Действительно ли они живые?

В темном утреннем небе всё ещё виднелись звёзды. Как будто до сих пор стояла вчерашняя ночь, выдавали её только настенные часы, показывающие ровно пять утра. ЭР2 не помнила, как ей удалось заснуть, но спала она точно недолго. Об этом говорила и жуткая слабость, и нежелание вставать. Но нужно было брать себя в руки по двум причинам: естественно, работа, а ещё дикое желание как можно скорее вернуться в Тайгу. 1012 в жизни бы не подумала, что будет думать о таком, но не после сегодняшней ночи. В окно смотреть было страшно. Вот-вот казалось, что загадочный лесной гость снова появится среди безобразных стволов деревьев. Двенадцатая бы списала это на игры своего воображения, если бы не этот ВЛ10, который мало того, что явно видел это существо, так ещё и знает о нём. И знает, судя по всему, очень многое. Неужели это всё правда? Неужели все лесные байки действительно не являются плодом фантазии местных лесников и охотников? И…неужели даже кто-то стал жертвами этих лесных обитателей? Думать об этом не хотелось, но по-другому не получалось. Выждав последнего момента, электричка вышла на платформу под посадку. Радовало то, что теперь здесь хотя бы есть люди. По приезде в депо снова всё вокруг озарилось зимней синевой. Она точно была поприятнее пугающей черноты. Теперь ЭР2-1012 не вела себя так беспечно, как днями ранее. Сейчас в каждом силуэте мерещилось что-то потустороннее, что-то неизведанное и непостижимое здравому смыслу. В депо было неожиданно оживлённо. И, кажется, многие уже в курсе вчерашнего инцидента. Иначе на входе в моторвагонный цех её бы не встретила орава в лице двоих ЭД2Т и двух рижан. Неловко заострив взгляд на каждом, 1012 решилась заговорить. — Что…? — Как мы и думали, ты притянула к себе нежить. Уверен, ты хотела бы знать, что здесь происходит. — Да и нам не очень-то хочется потом сталкиваться с тем, что ты привела. Двое хмурых Демиха, внешне будто две капли воды, грозно смотрели на бывшую новосибирскую электричку, что растеряно хлопала глазами. В диалог вмешалась ЭР2Т. — Не делай вид, что ничего не было. Мы уже в курсе о вчерашнем, такие новости здесь быстро разносят. Пойдём. ЭР2 громко постучала ботинками по бетонному полу, стряхивая весь налипший снег. Это были те же самые электропоезда, с которыми она не очень-то ласково обращалась в прошлый день, но сейчас действительно важнее было узнать, что за чертовщина тут происходит. Поезда ушли в свой холл, в котором, очевидно, было пусто. На большом диване места хватило для всех. 1012 снова прошлась озадаченным взглядом по каждому из присутствующих, поджав ноги. Первой заговорила ЭД2Т. — Чего молчишь? День назад ты поразговорчивее была. — Спокойнее, 0030. На её плечо упала рука Тридцать четвёртого, на что старшая Демиха неохотно замолкла. 0034 продолжил: — Скажи, кого именно ты встретила? ВЛ сказал, что всё произошло после того, как ты раздавила шишку. Опиши того, кого ты видела, это важно. — Ну…оно было длинное, тонкое, мохнатое и совсем чёрное…И по деревьям передвигалось так, что сначала вовсе не скажешь, что там что-то было. Ещё я…будто бы чувствовала, что оно смотрит на меня из леса. Потом уже я заметила, как оно подползало всё ближе и ближе к станции. И лица у него нет, что ли…помню только жёлтые глаза-точки…И всё… — Понятно. Зимовник, значит. Впредь знай, что здесь всё не так просто устроено. Тайга кишит лесными тварями, особенно по зиме, когда темнеет раньше, а светает позже. Да и снег им больше нравится, как оказалось. Веди себя сдержанно и по ночам будь бдительна к тому, что тебя окружает. — Но…как тут живут люди?! И почему никто не ловит этих тварей? Это слишком жестоко по отношению к людям! — Тайга не жестокая, она справедливая. Посягнул на её владения или как-то ей не угодил — понесёшь наказание. В разговор снова вмешалась старшая ЭД2Т. Было что-то такое в её взгляде, так и говорящее "ты ещё многого не знаешь". Двое Демихов многозначительно переглянулись, после чего 0030 тяжело вздохнула, но даже не повела бровью, оставаясь всё такой же равнодушной снаружи. 