Будь моим смыслом

Вы знаете, что обозначает слово «возмездие»? Возмездие — это акт отмщения, это месть, осуществляемая любыми средствами. В данном конкретном случае это осуществит ***нная сволочь. Я. к/ф «Большой куш (Snatch)»

      За окном все еще гремел дождь, ударяясь о крышу дворца, а в комнате царил полумрак, окутывающий все своими длинными скользкими щупальцами. Не бархат ночи, успокаивающий и убаюкивающий, а темнота, которая будто таила в себе чудовищ, что могли схватить тебя за ногу и утащить в разинутую зубастую пасть. Сигюн ворочалась и металась по кровати, то и дело взмахивая руками. Складывалось ощущение, что еще немного, и она наконец проснется. Однако этого не происходило.       Ванахеймская принцесса тонула в своем кошмаре, который снился ей время от времени. Тот самый ужас, который преследовал ее на протяжении последних столетий и лишь усилился из-за асгардских стражей. Слишком уж часто богиня видела в своих снах животные голодные взгляды, ощущала ледяные пальцы на своей коже, дыхание, которое ознобом растекалось по всему телу.       — Хватит, — на лице Сигюн отразились все те муки и ужас, который вуалью заволакивал глаза, преследовал и тянулся по пятам. — Не трогайте меня, — девушка продолжала барахтаться на кровати, будто бы и впрямь пыталась убежать от кого-то. Простыни уже опутали ее ноги, сковывая движение. И от этого богине, которая погрязла в своем сне, становилось только страшнее. Паника завладевала каждой клеточкой ее тела. А тишина комнаты равнодушно усмехалась.       На пол была сброшена одна из подушек, которой, кажется, принцесса пыталась прикрыться или защититься. Что же снилось богине мороза? Точно ничего хорошего. Мрак. Злобные взгляды. Липкие прикосновения, которые явно не собирались останавливаться и исчезать. По щекам богини струились беззвучные слезы, сопровождаемые пугающе тихим рыданием. Сигюн была на грани отчаяния и совершенно не понимала, как ей спастись от этого кошмара.       — Локи, — тихий молящий шепот, сорвавшийся с губ, растворился в пустоте комнаты. А следом за ним еле слышимый испуганный крик, от которого пальцы болезненно сомкнулись на простынях. Сон был слишком реалистичным, слишком живым, отчего все прикосновения ощущались так, будто стражи действительно находились с ней в одной комнате. Необратимо близко, отчего крик переставал быть осторожным.       Вот она снова стояла в подсобном помещение, прикрывала рукой порванное платье, только вот в этот раз бежать было некуда, мужчины стояли прямо перед ней, похабно улыбаясь и рассыпаясь в сальных комментариях. Ничто не могло спасти, а перепуганный голос самой принцессы, кажется, только забавлял их. Как же Сигюн хотела проснуться…       «Помоги», — голос как по щелчку заставил Локи открыть глаза. Мужчина неожиданно даже для самого себя уснул в кресле напротив камина в своих покоях. В руках он сжимал какую-то явно скучную книгу, а голова была настолько тяжелой, будто по ней Тор ударил Мьельниром. В ушах гудело, мысли продолжали путаться. Сложно было не догадаться, что дело было далеко не в боге коварства.       — Убью, — под нос себе чуть ли не прорычал мужчина и встал со своего места. Сон как рукой сняло, а между пальцев в считанные мгновения появился кинжал. Его рукоять так удачно располагалась в ладони бога, что была готова изничтожить каждого, кто бы оказался на его пути. Не было смысла сидеть на месте, когда вибрации тревоги все еще гудели в голове. Это можно значить только одно: что-то не так было с Сигюн. Что ж, раньше Локи и не подозревал, что мог убить кого-то ради одного-единственного человека.       Но вот он уже выходил из своих покоев, совершенно не заботясь о тех стражах, которые неустанно следили за ним. Ему было, честно говоря, плевать на всех. Мужчина лишь слышал звон в ушах, сквозь который можно было услышать тихий голос своей нареченной. И этого было достаточно, чтобы разбудить в младшем принце его крайне темную и злобную сторону.       Дорога до покоев Сигюн была тихой. Коридоры пусты, ни одна живая душа не прогуливалась по ним в столь поздний час, отчего еще больше складывалось ощущение, предвещающее беду. Словно затишье перед бурей. И этот ураган настигнет любого, кто хоть как-то навредил нареченной асгардского принца. Сейчас с ним шутки были плохи.       Взмахнув рукой, Локи позволил двери тихо отвориться, впуская его в темноту комнаты. И сначала принц даже опешил, не заметив абсолютно ничего вокруг себя. Голос Сигюн в его голове на мгновение даже показался ему сном, миражем. Однако стоило ему сделать несколько шагов вглубь покоев, как он услышал тихий плач и отчаянные попытки позвать хоть кого-то. Этим кем-то был Лафейсон, чье имя то и дело прорезало тьму ночи.       Кинжал был оставлен на туалетном столике, а сам Локи, пройдя вглубь покоев, уселся на кровати возле своей нареченной. Он видел слезы на ее щеках, прекрасно подмечал то, как она хмурилась и болезненно морщилась. Девушка была беспокойна, металась по простыням, пыталась от кого-то отмахнуться. Капельки пота блестели на ее лбу и шее.       — Ч-ш-ш, — протянул мужчина и поднес руку к лицу богини. Это не помогало. — Сигюн, — тихий шепот, — это всего лишь кошмар, — теплая мужская ладонь легла на мокрую от слез щеку принцессы. Большим пальцем смахнул крупную каплю. А девушка на мгновение замерла, будто бы прислушиваясь к новым ощущением, однако уже в следующее мгновение отдернулась, словно от огня, а льдисто-голубые глаза смотрели на Локи с испугом с другого конца кровати. У Сигюн все же получилось очнуться. — Это всего лишь я, — мужчина стоял на постели коленями, при этом не отрывал внимательного взгляда от дрожащей всем телом Сигюн. Она никак не могла отдышаться и все время оглядывалась, будто пыталась кого-то найти.       — Локи? — принцесса нахмурилась, словно бы и не верила во все происходящее. Все это до сих пор казалось ей сном. И пока богиня не понимала, был ли он страшными или превратился в те мечтания, которые когда-то представляла себе девушка.       — Этот кошмар больше никогда не повторится, — произнес мужчина и сел удобнее на кровати. Хотелось притянуть нареченную к себе, окутать ее своей защитой, но Локи прекрасно понимал, что сейчас любое прикосновение могло расцениваться болезненно, поэтому он продолжал сидеть в стороне в томительном и, сложно это не сказать, болезненном ожидании. — Я тебе обещаю.       — Как… ты? — бог коварства обратил свое внимание на то, как Сигюн схватилась за свое горло, подметил мелко подрагивающие пальцы. Все это не успокаивало горячий нрав бога обмана, а лишь гнало вниз, в асгардские темницы. Хотелось сделать то, что, вероятнее всего, прикует самого Локи в итоге к скале. — Впрочем, не важно… — хрипло добавила принцесса и подползла к нареченному. Слабость сковала ее тело с такой силой, будто на ней вновь были кандалы.       Лафейсон не успел и опомниться, когда ванахеймская принцесса обвила его своими тонкими ручками и уткнулась носом в его плечо. Такая хрупкая и в то же время сильная. Она полностью и безоговорочно принадлежала ему, отчего хотелось защищать и оберегать ее только сильнее. Это желание росло также быстро, как и мечтания о пролитой асгардской крови. И пусть Сигюн этого не видела, но ядовито-зеленые глаза сверкнули во мраке опасным змеиным светом.       Только ванахеймкая принцесса заслуживала его тепло, только ради нее он, как сам того еще не подозревал, был готов уничтожить хоть все миры. И пока Локи мягко и ласково обнимал нареченную, мысленно он уже напоил кровью всех тех, кто когда-либо причинил ей вред.       — Я буду здесь, — прошептал Локи, проводя ладонью по спутанным светлым локонам. Заботливость и вся эта нежность была в новинку даже для самого Лафейсона. — Спи, я буду рядом, — бог обмана почувствовал, как Сигюн слабо кивнула, после чего улеглась на подушку. — Я заберу твои кошмары, — принцесса лишь от одного взгляда на улыбку своего нареченного заметно успокаивалась. Его присутствие и впрямь могло спасти ее от любых кошмаров.       — Спасибо, — прикрыв глаза, прошептала ванахеймская принцесса, сплетая свои пальцы с пальцами Локи. Это прикосновение было осторожным и почти целомудренным, если бы не тот взгляд из-под опущенных век, который кинула на нареченного Сигюн. И пусть она боялась собственный чувств, пусть страшилась всех тех мыслей, которые то и дело посещали ее голову, избавиться от них она не могла. — Только не уходи, ладно?       — Я буду здесь, спи, — сердце гулко било о ребра, когда Локи смотрел на все еще блестящие в уголках глаз принцессы слезы. Этот кошмар явно был глубже, чем обычные сны. Он задевал за струны души и оставлял на ней раны, которые самому богу коварства еще только предстояло залечить.       Как только Сигюн крепко заснула, Лафейсон поднялся с кровати. Да, он сказал, что останется с девушкой, но это не отменяло его злости, не отменяло того, что он искренне желал смерти тем, из-за кого его нареченная вскакивала посреди ночи в слезах. Как же Локи хотел, чтобы каждая пролитая слезинка ломала асам кости. Мужчина настолько сильно сжал руки в кулаки, что, кажется, услышал хруст. Однако он не заглушил того, как громогласно билось его сердце.       Нижние этажи встретили младшего принца тишиной. Гнетущей. Одинокой. И для кого-то последней. Богу коварства не составило труда замаскировать свой приход перед ночной охраной асгардской темницы, заглушить свои шаги, а перед камерой бывших стражей выставить иллюзорную ширму спокойствия. Для всех, кто проходил мимо, асы сидели в камере мирно, даже не разговаривали. За этой завесой спрятался и сам Локи.       — Что же вы скорчили такие лица, будто не рады меня видеть? — Лафейсон раскинул руки в разные стороны, словно он и впрямь был удивлен. Какое несчастье, что на этот раз за маской сарказма таился чистый и бурлящий гнев. Он клубился внутри Локи, пылал зеленым пламенем.       — И что же Вы хотите сказать нам, Ваше Высочество? — один из асов скривился в улыбке. Он чувствовал себя защищенным под золотой завесой барьера. Считал, что младший принц Асгарда ничего не сможет сделать, как бы ярко он не сверкал яростным взглядом. Как же хотелось их разочаровать.       — Ох, вы не так поняли, — тихо Локи подошел к панели, по которой тут же заплясали длинные пальцы бога коварства. Откуда он знал ключ? Предположим, что птичка на хвосте принесла. — Я не хотел с вами разговаривать, — и вот тут бывшие стражи уже четко слышали клокочущую ненависть в голосе асгардского принца. Вся его фигура источала красноречивые эмоции и желания, от которых хотелось спрятаться.       Барьер упал в считанные секунды, однако мужчины замерли каждый на своем месте, словно их сковали незримые путы. Складывалось ощущение, что им даже моргать было сложно. Страх ли это был? Вероятно. Глубинный инстинктивный страх перед тем, кто был явно сильнее. Один из стражей нервно глотнул, когда из зеленой дымки в руках Лафейсона появился кинжал. Холодная сталь призывно заискрилась в золоченном свете ближайших барьеров.       — Я обещал, что найду вас? — бог коварства демонстративно перекрутил кинжал между пальцами, при этом не отрывая ядовито-зеленого взгляда от бывших стражей. Те и без того уже жалели о своих действиях. — А я ведь предупреждал, — угрожающая и такая широкая улыбка заиграла на губах Локи. О, это точно не станет очередной «шалостью» бога. Ведь чертовы асы не просто перешли ему дорогу. Они посмели притронуться к его нареченной. И за это мужчина уже давно мечтал спустить с них шкуру. Этой ночью желание стало настолько ощутимым, что погнало его прямиком в темницы.       — Ваше Высочество, смилостивитесь, — у одного из мужчин гордость ушла явно в дальний и пыльный ящик, ведь он упал на колени, а его глаза заблестели от близких слез.       — Какое жалкое зрелище, — цокнул языком Локи и, желая подстегнуть нервы асам, одним резким движением кинул кинжал в одного из стражей. Лезвие пронзило одну из опор камеры рядом с головой заключенного. Страх, отразившийся в его глазах, был лучшим призом для Лафейсона. Хотя, нет, лучшим станет их кровь, которая окропит пол этой самой камеры. Бог коварства точно не станет мелочиться и, тем более, не будет ждать их официальной казни.       — Нас и без Вашей помощи убьют, — продолжал лепетать мужчина, пока его товарищ боязливо стоял в стороне. Он пытался быть незаметным. Вел себя тихо, кажется, даже дышал через раз.       — Слишком банально и гуманно, — только отмахнулся Локи, призывая еще один кинжал. Прохладная рукоять в руке придавала сил, отчего улыбка на лице бога обмана становилась только шире. — Были ли вы так праведны, когда рвали платье на Ее Высочестве? — мужчина приподнял одну бровь, сверкая ядовитым взглядом в бывших стражей. Те мелко вздрогнули от этого взгляда. Он был тяжелым и колючим, словно колья, на которые насаживали злейших врагов. — Были ли гуманны, когда она просила вас остановиться?       — Простите нас, Ваше Высочество, — жалостливый ас был уже готов ползать на коленях лишь для того, чтобы не сыскать праведный гнев бога коварства. Все знали, что месть Локи была страшна. И мирная смерть могла только сниться этим стражам.       — Были ли вы, — Локи присел на корточки перед молящим его асом и приставил к его щеке острие кинжала, — разумны, когда притрагивались, — принцу пришлось сделать паузу, иначе его голос начинал срываться на угрожающе хриплый крик. — К моей. Нареченной? — каждое слово, словно гвоздь, забиваемый в крышку гроба, глухо отлетал от стен камеры.       — В-вашей… нареченной? — побледнеть сильнее было практически невозможно, однако сейчас бывшие стражи сровнялись цветом с полом камеры. Болезненно бледные и дрожащие всем телом, будто они оказались в Йотунхейме в одних портках. — Мы не знали, Ваше Высочество! — теперь и второй ас упал в ноги к Локи. Какая нелепость! Гневно шикнув, бог обмана с силой пнул стража. Тот издал лишь сдавленный стон, однако вставать не собирался. Может, считал, что принц пнет еще раз и успокоится? Какая несусветная глупость.       — То есть вы считаете, что у вас есть право отыметь принцессу, если у нее нет нареченного? — сквозь зубы протянул Локи. Он и не знал, что злость могла быть такой ощутимой. Она ползала под кожей маленькими змейками и точно не позволяла о себе забыть. — Отморозки! — мужчина пнул второго аса, после чего присел рядом с кряхтящим телом. Движения бога обмана были быстрыми и ловкими. — Казнь Одина вам могла бы показаться дверьми в Вальхаллу. Смерть же от моей руки обещает вам лишь забытие. Даже Хель не примет вас в своей обители, — говоря это, принц взмахом руки расчертил воздух.       