Гарри Поттер и эффект бабочки

Прошло несколько дней после победы над Волан-де-Мортом и его приспешниками. Следуя указанием Грейнджер и Поттера, как и однозначно читая между строк и прекрасно понимая, что именно пытаются сказать вернувшиеся во времени и не такие уже на самом деле и «молодые» люди, все участвовавшие в сражении авроры и члены Ордена Феникса практически не брали пленных. Довольно сильно помогал и тот факт, что их противники разбрасывались отнюдь не обезоруживающими: Авады срывались с волшебных палочек Псов одна за другой, и их противникам приходилось приложить довольно много усилий, чтобы самим остаться в живых. Поэтому, отвечая на непростительные заклинания, они били наверняка. Когда пыль последнего сражения, на этот раз наступившего на год раньше и предотвратившего неимоверное количество боли, потерянных жизней мирных жителей, крови, слез и жертв, улеглась, Гермиона почувствовала себя опустошенной. Это напоминало ощущения после особенно тяжелого экзамена или жизненного испытания, в которое ты вкладываешь всю себя без остатка, а когда все закончилось, ощущаешь лишь усталость и пустоту. В прошлой жизни в это время они оплакивали смерть Дамблдора и конец своего детства. Для Драко это было время потери невинности и окончательного выбора сторон. Снейп, как оказалось, до этого момента избегавший использовать непростительные, именно тогда покалечил свою собственную душу, чтобы спасти Драко Малфоя. Хогвартс тогда погрузился в траур, в один миг потеряв своего директора и декана одного из факультетов, экзамены были отменены, и учащиеся тенями бродили по коридорам школы. Отчётливо понимая: они уже перешагнули ту самую грань, существование которой так не хотелось признавать. А осознавать начало войны было тяжело. Сейчас же все было по-другому. Дамблдор открыто признал, что пострадал от тёмного проклятия, и во всеуслышание объявил своего преемника: в следующем году директором Хогвартса станет Минерва МакГонагалл. Авроры проводили аресты и дознания, власть сменилась, и новым министром магии был назначен Кингсли Шаклболт. Который практически сходу предложил Гарри Поттеру и Гермионе позиции в министерстве, если они решат не возвращаться на свой последний курс. Аналогичное предложение было сделано и Малфою. Все трое дружно отказались. Им даже не потребовалось обсуждать решение между собой или обдумывать его. Едва предложения было озвучено, все трое практически мгновенно отрицательно покачал головой. Но всеобщее мнение высказал именно Гарри Поттер. – Я хочу вернуться и закончить образование. Аврорат подождёт, как и моя взрослая жизнь. Я хочу ещё один год детства, беззаботности, уроков и игр в квиддич. Всего того, – Гарри тяжело сглотнул. – Чего меня сперва лишили, а потом мне и самому пришлось отказаться в прошлой жизни. Потому что возвращаться в Хогвартс было слишком больно из-за теней погибших. – Я понимаю, – Кингсли коротко кивнул. – Мне стоит понимать, что вы двое тоже разделяете подобную точку зрения? Гермиона только улыбнулась в ответ. В прошлой жизни она была чуть не единственной, кто вернулся на последний курс. И хотя ей удалось погрузиться в учёбу, подготовку к экзаменам и различные исследования, это было тяжелое время одиночества и тоски. Гермиона скучала по родителям, память которым стерла, чтобы спасти их жизни, и которую так и не удалось восстановить. По друзьям, большинство из которых отказались каждый день ходить по коридорам, все ещё помнившим предсмертные крики друзей, и навсегда в их памяти залитых кровью. Она скучала по Гарри, который за год странствий стал ей больше, чем другом. В то время ещё влюблённая в Рональда, она естественно скучала и по нему, хотя если задуматься, его отказ вернуться с ней в Хогвартс уже тогда должен был послужить колокольчиком надвигающихся проблем. Рональд Уизли всегда ставил её в списке приоритетов ниже собственных интересов. А Драко Малфой не