Гарри Поттер и эффект бабочки

Шаги Гарри уже давно утихли, оповещая Гермиону, что их владелец скрылся вдали. Грейнджер не смогла бы сказать, сколько прошло времени с того момента, как Поттер оставил её наедине со своими ощущениями и мыслями, прекрасно зная, что ей нужно переварить информацию. В этом отношении они были похожи с Рональдом Уизли: обоим было нужно время, правда, рыжий обычно использовал его, чтобы остыть, а Грейнджер – подумать. Да и не так много того самого пресловутого времени ей обычно требовалось для обдумывания новой информации. Вот только сейчас Гермиона все глубже погружалась в свои мысли, и с каждым мгновением её состояние все больше начинало напоминать медитацию. Образы из прошлой реальности переплетались с картинками настоящего, и в какой-то момент Гермиона затруднилась бы сказать, что было на самом деле, а что – в прошлой жизни. Да и разве можно было назвать реальностью только настоящую жизнь, ведь прошлая тоже была на самом деле? Логически мозг Гермионы все больше проигрывал, путаясь в собственных доводах, аргументах и заключениях. А ведь она так старалась в этой жизни открыть себя для нового, даже не избегала уроков «Предсказаний» с Трелони. Конечно, «возврат» на этот её вклад времени и нервов не заставил себя долго ждать, и на третьем курсе они с Поттером вместе стали свидетелями предсказания Сивиллы. Да и вообще на многое из того, что происходило на «Прорицаниях», теперь Гермиона смотрела другими глазами и даже видела истинное значение всех деталей, на которые в прошлой жизни с иронией насмешливо закатывала глаза. Но сама она по-прежнему не обладала качествами, требующимися для удачных предсказания. Карты таро были не в счёт, по какой-то причине маггловское гадание на уроке Трелони не засчитывалось. Наверняка очередная дискриминация волшебного мира. В любом случае, высшие оценки Грейнджер получала, вкладывая время и усилия в написание нужных эссе и докладов. Как оказалось, для того, чтобы получать «отлично» на уроках Предсказаний, третье око не требовалось. Как и не потребовалось оно, чтобы Трелони не назвала её сухой и чёрствой. Нужно было всего лишь закрыть рот и умалчивать о своих истинных чувствах по поводу Предсказаний вообще, и Трелони с её уроками в частности. Кто бы мог подумать, что если ты не будешь называть учительницу шарлатанкой, то она тоже не назовёт тебя так, как видит, в глаза и при всех? – Ты нарушила свой договор с Люциусом, мадам министр, – меж тем раздался сквозь пелену лет и изменённых реальностей, прорезав туман, в который Гермиона сейчас так глубоко погрузилась, насмешливый голос Драко Малфоя. – Очень смешно, Малфой, – все ещё не осознавая, что она разговаривает не с призраками ушедшей реальности, мягко проговорила Гермиона. – Мне кажется, мы все трое тогда прекрасно понимали, что это полная чушь. Так и вижу эту сценку: как я подхожу к Люциусу вся такая из себя самоуверенная, двенадцатилетняя соплячка, и начинаю ему с заумным и потусторонним видом выдавать всякие перлы, прикрываясь тем, что это предсказания. Да он меня на месте прибил бы, даже при свидетелях. – Ну, конечно, – все тот же голос взрослого Драко Малфоя из прошлого не звучал зло или переполненным ненавистью. Лишь слегка насмешливо и с нотками довольно явно ощутимой горечи. – Ведь не может быть и шанса ни в одной из Мерлиновых реальностей, что кто-то кроме Гермионы Грейнджер может оказаться прав. Что кто-то, тот же самый Люциус, например, мог на самом деле что-то просчитать наперёд, или ему была доступна информация, о которой не знала сама Гермиона Грейнджер. – Почему же, я вполне допускаю подобную возможность, – Гермиона по-прежнему отказывалась открывать глаза. Ведь для того, чтобы разговаривать с призраками прошлого, совсем не обязательно их видеть. В конце концов, они где-то там, в её сознании. – Но вот как себе представлял это такой предусмотрительный и способный рассчитать все наперёд Люциус? Что я, в принципе все ещё обладающая хоть и частично, но сознанием