Совершенный механизм

Однажды дождливым октябрьским утром, когда мы завтракали после трудной недели, на Бейкер-стрит неожиданно заявился самый толковый инспектор Нового Скотланд-Ярда. Он пришел пешком, поскольку мы не слышали стука колес экипажа, без зонта и оставил на полу огромную грязную лужу. Вел Лестрейд себя странно и не произнес ни слова, пока Эмма не подтерла воду и не покинула гостиную. Выглядел хмурым и бледным, отказался от хорошо прожаренных сосисок, но не от алкоголя, что было для него несвойственно. Мой друг в недоумении наблюдал, как он осушает бокал за бокалом. — Уборная на первом этаже, — на всякий случай сказал мой друг. — Спасибо, — пробормотал Лестрейд и тут же торопливо покинул гостиную. Вернулся он уже не бледным, а зеленым, зато по его виду можно было сделать вывод, что он вполне овладел собой. — Как я понимаю, у вас дело государственной важности, — сказал мой друг. — Но чем же вы так напуганы? Вам поступали угрозы? Лестрейд по привычке метнул в меня подозрительный взгляд, я встретил его с достоинством. Этому я научился от моего друга. — Третье убийство за неделю, — нехотя произнес он. — Вы должны взглянуть. Кто-то должен прекратить это безумие! Мой друг нетерпеливо побарабанил пальцами по столу. — Могу я сначала позавтракать? Тело ведь никуда не денется. Лестрейд вскочил и, еле сдерживая рвотный позыв, выскочил прочь. Судя по звукам, донесшимся до нас, добежать до уборной он не успел. Мой друг позвонил в колокольчик и снова вызвал Эмму. — Вы могли бы и пощадить его, Мориарти, — упрекнул его я. — Бедняга не виноват. Ну или вы могли бы пощадить Эмму, она-то уж точно не при делах! Мой друг невозмутимо вернулся к завтраку, не удостоив меня ответом. Пришлось и мне взяться за еду, хотя кусок не лез в горло. Когда мой друг закончил, то громко спросил, обращаясь к двери: — Ну так когда мы отправляемся в Эппдор-Аркхэмс, Лестрейд? И главное, на чем? — Как вы догада… — послышался из-за двери недоуменный голос инспектора, но его последующие слова заглушил лошадиный топот и скрип колес с улицы. *** — Вот, сами взгляните, — сказал Лестрейд, мужественно прикрывая рот рукой. — Тело… оставили в том же виде, как и нашли. Он указал на бесформенную массу зеленого цвета: издали она напоминала желе, а при приближении... Это, несомненно, было тело особы королевской крови, словно измолотое в фарш: кости, кровь и плоть образовывали слизистую шевелящуюся массу. Мне стало дурно, и мой друг протянул мне противорвотное, а сам опустился на колени рядом с трупом и достал лупу. — Кто мог сотворить подобное безумие! — не сдержался Лестрейд. — И ведь даже нельзя сказать, что это те проклятые убийцы! Они заперты в глубоком подземелье и ожидают расплаты за свои гнусные дела, а их сообщники рассеяны. К тому же это не мог сделать человек, даже если он Реста… Он замолчал. — Это первое тело, которое вы нашли в таком виде? — спросил мой друг после того, как закончил осмотр останков и приступил к осмотру места преступления. Он передвигался по комнате с завидной легкостью и словно совершенно не замечал дурного запаха. — Третье. Принц Ольстеро, герцог Кэлверт и вот теперь почтенный сквайр Милвертон. — Почтенный сквайр, промышляющий шантажом. То есть уже промышлявший. Ничего не украдено? Я вижу, что сейф открыт. — Сейф сэра Милвертона полностью опустошен, преступник заставил жертву набрать код либо подобрал сам. Как видите, следов поджога нет. Преступник действовал чисто. У полиции есть его описание, но… — Описание? — изумился я. — У вас есть описание, а вы пришли за помощью к мистеру Мориарти? Мой друг обернулся и выразительно посмотрел на меня сквозь лупу. — Горничная возвращалась с неудавшегося свидания и видела преступника, — нехотя признался Лестрейд. — Но именно она нашла тело, и трудно… Она совершенно обезумела, бедняжка. — Ну что же, — промолвил мой друг. — Я увидел достаточно, чтобы описать убийцу. Это мужчина ростом с меня, в плаще, похожем на мой, в высоких сапогах и с саквояжем, набитым бумагами. Так его описала горничная? Лестрейд растерянно кивнул. Он, казалось, не знал, куда деть руки от смущения. — Но подозревать вас в преступлении может только безумец! Я и мысли не допустил, что вы могли совершить подобное зверство! Мы с моим другом переглянулись и от души рассмеялись. Этот мрачный смех над изуродованным трупом разогнал тени, что сгустились над этим печальным домом. Дышать стало легче всем, даже бедняге инспектору. — Простите меня, мистер Мориарти, я же сразу вам сказал, что девушка обезумела при виде бедного своего хозяина. Вы можете сказать, как именно был убит почтенный сквайр? Мог ли это сделать человек или искать следует в другом месте? Полиция в