ВС-1 "Дело Иностранца"

В семь тридцать состоялся сеанс связи. - Ольгу пока никто не грабил, - отчитался Лисицын. – А у вас что? - Мы прорабатываем школьных и театральных друзей Сабурова, Круглов и Майский этим занимаются, - сообщила Рогозина. – Да, звонил Котов. Картины в Русском музее - искусная подделка, так что дело снова возбуждаем, генерал обещал устроить международное сотрудничество. Телефон Ольги завибрировал, и она, извинившись, отошла в сторону. Прочитав присланное сообщение, девушка сразу перезвонила. Около минуты она о чем-то говорила на испанском, потом вернулась к остальным. - Монеты подлинные! – выдохнула она. – Только что я разговаривала с Хавьером, он сказал, что они датируются как раз эпохой Наполеона. - Отличные новости! – просияла Рогозина. – Теперь нам точно дадут подкрепление на месте. Я сейчас звоню генералу, и, как только у меня будут контакты проверенных лиц, Иван вам их сразу скинет. - А нам сейчас что делать? – спросила молчавшая до этого Соколова. - Пока ваша задача – следить за квартирой Ольги, - сказала Галина Николаевна. – Будем на связи. Москва отключилась, в комнате повисла неловкая пауза. - Так и будем сидеть втроем за монитором? – спросила Юля. - Да нет, можем по очереди… - Лисицын не успел договорить, как Соколова его перебила. - Тогда, если вы не против, я немного прогуляюсь, - и, не дожидаясь ответа, она вышла из номера, а потом и из здания апартаментов. Скворцова и Лисицын переглянулись. - Думаешь, она что-то знает? – спросил Костя. - Я даже думать об этом не хочу! – возмутилась Оля. – И я не понимаю, зачем тянуть время. - Давай сначала эту шайку поймаем, а потом все расскажем? – примирительно предложил он. - Расскажем? Ну нет, товарищ майор, рассказывать будете вы. И я надеюсь, что вы знаете, что делаете, - Ольга была недовольна. – Я пойду к подруге, не хочу возвращаться домой, - она взяла сумку и уже у выхода повернулась. – Извини, Костя, но я не люблю подобные игры. И не хочу в них участвовать, - Скворцова вышла и захлопнула за собой дверь. - Рассказать… - пробормотал Лисицын. – Вот как можно просто взять и рассказать? Ей! Она же пошлет так далеко, что…– он взъерошил волосы, прекрасно понимая, что молчать тоже не выход. Юля шла по набережной, разделяющей пляж и лечебные грязи Регионального парка. Ее душили гнев, слезы, обида… Причем на саму себя. Довыделывалась! Злость, как известно, не самый лучший советчик, но кто ж об этом помнит в такие минуты? Юля достала телефон и набрала номер Александра. - Доброе утро, Александр, я вас не разбудила? Это Юлия… - Доброе утро, Юлия, - радостно ответил тот. – Нет, я встаю обычно рано. Вот сейчас собираюсь завтракать. Составите мне компанию? - А давайте! – неожиданно для себя самой согласилась Соколова. - Отлично! Вы сейчас где? Я за вами заеду. - Я гуляю по набережной. Кажется, она называется Ла Мота, и это пешеходная зона, насколько я понимаю. - Все верно. Давайте, вы вернетесь обратно к дороге, а я сейчас через пять минут там буду на машине. - Договорились, - Юля убрала телефон и зашагала в обратном направлении. – До свидания, Константин Львович, - пробормотала она сама себе. – Я всегда знала, что служебные романы ни к чему хорошему не приводят. И черт меня дернул ехать в эту Испанию! Александр уже ждал ее у набережной, когда она подошла к мельнице. - Доброе утро, - поздоровался он, открывая перед ней дверцу. - Доброе, - улыбнулась Соколова, садясь в машину. - Юлия, будет очень неудобно, если я приглашу вас завтракать ко мне домой? – спросил Александр, по-прежнему вежливый и галантный. – Не подумайте плохо, просто у меня уже все готово. - Ну что ж, - Соколова была в том состоянии, когда самый плохой вариант кажется самым хорошим. – Если не думать плохо, почему бы и нет? – улыбнулась она. Уже через пять минут они были в квартире Александра. - Проходите, пожалуйста, - улыбнулся он, пропуская ее вперед. – Если позволите, я сейчас буквально две минуты – накрою на стол. - Конечно, - улыбнулась Юля, проходя в зал, где Александр поспешил расставлять приборы. Соколова осмотрелась. По европейским стандартам зал был совмещен с кухней, и она могла видеть, как ее кавалер накрывает на стол, и одновременно рассматривать комнату. По обе стены стояли шкафы с книгами, памятными вещами, фотографиями. Юля пыталась сосредоточиться и прочитать названия книг, но в голове у нее отбойными молотками стучали слова Ольги: «Из нас троих мужчина – ты, и не заставляй меня думать, что ты такой же трус, как 99% мужского населения этой планеты!» - Конечно, трус, - пробормотала она себе под нос. - Вы что-то сказали? – обернулся Александр. - Говорю, красивая фотография, - выкрутилась Соколова. – Это ваша семья? - Да, - кивнул тот. – Родители, брат и… - он запнулся. – Это моя жена, она погибла два месяца назад. - Простите, пожалуйста, - Юле стало неловко. - Ничего страшного, вы же не знали, - он улыбнулся одними уголками губ и пригласил ее к столу. Девушка еще раз посмотрела на фотографию, поставила ее на место и прошла за стол. Александр оказался не только чудесным поваром, но и прекрасным собеседником. К тому же он был галантен, учтив и ни разу не позволил себе ничего лишнего. Время летело незаметно. Юля даже расслабилась и на какое-то время забыла свою боль. Спохватилась она, когда стрелки на часах стали показывать двенадцать дня. - Вы знаете, мне, наверное, уже пора, - смущенно сказала она. - Жаль… Вы разрешите пригласить вас на обед? – улыбнулся Александр. – Я так давно не беседовал вот так просто с кем-нибудь. - Ну, хорошо, - Юле стало жаль мужчину, и она согласилась. – Только мне надо зайти в номер, сделать пару звонков. - Я вас отвезу, - предложил он. - Спасибо, но мне бы хотелось пройтись. - Тогда я довезу вас до ресторана, чтобы показать, где он находится, а вы сможете пройтись, - предложил он. Так и сделали. От ресторана до апартаментов было минут пятнадцать быстрым шагом, но Юля не торопилась. Ей хотелось проветрить мозги, потому что, несмотря на интересного собеседника, голова у нее была тяжелая, а на душе камнем лежали ревность, обида и злость. Она вспомнила, как ее друг Макс* говорил, что она холодная, как айсберг в океане. Пожалуй, это была правда. И только одному человеку удавалось растопить этот лед. «И угораздило же меня», - снова подумала Юля.