взрослой, прошедшей через довольно многое женщины, заключу соглашение с ним и выйду замуж за ребёнка в этой реальности? В конце концов, Малфой, ну подумайте вы уже все головой. Тот Драко, о судьбе которого со мной договаривался в Азкабане твой отец, это ведь ребёнок. – Но тем не менее, – после нескольких секунд молчания, за которые Грейнджер уже успела понадеяться, что ей всё-таки удалось достучаться до логики этого олуха из прошлого, Малфой продолжил. Что ж, даже призрак Малфоя отличается тупоголовостью и упрямством, а также неспособностью съехать с рельсов похлеще трамвая. – Ты на что-то ведь надеялась, когда явно намеревалась создать с кем-то семью. Вся такая из себя взрослая женщина, крутила на своем четвёртом курсе с Крамом. – Виктору тогда было восемнадцать, практически девятнадцать. Более того, он уже несколько лет крутился среди взрослых игроков команды Болгарии. Поверь мне, он был намного взрослее своих лет. Уже я знаю. Но в любом случае, у меня с ним всё равно ничего не получилось. – И поэтому ты считаешь, что Поттер – это единственный вариант? – Отнюдь, – Гермиона пожала плечами, на самом деле совершенно не уверенная, повторило ли это движение её физическое тело, или жест остался исключительно в её подсознании. На самом деле она даже не была уверена, что говорит вслух. Просто отвечала на претензии призрака из своего прошлого... – Но Гарри точно такой же взрослый человек, как и я. И да, он предложил нам попробовать ещё в прошлой жизни, но я особенно не заморачивалась по этому поводу. Я ведь ему никогда особенно не нравилась, во всяком случае, как женщина, иначе между нами что-то было бы ещё в прошлой жизни. Гарри прав, я всегда видела в нём брата, новую семью. В каком-то смысле, это намного более сильная связь, если подумать. Могли бы мы быть вместе? А почему бы и нет? Мы с ним подходим друг другу во всём, это я прекрасно знала, только перевести наши отношения на интимную плоскость так никогда и не решились. Ну так у меня для этого были свои причины в прошлой жизни, он ведь тоже наследник рода. А подарить ему детей я не могла милостью твоей тётушки. В этой жизни я собиралась все исправить, так почему бы и нет? В конце концов, мне доподлинно известно, что большинство чистокровных пар после того, как произведут на свет своего наследника, довольно спокойно расходятся по соседним спальням и ведут свою отдельную жизнь. К слову, ещё хорошо, если вообще не в противоположных крыльях менора… Ну так чем мы хуже? Создали бы семью, произвели на свет пару детишек и разошлись бы спокойно по разным концам какого нибудь поместья, а встречались для совместных трапез. – То есть, ты решила вернуться в прошлое, чтобы создать худший вариант чистокровного идиотизма? – а этот призрак Драко явно удары не сдерживал и выкладывал все начистоту. И был самокритичен, между прочим. Впрочем, это было неудивительно, ведь Грейнджер понимала, что это даже не истинный призрак Малфоя, а какой-то глюк воображения, образ, созданный её собственным подсознанием в качестве абонента для дискуссии. – На самом деле, я намного больше подозревала, что просто в конечном результате выйду замуж немного позже в этой жизни. Или за какого нибудь мужчину старше меня самой. В конце концов, годам к двадцати восьми даже волшебники по идее должны повзрослеть, а их мозги встать на место. Вот с таким я и собиралась связать свою судьбу и очень сильно подозревала, Малфой, – Гермиона мысленно одарила его самым насмешливым взглядом, на которой только была способна, и, приподняв бровь, продолжила. – Уверена, ты знаешь, что я имею в виду. Так вот, такой волшебник бы вполне купился на восемнадцатилетнее тело, а что творится в моей голове на самом деле, ему было абсолютно не обязательно знать. Наверное, все усилия, которые Гермиона вложила в уничтожающе-снисходительно-высокомерный взгляд, который мысленно одарила Малфоя, заставил её мозг всё-таки воссоздать его физический образ. Потому что из-под взметнувшихся вверх ресниц она теперь была способна