отчаянии, Королева в гневе! — Боюсь, я тут бессилен. Подозреваю, использован некий предмет, о котором в криминальных хрониках сведения столь скудны, что я не сумею восстановить принцип его действия. Но есть те, кто может. Те, кто читал древние книги. Придется обратиться за помощью к тем, кто в своей жестокости не уступает убийце. Мой друг подошел к совсем сникшему Лестрейду и дружески похлопал его по щуплому плечу. — Я немедленно поеду во Дворец и доложу Ее Величеству. Если Королева согласится выпустить из подземелья тех Реставрационистов под мою личную ответственность, дело быстро будет раскрыто и смерти, несомненно, на время прекратятся. Ну, пока преступники не изобретут другой способ. — Королева не пойдет… на такой шаг, — неуверенно проговорил Лестрейд. — С другой стороны, вы правы. Эти Реста… никуда не денутся, а если помогут с поимкой Потрошителя, их, возможно, наградят быстрой смертью. *** Пока мой друг находился в гуще событий, я занимался последними приготовлениями: нужно было рассчитать прислугу и заказать четыре билета в купе первого класса континентального поезда. Я еще раз проверил новое ружье, когда в дверь постучала Эмма. — Да, Эмма? — Мое имя Мэри-Энн, сэр. Мне лучше исчезнуть, да? Она с ужасом глядела на мое ружье. — Не нужно бояться, милая, с вами ничего не случится. Ведь вы ничего не знаете. — Думаете, чудовищам будет не все равно, знаю я или нет? Мою сестру… ей вырвали ноги и руки прежде, чем… О, умоляю, возьмите меня с собой! Она бросилась мне в ноги и зарыдала. Я усадил ее в кресло и дал воды, а сам размышлял. Мой друг не давал на этот счет никаких инструкций. По плану мы просто должны были исчезнуть в горах Швейцарии, но об этой бедной девушке никто из нас не подумал. Но что, если она не та, за кого себя выдает? Я смотрел, как колышется ее грудь, как она напугана и как дрожит. Нет, такое невозможно разыграть. А если она выдаст нас? Я знал, что живых родственников у Мэри-Энн нет, и после того, как все раскроется, вряд ли кто-то примет ее на службу с рекомендацией от предателя Короны. Ситуация была невыносимой для моей совести. — Вам же нужен будет кто-то, чтобы мыть полы и заваривать чай, — сквозь рыдания проговорила бедная девушка. А я смотрел на нее и вдруг подумал, что у нее такие красивые белокурые волосы и светло-голубые глаза. Она так прелестна и столько уже повидала в жизни. А кроме того, если применить к ней пытки, кто знает, что она расскажет палачам? И я заказал пять билетов. *** Мы встретились, как и условились, уже в швейцарской деревеньке Рулелау. Прибыли мы туда раздельно: я и Мэри-Энн остановились в скромной гостинице с символичным названием «Аркхэмский дом». Не знаю, чем руководствовался хозяин, но оказался он добрым малым, принял нас с Мэри-Энн за супружескую пару, чем очень ее развеселил. После обеда мы отправились в ледниковое ущелье на встречу с моим другом и двумя джентльменами-Реставрационистами и нашли их в относительно добром здравии. Разумеется, перенесенные пытки повлияли на их здоровье: к примеру, доктор теперь хромал на обе ноги, а у высокого актера помимо хромоты был шрам на шее, который он старался прикрывать шарфом. Однако они оба были бодры духом, как чудом избежавшие лютой смерти. Мой друг был весьма рад тем, как я все устроил, и совершенно не удивился при виде Мэри-Энн, что означало, что мое решение по крайней мере не было опасным. Мы устроились на теплом меховом плаще, дабы обсудить план дальнейших действий, но прежде актер спросил меня, каким образом мне удалось превратить особ королевск… чудовищ в фарш с такого расстояния. — Разве Мориарти вам не поведал эту тайну? Он придумал такое ружье, а к нему особые пули. После попадания такой пули тело твари начинает просто разлагаться изнутри… — О, пожалуйста, я ведь только что обедала! — взмолилась Мэри-Энн, и нам пришлось оставить этот вопрос до лучших времен. Тогда перевели разговор на саквояж с бумагами. Оказалось, мой друг перебрал архив Милвертона и нашел там много любопытных сведений об особах королевской крови. В ближайшее время что-то из этого всплывет на страницах «Нью таймс» и нанесет ощутимый информационный удар власти чудовищ. Затем мой друг в двух словах объяснил, как ему удалось обойти кордон на границе и что вести из Лондона именно такие, как он и ожидал. Он показал мне газеты, где Ее Величество дала свой комментарий по поводу его предательства: «Мы сожалеем, что такой совершенный механизм сломался из-за какой-то песчинки». И только когда я прочитал эти слова, то заметил, что мой друг и актер смотрят друг на друга так, как друг на друга теперь смотрим мы с Мэри-Энн. И этот факт, наконец, прояснил для меня всю суть событий последнего месяца.