На пол темницы капнула первая кровь. Она стекала струйкой по горлу стража. Достаточно глубокая, чтобы ас больше никогда не заговорил, но при этом аккуратная, чтобы этот ас еще долго истекал кровью, находясь в сознании. Он будет захлебываться своей же кровью, тонуть в ней, как Сигюн тонула в своем кошмаре.       — Я не позволю вам умереть слишком быстро, — окровавленный клинок кинжала медленно рассек кожу от пальцев на руках до плеча стража. Глубоко, болезненно, но ас не мог произнести и звука, как бы сильно ему не хотелось кричать. Второй же, смотря на весь ужас, который был уготован и ему, уже спешно отползал из камеры. — Не так быстро, — ловкий взмах руки, сноп зеленых иск, после которых второй из мужчин был скован, а во рту уместился надежный кляп. Его крики сейчас только бы нервировали. — Продолжим, — с этими словами, полностью поглощенный своим делом, Локи схватил аса за порезанную руку. Рана и впрямь была глубокой. Обычно так разделывали крупную дичь. Надрезали шкуру, чтобы освежевать.       Бывший страж в какой-то момент лишь почувствовал, как жар, сродни огням Муспельхейма, пронесся по его телу. Обжигал каждую клетку, выжигал, лишал воли и разума.       — Так сгори же в своей же похоти, — еще мгновение ас содрогался на полу, а в следующий миг его истекающее кровью тело замерло. — Испачкал мне ботинки, — цокнул языком Локи, смотря на багровеющие пятна на сапогах. — А теперь ты, — мужчина поднялся на ноги и всего в несколько шагов добрался до второго аса. Для него у бога коварства тоже была своя «казнь». Откровенно ужасная и явно грязная. Тут не обойдется одними заляпанными ботинками. И бог обмана давал себе в этом отчет. Только вот остановиться уже не мог. Жажда отомстить за нареченную была сильнее него самого.       В камере повисла тишина, которая разрушилась спустя мгновение новым чавкающим звуком. Кинжал легко входил в плоть на спине стража. Прорезал вдоль позвоночника так свободно, будто Локи кромсал масло. И лишь громкое болезненное мычание бывшего стража напоминало ему о том, что в его руках была чужая жизнь. Какая жалость, что его это мало волновало.       — Ничтожества, — вытирая ладони о когда-то зеленый камзол, мужчина отошел в сторону. Стоило выбросить эту одежду, она была безвозвратно испорчена. Смахнул капли чужой крови с щеки и лба. Слишком неаккуратно. Сложно было сказать, что пол в камере когда-то был белым, ведь сейчас он был испещрен лужами и брызгами крови. А два тела уродливо валялись на полу и вряд ли вообще их было можно показывать близким.       Пока один страж утопал в собственной крови, а его кожа была покрыта свежими и сочащимися ожогами, второго Локи наградил «кровавым орлом», что можно было сравнить с одной из самых жестоких пыток. Казалось бы, все из-за какой-то женщины. Но это была его женщина. В этом было все дело. Локи просто не мог поступить иначе. Не мог сидеть в стороне. И сейчас искренне надеялся, что Сигюн поймет его, когда узнает. А она точно узнает, как и весь дворец. Нужно было лишь дождаться утра.       Обратная дорога привела Локи к покоям его нареченной. И он даже и секунды не думал прежде, чем зашел внутрь. Окровавленный кинжал, который бог обмана все еще лихорадочно сжимал в руке, оказался на столике. Уже второй за сегодняшнюю ночь. Но это было не главным. Лафейсон стоял неподалеку от кровати своей нареченной, снова чувствовал, как забота и нежность переполняли его. Он наслаждался тем, что принцесса спала крепко и спокойно, никакие кошмары больше не тревожили ее.       — Прости меня за это, — поморщившись, прошептал мужчина. Неожиданно он почувствовал себя невыносимо слабым и уставшим. — Прости…