на самом деле видеть лицо Драко. Вот только к её огромному удивлению, это были черты и выражение не взрослого мужчины, с которым она пересеклась в прошлой жизни в Азкабана во время переговоров с Люциусом и с которым незадолго до этого танцевала на балу в министерстве. На неё теперь насмешливо смотрел Драко Малфой как раз этого времени, парень, которому совсем недавно исполнилось шестнадцать лет. В Слизеринском галстуке, узел которого был расслаблен, и светлой рубашке с расстегнутыми верхними пуговицами и закатными до локтя рукавами. Без метки. – Тогда как же удачно получилось, Гермиона, что мы с отцом как раз все это и предположили. А потом я, выражаясь словами Поттера, увязался вслед за вами в прошлое… и вуаля, – Драко театральным жестом развёл руки в стороны и даже одарил её лёгким, шутовским поклоном. И на этот раз Гермиона осталась абсолютно без слов, беззвучно открывая и закрывая рот. – Но раз мы все тут решили выложить на стол свои козыри, так сказать, и предоставить тебе аргументы, во всяком случае Поттер. – Малфой растянул губы в знаменитой улыбке чеширского кота и даже подмигнул. Гермиона несколько раз моргнула, пытаясь отогнать наваждение или вернуть себя в реальность, и даже ущипнула за руку. Боль отрезвила, но Малфой не исчез. – То теперь очередь за мной продемонстрировать доказательство всех тех слов, которыми, как оказалось, впустую разбрасывался Люциус в тот день в Азкабане. На этот раз Гермионе даже не потребовалось время, чтобы все это переварить. В принципе, она всегда довольно быстро усваивала новую информацию, так сказать, хватала на лету. Чтобы понять, что ей пытался сказать Малфой, как и прийти к выводу, что душещипательная беседа состоялась не с собственным подсознанием, а с вернувшимся в прошлое Драко Малфоем, на самом деле не нужно было ни третьего ока, ни семи пядей во лбу. А потом Драко сделал решительный шаг вперёд и, крепко сжав за предплечья, прижался к её губам поцелуем. От неожиданности Гермиона на мгновение замерла на месте, послушно приоткрыв губы навстречу парню и отвечая на поцелуй. Прикосновение на удивление мягких, умелых губ оказалось отнюдь не неприятным. Да и сам поцелуй разительно отличался от того, который не так давно подарил ей Гарри. Поттер словно доказывал что-то самому себе и ей заодно, заявлял на неё права и давал понять серьезность своих намерений. Его губы несомненно были довольно умелыми, и Гермиона даже не сомневалась: это не только практика нынешней жизни, это богатый опыт и жизни прошлой. Поттер ни на мгновение вы вызывал сомнений, что вполне способен творить подвиги не только с Тёмным Лордом. Гарри уверено вёл за собой, и хотя в прикосновениях его губ не было и намёка на насилие, в том, «кто сверху», избранный тоже не оставлял и тени сомнений. Малфой целовал осторожно, словно боялся спугнуть. Прикосновение его губ не было неуверенным, он тоже не оставлял вопросов ни об опытности, ни о навыках, но и не шел в наступление сходу. Он словно давал ей привыкнуть к себе, постепенно углубляя поцелуй и давая возможность почувствовать не только нежность, но и желание. Ту самую страсть. Вот только делал Драко это неспешно, маленькими шажками, внимательно оценивая её отклик и только продолжая наступление, когда девушка добровольно сдавала следующую позицию. Драко не столько брал, сколько отдавал себя, и Гермиона это очень быстро почувствовала. Как и оценила разницу между двумя парнями. А потом все мысли разом покинули её голову, и Грейнджер очнулась, лишь когда парень отстранился с весьма самодовольной ухмылкой на лице. Все тело было словно ватным, колени подгибались, а голова кружилась. Неужели это и было то самое чувство, когда земля уходит из-под ног, а вселенная вздрагивает, о котором так часто трендели девочки на старших курсах? Грейнджер никогда прежде не испытывала подобного, и со временем просто решила, что не способна на такие эмоции. Как там сказала Трелони? Её душа чёрствая и сухая. Оказывается, она просто целовала «не