Действительно ли они живые?

Зима наступила рано. Половина октября была нагло отобрана снегом и минусовой температурой у тёплой осени. Снег же валил не переставая, будто пытаясь остановить упорную работу железной дороги. Но сибиряки умели с ним бороться. Мужчины в желтушках, закутанные, как капуста, проводили на улице весь день за уборкой снега на платформах и ступеньках, даже когда он падал, ведь иначе с ним было не расправиться. В октябре бороться с зимой не особо сложно, да и в ноябре тоже. Снегоуборочной техники на дороге было достаточно, да и сильных морозов не было, максимум минус двадцать градусов, и то на один день. В декабре картина же, обычно, резко изменялась. Эти самые двадцать градусов уже держались стойко, из-за чего появлялись ещё две проблемы: сами морозы, а также гололёд, создаваемый резкими потеплениями в два-три дня. Накопившийся снег таял, а на следующее утро сразу же замерзал, превращая всю поверхность земли в каток. — Скажи, на улице с погодой как? Сильно холодно или терпимо? — Ну, вроде, всё нормально, по ощущениям градусов десять. Да и сам посмотри, разве может быть холодно в снегопад? — Мне просто ехать сегодня в ночной на Черепаново, вот и думаю, насколько сильно заматываться. — Ну, судя по твоим обогревательным способностям, тебе хоть как надо тепло одеваться в любой рейс и в любую погоду, как не крути. — Я думал об этом, но всё же, не перематываться мне в минус пять? — С одной стороны, ты прав, а с другой...хотя, твоё право, делай, как считаешь нужным. Выйдя из депо, Двадцатого немного передёрнуло от резкой смены температуры. В основном, ясное небо - предвестник самых больших минусов, которые могут быть в этом городе, так что зимой светилу мало кто радовался. Но сейчас солнце почти ушло за горизонт. На улице было холодно лишь из-за ветра, который иногда тихо подкрадывался, а потом очень сильно завывал прямо в лицо. Над вокзалом разносилась привычная зимняя "песня" - с подножек поездов и ступеней моста сбивают крепкий лёд. Надо сказать, что от силы удара, металл, порой, даже чуть прогибался. Днём ехать не так страшно, как утром или ночью, ведь температура более менее стабилизируется. А вот ближе к вечеру всё меняется. Сегодня это отобразилось лишь в повышении на пару-тройку градусов, что вообще незаметно для жителей Сибири. Зимой показания термометра меняются постоянно и с довольно большой амплитудой. Утром было пятнадцать, к вечеру может быть уже под тридцать. Надо добавить, что из-за таких резких колебаний у многих жителей частенько болит голова в это время года. Зимой 020 всегда выходил на платформы как можно ближе к времени отправления, если, конечно, ему позволяли. Долго сидеть на морозе ему явно не шло на пользу. В ином случае он просто по долгу прогревался в отстое перед рейсами, дабы не испортить поездку пассажирам в прохладный день. Под посадку его подали быстро. На Черепановских электричках всегда было много народу, который, после объявления пути, сразу хлынул потоком из дверей пригородного вокзала. Но это ещё далеко не все. Несколько человек всегда добегают последними на эти рейсы за считанные минуты до отправления - опаздывают. Электропоезд громко барабанил компрессором, разнося этот стук эхом по станции. То, что в вагонах ЭТ2-020 было уютно, это ещё мягко сказано. Жёлто-оранжевые пластиковые сиденья, такого же цвета окантовка вокруг окон, тускловатое, но тёплое, тоже жёлтое освещение в тёмное время суток создавали уют, а частенько даже клонили в сон. Ведь когда за окном тьма, а внутри вагона не такой уж и яркий, совсем не "агрессивный" свет, то глаза закрываются автоматически. Впрочем, и сам Двадцатый был склонен к излишней сонливости в морозную погоду. Ближе к девяти часам состав добрался до конечной. Совсем ничтожное количество пассажиров, проехавших полный путь, лениво сползали с подножек вагона и разбредались по домам в разные стороны. Ночью в Черепаново стояла гробовая тишина. Словно и не живёт тут никто, да и станция вовсе не стыковая, а просто платформа в Богом забытом месте. Бригада улеглась спать в кабине, хоть и не такой прогретой, как хотелось бы, но тёплая одежда решала весь вопрос. Ночью стало заметно холоднее, явно около двадцати пяти градусов, если не больше. Проснувшись рано утром, все разом остолбенели от дубака, гулявшего по улице. Сорокет был точно. Но..а что теперь делать? Первое утреннее Черепаново в город само не доедет, да и Двадцатый на месте не встанет, хоть и померзнёт знатно. Когда уже почти всё было готово к отравлению, двери электропоезда резко распахнулись, пропуская лучи слабенького света из плафонов в тамбуре прямиком на заснеженную платформу. Люди лениво карабкались по ступеням в вагон, закутанные как только можно. Хоть бригада и постаралась прогреть ЭТ2 настолько, насколько это возможно, пассажиры всё равно мёрзли внутри. Даже в черной утренней мгле виднелся густой паровидный туман - тоже привычное явление при морозной погоде. Наконец-то электропоезд прибыл на Новосибирск-Главный. Пассажиры быстро скрылись с платформы в тёплое здание вокзала, ну а что им делать на улице, если только не пересадку на другое направление? У Двадцатого по плану был заслуженный отдых после этой завязки, так что, выпустив всех людей и окончив посадку, состав погнали в депо. Также, как и пассажиры, бригада быстренько удалилась с улицы в тёплую комнату отдыха. Через пару минут, 020 нашёл в себе силы превратиться в человека. Еле перебирая ногами, чудом не запинаясь об деревянные шпалы и постоянно вздрагивая, Торжок ковылял к депо. ЭР2-1013, проходившая через зал с канавами, краем глаза увидела странное движение в щели деповских ворот. Подойдя поближе она распознала Двадцатого, полностью замёрзшим и даже присыпанным тонким слоем снега. — Ты чего, совсем сдурел?! Заходи давай скорее, выглядишь как полумёртвый! — схватив того за рукав пальто, 1013 потянула ЭТ2-020 за собой. — Да ты ледяной! — обернувшись к нему, ЭР2 поймала на себе уставший взгляд, который был слабо виден из-за белёсых заледеневших ресниц и полузакрытых глаз. —..Холодно..— еле выдавив из себя хоть что-то, Двадцатый сделал шаг навстречу и его голова рухнула на плечо ЭР2-1013. — Кто ж отправил-то тебя в такой мороз? — отряхивая такие же белые волосы от снега и льда, возмущалась Рижанка, — знают ведь, что ты совсем такой холод не вывозишь! — Мне..холодно...очень.. — всё еще дрожа, тихо твердил о том же 020, постепенно проваливаясь в сон. — Пойдём спать тебя уложу, может, хоть так тебе легче станет. 0053 должна через час вернуться с Запада, если что вдруг, поможет тебе. Я бы и сама что-нибудь сделала, но мне скоро ехать, извини.. — взяв электропоезд под руку, она пошагала прямиком к его комнате, волоча за собой будто безжизненного ЭТ2. — Забери себе мой чай, я обойдусь — протягивая термос уверенно заявила 1013. — Но..тебе же ехать..? — Забирай. Не переживай за меня, справлюсь как-нибудь, главное, чтоб ты сейчас отошёл — уже насильно впихивая чай в онемевшие руки, ЭР2 твёрдо продолжала настаивать на своём, — По дороге зайду к деповскому и попрошу больше не вытворять с тобой такое.