вернулся, потому что просто не смог сам себя заставить это сделать. Как и потерпели поражение в этом все остальные близкие ему люди: и Нарцисса, и даже Люциус, на самом деле настаивавший, что Драко следует попытаться отбелить их репутацию. По мнению отца, первым шагом должно было стать возвращение в Хогвартс, но Малфой просто не смог. А сейчас перед ним открывались все дороги, и более того, он стал частью нового «Золотого трио». Плюс, несбыточная мечта его прошлой жизни, та самая, которая вернулась с ним в прошлое, наконец-то превратилась в реальность. Малфой прекрасно понимал, что у него есть шанс прожить свою мечту, и он совершенно не собирался упускать такую возможность. Несмотря на статьи в «Пророке» и свалившееся им на голову признание, все трое на самом деле совершенно не чувствовали жажды праздновать победу. Скорее, им хотелось поскорее закрыть эту ужасную страницу в книге их судеб, а перевернув, позабыть все, как страшный сон, и продолжать жить дальше. Строить жизнь, о которой они раньше могли только мечтать. Которую показало им ещё на первом курсе зеркало Еиналеж, и которую они так и не осмелились для себя назвать целью. – Не заскучаете без покушений на свою жизнь, загадок, самозванцев и таинственных происшествий? – насмешливо проговорил Малфой, развалившись в кресле и переводя взгляд с Поттера на Грейнджер и обратно. – Наш последний год обещает быть довольно скучным. – Во-первых, никогда не говори такое. Это то, что называется «знаменитые последние слова», – Гермиона предупреждающе погрозила ему пальцем. – А во-вторых, я могу сходу придумать как минимум одно занятие, или тайну, которой хотела бы заняться. Кажется, ты тоже немного задолжал одному семейству. Малфой нахмурился. Ему не нужно было растолковывать по слогам, что именно имела в виду Гермиона. И судя по всему, Гарри Поттер разделял мнение подруги. – Что ж, займёмся проклятьем семейства Гринграсс, – в свою очередь ухмыльнувшись, констатировал бывший начальник Аврората. Как обычно, тем самым одобряя предложенный план действий и утверждая его одновременно. *** Дафну Гринграсс Гермиона заметила сразу. Слизеринка сидела в полном одиночестве в самом дальнем углу библиотеки, просматривая внушительных размеров талмуд. И ещё несколько довольно старых фолиантов лежали перед ней на столе, явно дожидаясь своей очереди. Судя по всему, Дафна сейчас старательно пыталась избежать внимания к своей особе, и единственная причина, по которой Грейнджер её обнаружила – она проверила Карту Мародёров. Решительным шагом приблизившись к хмурой блондинке, тяга к знаниям и редким и старинным книгам у которой никогда не входила в список не только хобби, но на самом деле являлась одной из перечня вещей, «менее любимых, чем Авада в лоб», Грейнджер заглянула ей через плечо. Эти книги она узнала сходу: пособия по Кровной Магии, обычно находившиеся в Запретной секции библиотеки. Что ж, Грейнджер была абсолютно уверена, что доступ одной из своих учениц в эту секцию предоставил Снейп. – Лёгкое чтиво на ночь глядя? – Гермиона усмехнулась и без спросу опустилась на стул напротив Гринграсс. – Обычно, когда цитируют эти книги, добавляют «не на ночь будь упомянута». – Грейнджер, что тебе нужно? – поспешно захлопнув свою книгу, подняла на неё далеко не дружелюбный взгляд Гринграсс. – Потому что я не помню, чтобы вывешивала плакат «Ищу компанию», а даже если бы я его и вывесила, то уж точно не имела бы в виду тебя. А если ещё точнее, то я тебя и присоединиться ко мне не приглашала. Что все вместе и в совокупности обозначает: «иди, куда шла», или, «а не пошла бы ты…» – Кровная магия, – хладнокровно процедила Гермиона, словно Гринграсс и не открывала рта. – Самая таинственная и противоречивая из всех наук в волшебном мире. Которая может быть вполне полезной и безобидной, а может стать и самым страшным оружием. Некоторые считают, что она «недопонята» или даже «неправильно понята», а