Он, она и море

      Как никогда яркое днём солнце неторопливо заходило за горизонт, бросая на ещё тёплый зыбучий песок последние тусклые лучи. Здесь, за стенами, каждый может почувствовать царящую безмятежность, о которой так мечтали жители, оказавшиеся в многолетнем заточении непробиваемой обычным смертным ограды.       Ведь для кого-то искреннем счастьем и умиротворением для души, измученной долгими жестокими битвами, считается море; кто-то не способен отвести взор от степи, так и манящей к себе дикой природой; некоторые же в мирное время предпочтут беззаботно полежать в прохладной тени огромных деревьев, что на протяжении многих лет служили неплохим укрытием для команды отчаянных разведчиков.       А ведь сколько крови жаждущих свободы людей впитал в себе некогда истоптанный титанами грунт. Шаг за шагом, а впереди – пробивающийся сквозь твёрдый покров, хрупкий стебелёк цветка. Трепет крохотных белоснежных лепестков, нежность ещё нераспустившегося бутона давали понять, что растения, точно так же, как и люди, считаются лишь пылинками по сравнению с бескрайними километрами неизведанного человеком мира.       Лишь спустя много лет человечество наконец-то осмыслило суть жизни без преград. И вот она – свобода. Если раньше пространство между тремя стенами считалось спасительным оазисом, а находившиеся за ними земли – неблекнущим миражем, то сейчас стоило приложить немало усилий, пытаясь найти хоть какую-то личность, думающую иначе.       Тайны манили к себе любопытных людей, что всячески боролись с сильнейшими противниками ради возможности лишь раз в жизни взглянуть на невиданные красоты нетронутой человеком природы. Эти мечты были способны сдвинуть с места потерявших веру в победу борцов и придавали им несокрушимого настроя двигаться вперёд, к своей главной цели.       А дальше была победа. Победа, что посеяла надежду на новую жизнь даже окончательно отчаявшимся людям, одновременно прошлась землями человечества, потянув за собой окровавленный траурный шлейф. Многие погибли как герои, не прячась в закоулках от внезапно поджидающего испытания на прочность.       В те тяжёлые миги из каждого дома был слышен истошный плач овдовевших жён или осиротевших детей, которые ещё в недавнем времени обыденно проживали день за днём, проводя большую часть свободного времени в кругу родных и близких. Их лица уже никогда не озарит радостная улыбка, а скорбь беспощадно сотрёт множество воспоминаний, главенствуя над пониманием той самой истинны: все жертвы не были напрасными.

