Ноябрь в Дивнозёрье

К Дивнозёрью подбиралась зима. Ещё не было снега — но ноябрьское солнце уже не грело, и долго-долго по утрам таяла изморозь на травах, пожелтевших и склонившихся к земле под порывами осеннего ветра. Печаль легко проникала в души — тихая грусть по ушедшему лету, странная скорбь по падающим с тёмных ветвей листьям… Тайка встала поздно — осенью её тянуло в сон — и поглядела за окно… Небо было непредсказуемым: сквозь прорехи в нищенском сером одеянии кое-где просвечивала холодная чистейшая синева, и можно было только гадать: развеются тучи — или сомкнутся стеной?.. Вставать, пока не прояснится, не хотелось, и Тайка поуютнее укуталась в одеяло и зажмурилась. Из полудрёмы её вывело шуршание пакета. Одевшись и заправив постель, Тайка подошла к столу: так и есть, кто-то (по имени Пушок) проделал дырку в мешочке с заварными булочками и украл четыре штуки из восьми оставшихся. Тайка уже готова была отругать коловершу, но… Пушка нигде не было. Стоило Тайке махнуть на поиски рукой, как он влетел в дом и сказал такое, что у Тайки пропала всякая охота его бранить: — Я синицам накрошил булочек! Сам почти ничего не ел, только откусил на пробу: не чёрствые ли. И хотя количество крошек в кормушке заставило Тайку призадуматься над философскими вопросами: о значении величины «почти» в системе единиц измерения Пушка, а также о том, сколько нужно съесть на пробу, чтобы понять, не чёрствая ли булка — этим объяснением она осталась в целом удовлетворена. Синички, вестницы скорых морозов, прилетели два дня назад, и Тайка позаботилась о них, подвесив к ветвям дерева кормушку. Да и домовой Никифор принял участие в судьбе маленьких птичек, наведя на их столовую чары, отводящие глаза котам (на коловершу они не подействовали, видимо, из-за его наполовину совиной сущности). Остаток утра прошёл в хлопотах по дому. Потом Тайка навестила прихварывавшего деда Фёдора и попила у него чаю, прогулялась с Алёнкой и Снежком в поле, по которому ещё стлался туман, бледно-золотистый в лучах солнца. Вернувшись, Тайка и Алёнка стали делать курник. Сварожье же сегодня, надо духов задобрить… Домовой Никифор тоже помогал. Пушок, привлечённый вкусными запахами, кружился рядом, то и дело по мелочи утаскивая что-нибудь вкусненькое. Деду Фёдору Алёнка тоже отнесла немного курника. А Тайка тем временем спустилась в погреб, на всякий случай проверила запасы противоупыриного чеснока, протёрла от пыли банки с вареньями-соленьями, а также попросила духов беречь запасы. Со своими духами они с Никифором уже договорились перед тем, как зайти к деду Фёдору. Курник вышел обалденно вкусным, это единогласно признали все. Тайка аж зарделась от похвал в свой адрес: она отнюдь не считала себя гением от кулинарии. После обеда, включавшего в себя помимо курника куриный же бульон, Тайка вознамерилась было почитать перед тем, как сесть за уроки на завтра — благо что почти всё сделала сразу же по приходу из школы, оставалось в основном перепроверить. Подойдя к шкафу с книгами, она на миг выглянула в окно. Залитый солнечным золотом дальний лес пробудил в её душе светлую тревогу: а как там бабушка и её возлюбленный — дивий царь Радосвет? Как Яромир, суровый, но честный воин? Таинственный и опасно-беззащитный Лис? А потом Тайка достала с полки истрёпанный томик «Ведьмака» и, усевшись в кресло, погрузилась в освещённую светом старенькой лампочки книгу, согреваемая пледом и коловершей. Осень была доброй — как руки бабушки...