нынешнее правительство интерпретирует её, как однозначно тёмную. Но ведь это не совсем так. Конечно, её на протяжении столетий использовали для самых ужасных проклятий, и хотя кровная магия безусловно может быть и полезной: например, охранные чары или даже поиск потерянных волшебников, министерство давно уже решило подстраховаться. Наверное, потому что специалисты до сих пор не могут разобраться, как снять все кровные проклятия, которые вплелись в канву стольких волшебных семей. – Какой забавный экскурс в историю и способы её интерпретировать, Грейнджер, – Дафна переплела пальцы на столе и с вызовом уставилась в самые зрачки Гермионы. – У этой тирады есть какая-то цель, или тебе просто не с кем поговорить? На Гриффиндоре все такие глупые, или ты боишься, что твои изыскания мгновенно неправильно поймут? Поэтому решила найти себе собеседницу поумнее? – Это тебя что ли? – Гермиона насмешливо хмыкнула. – Не льсти себе, Гринграсс. Мы обе прекрасно понимаем, что с тобой кроме, как о фасонах и косметике, говорить больше не о чем. Ну, может ещё о парнях, но здесь наши цели и интересы тоже кардинально разойдутся. Так что, мне от тебя пользы очень мало, а вот тебе от меня – это совсем другой разговор. Поэтому, перейду сходу к делу. Что за кровное проклятие лежит на семье Гринграсс? И под этим вопросом я подразумеваю чёткую формулировку проклятья, условия, при которых оно было наложено, и каким образом оно себя проявляет. – Грейнджер, ты совсем с ума спятила? - Дафна довольно враждебно уставилась на неё. - Во-первых, какого Дементора? Во-вторых, я позволю себе повторить свой изначальный вопрос, ты совсем спятила? В-третьих, ты реально ненормальная и страдаешь навязчивыми идеями, если даже на минуточку могла подумать, что я буду с тобой разговаривать на эту тему, и в-четвёртых, откуда ты вообще взяла, что на нашей семье какое-то кровное проклятие? Потому что в нашем мире о таком вообще не разговаривают, тем паче с такими, как ты. – Ну, наконец-то мы добрались до чего-то, действительно стоящего ответа, – Гермиона невозмутимо откинулась на спинку стула с таким видом превосходства, что Дафна непроизвольно подалась всем телом вперёд. – Итак, ты совершенно права. В волшебном мире подобное не обсуждает. И тем не менее, мне доподлинно известно, что на семье Гринграсс лежит кровное проклятие. Более того, я знаю наверняка, что избежать его в твоем случае можно, только выскочив замуж за магглорождённого. А ещё мне доподлинно известно, что если Астория выйдет замуж за Драко Малфоя, о чем их отцы неофициально, но договорились довольно давно, она умрёт. Каким-то образом перед ней станет выбор, родить Малфою наследника или сохранить собственную жизнь, но оборвать их линию, и она выберет первый вариант. В результате чего пожертвует своей жизнью, и можешь смотреть на это, как на непреложные факт. Что мне неизвестно, это чёткая формулировка проклятья, как оно работает, каким образом выбирает себе жертву и насколько свежей должна быть волшебная кровь, чтобы вы избежали проклятье. Я уже знаю, что магглорождённые будут одним из вариантов, но мне бы хотелось разобраться немного глубже. Быть может, подойдёт просто обновлённая кровь, потому что мне доподлинно известно, что брак с чистокровным имеет лишь один исход. Смерть. А ещё мне доподлинно известно, что ты придёшь к этому выводу после того, как проклятие активируется на твоей младшей сестре. А ведь ты старшая, Дафна. Обычно такие вещи более радикальны на первом ребёнке. – Откуда ты можешь все это знать? – услышав изумление в голосе слизеринки, Гермиона усмехнулась, про себя отметив: Дафна довольно быстро перешла от отрицания к более продуктивной стадии. Что уж, это уже был шаг вперёд, который однозначно давал надежду, что её закоренелость в старых убеждениях не настолько прочная, как казалось на первый взгляд. Что Гермиона уже в принципе знала из рассказов Драко о будущем, в