тех». Или, совсем «не те» целовали её, что в сущности уже не имело значения. Вот только с постепенно возвращавшимся вокруг неё и вновь обретавшим чёткие контуры миром, в сознание вернулось и обостренное представление реальности. Как и длинный лист всех последствий их поцелуя и возможных его причин со стороны Малфоя. И все они были написаны отнюдь не розовыми чернилами. Драко отступил на шаг назад, убирая руки и чувствуя, как самодовольная улыбка того самого Чеширского кота расплывается по собственной физиономии. Сомнений быть не могло, мир пошатнулся, вселенная содрогнулась, а поцелуй можно было описать лишь одним словом: крышесносный. И Малфой был уверен, Грейнджер это тоже почувствовала, потому ей и потребовалось целых несколько секунд, чтобы прийти в себя. А потом мир поспешно встал на место, вновь ощутимо содрогнувшись, и кожу лица обожгла звонкая пощечина. Сфокусировав все ещё затуманенный эмоциями взгляд, Малфой прижал ладонь к горящей от удара щеке, нахмурившись. Впрочем, любой назревающий писк протеста был остановлен гневной тирадой девушки, горящими от возмущения глазами смотревшей сейчас прямо на него. - Ты спятил? На экзотику потянуло? Приключений на свою чистокровную задницу захотелось? Может, тебе ещё и Гриффиндор на этот раз предлагали? - Шляпа действительно настоятельно советовала, - кивнув, принялся отвечать с конца Малфой. - Но я благоразумно и осторожно решил придерживаться семейной линии и не ставить мир с ног на голову слишком рано. - Драко многозначительно приподнял бровь, и теперь пришла очередь Грейнджер нахмуриться. - А ненужных мне «приключений на любые точки» я как раз намеревался всеми правдами и неправдами избежать. Оказалось, что и усилий-то прикладывать не так уж было и нужно, вы с Поттером мне знатно подсобили именно в этом. - Пользуйся на здоровье, - машинально хмыкнула Грейнджер и вернулась к изначальному вопросу. - Так экзотики все-таки захотелось? - Почему экзотики? - Малфой приподнял бровь. - В отличие от вас с Поттером, я в зеркале Еиналеж ещё на первом курсе видел чёткую картину. С конкретными людьми, а не размытыми образами. Так что, я прекрасно знаю, что нужно для счастья именно мне. - Хочешь сказать, что ты здесь не просто для того, чтобы «спасать волшебный мир»? - Просто «спасать мир» это не ко мне, дорогая, - Малфой подмигнул ей и сделал глубокий вдох, явно готовясь продолжать свою пламенную тираду, но Грейнджер его перебила. - Я тебе не «дорогая». - А давай, я сам решу, кто ты мне? Знаешь, я вполне способен разобраться в своих чувствах самостоятельно, чего и тебе желаю. Потому что если ты будешь мне заливать, что ничего не почувствовала во время нашего поцелуя, не поверю, - Драко снова хмыкнул, подмигнул и продолжил. - Так вот, я здесь не для того, чтобы абстрактно «спасать мир» от конкретного зла. Хотя спасти его придётся, и я готов приложить для этой цели максимальные усилия и прекрасно это осознаю. О чём хочу, чтобы и вы с Поттером знали, потому что ассистировать вам я намерен и готов во всем. - Но не для абстрактного альтруистического спасения мира, а с конкретной эгоистичной целью? - Гермиона прищурилась и довольно иронично хмыкнула. - Именно, - внезапно посерьезнев, Драко кивнул и встретил её насмешливый взгляд. - Гермиона, для того, чтобы изменить что-то одно, совсем не обязательно стирать все остальное. Если ты осознала, что исполнение одной цели не делает тебя счастливой, потому что тебе не хватает чего-то другого, это не значит, что надо развернуться на сто восемьдесят и бросить ту самую изначальную цель. Можно в жизни и совмещать вещи. И это не значит, что ты не можешь принять решение. Это значит, что семья и карьера не обязательно должны быть вещами взаимоисключающими. Их можно совмещать. Не это ли пытался донести до тебя портрет Снейпа? - А ты и об этом знаешь, - Грейнджер замерла. Как там сказал перед её отправлением в прошлое Северус? «Вы на своём месте в вашей карьере. Не меняйте конечную цель. Просто, найдите более приемлемую для