0034 тоже над чем-то задумался, словно решая, стоит ли говорить то, что хочется сказать. И, кажется, местные понимали, что к чему. — Вы что, хотите рассказать про тот самый случай? Если что, вам не обязательно это делать. В этом просто нет необходимости, — 7248 тоже заметно занервничала. Кажется, они все знают, о чём идёт речь. — Ваша ситуация и правда нелёгкая, вы не обязаны рассказывать её каждому встречному. Да и лишний раз вспоминать такое явно не очень приятно. — Вы обе слишком сильно нас жалеете. Это всё равно было уже очень давно. Нельзя же всю жизнь горевать по чему-то одному. — Как скажешь. Зачем-то переглянувшись с другом, Тридцатая сурово посмотрела куда-то в сторону. Очевидно, что эта история предназначалась для одной 1012. — Когда я только поступила в депо, мне дали бригаду, как и положено. Мой старший машинист пересел с другой машины, а помощником назначили совсем молодого парня. Когда приехал 0034, ему наоборот дали новоиспечённого машиниста, а в качестве помощника частенько катался дядька, пересевший на моторвагонку с электровозов. Он был отцом моего помощника. Сначала подружились наши бригады, потом подружились мы. Чуть больше года жили также, как и все — без задней мысли и каких-то ненужных забот. Дмитрий Арсентьевич, отец Саши, моего тогдашнего помощника, всем сердцем любил охоту. Но не кровавую, а красивую. У него был свой фотоаппарат, на который он снимал лесных животных. Он всегда хорошо с ними ладил, даже лось, лиса или пугливые зайцы вели себя с ним как домашние. Самой большой его мечтой было подружиться с медведем, сфотографировать его и навещать в знакомом лесу. Думаю, понятно, что вслед за отцом это увлечение передалось и к сыну. Они стали практически на каждых выходных и отпусках уезжать в лес, жили там по несколько дней в палатках. Потом даже показывали нам фотографии, рассказывали какие-то истории. В общем, они очень много времени проводили на природе, лес этот любили и хорошо знали, прошли вдоль и поперёк по несколько раз. ЭР2-1012 не до конца понимала, о чём говорит ЭД2Т. При чём здесь чьи-то бригады из неблизких годов? К чему здесь какие-то истории про "охоту" и личные увлечения совершенно незнакомых ей людей? Да и насторожились они так, будто сейчас рассказывают самую страшную тайну этого места. — Наши бригады очень хорошо с нами обращались, думаю, они действительно любили нас с 0030. Редко люди становятся искренними рядом со своими машинами, знаешь ли. Не все они каждую новую неделю расскажут тебе о том, как провели выходные. И знаешь…самое страшное для любого из нас — пережить потерю такой бригады. Хоть кого-то из её состава. — Почему вы вдруг рассказываете мне об этом…? — Электричка совершенно не понимала, что происходит. Она становилась всё более неуверенной, строя свои догадки в голове. — Потому что их не стало из-за того, кто живёт в этом проклятом лесу. Больше у нас нет любимой и понимающей бригады. Ни у меня, ни у 0030. Наши машинисты ушли и, насколько мы знаем, уехали отсюда, когда стало известно, что случилось с их помощниками. С их коллегами и друзьями. После своих слов ЭД2Т сделал паузу, в холле повисло напряжённое молчание. Двое тайгинских рижанок смотрели в пол, как будто снова вспоминая тот прожитый период времени. Разбавляло тишину лишь мерное, но такое давящее тиканье настенных часов. Затем монолог продолжился. — Они снова поехали на природу, как и в любые другие выходные, но в этот раз они зашли в новую, практически никем не посещаемую часть леса. С ними поехала мама Сашки, ну…то есть, жена Дмитрия Арсентьевича. Только с её слов мы знаем, что там случилось. Сама она с нами виделась редко, на работу к мужу и сыну приходила нечасто. — В общем, под конец дня они устроились на привал. Сидели, ужинали и как-то непринужденно общались, потом Сашка