Убей меня, засранец

      Дни шли своим чередом. Бьякуя потихоньку менялся, как по мне — в лучшую сторону. Подружился с Кайеном, заручился поддержкой и уважением как среди подчинённых, так и среди коллег. С дедом так и не помирился, эта песочница так и не соизволила снизойти до внука. Зато с отцом более-менее Бьякуя стал общаться, правда он, к нашему разочарованию, оказался довольно слабым человеком, как духом, так и по способностям. Забавно, что раньше мы этого не замечали. Насколько же редко сын виделся с отцом? Даже думать не хочется. Интересные отношения выстраивались с Хирако Синдзи. До сих пор не понимаю, почему он сблизился с этим капитаном. Нет, с Укитаке у Кучики просто замечательные отношения, но вот, что касается капитана пятого отряда — для меня загадка.       Хотя всё же есть предположение, которое связано, как ни странно, с Йоруичи. Да, она по-прежнему действует Бьякуе на нервы, а тот стоически это терпит, изредка пуская иронические комментарии, когда уж совсем припрёт. Касательно своего поведения, парень сильно изменился: стал менее вспыльчивым, воспитанная аристократичность речи и поведения уже не казалась снобистской, напротив — превратилась в крайне обаятельную и харизматичную часть его образа. Правда, его не перестаёт периодически бомбить, но куда ж без этого, верно?       Так вот, дело в том, что я проводила некую параллель между Бьякуей с Йоруичи и Синдзи с Хиёри. Не знаю каким образом, но эти парни умудряются вытерпеть то, за что, казалось бы можно с лёгкостью прибить, и половина Серейтея ещё спасибо скажет. Только если капитан не скупился на эмоции вблизи девчонки, то Кучики научился держать себя в руках и правильно подавать. Что вследствие не мешало им выпивать по пятницам и затирать про тяжёлую жизнь и странных женщин. К ним даже присоединялся Айзен к моему ужасу. Помня события канона, прожужжала все уши парню, чтобы никаких контактов с мечом Соуске не имел и даже не смел смотреть на него ни при каких обстоятельствах. Пока, вроде, получалось. Нет, отправляться в сражение с будущим повелителем Уэко Мундо планов не было, оставим этот суицид главному герою, но на всякий случай, лучше иметь преимущество.       К слову, об Айзене. Вот никогда бы не подумала, что он такая сволочь. Такой милый, обходительный, вежливый, пусть иногда проскользнёт какой-то странный взгляд или жест, но все мы не без греха, это не повод для подозрений. А вот помня канон, пусть и смутно, у меня каждый раз по спине мурашки пробегаются от его взгляда. Бьякуе, это ощущение, конечно же, передалось, поэтому на нервах мы вместе. Хотя ему легче забыться с ним, разговаривая о жизни. Да, эти двое могут порой пофилософствовать, от чего моя челюсть пробивает подсознание моего подопечного. То ли я так на него повлияла, то ли здесь крайне значительные изменения по сравнению с оригинальной историей, но Бьякуя открывался с самых неожиданных сторон, что шокировало меня каждый раз.       В нашей жизни ещё мелькали Урахара и Куротсучи. Да, Кучики заходил в двенадцатый отряд, порой даже что-то обсуждая с Киске, касаемо науки. Парень, пускай и не такой специалист, но во многом всё же разбирался.       Наш тринадцатый отряд… тут вообще отдельная история. С той первой попойки Бьякуя выяснил просто вопиющую, по его мнению, вещь, а именно — отвратительную подготовку шинигами боевого отряда Готэй-13. Похоже, что с таким капитаном они совсем распустились без дисциплины. Нет, большинство из них были хорошими и преданными людьми, но эти качества не спасают в битве. Так вот, после того как Бьякуя отымел оценил их возможности на тренировке, решил лично заняться подготовкой отряда.       Вот с того дня для всех начался Ад. Как для Бьякуи было тем ещё геморроем пытаться уследить за всеми, дать наставления, при этом не забывая про обязанности лейтенанта, так и расслабившимся шинигами наверняка в кошмарных снах снился Кучики, заставляющий их тренироваться до кровавых соплей. Некоторые методы тренировки ещё посоветовала я так что скучно им точно не было. Но результаты были, надо отметить, пускай и не сразу.       