Предзимье

      Она смотрела в окно, теребя только что созданную розу. Растрачивать энергию на такие пустяки было баловством, но ей нравились живые цветы. Эту страсть она скрывала, как и многие другие. Верховной Волшебнице не пристало поддаваться сантиментам. Как же всё изменилось! И как быстро… для людей прошло два десятка лет, для эльфов – лишь одна секунда. Но эта секунда изменила всё.       В Нижний мир она наведывалась уже на протяжении ста лет, но ещё двадцать лет назад могла возвращаться в родной Край певучих ручьёв, бродить среди его древних деревьев и набирать энергию из чистейших речек. Она всегда любила работать с водой, даже сейчас предпочитала прозрачные бесцветные камни. Её любимцем был горный хрусталь. Но эту энергию не сравнить было с той, какую давала вода Запределья. Королева до сих пор чувствовала, как Сила солнечными зайчиками втягивается в кончики её пальцев, опущенных в воду, и ледяным обжигающим огнём растекается по жилам. Дыхание захватывает, словно её на горной вершине обдаёт потоком северного ветра, сердце учащённо бьётся, и неудержимо тянет вверх, в холодную прозрачную глубину осеннего неба… Теперь этого нет.       Беда пришла со стороны тех, от кого её меньше всего ждали. Серые эльфы давно освоили Нижний Предел. В Верхнем Пределе им было тесно, к тому же, Звероподобные не представляли для них никакого интереса, в отличие от людей. Люди же были любопытными существами и отлично подходили для магических экспериментов, но Серые относились к ним согласно традиции, перенятой у Высших собратьев, – с презрением, как к существам, которые гораздо ниже всех эльфов, кроме тёмных. Хуже отношение было разве что к нечисти, произошедшей от людей, вроде вампиров и оборотней. Если у людей признавали зачатки разума, подобным тварям в этом было отказано. Издавна оборотней использовали эльфийские кланы в междоусобных войнах. Когда появился отряд наёмников, который предлагал свои услуги по принципу «кто больше заплатит», удивления это не вызвало. Отряд был малочислен – десять вооружённых всадников, не считая атамана, – но дело своё знал. Искусные воины были способны выдержать натиск противника, втрое превосходящего их числом, и к магии они оказались ещё более устойчивы, чем обычные оборотни. К ним охотно уходили оборотни из эльфийских дружин, потому что там, во-первых, больше платили, во-вторых, жили дольше. Эльфов это не тревожило – нечистью человечество обеспечивало исправно, и недостатка в ней не было. Довольно быстро из отряда головорезов образовалась войско, насчитывающее более тысячи воинов. Оно назвало себя Братством Чёрного Крыла, а их предводитель стал именоваться Великим Князем. Тогда магистры тоже не обеспокоились – на своём долгом веку они повидали немало подобных организаций-однодневок (по эльфийским меркам), которые потрясали, в зависимости от эпохи, дубинами, копьями, топорами, мечами, ружьями, саблями, резали ближних своих и наживались на их крови. Они внезапно появлялись и внезапно исчезали, минуя эльфов, словно волны минуют скалу. Иногда ими пользовались в своих интересах, иногда – нет, но в целом относились с презрительным безразличием, как к копошению насекомых. Однако с Чёрным Крылом так не получилось. Братство переместило свою деятельность в Запределье. Сначала оно поставляло наёмников тамошним эльфам, а потом внезапно каким-то поистине невероятным образом Великий Князь договорился с атроксами, с которыми до того никому никогда не удавалось договориться, и, объединившись с Драконами, выбил из Края Вечной ночи всех эльфийских магов. Пленных не брали, пощады не давали. Магия обычных магов на них не действовала, а в рукопашной схватке эльфы были не сильны, потому что уже много веков привыкли полагаться именно на чародеев. Вмешательство магистров в корне ситуацию не изменило бы, так как противник значительно превосходил их числом, и попытка его остановить была подобна самоубийству. Не успели магистры прийти в себя от такого нахальства, как таким же чудовищным натиском было освобождено от эльфов Золотоземелье, а следом за ним – Беломорье. Магистры забеспокоились. Был собран Совет, на котором, помимо Серых, оказались только Лесные, Ночные и Крылатые эльфы. Высших возня младших братьев не интересовала. Крылатые участвовать в битве отказались, но на них и не рассчитывали – их было слишком мало, к тому же, они сильно уступали Небесным Стражникам. Однако было уже поздно. Северный Континент был освобождён от эльфов полностью, следом за ним – Южный. Маги, которые раньше свободно собирали Силу по всему Запределью, были вынуждены обходиться теми крохами, которые оставались в истощённых эльфийских краях, либо переселиться в Нижний мир. Договориться с Князем Братства не удавалось. Он, собственно, вообще не желал с эльфами разговаривать. И тогда предводители Серых кланов, объединившись перед общей бедой, решили от него избавиться. Не было сомнений, что князь Корвус – единственный виновник гонений, внезапно обрушившихся на чародеев. К счастью, в самом Братстве было неспокойно. Корвус ухитрился настроить против себя всех младших князей, и устранили его на удивление легко. Эльфы вздохнули свободно и начали потихоньку возвращаться в Запределье. Правда, атроксов и гарпий пришлось оставить в покое, но эту проблему решили отложить. Вот только спокойствие длилось два с половиной года. Стоит заметить, что эльфы времени не теряли. Князь Велимир и в сравнение не шёл с тем чудовищем, которому стал преемником. За два года было уничтожено две трети Братства, и эльфы готовили большое наступление в Великой Северной степи, чтобы покончить с Чёрным Крылом раз и навсегда. Наступление действительно было организовано. Только во главе того, что осталось от некогда могущественного Братства, оказался князь Корвус. Уже одно это обрекло эльфов на поражение. Маги были уверены, что князь мёртв, доподлинно было известно, что его убили и труп его бросили в лесу на съедение хищным зверям. И вдруг мертвец возглавляет войско оборотней… Битва была жестокая. От Чёрного Крыла осталась горсточка искалеченных воинов, а от великой эльфийской рати – ничего. Долго эльфы зализывали раны. Братство притихло, притаилось. Была надежда, что от нанесённого ущерба оно уже не оправится. Оправилось. Стали разъезжать по всему Запределью чёрные всадники на лошадях-змеях, гладких, безгривых, и лошади сражались наравне с хозяевами. На этих воинов не действовала даже магия магистров. И вскоре эльфы вновь оказались выбиты из богатых государств Звероподобных. С этим пришлось примириться. В конце концов, был ещё мир людей. Однако у князя Корвуса остались от пятидневного общения с эльфийскими палачами, мягко говоря, не самые светлые воспоминания. Маги, которые организовали его пытки и убийство, погибли один за другим при загадочных обстоятельствах. Дальше – больше. Штаб Крыла остался в Москве, и то тут, то там появлялись патрули Братства, которые, казалось, только и знали, что задевать магов. Серые призвали на помощь Лесных братьев – среди них издавна существовали Охотники за шкурами, которые очищали мир от зверолюдей, в том числе и оборотней. Итог оказался не совсем тот, на который рассчитывали – воины Братства сражались с Охотниками, побеждала то одна, то другая сторона, но про магов не забывали. Мало того, освоившись с противником, Братство начало уверенно одерживать верх и действовало по принципу «десять за одного», то есть из-за одного убитого на Охотников начиналась облава. Потом это правило включило атроксов, с которыми Братство тесно сотрудничало. Охотники стали задевать оборотней всё реже и реже, потому что выходило себе дороже, а со временем оставили эту забаву вовсе. Серые маги терпели. Однако их всё больше беспокоила нарастающая мощь Братства. Корвус плевал равно на владык эльфийских и владык человеческих. Чёрное Крыло стало «государством в государстве» с собственной высокоразвитой инфраструктурой. Числилось в нём вдвое меньше воинов, чем было до убийства князя, зато никто не мог сравниться с ними в военном мастерстве. Корвус не лез в открытую войну, маги его не интересовали, если только не становились ему поперёк дороги, что случалось частенько, потому что магистры никак не могли понять, где проходит эта самая дорога. Повторение побоища при Северной степи эльфам вовсе не хотелось. Проблему надо было решать. Кто бы мог подумать, что королева магов, Верховный магистр, будет вынуждена променять тёплый сонный Прованс на холодную грязную Москву ради того, чтобы обуздать зарвавшегося оборотня! Скажи ей об этом кто-нибудь пару десятков лет назад – нахалу бы вырезали язык. Синэрион, монотонно излагавший предысторию, наконец умолк. Финэриэль не хотела отправляться в Москву также и потому, что отнюдь не желала встречи с представителем Высших эльфов. Он всегда был холодно-вежлив, но не выказывал ни уважения, ни хотя бы учтивости по отношению к королеве. Финэриэль была уверена, что не уступает ему в магическом искусстве, и презрение посла объясняла исключительно его спесивостью. – Вы пробовали с ним договориться перед тем, как вызывать меня сюда? – спросила она. – Неоднократно, – выдержав секундную паузу, ответил Синэрион. Советник никогда не отвечал сразу. – Вести переговоры он не желает даже через своих помощников. – Есть же способы… Финэриэль начинала закипать. Обычный оборотень с обычными человеческими страстишками! Неужели Синэрион не мог сам решить возникшую проблему? – Какие у него слабости? Вино, пиры, деньги, женщины? Мужчины? Предоставьте ему всё это – и он будет ласков и безобиден, как котёнок. На этот раз Синэрион молчал дольше обычного. Финэриэль, которая постаралась избавить себя от созерцания его постного лица в самом начале разговора и отошла к огромному окну посмотреть на бесконечный город, раскинувшийся внизу, была вынуждена оглянуться, чтобы убедиться, что посол Высших не сошёл с ума и не игнорирует её вопрос. Он заговорил в ту же секунду, как она обернулась: – Ваше величество, конечно, знакомы с человеческими религиями. Финэриэль вздёрнула подбородок и не удостоила его ответом. – Из таких, как он, получаются отличные фанатики. Знаете, те, кто изнуряет себя голодом и жжёт себе руки во имя веры. Плотские утехи его не интересуют. – Любая организация, даже религиозная, должна на что-то существовать. Сомневаюсь, что он обходится пожертвованиями. – Деньги ему тоже сулили, и так же безуспешно. Подозреваю, основываясь на тесном сотрудничестве Чёрного Крыла и атроксов, что ему предоставлен кусок Щедрогорья. Финэриэль отвернулась к окну и сжала руки, пытаясь унять злость. – Подозреваете? – холодно спросила она. – А что вам вообще о нём известно? Опять долгая пауза. – Сожалею, ваше величество. Ничего. Или почти ничего. Не совладав с собой, королева обернулась так стремительно, словно её ужалили. Но это была единственная слабость, которую она себе позволила. – Ничего? – переспросила она прежним холодным тоном. – Проблема возникла не вчера, о чём вы прекрасно знаете. За всё это время вы не дали себе труда его просканировать? – Ваше величество, сканировать его магическими способами невозможно. Магия на него не действует, равно как и на его людей. Я тоже пытался – бесполезно, он будто отгорожен глухой стеной. К нему подсылали телепатов. Мужчины пропали. Женщина, которая должна была его обольстить, полностью лишилась телепатических способностей. – Разведка? – Конечно, ваше величество. Ни один из разведчиков до сих пор не вернулся и не вышел на связь. Похоже, Синэрион вызвал её не из-за собственной прихоти. Проблема действительно существует… Финэриэль медленно опустилась в кресло и жестом предложила Синэриону сесть напротив. – Окружение? – коротко спросила она. – Безусловно, ваше величество, – слегка наклонил голову посол. – Корвус правит железной рукой, и его боятся больше, чем нас. Кроме того, у меня создалось впечатление, что даже ближайшее его окружение о нём почти ничего не знает. Мы можем судить о нём только на основании его поступков, которые нам известны, и тех скудных сведений, которые он не считает нужным скрывать. – Что у вас получилось? – Прежде всего, ваше величество, говоря о Корвусе, следует принять во внимание, что существует центральная, если позволите, поворотная точка в его биографии. Это Шархат. И главный вопрос, который возникает в связи с этим – имеем ли мы дело с одним и тем же человеком… Финэриэль очень захотелось вздохнуть – когда Синэрион впадал в менторский тон, лекция затягивалась надолго. Однако на сей раз ей повезло – предмет лекции был довольно интересен, хотя она и пыталась сдержать любопытство – кем бы ни был Корвус, он ведь даже не человек, всего-навсего оборотень, и проявлять чрезмерную заинтересованность его биографией было совсем неуместно. Правда, ни один человек, не говоря уже про оборотней, не доставлял столько проблем, поэтому её интерес в данном случае простителен. Она устроилась поудобнее и приготовилась слушать. – Рискую навлечь гнев вашего величества, но о Корвусе ничего нельзя сказать наверняка, в первую очередь из-за того, что сканировать его, как я уже имел честь доложить вам, невозможно. Тем не менее, осмелюсь утверждать, что Корвус до Шархата и Корвус после – один и тот же человек. Если б это был маг, принявший его обличие, я бы легко его вычислил. Финэриэль вознамерилась в ближайшие полчаса расслабиться и слушать советника, однако последние его слова оказались столь невероятными, что она, спросив обычным бесстрастным тоном: «Вы видели его?» – всё же не сумела казаться совершенно равнодушной и непроизвольно выпрямилась, слегка подавшись к Синэриону. – Видел, ваше величество. Я был одним из тех, кто пытался вести с ним переговоры. Только многолетняя привычка позволила владычице сохранить безучастное выражение лица. Как?! Синэрион, сам Синэрион, Высший эльф, который даже к ней относился с пренебрежением, снизошёл до посещения не человека – оборотня?! – Я представился, он внимательно меня выслушал и попросил одного из своей свиты показать мне выход, – спокойно сказал Синэрион. На секунду Финэриэль почувствовала к князю тень расположения – она не смогла бы так бесцеремонно и грубо выставить посла Высших. И на Синэриона нашлась управа… – Думаю, не стоит утомлять ваше величество подробным разбором этого маленького инцидента.       «Ещё бы!» – усмехнулась про себя королева, которая охотно выслушала бы подробности, но понимала, что Синэрион не пожелает их вспоминать.       – Возвращаясь к разговору, предлагаю вашему величеству считать, что нынешний Корвус – тот самый человек, которого убили в Шархате. Тогда можно сказать, что мы располагаем некоторыми фактами из его биографии…       – Я внимательно слушаю вас, – сказала Финэриэль, убедившись, что советник вновь прибег к своей излюбленной паузе.       – Итак, – поднявшись, начал Синэрион и даже прошёлся вдоль окна взад и вперёд – у него была привычка, когда ему случалось читать лекции молодым дипломатам, ходить из стороны в сторону по аудитории, – в мире людей он появился, когда ему исполнилось тринадцать лет. Кто его родители и где он был до этого времени, мы можем только гадать. Согласно официальной версии принято считать, что он сирота. Его история более или менее отслеживается с тех пор, как он оказался в одном из местных аристократических лицеев под именем Дмитрия Врановича. Этот лицей называется «Гордость Отечества», и учатся там только дети старинных дворянских родов. Для того, чтобы попасть туда, нужно предоставить генетическое древо до пятого колена. У Корвуса, естественно, таких документов не было, но за него поручился Ярослав Владимирович Вранович, род которого ведёт своё происхождение от Вальравна Дия, сподвижника князя Рюрика. – Корвус – потомок этого рода? Почему Ярослав за него поручился? – Ваше величество, то, что Корвус не простолюдин, видно за версту. Тем не менее, я бы не рискнул утверждать, что он потомок именно рода Врановичей. Скорее всего, один из его родителей был эльфийского происхождения. Ярослава же он, вероятно, принудил. – Тринадцатилетний мальчик заставил взрослого мужчину? – Финэриэль постаралась задать вопрос недоверчивым тоном, не выказывая удивления. – Человеческие детёныши созревают рано, к тому же для человека Корвус обладает чрезвычайно развитым умом… В лицее он познакомился с будущими младшими князьями Братства, подчинил их себе, и до его смерти я уже имел честь кратко изложить его историю. В мир людей он вернулся спустя год после убийства, на тот момент ему было восемнадцать лет… – Подождите, Синэрион. Тяжело поверить, что тринадцатилетний мальчик, даже обладающий выдающимся умом, способен создать такую организацию. Вся история Чёрного Крыла до его свержения – это нескончаемая череда убийств и реки крови. – Это не обычный человеческий детёныш, ваше величество. Он – оборотень, причём это свойство мог получить лишь от своего человеческого предка. Наполовину оборотень, наполовину эльф – доселе подобные гибриды нам не встречались. Ничего удивительного в том, что он оказался чрезвычайно жесток и умён настолько же, насколько жесток. – Его наполовину эльфийское происхождение лишь ваши домыслы, ничем не подкреплённые. – Если бы ваше величество его видели, уверен, вы согласились бы со мной. Что ж, возможно, Синэрион прав. При всей своей заносчивости, он никогда не делает голословных утверждений. Лёгким кивком королева дозволила советнику продолжать. Тот поклонился и заговорил вновь: – Итак, в мир людей он вернулся спустя год после событий в Шархате и зарабатывал на жизнь тем, что развлекал зевак, выступая с песнями на эстраде… Финэриэль едва не поперхнулась, что Синэрион понял как недостаточную её осведомлённость в специфике человеческой культуры и поспешил дать объяснения: – Вашему величеству, возможно, неизвестен тот факт, что искусство исполнения песен в этом мире приняло настолько массовый размах, что слово «искусство» вполне можно выбросить. Это, по сути, обычная торговля, основанная на стремлении представителей человеческой расы, особенно юных, выбирать себе кумира и сходить по нему с ума, при этом у кумира может не быть никаких вокальных данных, достаточно привлекательной – по человеческим меркам, конечно же, – внешности. Корвус обладал и тем, и другим. Он выступал в составе группы «Крылья» вместе с напарником – Владиславом Истоминым, и они пользовались, как принято здесь говорить, «бешеной популярностью». Следует заметить, что Корвус не оставил сцену до сих пор и вместе с Истоминым иногда даёт концерты, жертвуя всю полученную прибыль на благотворительность… Финэриэль было прекрасно известно о так называемой массовой культуре – всё же двадцать лет она прожила в человеческом мире, – однако прерывать советника королева не стала. Ей нужно было время, чтобы примириться с услышанным. Князь – князь!! – дёргается на потеху публике под сомнительные звуки, которые называть музыкой язык не поворачивается. Да, князь выбранный, но всё же тщеславие и честолюбие заставили его учиться в лицее для отпрысков аристократических родов (правда, какие именно здесь могут быть аристократы…). Ради куска хлеба можно на многое пойти, но ведь сейчас князь, хвала небесам, не нуждается! И тем не менее от столь низкого занятия не отказался… – Возвращаясь к предмету нашего разговора, хочу заметить, что относительно биографии Корвуса осталось сказать немного. Он выступал около двух лет, после чего вернулся в Братство, и нам пришлось узреть его во главе войска в Северной Степи. Последствия вашему величеству известны. Королева слегка склонила голову. – Напоследок – хотя я, должно быть, и так утомил ваше величество столь длинной речью, – я всё же хотел бы отметить следующее. Политика Корвуса нам неясна. Чего он хочет добиться, истребляя младших магов, неизвестно. Что он делает в Запределье, так же неясно. Было время, когда я думал, что он хочет получить господство над всем Запредельем, но, если это и так, господствует он весьма странным образом. Чёрное Крыло в мире со всеми звероподобными народами и совместно с атроксами уничтожает Сумрачных Тварей – это занятие нам даже на пользу, потому что только благодаря Драконам и оборотням Братства мы до сих пор не пострадали от этих чудовищ. Что нам не на пользу – Братство защищает Звероподобных от эльфов, мало того, оно взяло под опеку низших эльфов. Если смысл в первом ещё можно усмотреть, зачем Корвусу второе – тайна за семью печатями. И ещё одно… ваше величество, я понимаю, что чрезмерно злоупотребил вашим вниманием, но позвольте занять несколько минут вашего драгоценного времени. К тому же, то, что я хочу сообщить вам, тревожит меня куда более всего вышеперечисленного. – Я слушаю вас, Синэрион. – Благодарю. Ваше величество, все, кто устроил над князем расправу в Шархате, были убиты. – Вы рассчитываете меня этим удивить? – Конечно, нет, ваше величество. Странен способ убийства. Я имею в виду только магов. И опять бесконечная пауза, которая прервалась только после одобрительного кивка королевы. – Все пятеро помешались. Они в течение нескольких дней кричали от боли и умоляли освободить от червей и насекомых, которые сжирают их заживо, между тем как никаких насекомых не было. Тем не менее, вскрытие показало, что их внутренности действительно изъедены; по сути, трупы представляли собой почти пустую оболочку. Никаких следов насекомых или червей, кроме выгрызенных во внутренностях ходов, не оказалось, что наводит мысли о гипнозе или внушении. Финэриэль слегка изменила позу и посмотрела в окно. Выползавшее из-за туч багровое солнце медленно валилось за город, заливая его кровавым светом. Она уже поняла, что имел в виду Синэрион. – Пять сильных магов, – монотонно говорил Синэрион, – владеющие многими защитными техниками. Кем должен был быть убийца, чтобы внушить им, будто их поедают живьём? Следует также учесть, что внушение было проведено в максимально сжатые сроки – охрана не успела отреагировать. – Подобные случаи повторялись? – спросила королева, не отводя взгляда от багрового солнца. – С магами – нет. Но я позволю себе предположить, что исключительное могущество Братства в мире людей обеспечила та же методика. На этот раз молчание длилось действительно долго. Королева не отрывала взгляд от окна. Алые отсветы ложились на её лицо. Она бессознательно сжимала и разжимала тонкую руку. Синэрион сидел в той же позе, что и Финэриэль, и тоже смотрел в окно, на сгрудившиеся над угасающим солнцем тяжёлые чернобрюхие облака. – Синэрион, – раздалось в сумрачно-рдяном безмолвии. – Может быть, стоит просто… убить? Синэрион внутренне усмехнулся идее убить того, кто уже был убит. – Мы пытались, ваше величество, – ответил он, ничем не выдав усмешку. – С убийцами произошло то же самое, что и с разведчиками – ни один не вернулся и не вышел на связь. Финэриэль подавила тяжёлый вздох, хотя ожидала такой ответ. – Будем пытаться договориться, – сказала она.