ушёл за дровами. Родители его знали, что он по дороге мог засмотреться на красивую чащу леса, поесть дикой ягоды или найти по дороге несколько грибов, которые он всегда с собой прихватывал, потому знали, что он может задержаться. И когда они, ну…услышали его крик из леса, то поняли, что что-то пошло не так. Дмитрий Арсентьевич наказал жене остаться на месте, а сам побежал в сторону звука, который уже успел исчезнуть. Кажется, он ожидал увидеть там кого угодно, но не то, что увидел по итогу. Его жена винила себя за то, что убежала, уехала домой на ватных ногах, когда услышала уже его крик. В толще деревьев, где-то очень далеко, она видела кого-то, кого не должно существовать в нашем мире. По описанию…оно подходит тому, что видела ты вчера. Но не исключено, что это разные существа. И оно…как тебе сказать…очень жестоко расправлялось с теми, кто его встретил. Как ты уже понимаешь, кроме неё из леса больше никто не вышел. Та тварь, судя по всему, не заметила её, да и нападения на двоих ей, видимо, достаточно. ЭР2 почувствовала, что ей становится плохо, если такое вообще свойственно электропоездам. Ей всё ещё не удалось отойти даже от вчерашнего, когда на неё вывалилась такая информация. Замолчавший 0034, вид давно затихшей и потерянной 0030 подтверждал её опасения. Здесь, очевидно, живут монстры и похуже людей, которые существуют на самом деле. Здесь нужно быть осторожным, нужно быть начеку и не совершать необдуманных поступков. И здесь нельзя вести себя так, как Двенадцатая вела себя вчера. — В общем, их так и не нашли, даже тела. Жена долго оправлялась, насколько нам известно, она сейчас и вовсе живёт где-то за границей. Оно и понятно, люди бегут как можно дальше от своих страхов, дай нам волю решать за себя в таких вопросах — многие сделали бы точно также. — Насколько часто у вас такое происходит..? — Между тем случаем и твоим вчерашним ничего больше не происходило. Были предпосылки к тому, что оно всё ещё обитает в этом лесу, его иногда замечали грибники и охотники, но к людской цивилизации оно вышло только вчера. Здесь твари не настолько обезумевшие, чтобы каждый день на людей бросаться, они тоже не глупые. — Я поняла вас… Очень странно и непривычно слышать что-то такое на серьёзных тонах, особенно с осознанием того, что это правда. Чужим словам ещё можно было не поверить, но вот своим глазам — никак. Где-то внутри ЭР2 совестно отчитывала себя за дозволенное поведение, тут же рядом подкрадывались тревога и страх. Всегда казалось, что страшнее того переезда уже ничего не будет. Или будет? А может, страшнее вчерашнего тоже уже не будет? — Не переживай, вряд ли оно снова заявится в ближайшее время. Несмотря на то, что ты привлекла его внимание, ты точно также его и "расстроила". Он не нашёл того, ради чего заманивал своими уловками. Значит больше сюда не пойдет. Поверь мне. Тридцать четвёртый выглядел до ужаса спокойным даже после своей истории. Тридцатая хоть и опустила голову, но тоже не билась в истериках, не плакала и не кричала. Ощущение, что они все тут такие — каменные. Но нет, Демихи вели себя не так, как та ЭР2, с которой она жила в комнате. 1012 могла лишь рассуждать, что тогда пережила её новая сожительница. — Мы должны были сразу тебе рассказать, как и всем новеньким, приезжающим сюда. Но ты бы нам не поверила, не так ли? Можешь не отвечать, мы и сами не верили. Обстоятельства заставили нас поверить. Не знаю, есть ли в мире такое же странное, аномальное место, или только мы удостоились жить вместе с чем-то паранормальным. В любом случае, теперь ты знаешь, что здесь может случиться. Пожалуйста, не забывай то, о чём мы тебе сейчас рассказали. ЭД2Т глубоко вздохнул, после чего поднялся на ноги и бодро зашагал в сторону выхода. — Теперь я вынужден вас покинуть, мне уже пора ехать. — Во сколько будешь? В половине восьмого? — Да, как обычно. Ну всё, я полетел. — Пока. ЭР2Т с немым вопросом покосилась на 1012, подпирая голову рукой. ЭР2-666 лишь как-то совсем непринуждённо откинулась на спинку дивана, забросив ногу на ногу. В помещении повисла кратковременная тишина — очевидно, первой должна была заговорить Двенадцатая. — Думаю, я должна извиниться перед вами. Понятия не имею, что на меня нашло, но…неважно. Просто забудьте всё то, что я натворила, если такое возможно. Вскочив с большого дивана, ЭР2 подхватила под руку своё пальто вместе с шарфом и поспешно двинулась в сторону выхода. Нужно было хорошо всё обдумать и, желательно, без лишних глаз и ушей. — Уже уходишь? Неужели на работу? — Нет, я…просто устала. Мне нужно отдохнуть. Увидимся вечером.. Когда её топот отдалился настолько, что его теперь совсем не слышно, тайгинцы переглянулись. — И что это? То есть, мы рассказали ей всё как есть, а она просто демонстративно ушла?! — Не перекручивай. Ты же понимаешь, она просто не знает, что говорить и как себя вести в такой ситуации. Помнишь, что я говорила про переезд? Думаю, что и это имеет место быть. — А причём здесь тот случай на переезде? Я знаю, что это она там в кого-то въехала, но сейчас-то он как тут фигурирует? — 7248 хочет сказать, что у неё в голове "не совсем всё в порядке". Мне кажется, у 1012 есть какие-то свои переживания, о которых мы можем догадываться, но не знать всей сути в полной мере. Оттуда такая реакция. — Почему тогда 663 себя так не ведёт? — Потому что 663 спокойнее сама по себе, она уже пережила и отпустила свою историю. А 1012 импульсивная, вспыльчивая и вечно нервничает. Разве ты этого не заметила? 0030 отвела взгляд в сторону, прищурившись. Честно говоря, она считала её просто заносчивой и какой-то разбалованной жизнью в большом городе, копать куда-то глубже в её судьбу Демихе вовсе не хотелось. Помолчав, она подняла глаза на громкие часы и сопровождала каждое движение стрелки своим взглядом, пока не заговорила: — И что вы предлагаете? — Понять и простить, не более. В любом случае, чего-то совсем ужасного она ещё не натворила. И, думаю, не натворит после услышанного и увиденного. — Такую беду привлечь ещё надо постараться.. — Слушай, не стоит так негативить в её адрес. Да, она за словом в карман не лезет, много чего не понимает и, возможно, не совсем отдаёт отчёт своим действиям. Просто успокойся и дождись Тридцать четвёртого, потом с ним и поговоришь обо всём. Он-то точно поймёт, как до тебя достучаться.

* * *

Ручка в спешке выписывала вполне аккуратным, но слегка дрожащим почерком письмо. За два дня накопилось слишком много мыслей и событий, которыми нужно было поделиться с той, кто точно найдёт время прочитать всё это. У них с 958 всегда был такой уговор — слушать друг друга, кто бы что ни говорил. На двух листах бумаги уложилось всё: от прибытия, встречи с местными и соседкой по комнате, до того случая на станции и недавнего рассказа. 1012 и сама с трудом представляла, что её подруга поверит в такую "чушь", ведь сама она точно покрутила бы пальцем у виска. Точно. Почему бы она так сделала? Закончив с текстом, Двенадцатая отложила бумаги в сторону, задумавшись. Что-то происходило с ней, что-то не очень хорошее и понятное. Почему она становится такой нервной и агрессивной к тем, кого и знать не знает? Она нехотя, но соглашалась с тем, что могла вести себя чересчур гордо и заносчиво, однако, не настолько, чтобы дерзить всем подряд. Может быть, так сказывался переезд, ЭР2-976 и всё остальное, отпечатавшееся в её памяти с таким негативом и тревогой. Головой она понимала, что связь между теми событиями и нынешними прослеживается совсем хило, вернее, её и вовсе не было. В Тайгу она не хотела, но и тут понимала, что это не конец света, да и, вообще-то, не навсегда. Бесконечное копание в своих мыслях было её главной проблемой с того майского дня. ЭР2 точно пожертвовала бы всем на свете, лишь бы перестать вспоминать это в каждую подвернувшуюся минуту. Сейчас она прокручивала ту самую фразу, которая не давала ей покоя.

