, что он так необычно бы хрустнул, стоило приложить лишь капельку усилий. — А теперь в воду, — себе под нос начала нашептывать принцесса, будто бы и вовсе не замечая барахтанья служанки. От одного вида на заледеневший палец, что валялся у ее ног, альве становилось дурно, а тошнота подступала к горлу.       Рука против воли фрейлины опустилась в горячий источник, чуть ли не моментально растапливая оставшийся обрубок пальца. И в то время, как льда становилось все меньше, боль, в противовес морозу, оказывалась настолько невыносимо сильной, что сдерживать крик боли не оставалось мочи. Вырвавшийся из горла светлой звук переходил в визг.       — Скажешь теперь, кто стоит над тобой? — в это время Сигюн уже посматривала на следующий палец, старательно не замечая крови, что текла из открытой рваной раны на руке альвы.       — Вы монстр! — пульсирующая боль не позволяла говорить, а слезы застилали глаза, из-за чего силуэт Ее Высочества расплывался и казался белым пятном.       — Такой меня сделал Эктар и его мать, — озлобленно прошипела ванахеймская принцесса и сдавила между пальцами то, что осталось от мизинца. Удивительно, но крик служанки радовал слух и заставлял не зацикливаться на имени покойного принца Альвхейма. Ведь она произнесла его впервые с тех пор, как убила альва. Странно, но до этого Сигюн считала, что одно это треклятое имя заставляло девушку трястись от страха, словно оно могло повторить поступок своего носителя. — И вы все, — уже более равнодушно добавила богиня мороза. — Идем дальше, — и пока служанка то и дело поскуливала и вскрикивала, принцесса усердно думала, ведь месть не была ей свойственна. И, вроде как, становилось даже как-то не по себе. — Встань, — удержавшись от того, чтобы закатить глаза, нареченная бога обмана, силой подняла служанку с пола. Хотелось уже с этим покончить.       Только вот от дальнейших действий ее остановил крик фрейлины и громогласный удар двери о стену.       — На этот раз я не буду ждать твоей просьбы, — зеленая дымка, что клубилась вокруг кистей бога коварства, развеялась, явив всем два кинжала. — Я был, видимо, слишком учтив со стражами, раз на их опыте никто не научился, — опасно приближающийся Локи заставил Сигюн, на удивление, усмехнуться.       — Я бы хотела сама закончить с этим, — боковым зрением заметив, что служанка стремительно направлялась к горячему источнику, приморозила ту к полу. — Убегать некультурно, когда с тобой разговаривает принцесса, — Лафейсон на мгновение замер, наконец обратив внимание на свою нареченную. Неужто и он сам выглядел таким безумцем, когда убивал асгардских стражников? Этот адский блеск в глазах, еле заметная ироничная ухмылка и колючая магия, что летала в воздухе вокруг. Ох, а эта власть, которая читалась во всем теле Сигюн…       — Я ничего вам не расскажу, — прижимая к себе изуродованную руку, словно младенца, просипела фрейлина.       — Нам и не нужно, — в ответ съязвил Локи и придвинулся к своей принцессе. Кто бы знал, как у него чесались руки, как ему хотелось всадить клинок в глазницу светлой альвы и провернуть его там. Но вместо этого он предоставлял право Сигюн самой разобраться во всем. При этом сам мужчина оставался кем-то вроде запасного плана, если что-то пойдет не так. — За всем стоит Ее Величество Брейта, — Лафейсон притянул богиню мороза к себе за талию и оставил на щеке томным поцелуй. — Развлекайтесь, моя леди.       — Я думала, что станет легче, как только я выплесну свою злость, — щелчок пальцев, от которого воздух вокруг служанки опустился до критической точки, а вся ее фигура постепенно покрывалась плотным слоем льда. Девушка даже не успела пискнуть. — Но на самом деле я просто хотела тишины и покоя, — как-то разочарованно подметила Сигюн, после чего оторвалась от Локи и повернулась к бывшей фрейлине. Та уже походила на не самую лучшую ледяную скульптуру. Бледную, не особо красивую и уж точно безвкусную. А единственным ярким пятном, как бы иронично это ни звучало, была заледеневшая на пальцах кровь.       — Как она вообще проникла в Трюмхейм? — температура в комнате становилась чутка выше, а скульптура заметно стала покрываться испариной.       — Видимо, проследила за нами, — тяжелый вздох. — И нам нужно вернутся во дворец, — это звучало прискорбнее, чем все, что слышал в своей жизни Локи. Они только пришли сюда!       — Ты, видимо, меня не слышала. Всему виной Брейта, а ее еще нужно найти. Тебе небезопасно покидать это место, — сложив руки на груди, Локи уж точно не собирался отступать. — Но прежде я отнесу это недоразумение на улицу. Вот звери порадуются, — пару раз мужчина стукнул по ногам статуи, чтобы та откололась от пола. Вышло очень даже хорошо.       — Царица Альвхейма не появится, если не появлюсь я. А я не смогу сидеть спокойно в стенах Трюмхейма, — желание окунуться в горячий источник пропало еще тогда, когда служанка пыталась ее в нем утопить, поэтому сейчас Сигюн мечтала только о сухой одежде и теплой кровати.       — И что мы будем делать, когда вернемся? — отчего-то закралось не самое приятное предположение, которое Локи решил не озвучивать. Мужчина надеялся, что его нареченная все же сообщит ему, если задумает что-то сумасшедшее. Но она молчала, лишь задумчиво переводя взгляд с одного места на другое. У нее явно был какой-то план. — Я вижу, что ты о чем-то думаешь.       — Пока не могу сказать, — задуманное было непростым и требовало поддержки определенной личности. — Завтра отправимся в обратную сторону. Извини, что из-за меня снова целая куча проблем, — и Локи видел то, насколько сложно было самой богине. Она не знала, куда деть руки, не знала, куда смотреть. Казалось, что ее мысли и чувства сейчас пребывали в полном беспорядке. Прямо как та копна волос, что так красочно и запутанно была перекинута через плечо.       — Уж поверь, как только альва будет поймана, твои проблемы улетучатся, — самодовольно улыбнулся мужчина и заключил нареченную в кольцо своих рук. — Ну почти все, — еще более широкая улыбка заставила ванахеймскую принцессу нахмуриться. — Я все еще останусь твоей проблемой, — у самого уха зашептал бог коварства, тем самым пуская стайку мурашек по коже.       — Что ж это будет моей любимой проблемой, — вслед уходящему со статуей в руках Локи сказала богиня мороза.       — Я в этом даже не сомневался, моя леди, — прежде, чем покинуть ванную комнату, бог обмана наградил свою нареченную широкой озорной улыбкой. И уже тогда он понимал, что, вернувшись в спальню, мужчина застанет уже спящую девушку. Слишком уж вымученной Сигюн выглядела, когда он оставлял ее у горячих источников. — Скоро это все закончится, — прошептал Лафейсон и притянул свою нареченную к себе поближе. Она так очаровательно сопела, положив свою руку на живот бога обмана, что Локи не мог сдержать своей улыбки. — Только мне не нравится, что ты что-то придумала в своей прелестной голове и даже не поделилась со мной…