Будь моим смыслом

Потеряться с вами лучше, чем найтись одному. «Между нами горы» — Чарльз Мартин

      — Титан, — бездумно жонглируя двумя яблоками, произнесла Сигюн. Еще накануне книга по алхимии была прочитана, что заставило девушку немного огорчиться. Нет не потому, что содержимое было ей любопытно. Просто слушать Локи было приятно, настолько приятно, что, будь богиня кошкой, то непременно заурчала бы от удовольствия.       — Нифльхейм, — продолжил бог коварства и уже в привычной для себя манере поднял глаза над очередной книгой. Эта была толще и более нудной, поэтому ванахеймская принцесса отказалась быть вовлеченной в эти «вечерние чтения». Но Локи было чертовски забавно наблюдать за тем, как Сигюн пыталась скоротать заунывный день. И в этот раз они решили сыграть в «города» на манер ванов и асов. Ну подумаешь вместо городов упоминать какие-то миры и планеты, ничего же необычного.       — Мне на «м», — себе под нос пробубнила девушка. Мидгард уже называли, отчего поиск подходящего названия становился чуточку сложнее. — Муспельхейм, — сообразила принцесса и довольно улыбнулась. В какой-то момент Локи показалось, что Сигюн покажет ему язык. Что ж, за последние сутки, что было странным, младший принц Асгарда и младшая принцесса Ванахейма и впрямь нашли общий язык, а сама богиня в кое-то веке не испытывала тоски и боли. И пусть их все еще окружали стены темниц, на душе у обоих было куда легче и спокойнее, чем на протяжении всей прошедшей жизни.       — Решила загнать меня в тупик? — широкая улыбка бога обмана нравилась девушке. Точнее та его улыбка, которая была не наигранной маской, а искренним чувством. Вот прямо как сейчас. — Мораг. Тебе на «г», — довольно хмыкнул Локи.       — Мне надоело, — несколько по-детски Сигюн наморщила нос и швырнула в сторону сокамерника красным яблоком. Естественно, оно ударилось о стену и никаким образом не задело Лафейсона, однако выглядело это все со стороны презабавнейшим образом. В камерах повисла уютная тишина, которая то и дело нарушалась шелестом страниц.       Сигюн наблюдала за Локи, лежа на кровати, наблюдала за тем, как осторожно он перелистывал страницы, как бережно длинные пальцы асгардского принца обхватывали корешок книги. И сколько бы богиня не пыталась остановить себя, мысли уводили ее далеко не в самые безобидные уголки разума.       Парочку раз она даже ловила на себе непонимающий взгляд самого бога коварства, который почему-то переставал читать время от времени. Однако не было произнесено ни слова, отчего и Сигюн, и Локи не чувствовали дискомфорта. А даже наоборот. Все было так удивительно понятно, что богине было достаточно закатить глаза на удивленно вскинутую бровь Лафейсона, чтобы тот самодовольно ухмыльнулся и вернулся к чтению.       — Так и будешь сверлить меня взглядом? — не отрываясь от талмуда, вопросил мужчина, а в голосе можно было запросто услышать нотку иронии и усмешки. Это были постоянные спутники Локи, к которым Сигюн, кажется, уже даже привыкла.       — Может быть, — спародировав и тон бога коварства, и его самодовольную полуулыбку, отозвалась богиня, после чего поудобнее устроилась на кровати. За богом коварства и впрямь было интересно наблюдать. Точнее нет, не так. Ванахеймской принцессе нравилось разглядывать самого Локи, нравилось замечать то, как он хмурится или напрягает челюсть, стоило ему подойти к какому-то серьезному моменту в книге. — Нельзя?       — А я могу запретить?       — Это вряд ли, — Сигюн довольно улыбнулась и села на кровати, подогнув под себя ноги. — И если бы мое внимание не тешило твое эго, ты бы уже давно повернул кресло ко мне спиной, — подметила девушка, а от ее замечания на лице Локи заиграла особенно широкая улыбка. Принцесса была чертовски права, ведь внимание обворожительной соседки по камере слишком уж сильно нравилось мужчине. Это было чем-то ненормальным и нездоровым, как считал сам Лафейсон, ведь они были знакомы не больше пяти дней. Как он, будучи самым недоверчивым и сложным мужчиной среди всех миров, смог настолько сильно раскрыться перед кем-то? Это сбивало с толку.       — А если ты ошибаешься? — Локи прикрыл книгу, а все его внимание обратилось на девушку, что так невинно хлопала ресничками при нем, но, стоило только оказаться поблизости кому-то чужому, нацепляла маску равнодушной ледышки. За этим всегда было весело наблюдать. Идеальный контроль над собой и своими эмоциями.       — А если нет? — вопросом на вопрос хихикнула девушка. И, черт возьми! Локи не знал, как на это ответить! Окажись поблизости Тор, он бы засмеял младшего брата, ведь привык видеть его невозмутимым и готовым ответить на любой выпад собеседника. Лафейсон и его саркастическая манера речи — две неразрывные части одного целого. — Дай насладиться видами перед смертью, — шутка медленно перетекла в грустную реальность, от которой у самой Сигюн защемило сердце.       — Так уж и быть, разрешаю, — чтобы скрыть неизвестно откуда взявшуюся тоску и печаль, Локи слишком уж резко открыл книгу. Та жалобно захрустела корешком. Захотелось уткнуться в нее носом, чтобы не видеть никого и ничего вокруг себя. Какое несчастье, что младшая принцесса заметила эту перемену в поведении Локи.       «Мы и правда неплохо поладили», — про себя грустно подметила девушка и опустила глаза к рукам. Они снова мелко подрагивали, будто одна мысль о смерти заставляла ее биться в истерике, а ведь еще совсем недавно покой грезился Сигюн. Она мечтала покончить со своим заточением совершенно любым способом. Но сейчас все стало иначе…       — Почему ты не пытался выбраться отсюда? — раскинув руки, девушка улеглась на кровать, хотелось сменить тему разговора, который перетек совсем не в то русло. Но очень скоро поняла, что это совершенно неудобная поза, поэтому сползла на пол, при этом прислонившись спиной к пуфу.       — И как ты себе это представляешь? — даже самому Локи было интересно, как же он мог так выбраться прямо из-под носа стражи. Да хрен с ней с этой стражей, проблемой оставались барьеры, которые невозможно было пробить ничем. — Поделишься коварным планом побега?       — Ну ты, вроде как, можешь колдовать в отличие от меня, — Сигюн демонстративно подняла руки, на которых все еще красовались не самые удобные блокаторы. Они буквально стали ей родными, ведь все прошедшие столетия их никто ни разу не снимал. На дискомфорт принцесса уже давненько не обращала внимания, как и на красноватые полосы, которые то и дело появлялись на коже. — Парочка заклинаний, и ты уже на свободе.       — Мне это ничего не даст, — хмыкнул бог коварства и положил книгу на столик. — Я уже сбегал парочку раз из Асгарда, даже притворялся мертвым. Но по итогу я снова здесь. К тому же, выбраться отсюда практически невозможно.       — Не думала, что услышу нечто подобное из твоих уст, — второе яблоко полетело в золотой барьер и, слегка заискрившись, упало на пол. — Всегда такой самоуверенный бог, вроде тебя, никогда бы не признался в своей беспомощности.       — А кто сказал, что я беспомощный? — Локи подмигнул девушке и наградил ее одной из своих саркастических ухмылок, после чего подошел чуть ли не вплотную к золоченной стене. — Я могу лишь создать иллюзию, — подняв руки, мужчина развел их. Сигюн успела только заметить слабое зеленоватое свечение, после которого барьер исчез.       Это настолько сильно поразило девушку, что она в эту же секунду подскочила со своего места и оказалась у разделительного барьера между камерами. Безумно хотелось, чтобы все это было правдой. И Сигюн было уже хотела протянуть руку, чтобы проверить, как Лафейсон снял иллюзию. Для блага самой же принцессы, которая вовремя отняла руку назад. Прикосновение к стене не привело бы ни к чему хорошему.       — Это невероятно, — с придыханьем отозвалась девушка и улыбнулась. Детский восторг чуть ли не заставлял Сигюн хлопать в ладоши от увиденного. Приходилось заталкивать эти слишком уж бурные эмоции поглубже в себя, чтобы не растерять всю ту гордость и стать. — Кажется, я догадываюсь, благодаря чему твои выходки всегда проходили на ура, — усмехнулась принцесса и уселась на уже привычное для себя место — выступ у стены.       — В детстве страдал больше всего Тор, но это было слишком смешно, чтобы отказывать себе в удовольствии издеваться над ним, — не теряя времени, Локи развел пальцы, с которых в это же мгновение слетела слабая зеленая дымка. Она медленно сгущалась, обретая форму и цвет. Туман кружил до тех пор, пока не принял четкую форму. Котенок белоснежного ирбиса вскочил на лапки и начал так заискивающе тереться о золотой барьер, что уже во второй раз богине захотелось прикоснуться к нему.       — Это слишком жестоко, — Сигюн смешно наморщила нос, при этом цокнув языком, и, будто бы подражая ей, котенок фыркнул. — Ты слишком милый.       — Мне это часто говорят, — самодовольно хмыкнул Локи и уселся рядом с иллюзорным ирбисом. В этот момент, словно по команде, на него уставились две пары глаз: Сигюн и котенок. И, о Один, эти взгляды были настолько сильно похожи, что бог коварства чуть не подавился воздухом.       Сам того не подозревая, мужчина воплотил в жизнь зверя, который слишком сильно напоминал ему ванахеймскую принцессу. Льдисто-голубые глаза, которые смотрели одновременно невинно и вполне себе мудро, копна светлых волос, что так была похожа на мягкую белую шерстку зверя. Возможно, бог обмана сделал шерсть ирбиса даже слишком мягкой, что точно не подходило к дикому животному.       — Я вообще-то не с тобой разговариваю, — улыбнулась девушка, после чего ее вниманием вновь завладел маленький зверек. — Он как настоящий.       И пока Сигюн с упоением наблюдала за скачущим и мило чихающим котенком, принц обратил свое внимание на стражей. Они проходили мимо камер уже раз в четвертый, при этом не отрывая своего взгляда от богини. В этот момент шестое чувство вопило о неладном, а тревога поднималась с глубин живота наравне с раздражительностью и гневом.       — Что-то не так? — было лишь вопросом времени, когда Сигюн обратит внимание на вмиг изменившееся настроение Локи. Чуткости девушке не занимать, отчего уже спустя мгновение и сама богиня наблюдала за пристальными взглядами асов. Они что-то бурно обсуждали и улыбались. И эти физиономии ой как не понравились младшей принцессе. — Они не посмеют сюда зайти, — и отчего-то в первую очередь казалось, что этой фразой Сигюн пыталась успокоить именно себя. Получалось так себе, если честно.       Кончики пальцев тут же похолодели, а под ложечкой неприятно засосало. Это было липкое и слишком уж знакомое чувство, от которого кровь в венах начинала бурлить. Стража же в это время совершала круг почета и снова возвращалась к камерам Локи и Сигюн.       — А если и посмеют, то очень пожалеют, — от того, насколько ожесточенным и непривычно разгоряченным звучал голос бога коварства, девушка нахмурилась. Видимо, только она надеялась на благоразумность асов в то время, как сам Лафейсон видел в них только алчность и жадность до своих желаний. — Пусть ты и заключенная, но все еще остаешься принцессой. За посягательство на твое личное пространство их ждет, как минимум, изгнание, а максимум — смерть, — отчего-то радостно хмыкнул мужчина.       — Изгнание — слишком мягкая мера, — Локи перевел свой взгляд на Сигюн, на лице которой была запечатлено одно из тех выражений, которое так и кричало: «Я действительно готова убивать, если кто-то потревожит меня».       И именно в этот момент бог коварства впервые задумался об альве, который умер от руки ванахеймской принцессы. И сомнение закралось в сознание Лафейсона. Нет, конечно, мужчина все еще считал, что голубоглазое создание, стоящее перед ним, было робким и безобидным. Но теперь Локи думал и о том, что эта робость и безобидность быстро превратятся в безумную храбрость и жестокую опасность, если начать угрожать ей или ее близким.       — Возможно, ты и права.