Капитан Укитаке похвалил Бьякую и весь отряд за упорный труд, после чего все воспылали энтузиазмом, с особым мазохизмом рвением принявшись за новые тренировки. На третий год, когда уровень и авторитет нашего взвода существенно возрос, а количество шинигами в наших рядах, обладающих шикаем, стало преобладать над другими отрядами, встал вопрос о специализации. Это довольно почётно, обычно специализацию задаёт капитан, обладающим достаточным уровнем знаний, навыков и подготовки. И то, это выходит далеко не у всех. Звание отдела Тайных операций закреплено за вторым отрядом уже несколько столетий, так что нельзя создать ещё один такой взвод. Тем более, что последний будет сильно уступать первому по опыту. Отряд Кенпачи всегда был карательным, что не удивительно, так как капитаны там сменяются довольно варварским способом — убийством предыдущего. Четвёртый отряд под предводительством Уноханы всегда занимается медицинской помощью. А двенадцатый смог так дифференцироваться благодаря таланту самого Киске и ходатайству главы клана Шихоин. Также существовал отдельный отряд Кидо, но он не являлся частью одного из тринадцати отрядов, так что не считается. У них там своя иерархия.       А вот мы… чем мы могли заниматься? Этот вопрос озадачил меня, Бьякую, Кайена и Джуширо. Навыков хватало, а вот в какое русло это направить — вопрос. Хотя у меня появилась идея, которую я не озвучивала вслух, тщательно обдумывая. В конце концов, это серьёзный шаг, который нужно не только логически обосновать, но быть к нему готовым. Взвесить все «за» и «против». Но в итоге всё-таки рассказала о своей идее Бьякуе, а он — капитану.       На получение специализации и отладку работы ушло около полутора лет, зато после этого жизнь начала бить ключом. Таким образом, тринадцатый отряд стал специализироваться на человеческом мире. А именно — проведением душ, которые застряли по той или иной причине в том мире, исполнять их последнюю волю, чтобы не появлялось больше Пустых, также очистка территории от этих самых Пустых. Безопасность «плюсов» — наш приоритет. Также мы могли следить за положением дел у людей и, если что, докладывать. Нас перебрасывали на разные точки планеты, откуда мы порой добывали интересные образцы для Киске, по его же просьбам исследовали некоторые аномалии, которые, чаще всего были связаны с Пустыми. Только за год работы отряд уничтожил около пяти тысяч Пустых разных уровней. Меносы — ещё не самое страшное, что мы встретили.       Хотя нашей основной задачей изначально было проведение духовного погребения, сражаться приходилось очень часто. Бьякуя работал в больших городах, где процент несчастных случаев очень высок, поэтому и «плюсов», что не могли сами упокоиться — тоже, а следовательно, Пустые тоже часто приходят туда или же вовсе живут. Токио, Киото, Йокогама — там вообще продохнуть не успеваешь! Нью-Йорк, Париж, Лос-Анжелес, Рио, Москва, Рим, Лондон — название персонального ада для нашего отряда. Едва только и успевали погребать души, чтобы их не сожрали Пустые.       За шесть лет работы мы повстречали семь адьюкасов, что доставили много проблем. Настолько сильные твари, что аж не по себе становится. С последними справиться было особенно сложно. По причине того, что нам срочно нужна была сила, мы достигли Банкая раньше, чем планировали. Ага. В первый год командировок на Землю. А вот отрабатываем это до сих пор. Лепестков становится намного больше, и управлять ими крайне сложно. Хотя если мне поднапрячься, то выходит очень даже ничего. Ещё ни один Пустой не выжил.       Наши отношения снова изменились. Не радикально, но уровень доверия сильно вырос, несмотря на то, что мы слишком разные. Я тоже немного подуспокоилась, научившись полностью отключаться от всех миров, что приносило мне спокойствие. Хотя порой и хотелось повеситься от того, что моим собеседником может быть только Бьякуя. В последний год практикуется освобожденная форма Занпакто, то бишь меня. Клинок — это моё тело, а когда Кучики высвобождает Шикай, моим телом становится розовый вихрь лепестков, которым может управлять как он, так и я. Находиться в реальном мире было непривычно, но не менее приятно. Только общаться с другими было немного проблематично. Приходилось составлять из лепестков иероглифы или же целые картинки, если то было быстрее. А ещё лепестки были лезвиями, поэтому приходилось быть очень осторожной.       