"Ты пытаешься заглушить свои страшные мысли безосновательной злостью и обидой. Если ты не остановишься, то рано или поздно они захлестнут тебя с головой."

Триста четвёртая сказала так ещё лет пять назад, после очередного разговора о примирении. Двенадцатая ни за что бы не согласилась с ней открыто, но она понимала, что, скорее всего, 304 была права. Думать о хорошем получалось редко и с натягом, а вот обиды внутри электрички было полно. И на тот день, и на того водителя, и на Девятьсот семьдесят шестого, и на саму себя. Ещё немного, и этот гнев перекинется на весь остальной мир и его обитателей. За окном опять шла стена пушистого снега. Приходилось смотреть на совсем неродное депо, в котором она и так успела многим надоесть. И никто, кроме неё, в этом не был виноват. И, кажется, она это очень хорошо понимала. Поддерживая голову руками, 1012 сидела на стуле перед подоконником, пытаясь прийти к какому-нибудь конкретному умозаключению. На секунду рижанка подумала о том, от чего стало дурно — а не повторяет ли она судьбу ЭР2-505? Она ведь была из тех немногих читавших её дневник, она помнила, к чему приводит копящаяся обида на весь мир. И точно не хотела становиться обозлённой на тех, кто не сделал ничего плохого. Не хотела становиться причиной чьих-то дурных мыслей, переживаний или обсуждений. От одной только мысли у латвийки намокли глаза. Раньше ей никогда не приходила в голову такая до ужаса правдивая аналогия. Она, кажется, заплакала впервые с того самого момента. Оказывается, 1012 всё ещё могла это сделать, хотя была уверена, что выплакала всё в том мае. Даже Девятьсот пятьдесят восьмая никогда не видела её такой разбитой собственными размышлениями. Никто её такой не видел. Хотелось просто провалиться под землю, взять — и исчезнуть. Вокруг практически не осталось того, что может принести радость и хоть немного поднять настроение. На улице только стальная паутина между цехами, по которой лишь иногда мелькали зелёными квадратами электровозы, клубок контактной сети, деревья-щётки и снегопад. Не такого исхода ЭР2 для себя желала, когда мечтала о переводе в другое депо, лишь бы не видеть того, кто, в большей степени, портил ей жизнь. И как только его увезли, её переводят сюда, когда уже и необходимости в этом не было. Как же хочется, чтобы всё было…просто? Так просто, чтобы не пришлось просыпаться посреди ночи от кошмаров, отгонять злые мысли своего рассудка и с опаской смотреть на закрытые шлагбаумы. Хочется просто жить в радость, а не выживать. И донести до окружающих тот факт, что у неё тоже есть чувства, тоже есть переживания, которые она никому не может показать. Что в её душе была не только бесконечная вспыльчивость и дурость, что ей тоже нужен тот, кому можно будет рассказать абсолютно всё, что происходит внутри неё. Но это означает показать свою слабость. А ЭР2-1012 никогда себя такой никогда не считала. Или…было ли в этом что-то зазорное? Двенашка никак не могла найти ответ на этот вопрос. Перед глазами всплывала пугливая и нервная Пятьдесят третья, которую очень легко довести до слёз каким-нибудь острым словом или действием. И всего некоторые переживания она скрывала ото всех. Но назвать её слабой язык никогда не повернётся, совсем наоборот. Но разве корректно было равнять себя и 0053? Как никак, у них совершенно разные истории, характеры, да практически всё. Вытирая слёзы рукавом и всхлипнув, 1012 помотала головой, прогоняя весь этот бред из себя. Нужно было первым делом закончить письмо и придумать, как быстрее доставить его в Новосибирск.