себя тропинку». Покачав головой, девушка продолжила. - Прямо змей искуситель, протягивающий яблоко соблазна... - Можно сказать и так, - к огромному удивлению магглорождённой, вполне ожидавшей уже привычное в таких ситуациях «Чего?», чистокровный волшебник её прекрасно понял. Более того, сам продолжил аллегорию и сделал это вполне удачно. - Особенно если учесть, что сам я слизеринец, декана факультета вполне можно назвать главным змеем, и надеюсь, предложение я делаю соблазнительное. Всё в яблочко. Вот только это вполне конкретно и как результат, приведёт тебя в рай, а не в персональный ад разочарований. Потому что осмелюсь повторить слова Снейпа: в кресле Министра Магии ты была на своём месте. – И что же, позвольте спросить, ты видел в зеркале Желаний? Мировое господство? – Для начала, чистое предплечье, без всяких Тёмных меток, – Малфой не принял наживку и говорил по-прежнему абсолютно серьезно. – А во-вторых, одну очень хорошо знакомую мне волшебницу подле меня и парочку белокурых ребятишек. Все, как один, с книжками в руках. Да и взгляд их глаз уж больно был знаком. Так что, Гермиона, в отличие от тебя, я прекрасно знаю, кто мне нужен в жизни для счастья. И что мне для него нужно сделать тоже. – А сейчас ты начнёшь заливать, что именно я была той самой ведьмой в зеркале, – Грейнджер насмешливо закатила глаза, но холодный и размеренный, словно сталь, голос Малфоя её прервал. – Да, – Драко вновь даже не повел бровью на её саркастические комментарии. – Рядом со мной была ты, это были однозначно наши дети. И мантия на тебе была по-прежнему Министра Магии. А теперь, давай по существу. Я прекрасно знаю, что ты не славишься, как самый большой романтик нашего времени. К слову сказать, ты известна совершенно другими достижениями, но вот мне почему-то кажется, что это потому, что у тебя никогда не было возможности ею быть. Я предлагаю тебе как раз этот шанс. Кое в чем ты уже убедилась, например, кого нужно целовать, чтобы «земля уходила из-под ног». И смею предположить, что ты тоже пришла к выводу: не Поттера, не Уизли, и даже не Крама. Назови меня романтиком, но мне кажется, что это уже существенный первый шаг. – Поверь мне, Малфой, твои речи могут сподвигнуть назвать тебя кем угодно, но не романтиком, – сарказм и насмешка в голосе Грейнджер, похоже, соревновались друг с другом. – Пока что, все очень просчитано и педантично. Но отнюдь не романтично. – А это потому, моя дорогая, что я сейчас тебе не в любви признаюсь, а всего лишь пытаюсь предоставить аргументы, чтобы ты даже мысль об этой самой любви и романтике допустила в свою светлую и известную своей логикой голову. А когда ты даже допустишь её возможность, то до той самой романтики я доберусь очень быстро. Кстати, Поттер ведь явно не успел тебе сказать, что я ему после вашего весьма просчитанного, если мы уже говорим об отсутствии романтики, поцелуя сказал, что ты, Гермиона, мне в прошлой жизни нравилась? Вот только обстоятельства складывались слишком против нас. Или, мне так казалось в прошлой жизни, а в этой свой второй шанс я упускать не намерен. Я ведь уже говорил, что в зеркале видел отнюдь не имя Малфой, золотыми буквами вытатуированное на своем лбу? Именно об этом при случае я и уведомил своего отца. – Ты уже успел переговорить с Люциусом? – а вот этого Грейнджер просто не ожидала. – Естественно, успел, – Малфой качнул головой. – Ты ведь отказалась это сделать, хотя отец чуть ли не по буквам тебе описывал, как именно нужно к этому подступиться и на каком единороге к нему можно подъехать. Как и какой козырь в рукаве будет именно тем королём, который побьет любую его карту. Но ты избрала этого не делать, хотя, помнится, на первых курсах и положила основу дальнейшего исполнения этого плана. Просто в какой-то момент решила выкрутиться совсем не по-гриффиндорски. К слову, самой-то Слизерин не предлагали? – Хотелось бы тебе знать, – похоже, фразу про «только Рейвенкло» Грейнджер все-таки не сможет повторять из одной жизни в другую.