Этот мир ещё мёртв.
Этот мир ещё мёртв.
Мёртвый мир ещё мёртв.
[Павел Пламенев "Мёртвый мир"]
- Побереги мои уши, - попросила Упырь. Я хотела сказать, что своими возмущениями она портит всю романтику, но мне всё это было уже безразлично.15
4 июня 2021 г. в 10:00
Я по-прежнему сидела и выводила буковки. Звезда почти скрылась за горизонтом, окрасив небо в непривычно яркий пурпурный цвет. Мне очень сильно хотелось зарисовать всё это великолепие, но я не решалась взяться за карандаши, среди которых не нашлось бы подходящего цвета.
Я стянула с правой руки перчатку. Попыталась взять ручку. Пальцы не разжимались. Когда мне всё-таки удалось, держа пластиковый стержень всем кулаком, провести пару линий, сильно продавливая плотную бумагу, я посмотрела на эти нелепые каракули, словно бы сделанные неумелой детской рукой. Нарисовала круг, больше похожий на яйцо, раздражающий своей кривизной. Когда-то, этой самой рукой, я запросто чертила прямые и круги, экономия время на поиски линеек и циркулей, которых у меня никогда не было, а теперь, не получалось ничего. Правая рука казалась мне отвратительно из-за своей бесполезности. Я отыскала в мешке остро заточенный швейцарский нож, привычным движением раскрыла его, резко провела по тыльной стороне ладони от каузального к большому пальцу. Порез получился довольно глубоким, его нельзя было бы назвать просто царапиной. Выступила кровь – красные, словно стеклянные бусинки.
Несмотря на мои ожидания, боли не было - это ещё больше взбесило меня.
Ненавижу всё это!
Ненавижу эти миры, в которых ещё больше проблем!
Почему всё не может быть просто?
Ненавижу людей!
Ненавижу всех этих тварей!
Ненавижу противные солёные слёзы!
Ненавижу эту бесполезную руку!
Как же я ненавижу...
Ненавижу себя!
Вытерев изящным рукавом отвратительные сопли и слёзы, я схватила камень, положила правую руку на другой, ударила. Боли не было. Ударила ещё. Боли не было. Я расхохоталась. Повторяя: "Не больно! Совсем не больно! Бесполезная дрянь, тебе совсем не больно!" продолжила бить ещё и ещё.
Неожиданно меня что-то схватило за шиворот, протащило по земле. Потом я почувствовала холод и то, что не могу дышать.
Я попыталась открыть глаза, их защипало.
Я задыхалась. Попыталась подняться, встать на ноги. Что-то придавило меня. Я поняла, что нахожусь в воде. Попыталась успокоиться. Замерла. Услышала крики Упыря. Наконец почувствовала, что меня поднимают.
Сидя уже на коленях, жадно вдыхала воздух, позволяя ему заполнять мою грудь.
Джонни опустил руку мне на плечо, спросил неприятно спокойным голосом:
- Больше не будешь? А то свяжем.
Я всхлипнула, но ничего не ответила.
Он отошёл к костру, сказал:
- Псих... Как же с вами бабами сложно.
Упырь накинула мне на плечи одеяло, подвела к огню, села на мешок, разложила на коленях какую-то тряпку, жестом показала, что теперь я могу полежать на ней.
Я опустилась на землю рядом, поёрзав, устроилась поудобнее.
Джонни сел напротив нас, протянул мне кусок мяса.
Я отстранилась:
- Я не хочу.
- Ешь, - сказал он, немного повысив голос.
По его лицу я поняла, что спорить сейчас бесполезно, борясь с подступавшей при одном запахе мяса тошнотой, я откусила, прожевала распадавшееся на волокна мясо, закрыв рот рукой, чтобы не выплюнуть, всё же смогла проглотить.
Упырь сняла с меня мокрые очки, заглянула в глаза. Лёжа на её мягких коленях, я запела: