Блеск софитов

Мы с Сынхо снова были вместе. Я вернулась к нормальной жизни. Я уехала из столицы. Домой. К маме. И осознала, что родные стены всё-таки лечат. Контракт Сынхо должен был закончиться через год. Поэтому сейчас мы были на разных концах земли. Он звонил мне каждый день, по нескольку раз. Его ласковые слова день ото дня согревали мою душу. Для меня он стал как ангел — хранитель, спустившийся на землю в образе человека. Соседи и старые друзья хвалили меня, пусть я не стала звездой, но смогла познать лучи софитов. И вся эта грязь, которая лилась на меня около 3 месяцев, внезапно стёрлась, как будто бы её и не было. Пару раз мне звонили агентства — предлагали начать всё заново, уверяли меня, что у меня уникальный голос. Я отказалась. Такая жизнь для меня — закрытая страница в книге. Я стала обеспеченной дамой, открыв свой ресторанчик. Остальные деньги вложила в недвижимость. Всё-таки Ли Дон Ук отписал мне не маленькую сумму. Дон Ук!? Подлый обманщик. Довести меня до такого, и если бы не Сынхо. Чтобы было со мной сейчас? Надеюсь рано или поздно он всё-таки доиграется! И ответит за всё то, что причинил людям. Куклы…цели…просто пешки. Медленно бреду по набережной реки родного города. Отросшие до плеч волосы, колыхает ветер. Мимо бредут парочки, крепко схватившись за руки. Перед глазами встаёт лицо Сынхо. В сумке тут же вибрирует телефон. Улыбаюсь в полный рот и сладостно подношу трубку к уху. — Алло? — Нана! — Привет!!! Знала, что ты сейчас позвонишь, буквально сердцем чувствовала… — Привет, — протягивает взволновано Сынхо. Ощущаю волнение на себе. — Что — то случилось, что у тебя с голосом? — Не хочу волновать тебя…ты …газеты читала…телевизор смотрела?! — Сынхо, ты же знаешь… сейчас я поглощена другими интересами, а что? — Я думал, знаешь. Ты мне ничего не говорила. Вообще я и сам не спрашивал. Тогда просто нашёл тебя…знал, что ты в плохом состоянии…не стал спрашивать, почему вы расстались…что случилось…он сделал тебе слишком больно, но думаю, ты всё-таки должна знать. Он … У меня сжалось сердце. Я снова слышу о нём что-то. Спустя год. Зачем? Разве мне надо что-то знать о нём. Он предал меня. Растоптал мою любовь. В прах. — Что с ним? — слова сами срываются с губ. — Он умер, — вздыхая, протягивает в трубку Сынхо, — от СПИДа. Это долго держалось в тайне. Уехал лечиться, а вчера во всех газетах сообщили о его смерти. Мне позвонила Да Хи… решил что тебе надо знать!!! Мурашки пробегают по телу. В горле тут же образуется ком. Он не врал! В этом он не врал мне! Слёзы сами выступили из глаз. Сынхо продолжает говорить что-то. Я уже не слушаю. Любого наказания я желала этому человеку, но не смерти. Дон Ук… Вот что значил мой сон в самолёте. Ты сделал меня слепой. Сделал так чтобы я ничего не увидела. Заставил возненавидеть тебя. И даже если ты играл, ты ведь не врал мне про болезнь. Сказал, чтобы я уходила… Бегу домой то и дело, врезаясь в прохожих людей. Не верю услышанным словам. Влетаю в квартиру и включаю новостной канал. И попадаю на то, что не хотела снова услышать. «Сегодня в 13:00 в медицинском центре «Актив» в городе Мюнхен, от СПИДа скончался продюсер Дон Ук, известный своими продвижениями в сфере музыки. В его случае болезнь прогрессировала очень быстро. Из молодого крепкого мужчины, со временем он превратился в тяжело — больного человека. Наличие дорогостоящих лекарств не смогло справится с вирусом 20 века. Он будет похоронен в родной стране, где близкие ему люди смогут проститься с ним. Стало известно также, что основную поддержку ему всё это время оказывала известная певица Да Хи, находившееся с ним рядом в момент смерти. Женщина, которая любила его до самого конца» На экране мелькнуло снятое журналистами заплаканное лицо дивы. — Да Хи, скажите нам что-нибудь, — кричали ей вслед репортёры. Она быстро прошла, утирая платком красное от слёз лицо. «Да Хи сейчас не в состоянии давать какие либо интервью. Она лишь просит уважать частную жизнь Дон Ука. Он мёртв, поэтому не услышит критики в свой адрес. Причины его заражения не известны. Хотя он не однократно был замечен в местах известных своей репутации. Так или иначе, его представители просят уважать и ценить память этого человека! О дальнейших новостях будет сообщено позже» И на секунду экран наполнила цветная фотография Дон Ука. Широкая улыбка, так часто будоражащая мою душу, была живой. Взгляд, наполненный искрами света — теперь погас. Мне больше никогда не увидеть его. Даже на расстоянии я не смогу наблюдать за ним. Все ошибки его жизни, тут же померкли передо мной. Я бы продала сейчас душу дьяволу — лишь бы он был жив. Сжав ногтями обивку дивана я издала стон отчаяния. Я так ненавидела его сейчас. Ненавидела за то, что он снова соврал мне. *** Люди, одетые в чёрном впереди, справа и слева. Впереди медленно едет чёрный кадиллак, с дубовым гробом внутри. Замотав лицо чёрным платком и, одев огромный чёрные очки я просто сливаюсь с толпой. Здесь не слышаться стоны и плач. Ведь родные ему люди мертвы. А родные дяди и тёти — считали его слишком испорченным человеком, чтобы скорбеть о нём. Лишь где то вперед тихий женский всхлип. Это Да Хи. Проходит время и вот уже свежо — образовавшийся холм посередине кладбища. Гроб не открывали. Это была его просьба. Он знал, что был красив и обаятелен. И не хотел, чтобы люди видели его больным. Он ушёл из жизни, оставив за собой громкие победы, славу и покрытую мраком репутацию. Я возлагаю на могилу букет красных роз. — Ты, наверное, презирала его всё это время? — Да Хи становится со мной рядом. Я поворачиваюсь и смотрю на неё. Она бледна. Лицо, уставшее и лишённое чувств. — Мне жаль его, — единственное, что протягиваю я. — Ты любила его? — Даже если так, любовь рано или поздно проходит. Оставляя лишь раны на душе, да и они со временем зарубцовываются. Я рада, что с ним рядом находился человек, который любил его до конца. Люди не должны быть одиноки… Я замолчала. Всё Нана, забудь. Сейчас ты можешь только рвать себе сердце, что не была рядом. — Прости, но мне надо идти, — протараторила я. Да Хи хватает меня за руку, словно бы что-то хочет сказать. Я плавно одёргиваю её. — Я просто пришла почтить его память…не более…у меня теперь другая жизнь…и тебе мне сказать нечего. Я целенаправленно зашагала вперёд. Мне надо забыть всё это как страшный сон. Его нет, а мне надо жить дальше. Он не попытался связаться со мной всё это время…значит, я была ему не нужна. Но я благодарна за то недолгое время, что мы были рядом. — Прощай — проходят мысли у меня в голове. Я ушла, оставив за собой страсть и блеск софитов. Да Хи так и осталась неподвижно стоять возле его могилы. В руках она сжимала конверт. Порыв ветра выбил тонкую белоснежную бумагу из тонких пальцев Да Хи и понёс его так далеко, что он уже был не заметен. Переворачивая его в воздухе, лишь только птицы теперь смогли бы прочитать то, что было написано. «Нана, прости меня за всё. Я сильно любил тебя. Но видя, как ты переживаешь за меня, не смог остаться с тобой рядом. Извини, за все те страдания, которые причинил тебе. Из-за болезни я не смог быть с тобой в тяжёлое время, я очень рад, что появился Сынхо. Он отличный парень. Намного лучше меня. Тогда в отеле, на рассвете увидев твоё спокойное лицо, я понял, что не смогу сделать, так чтобы ты всегда была такой. Горесть утраты разобьёт тебе сердце. В тот вечер ты стонала во сне, просила, чтобы я не отпускал тебя. Что боишься моей смерти… А я плохой человек и не должен был находится с тобой рядом. Прощай, с тобой я не играл. Да Хи лишь помогла мне… освободить тебя …от человека сделавшего слишком много ошибок в жизни!!! Ли Дон Ук» В то время, когда я думал, что я учусь жить, я учился умирать. (Леонард Луис Левинсон)