Выходить «погулять» в Банкае пока не приходилось, да и в этой форме мне сложно управлять собой, в отличие от Бьякуи, что отлично направляет все эти лезвия. Но ничего. Растём. И двигаемся семимильными шагами к совершенству, которое, как известно, недостижимо.       Благодаря нашей специализации, мы тесно сотрудничали с двенадцатым отрядом. Наши бараки были полны разной технологической фигни, которая помогала нам связываться с Готэй-13, получая от них различные распоряжения. Если изначально мы должны были просто проводить души в Сообщество Душ, чтобы те не превращались в Пустых, да и попутно мочить последних, чтобы не наглели, то сейчас тринадцатый отряд разделился на несколько отрядов поменьше, выполняющих разные миссии. Кто-то занимался духовным погребением по городу. Причём, это не один шинигами-дежурный, а целый отряд, что выискивает все души по городу, очищая его от «плюсов», которые могут уйти просто так, без сожалений, затем другая группа занималась тем, что помогала тем, кто не мог уйти по той или иной причине. Обе группы в случае нападения обязаны убить Пустых и в срочном порядке провести ритуал, даже, если душа не закончила свои дела. Третья группа как раз старалась не пускать Пустых к душам, пока у них проводится погребение. Карательная и караульная одновременно. Группа, что координировала действия остальных. Группа по спецзаданиям, что занималась особыми случаями, вроде Пустого адьюкаса в Китае, что выдавал себя за демона, а местные сами приносили ему жертв. Боги, почему люди такие тупые странные?       Часть отряда находилась в Серейтее, работая с документацией, или в двенадцатом отряде, так как некоторые задания поступали от него.       Кажется, прошло так мало времени, а уже такие разительные изменения. Было много чего — радостного и горестного, весёлого и не очень. Мы могли дрожать от ужаса или же с предвкушением ожидать битвы. Жизнь и правда била ключом.       А затем кое-что произошло.

***

      До противного жаркий день. Солнце припекало сквозь траурные одежды, и от того становилось трудно дышать от жары. Собралось много народу, что без конца что-то говорили, шептались у него за спиной, полагая, что он их не слышит. Бьякуя смотрит на безмолвный закрытый гроб, в котором покоятся оба родителя. Он уже видел оба тела, так что не было нужды лишний раз демонстрировать изуродованное тело отца, погибшего на задании, и матери, что не выдержала его потери и повесилась. Зачем? Кто бы знал.       Бьякуя отходит от гроба и встаёт рядом с дедом, не говоря ни слова. Глава клана Кучики подаёт знак, и начинается кремация. Вспыхивает гроб, и большая часть людей расходится, чтобы прийти к концу. Младший Кучики молчит, поглаживая большим пальцем гарду своего Занпакто, слушая её голос у себя в голове. Он был растерян, обескуражен и опустошён. Ему не хотелось слушать эту тишину и пугающий звук костра. Он уже терял подчинённых и боевых товарищей, присутствовал на похоронах, однако сегодня всё было как-то по-другому.       Пустота — вот, что было внутри. Он не знал, что говорить, что он должен чувствовать и как реагировать. Вроде бы, это его родители, так почему на душе нет боли, а ощущение, словно в груди дыра как у Пустого? От чего ему не хочется накричать на деда, ведь он был в тот момент рядом и наверняка мог что-то сделать, или, хотя бы остановить мать, не дав покончить с жизнью? Почему Бьякуя чувствует такую усталость, которую никак не может с себя стряхнуть? Что с ним?       Он не мог сказать, что любил отца так, как это принято понимать в обычных семьях. Они мало проводили времени вместе, лишь в последние несколько лет сблизившись. Мать Бьякуя видел и того реже. Именно в этом кроется причина такого состояния? В том, что у него не получается скорбеть о них, как полагается сыну. Он ведь не знал их. Что он, по сути, потерял, когда они покинули этот мир? От подобных мыслей становится гадко. Ведь даже хоронив сослуживцев он испытывал куда больше эмоций.        «Всё хорошо, Бьякуя»,  — ему чудится, что его обнимают нежные женские руки.       «Спасибо», — гарда теплеет, и он чувствует странное тёплое чувство, что распространялось в груди. Обычные слова, которые никто не говорил ему, кроме неё. Ни родители, ни дед, что по-прежнему не выходил на контакт.       Сейчас глядя на него, Бьякуя не понимал, как мог восхищаться этим человеком. Холодный, словно лёд, бесчувственный, как камень, даже глаза не выражают ни одной эмоции. Ни скорби, ни облегчения, ни усталости. Ни-че-го. А ведь, в отличие от Бьякуи, Гинрей как никто другой знал своего сына — Соджуна. От чего ему наплевать?       Развернувшись спиной, пошёл прочь от места кремации. Бьякуя уже не мог стоять и дышать удушающим дымом, от которого слезились глаза, ожидая окончания. Пускай стоит Гинрей, если ему так нравится, а Бьякуя пока подышит свежим воздухом. Ему надо хоть немного развеяться.       «Главное, что не пеплом», — подумал он, тут же совершенно не к месту пустив смешок, которого сам от себя не ожидал.             — У меня отвратительное чувство юмора, — хмыкнул Кучики, хлопая себя по карманам в поисках пачки сигарет, что принёс из мира живых. С таким образом жизни как у него, порой нужно было как-то отвлечься и успокоиться в кратчайшие сроки.             — Не знаю, нашим нравится, — услышав голос Кайена, парень едва не выронил сигарету из пальцев.             — Ты что здесь делаешь? — не сказать, что Кучики не рад видеть друга здесь, но ему крайне не хотелось обременять Шибу своими проблемами.             — Решил, что тебе здесь одному будет не по себе, — честно признался офицер, неловко почесав затылок. Он привык говорить правду в лицо и быть крайне оптимистичным по жизни, но сейчас это была совсем не та ситуация для привычного поведения. — А это?.. — бросил взгляд на стоящего на прежнем месте Гинрея, в то время, как товарищ бросил, даже не поворачиваясь:             — Гинрей Кучики. Проверяет, может ли скопытиться от угарного газа на открытом воздухе, — кремацию хоть и проводили на открытом пространстве, дыма от гроба было предостаточно. А пока сгорят оба тела — пройдёт около двух часов.             — Всё хреново? — Шиба ещё не видел друга в таком состоянии и не представлял, как ему помочь.             — Пойдём отсюда, — все остальные, что пришли на поминки, пока что разошлись, но соберутся к концу кремации для захоронения останков, поэтому Гинрей остался в одиночестве.       Парни решили не покидать территории поместья, разместившись в саду под сакурой, которой в детстве любил любоваться Бьякуя. Она всегда росла здесь, сколько он себя помнил. И, скорее всего, будет расти и после его смерти. Несмотря на то, что дерево слабее людей, оно будет жить намного дольше, чем многие из них. И в этом есть своя ирония, о которой парень иногда задумывался. Они сидели под деревом, выпивая саке. Не самое достойное занятие для единственного наследника великого клана, но Бьякуе, честно говоря, было наплевать. Его вполне устраивало молчаливое присутствие Кайена, который пришёл на столь тяжёлое и мрачное мероприятие, несмотря на то, что ему здесь все будут не рады. Людей клана Шиба вообще не жаловали аристократы.       Бьякуя прислонился спиной к дереву и всё-таки закурил. Идиотская привычка, которую никто не одобрял, но и не выступал против. Тем более, что курил он не так часто. Занпакто вообще была свято уверена, что это придаёт ему шарма. Парень усмехнулся, делая затяжку, а после выпуская дым в небо. Когда-нибудь настанет день, и он поймёт эту женщину, а пока — будет удивляться.             — Как ты? — Шиба таки нарушил тишину, отставив в сторону выпивку.             — Не знаю, — неопределённо пожал плечами Кучики. — Я почти не знал их, не могу скорбеть, но и равнодушным оставаться не получается, — честно признался Бьякуя, продолжая выпускать дым. Это и правда успокаивало нервишки. Только всё равно надо будет бросить. Потом как-нибудь.             — Ты покинешь тринадцатый отряд? — возможно, после этого Гинрей передаст пост главы клана Бьякуе, всё-таки, Кучики давно держит дом в своих руках. Пора бы и смене прийти.             — Нет, — ни секунды не задумываясь, ответил парень. Что бы не выдал дед, Бьякуя останется на своей должности в любимом отряде. Он слишком любил свою работу, и своих товарищей, чтобы уйти так просто. — Я лейтенант тринадцатого отряда и горжусь этим, — он повернул голову к другу, ухмыльнувшись. — А ты что, хочешь от меня избавиться?             — Ага, и подсидеть, — в тон ему ответил Шиба, тоже усмехаясь. — Я не стремлюсь к большой ответственности, ты же знаешь, — заложив руки за голову, прислонился к коре дерева. Бьякуя иронично выгнул бровь, прекрасно зная, что третий офицер отлично выполняет задания, данные ему свыше, и группа под его руководством является одной из самых лучших в их отряде.             — Может и нет, но ты бы справился со многим, — парень небрежным жестом убрал лезущую в лицо чёлку и сделал ещё одну затяжку, после чего уничтожил окурок с помощью хадо.             — Тебе бы отдохнуть. В последнее время у тебя много особых заданий. Посидел бы в отряде, — всё-таки, хоть и Бьякуя был гением, ему требовался отдых от этих постоянных рейсов в человеческий мир. Он и так там практически живёт. Даже шинигами нужно делать передышки.             — Поэтому вместе чистого воздуха предлагаешь копаться в пыльных бумажках? — хмыкнул Кучики, в принципе понимая, что Кайен прав. Ему бы немного тормознуть и отдохнуть. Последние два года он почти не появлялся в Готэе, то носясь с особыми заданиями, то сражаясь с Пустыми, то разыскивая «плюсы», то таскался по аномальным зонам, собирая образцы для НИИ.             — Тебе полезно прижать пятую точку. Посиди в управленческом отряде, покапай на мозги Киске, ты же в прошлый раз нашёл что-то интересное, верно? Обсуди с ним, Маюри, Хирако навести. Дай себе передышку, — Кайен и правда волновался за товарища. Слишком сумасшедший ритм он взял для себя.             — Думаю, ты прав, — спустя некоторое время сказал Кучики. Говорить прямо и признавать свою неправоту он научился не сразу, даже сейчас это было невероятно сложно — сказать нужные слова, но Бьякуя учился это делать. За что его многие уважали. — Как твои младшие?             — О, они неплохо продвинулись в тренировках последние несколько лет, — парень перестал хмуриться, и выражение лица его стало куда проще, чем секунду назад. Было видно, что эта тема ему действительно по душе. Да и Бьякуя заметно расслабился. — Правда, Куукаку сильно превосходит Гандзю, боюсь, он слишком далеко от неё, даже для своего возраста, — Кайен любил свою семью, а они любили его. Один из немногих счастливых примеров, которые встречал Бьякуя. Кучики общался с его младшими и был приятно удивлён отношениями между ними и в клане в принципе. Куда более свободные, открытые, каких он никогда не видел в своём доме. В них не было той яркости и броскости как у Шихоин, но серости Кучики не было. Сенбонзакура называет подобное золотой серединой, и он полностью с ней согласен. Ему нравилась эта семья.             — Куукаку и правда, более талантлива, тут уже ничего не попишешь, — согласился Бьякуя, прикрывая глаза. Перед глазами появилась симпатичная брюнетка с зелёными глазами, что своим вспыльчивым характером напоминала ему Йоруичи. И не приведи господь, ещё сдружатся. Тогда у Кучики точно крыша поедет. Но, на удивление, он находил юную Шибу довольно милой.             — Моя сестрёнка очень сильная, — гордо произнёс Кайен, чуть приподняв уголки губ в улыбке. Он не стеснялся демонстрировать свои чувства, но сейчас это было не то время и не то место.             — Отдашь её за меня? — внезапно спросил Бьякуя, от чего его товарищ поперхнулся воздухом и вытаращился на Кучики, словно тот только что сказал несусветную глупость.             — Даже не думай. Я очень ревнивый старший брат, — предупредил Кайен, совершенно не понимая, как они свернули на эту тему. А после, всё же добавил: — По крайней мере, сейчас она слишком юна. Вернёмся к этому разговору позже, если не передумаешь.             — Хорошо, — легко согласился Бьякуя, подумав, что Куукаку и правда неплохая партия для него. Но Шиба прав — рано ещё об этом думать.        «Рано не рано, ты не зарекайся, неизвестно как жизнь повернётся, — недовольно пробурчала Сенбонзакура в глубине подсознания. — А вот насчёт Куукаку мы ещё поговорим».