Зима

Еще до начала сумерек пошел первый снег. Воздух стал искриться творожными сгустками застывших слёз небес. Красиво и тоскливо. Он не обращал на это внимания, но периодически устремлял взгляд в беспорядочный танец снежинок. В один из таких моментов он, полностью уйдя в себя, так и не оторвал взгляда от окна. Тоска… Она принесла покой и уют впервые за долгое время, но так и осталось собой – тоской минувших дней и пережитых моментов. Совсем стемнело. Стало комфортнее. Появилась мотивация выйти на улицу и дать тоске окутать себя полностью. Музыка была оглушающе тихой и мягкой, но ее хватало, чтобы заглушить шумный мир. Спускаясь по лестнице, он приметил, что уже на втором этаже изо рта валит пар. Что же будет на улице? Там небо, подсвеченное желтыми фонарями, было серо - фиолетовым. Снег белыми перьями укутал жиденькие лозы виноградника и не до конца опавшей листвы. Беседка и низенький заборчик, прямиком напротив подъезда пятиэтажки, покрыты той же белой периной. Лишь черные проталины зияли на дороге, аккурат рядом со следами грубой подошвы. Выйдя на тротуар, ноги погрязли в серой слякоти, что когда-то была белой душой небес. Люди… Мерзко. Эта мысль тут же померкла и исчезла. Её затмила красота деревьев: смолянисто-черные скелеты были обрамлены снежной патокой. Контуры ветвей стали мягче и плавнее, а фонари, что теперь светили белым, только подчеркивали этот сказочный контраст. Стало спокойно и уютно. Теперь уже окончательно тоска превратилась в эйфоричную апатию. Произошел спасательный момент абстрагирования от мира, с полным и безболезненным в него погружением. Кроссовки не касались подошвой асфальта, ибо еще не стоптанный снег не давал этого сделать. При каждом шаге скрипели, ломаясь, ребра снежинок. Тоска полностью увела мысли. Погруженный в себя, он начал не лениво и осторожно ступать, а смело проскальзывать, двигая все тело вперед. Люди смотрели на него. Как и какими взглядами… Не важно. Ему очень сильно на-пле-вать. Боккен и катана, обтянутые чехлом мирно наблюдали, как снежинки переставали таять на них. Они остыли и привыкли к прохладе. Очарованным и отрешенным взглядом он провожал ветви деревьев и скелеты кустов. Улица была наводнена группами людей. Семьи, парочки, друзья и одинокие прохожие. Такие, как он. Наушники уже не глушили далекие визги и хохот детей. Нескромные маты и искренний смех подростков, что сошлись в стаи и играли в снежки. Компании постарше, припарковали свои лады и полуубитые копейки, включали ремиксы «новогодней песенки» и курили, переговариваясь и разговривая кто о чем. Идиллия. Громкость музыки повышена на три тона. Он не хотел лишать себя этого состояния. Двойная вибрация телефона кольнула разочарованием. В такой момент… И просто разрядился. Уют пропал, чудесное состояние тоже. За бесполезностью вся электроника переместилась в теплые карманы. Без наушников мир заиграл ничуть не хуже. Он даже удивился, снова начиная погружение в себя. Пиная снег, он добрел до подъезда. Еще с первого этажа в нос ударил морозный запах жареной картошки. Одним словом, пятиэтажка стала… Родной? Четвертый этаж, как и все другие, пуст. Квартира тоже. Везде пусто. Уютное одиночество. В темной кухне щелкнула зажигалка и вспыхнула синим пламенем старая газовая конфорка. Вода в чайнике недовольно шипела. Кухня зажила своим чередом, подчеркивая пустоту двора, что уже вот-вот уснет. Зеленый чай с мелиссой заваривался по пути в самую дальнюю комнату, прямиком на подоконник. Очередная бессонная ночь обещает быть ласковой и угрюмой. Ноутбук «проснулся» от клика по рандомной клавише. Еще находясь «в себе», он уже знал, кто буде его жертвой. Тот, кого он очень давно не решался взломать.