***

      «Когда же ты прекратишь думать о плохом даже в такие радостные моменты, Армин? — светловолосый парень с глубокими лазурно-голубыми глазами мечтательно оглянулся вокруг себя, прислушиваясь к едва слышным крикам чаек. — Хотя кому я вру… Радость безвозвратно ушла из моей жизни ещё несколько лет назад», — Арлерт задумчиво пнул ногой лежащий рядом камушек, направляясь к привязанной к дереву лошади, чтобы как можно быстрее продолжить путь к недалёкому заливу.       Со дня отвоевания стены Мария прошло больше полугода. Разведкорпус пополнился новыми участниками, желающими изучать неизведанные земли вне каменной ограды. Общими силами солдаты основали три лагеря на востоке Парадиза, перед этим освоив небольшие участки возле острых скал, что буквально перекрывали единственную безопасную дорогу к морю. По факту, всё это время залив находился за несколько миль от внешней стены, однако из-за высочайших холмов и неравномерного рельефа никто не сумел увидеть его практически у себя под носом.       В периоды горькой изнуряющей грусти Армин приходил на песчаный берег, чтобы хоть как то придушить терзающее его душу чувство беспокойства. Парня волновали судьбы друзей, рискующих собой во благо существования человечества, потому что те уже не впервые оказывались на грани жизни и смерти. Когда всё это прекратится? Неужто они постоянно будут бороться за народ и за возможность продолжать жить?       Каждый день для Арлерта казался сущим адом, ведь воспоминания о потерянных близких людях буквально съедали его изнутри. Лишь одно место в этом мире способное приглушить его нескончаемую боль…       «Море!» — увидев вдалеке бушующие волны, парень нетерпеливо потянул лошадь за поводья, с каждым скачком приближаясь к широкому берегу всё ближе и ближе. Наконец-то остановившись возле высочайшего дерева кипариса, Армин привязал скакуна к хвойному стволу, оборачиваясь в сторону песчаного побережья.       В глазах парня будто бы промелькнула особенная искра, что отражала в его зенице набегающие на сушу волны. Одна за другой они ударялись о скалы, после чего отбивались к берегу, с мягким шипением перекатывая камушки и едва слышно шелестя песком. Тень от закатного солнца падала прямо на пенную водную гладь, что в совокупности создавало непревзойдённо красивый пейзаж, которым так радостно наслаждался Армин.       Он любил море…       Влажный морской воздух развевал едва ощутимый бриз, отчего лёгкие наполнялись неповторимым духом океанической свежести. Безмятежная картина, расстилающаяся у него перед глазами, вызывала безмолвное восхищение и заставляла сердце трепетать, проникаясь атмосферой необычного зрелища. Армин не видел моря раньше, он лишь мечтал…       — Эрен, мы обязательно должны хоть раз в жизни увидеть море! — воодушевлённо улыбаясь, произнёс десятилетний мальчик, разворачивая толстую книгу с множеством рисунков, желая как можно быстрее рассказать о такой любопытной информации лучшему другу. — Вот, ты только посмотри, какое оно огромное! Здесь написано, что море намного больше территории, где проживают люди. Как такое возможно?       — Обязательно, Армин. Мы вместе пойдём смотреть на море, обещаю! — торжественно воскликнул Эрен, глядя на радостные искры в глазах Армина, появившееся после сказанной им фразы.       Однако сейчас тот когда-то маленький мальчик обречённо присел на едва тёплый песок, смотря в нескончаемую морскую даль. Тревожные мысли поглотили его ум, лишь шум накатывающих волн был способен хоть на миг отвлечь парня и временно заживить душевные раны.       — Ах, Армин, ты тоже здесь, — вздрогнув от неожиданности, Арлерт обернулся в сторону, откуда исходил знакомый ему девичий голос, увидев стоящую позади Энни с привычным для неё равнодушным выражением лица.       Она любила море…       — Привет, я здесь просто… — растерянный Армин начал взволнованно оправдываться, однако строгий голос Леонхарт тут же перебил его на полуслове, не давая договорить фразу до конца:       — Я не требую ненужных оправданий, — безэмоционально бросила Энни, в то время как Арлерт непроизвольно замешкался от не понятно откуда взявшейся категоричности девушки.       Вокруг воцарилась всё та же тишина, которую время от времени мог нарушить крик чайки или же звуки прибивающихся к берегу волн. Девушка подошла ближе к Армину, садясь рядом с ним, отчего тот едва заметно покраснел и смущённо опустил взгляд. Каждый думал о своём, однако со стороны казалось, что мысли обоих хоть и подсознательно, но пересекались друг с другом. Было ли это так на самом деле?..       — Армин, — внезапно прервав слегка угнетающую тишину, Энни едва ощутимо коснулась руки парня, для которого подобный жест стал более, чем неожиданным. — Тебе сложно сейчас, я вижу. Давай поговорим… — он поднял свой измученный взгляд, с надеждой смотря в бледно-серые глаза девушки, излучающие искренность и желание поддержать.       — Я… не могу, прости меня, — смущённо проговорил парень, поворачивая голову набок, дабы вновь не встретиться с пристальным взором сидящей рядом Леонхарт. — Не подумай, что я тебе не доверяю… Не то, чтобы…       — Я поняла тебя, Армин.       Девушка без раздумий вытянула руку вперёд и коснулась тонкими пальцами внешней стороны ладони Арлерта, отчего по его коже пробежался табун мурашек. Такое трепетное прикосновение способное поддержать человека в моменты грусти даже больше, чем обычные слова, которые парень слышит в свой адрес едва ли не каждый день.       Ему не нужна жалость, а лишь так необходимая в этот миг поддержка. Молодые люди смотрели друг другу в глаза, будто бы растапливая невидимые ледяные стены, возведённые многими жизненными трудностями и значительными потерями родных людей и преданных друзей.       Они сидели вдвоём, на песчаном берегу бушующего залива. Их озаряли лучи закатного солнца, а трепетные касания невольно разжигали почти потухшие фитильки отчаявшихся сердец. А было это так: он, она и море.