котором Дафна выбрала выйти замуж за магглорождённого волшебника. – Будем считать, что я умею предсказывать будущее. Что не должно быть таким уже огромным сюрпризом для тебя, ведь ты прекрасно видела, как я это делала на более ранних курсах. Предсказывала некоторые вещи, которые потом исполнялись. – Но ты не можешь быть ясновидящей, – Гринграсс отрицательно покачала головой. – Это просто невозможно. Я не знаю, каким образом ты что-то там угадывала, может, это был расчёт или логика, но предсказать будущее ты не можешь быть способна. Повторюсь, это невозможно, Грейнджер. – И почему же? Потому что я магглорождённая? Ну, будем считать, что кто-то из моих предков на перекрёстках веков согрешил с кентавром. И дар предвидения в результате проявился во мне. Так тебе легче поверить? – Грейнджер снисходительно приподняла бровь. В прошлой жизни Люциус намекал, что с подобными заявлениями о возможности предвидеть будущее к чистокровным следует подъезжать именно на этом единороге. Почему бы не использовать его уроки на Гринграсс, если уже на самом Люциусе это не понадобилось? – Да суть не в этом, – как-то небрежно отмахнулась от неё Гринграсс и поморщилась. – Ясновидящие всегда как правило очень слабые волшебники. С каким бы кентавром твои предки не согрешили, никто из тех волшебников, которые обладают даром, не являются сильными или талантливыми. К тебе это не относится. Поэтому твои объяснения, что пра-пра-пра-бабка согрешила с кентавром, полная чушь. Но ведь правду ты мне не скажешь? Гермиона несколько раз моргнула. Главным аргументом Гринграсс против обладания ею «третьем оком» или «даром предсказания» являлся факт, что она сильная волшебница. Не то, что она магглорождённая. Это Гринграсс отсекла сходу. Именно её таланты к магии и сила, как волшебницы. Забавно, что предназначенный для Люциуса и способный дать ему достаточно убедительности аргумент оказался совершенно бездейственным на старшей из Гринграсс. Что ж, на самом деле это говорило довольно много именно потенциально положительных вещей о белокурой волшебнице. Если подумать, то в отличие от Люциуса. – Давай просто согласимся, что я каким-то образом всё-таки могу предсказывать будущее. Потому что я практически стопроцентно уверена, что ты уже пришла к выводу: от плачевной участи тебя может спасти только брак с магглорождённым. Другого вывода из этих книг ты сделать не могла. Если бы я была на твоем месте, то ранее, учитывая возрождение «сама-знаешь-кого», я бы стояла перед дилеммой. Потому что в данной ситуации брак с нечистокровным волшебником имел бы довольно плачевные последствия как для тебя самой, так и для твоей семьи. И после многих ночей без сна, проведённых в тяжелых размышлениях, я бы пришла к выводу, что единственным выходом было бы секретно забеременеть на стороне от какого нибудь магглорождённого волшебника. Сказала бы ты об этом плане своему чистокровному супругу или нет, это уже зависело бы от ваших отношений. Быть может, вы поступили бы ещё умнее, и твой муж сделал бы так, чтобы одновременно кто-то забеременела от него. А потом, когда ты разродилась бы от бремени, вы просто выдали обоих детей за своих. Конечно, если у него родился бы сын, а у тебя дочь, все было бы намного проще. Если же нет, все можно повторить опять, а потом наследником рода назвать именно его сына. Но все это очень сложно и требует абсолютного доверия, и поэтому тебе было бы намного выгоднее принять мою помощь. Я тебе уже сказала, что делаю это ради Астории. Более того, мы обе знаем, что у меня намного больше шансов разрешить этот ребус. Гермиона окинула молчаливую собеседницу насмешливым взглядом и продолжила: - Не принять бесценную помощь, за которую ничего не просят взамен, было бы просто недостойно выпускницы твоего факультета. Конечно, сейчас Волан-де-Морт мёртв и это заметно все облегчает, но твоя проблема с проклятием-то осталась. Подумай над этим, Гринграсс.