Отчеты

«14 июля. На улице ужасно пыльно и душно. Жарко так, что голова идет кругом и, кажется, вот-вот и я повалюсь на Ханджи, вяло плетущуюся рядом». * * * «Полчаса назад одна очень буйная особа ворвалась в мой кабинет и с криками «Ривай, ты должен это увидеть!» схватила меня за рукав и потащила за собой. Вырвавшись из цепких клешней этой женщины, я хотел уже послать ее ко всем чертям, как вошел Ирвин и сказал, что я точно должен это видеть». * * * «Вытащили меня из тихого кабинета ради аномальной титанической особи, бывшей ростом с человека. Очкастая по пути к ней прыгала от восторга и светилась ненормальным счастьем, но когда мы взобрались на стену, то гиганта, о котором сообщили солдаты гарнизона, как ветром сдуло. Ни солоно хлебавши, пришлось возвращаться обратно по душным, опустевшим к полудню, улицам. Командор отстал от нас еще на полпути к штабу, и по улочкам города, в поисках выхода, мы петляли одни. Наверное, из этого района можно выбраться за 15 минут ходьбы. Но когда перед глазами все плывет, а мозг плавится, превращаясь в кашу, выполнить поставленную задачу становится в разы труднее». * * * «О том, что мы идем не туда, я понял, когда аномальная сползла по стенке дома, находящимся рядом с воротами на территорию за стенами Мария». - Четырехглазая, не спи! Хоть в тень переляг. А то Ирвин меня замучает тем, что ты тепловой удар получила, - Ривай остановился рядом и пару раз встряхнул женщину за плечи. Та только вяло отмахнулась от него и что-то сонно пробормотала. «Пришлось взваливать эту тушу на спину и тащить до ближайшей тени. Вот же разморило ее, однако. Все-таки против природы не попрешь, и каждому, даже самому ненормальному, созданию требуется отдых». Прислонившись к прохладной стене, капрал сел на землю рядом с посапывающей ученой. Все тело взмокло до такой степени, что одежду выжимать можно было, прядки волос прилипли ко лбу. Никогда Ривай не чувствовал себя так противно. И даже прохладные камни, немного прояснившие разум, совсем не радовали». * * * «Проснулся, когда солнце закатывалось за стену. Народ шумел и расползался по домам. Очкастая дремала, пуская слюни на мое плечо. Мерзость! Оттолкнул ее подальше и, поднявшись с земли, стал приводить себя в порядок. Воротник мокрый, на зад налипла грязь с дороги, одежда в пыли. Придется стирать. Рядом зашевелилась сонная Ханджи. Что ж, с бодрым вечером! Интересно, сколько сейчас времени?» * * * «К штабу пришли ближе к полночи. В окнах мелькали огоньки, никто не спал: нас искали. Из ворот выскочила взволнованная Петра, по очереди приложив ладошку к нашим лбам, облегченно сообщила подошедшему командору, что теплового удара вроде нет. Последовали расспросы, вроде «Где были?», «Голова не кружится?», «Тошнит, не тошнит?», а затем отправили спать». * * * «К полночи начало знобить. Пошел в медпункт, тепловой удар запоздал маленько. На соседней койке лежала ненормальная; замучено сообщила, что ей поплохело минут двадцать назад. Теперь пытается упросить Петру принести книгу, та против – мол, пастельный режим и полный отдых. Очкастая обиделась, бубнит про предательство науки со стороны Рал. По мне, так у нее просто крышу окончательно снесло от теплового удара». * * * «В палате тихо: все ушли. Пытаюсь унять головокружение и заснуть, да одна буйная женщина ни как не успокоится. Ворочается, ноет, действует на нервы. Просьбы заткнуться не помогли. Притворился спящим – надеюсь, она прекратит работать на публику. И в правду, замолчала. Позвала, ткнула пару раз в плечо; продолжаю спектакль. Успокоилась. Поворочалась и засопела. Ну, и замечательно!» * * * «На небе луна, звезды. Под окнами стрекочут сверчки, где-то в пруду недалеко от замка громко квакают лягушки. Над ухом зазвенел комар. Убил. Уже пятый за ночь. Что ж я не засну-то ни как!?»