* * *

— Долго ты. Чего там случилось опять? — Да Двадцатый помёрз сильно, вчера вечером, когда тепло было, поехал в Черепаново на ночник, а утром на улице уже вот такое. —Да уж..зачем вообще его из депо в такие морозы выпускать? Ещё пассажиры как начнуть письма строчить куда попало, что к ним в минус сорок электричка приехала без отопления, так и 020 полудохлый потом возвращается. Уж подержали бы они его, пока дубак не уйдет, что ж такого-то. — Да прав ты, конечно, безусловно. Но нехватка делает своё дело, хоть и обстановка получше стала. Я зашла к депошнику сейчас на секунду, он сказал, что понял и подумает, как с этой ситуацией бороться, обещал поговорить с нарядчиками. — Как же холодно-то всё-таки! — переминаясь с ноги на ногу, цыкнул ЭР2-468, - поскорее бы уже весна наступила. — Ты подожди, впереди ещё февраль. Там ещё больше помёрзнем, только уже все вместе.

* * *

Когда уже во всю палило дневное солнце, в морозной пелене показался прожектор. Каргатский электропоезд вернулся. Пассажиры быстро покинули вагоны и саму платформу, резво шагая в тёплый вокзал. Только последние пассажиры поднимались на мост, как помощник сразу же пошёл долбить лёд на подножках. К слову, от такого действия электропоездам было не то чтобы больно, скорее неприятно, но они вынуждены стойко терпеть этот процесс, ведь без него всё было бы гораздо хуже. За время резкого ночного скачка погоды подножки знатно подмерзли, хотя ещё по утру в Каргате их также очищали. — Неужели я дома.. — тяжело вздохнув и размотав длинный рыжий шарф, прислонилась к стене Демиха. — Чё там, прям совсем жесть? — Вглядываясь в щёлку между воротами, внезапно спросила 0041, также внезапно появившаяся около канав. — Да более чем..Везёт тебе, конечно, удачно выходной выпал, сидишь себе дома в тепле, пока все остальные еле тележками перебирают. — А, кстати про тележки и тепло, там у тебя в комнате "тело" лежит, тоже проехался утречком из Черепаново, даже разговаривать почти разучился, — словно это ничем не примечательный случай, Ласточка откусила кусок печенья, которое всё это время держала в руке. — А он спит сейчас что ли? — Да откуда ж мне знать. Может и спит, у него глаза на ходу уже закрывались. Да и ты не думай, что я злорадствую, мне самой завтра в Татарку чесать, а погоду обещают не краше сегодняшней. — Да чего ты, я же не всерьёз. На Западном такое ощущение, что холода ещё хлеще ощущаются, чем где-либо. — Запад в принципе место страшное, это я уже усвоила. Меня уже, блин, бесит, что моё отопление работает так, как ему захочется, и сегодня мне тепло, а завтра я прверащаюсь в кусок льда. — Пойду как раз посмотрю, что там с Двадцатым, да и посплю, пожалуй. — Да иди уж, мне тебя держать не надобно. Зайдя в комнату, ЭД2Т увидела Двадцатого, что лежал почти с головой замотанный в одеяло, всё ещё иногда еле заметно, но вздрагивая во сне. Пятдесят третья хоть и жила с ним бок о бок, да и о проблеме этой знали все, но она никогда не видела, чтобы ЭТ2 замерзал настолько сильно. Недолго размышляя, ЭД2Т-0053 взяла своё одеяло и накрыла им ЭТ2-020. Удостоверившись в том, что окно плотно закрыто без единой щели, она легла к себе на кровать, сжавшись в клубок от лёгкого холода, проходящего сквозь стены, и укрылась своей тёплой кофтой, дабы совсем не замёрзнуть. Хоть она и не могла заснуть около минут пятнадцати, пытаясь сжаться все сильнее, она отчётливо понимала, что спокойно вытерпит такие условия, главное привыкнуть, а вот Двадцатый от второго одеяла хотя бы дрожать перестал со временем.