Проведи меня до дома...

***

Осень. Осенние вечера имеют особую атмосферу. Ближе к концу октября на улице начинает рано темнеть, чаще идут дожди, небо постоянно пасмурное и хмурое, настроение у людей полностью соответствует погоде. Конечно, есть такие чудаки, которые чувствуют себя лишь лучше, когда целую неделю идут ливни стеной, но чаще всего это либо заболевшие или просто сидящие дома счастливчики, либо инопланетяне, которым слякоть и сырость только в радость. Времена суток меняются быстро, так, что главной проблемой становится перестроить свой режим под условия природы. Все словно впадают в спячку, а каждый день становится всё ленивей и ленивей. И только студентам некогда отдыхать. На носу зачёты, которые требую от них максимум знаний, полученных на лекциях, и понимания предмета, даже если это История Государства и Права России. Впереди бессонные ночи, проведённые за зубрёжкой неусвоенного раннее материала, десятки литров выпитых энергетиков и пятнадцатиминутные сны за партой на перерыве. Многие студенты не то, что бы ненавидят, проклинают этот период. Так думала и Аня, которая возвращалась из университета домой. Девушка потерянным и пустым взглядом смотрела в пол, не фокусируясь на конкретных деталях. В вагон на каждой станции заходило много людей, но студентка юрфака совершенно не замечала даже того, что всю дорогу от Серпуховской за ней пристально наблюдал юноша. Он увидел её случайно, но по какой-то неизвестной причине оторвать взгляд никак не мог. Молодой человек словно пытался детально запомнить образ девушки, каждую особенность в чертах, чтобы она навсегда осталась в его памяти. Парня весьма заинтересовала её мимика. На вид девушка казалась самой обычной, но её чересчур подвижные черты лица даже в расслабленном состоянии передавали большой спектр эмоций, что было весьма забавным. Даже в жестах было что-то необычное. Она, сама того не замечая, двигала рукой и шевелила пальцами, имитируя игру на клавишных. * - Неужели она музыкант? * - воодушевился Егор. Парню нравились творческие люди, он сам являлся студентом Государственного музыкального училища эстрадно-джазового искусства, всю свою жизнь был связан с музыкой и кино. Поэтому каждый раз, замечая в человеке черты творческой личности, он радовался и ощущал непреодолимое желание познакомиться с ним. - Станция: "Бульвар Дмитрия Донского. Конечная, - раздалось из динамиков в вагоне, и все пассажиры двинулись к выходу из метро. Парень и так сел не на свою ветку, хотя его это даже не смутило, а сейчас он решил следовать за девушкой до конца. Егор поднялся из метро и последовал за ней, держась на расстоянии трёх метров, чтобы Аня не дай бог не заметила установленную слежку. Студентка оглядывала город, как это любила делать всегда, ей безумно нравилось ловить момент уходящего вечера, когда город погружался в кромешную темноту, а повсюду включалось множество фонарей, разноцветных вывесок, гирлянд. Эти удивительные пейзажи всегда привлекали внимания, завораживали своей красотой Но это красота была лишь приманкой. Дорога от станции метро до многоэтажек, к которым быстро направлялась девушка, была очень красивой и светлой. Однако район, в котором жила она, был неимоверно мрачным и давящими на психику: фонари работали через один, поэтому света здесь катастрофически не хватало, тёмные бутовские панельки пугали своим зловещим видом. У любого, кто попадал в этот район в ночи, сразу возникало ощущение, что за ним обязательно кто-то гонится. Как иронично! Ведь это чувство сейчас возникло именно у Егора, который сам являлся преследователем. Пусть и из добрых побуждений, но он всё же преследовал человека. Девушка же, видимо, привыкла к такому липкому и угнетающему сознание виду домов, что не заметила установленной за ней слежки. А вот парню становилось всё хуже. Чувство тревоги нарастало с каждым шагом, а девушка уходила всё дальше. Странно, ведь раньше такого не было. Егор часто гулял по Бутовскому району и в более поздний час, но в данный момент он просто не знал, почему ему стало невыносимо страшно. Возможно, всё дело было в отсутствии хотя бы одного знакомого человека рядом. Всё-таки раньше Егор гулял в большой и весёлой компании. Сейчас же он оглядывался по сторонам в поисках лавочки или хотя бы фонарного столба. * - Как назло ни одного светлого места! * - Егор осознал, что тревога его не покидает, а лишь наоборот с каждой секундой становится всё больше, как снежный ком, что летит с горы вместе с сошедшей лавиной. Нет, теперь о слежке за загадочной девушкой не может идти и речь, он слишком сильно отстал от неё. Дышать становилось всё труднее, пульс отдавался болью в висках, тело бросало в дрожь, а руки тряслись от перенапряжения. Пройдя пару метров вперёд, парень уже хотел сесть на бордюр, лишь бы отдышаться и успокоиться. Но вдруг... Лавка! Лавка, стоящая под фонарём! Наконец-то можно сесть и прийти в себя! Всего-то нужно пройти три шага, чтобы почувствовать себя более-менее в безопасности! Один шаг... Второй... Второй с половиной... ... и темнота. Нога зацепилась за бордюр, который был немного выше, чем представлял себе Егор. Всё перед глазами погрузилось в темноту, как будто в хорошо освещённой комнате выключили свет. Первое, что ощущалось в тот момент – это резкая боль в области виска и загнанное в нижнее веко стекло от разбитых очков. Хотелось просто плакать от безвыходности и ложного чувства обречённости. Встать не было сил, но и лежать на дороге нельзя. Ситуация приняла безвыходное положение. - Молодой человек, с вами всё в порядке? - испуганно спросила добрая старушка, которая сидела на площадке, присматривая за внуком. Ответить не было сил, слишком страшно и больно. Женщина ринулась помогать испуганному горе-сталкеру, потому что сразу поняла, что сам он встать бы не мог. А может и вовсе не собирался. Осторожно повернув молодого человека на спину, лицом вверх, чтобы осмотреть беднягу, она ужаснулась: Висок был стёрт, нос весь в крови, кусочек от разбитого стекла очков засел под нижним веком. Сами очки пострадали не меньше: линза со стороны правого глаза разбита, мост был сломан пополам, а заушник теперь жил отдельной жизнью, валяясь где-то неподалёку. Благо сам Егор был в сознании, и его можно было спросить и других повреждениях. - Молодой человек, ради бога, не моргайте! Вы сделаете только хуже! Боже мой! Что вас так напугало? Что вы ещё повредили? Ответить не было сил, но попытавшись произнести хоть слово, получилось сказать лишь: - Рука... - Нет-нет-нет, лучше не напрягайтесь, я уже вызываю скорую помощь, - засуетилась бабушка, поняв, что травм может быть куда больше, чем она видит. Страшно, ужасно больно и обдино. Обидно за себя. Но как бы сильно сейчас стекло ни резало веко, а висок не истекал кровью, в мыслях была только одна фраза: * - Я так и не смог провести её до дома...*