Это был дождь.

Я очень очень надеюсь, что хоть кто-то это еще помнит. Я сейчас готовлюсь к выпуску из технаря (около 3х месяцев осталось), так что времени у меня не так много бывает. Тем не менее, я стараюсь и рисовать, и писать, читать, да еще что-то придумывать. Голова забита, мешки под глазами не уходят. Так что, я надеюсь, вы простите меня и поймете. Ах да, глава мне нравится, и, я надеюсь, понравится и вам. Мы медленно подходим к середине, если я решу вставить туда один очень интересный кусок сюжета, или к концу, если решу не вставлять. Жизнь Икка в моем фанфе не сахар, это да. Удачного чтения!)) Сегодня Рапунцель не приходит в школу. Краем уха слышу, что они празднуют день рождения ее отца. Что ж, хоть так. После уроков поднимаюсь к Робину, но и его нет. - Он сегодня вообще не приходил, - говорит одна из двух девчонок-подружек (Люси?). В самом кружке тоже не густо. Лишь Люси и Мелоди – я все же узнал ее имя! – вечно пессимистичная и одинокая готка. Они о чем-то говорили, когда я пришел, но теперь сидели молча. Я просидел менее двадцати минут, и, попрощавшись, пошел домой. По пути я зашел в пару магазинов. Купил себе карандашей и банку консервов для кота. Мне оставалось каких-нибудь десять шагов до дома, когда на телефон пришла СМС от старого знакомого Фреда: «Приходи. Срочно! Грин Стрит, 422». Домой все равно не хотелось, так что, развернувшись, я потопал по указанному адресу. Нет, Фред, конечно, был забавным, но очень уж странным. Мы познакомились с ним в музыкальном магазине пару лет назад. Иногда перекидывались парой СМС-ок, по праздникам там, или поздравить с днем рождения. Получить от него подобного рода сообщение было неожиданно. Грин Стрит 422 оказалось небольшим магазинчиком видеоигр. С порога Фред кинулся пожимать мне руку и что-то бормотать. - Прости чувак, что вот так неожиданно, - начал, было, он, но я его перебил. - Ничего, я как раз шел домой. - Пошли, - он махнул рукой, и я последовал за ним. Мы спустились по лестнице в подвал, которому я очень удивился. Там стоял старый потрёпаннный диван, небольшой телевизор, комод и прочие вещи, являющиеся типичными атрибутами для таких вот подвалов, ну или гаражей. - Мило, - вырвалось у меня. - Сам обустраивал, - улыбнулся Фред. - Не то чтобы я был против, но все-таки… - Зачем я тебя позвал? – я кивнул. – Я помню, ты как то сказал, что ждешь, не дождешься выхода второй части «Смерть и кости». И вот она! Он берет с дивана диск и радостно показывает мне. А теперь, хочу уточнить. У вас бывало чувство, когда человек забывает что-то значимое о вас, вроде имени или чего-то такого? Или когда он путает вас с другим? А еще, такое чувство возникает, когда вы спорите, но вдруг понимаете, что в корне не правы, но отступить уже нельзя, и вы продолжаете спорить. Именно это чувство – неловкость. И именно ее я испытывал на себе в данный момент. «Смерть и кости» весьма популярная видеоигра, которая несколько лет назад произвела огромный фурор среди игроков. Вот только я к их числу не относился. Я в жизни в нее не играл. Да и вообще, большим поклонником игр я не был. Поэтому, я ответил: - Супер! Я и не ожидал поиграть в нее! Отчасти это было правдой. Мы съели мою банку консервов с хлебом и два часа просидели за игрой. Под конец мне даже понравилось. Пообещав Фреду позвонить ему на днях, я отправился домой. Я даже не удивился, когда узнал, что отца дома нет. Это было в порядке вещей. Кот назойливо мяукал и крутился вокруг меня. - Ох, идем, - я насыпал ему в миску корм, за что был одарен самым злобным взглядом. – Ешь, давай, сегодня консервов нет. Под хрумканье кошачьих сухарей я улегся на диван и включил телевизор. Вечером с работы вернулся отец. Он купил для Беззубика банку тунца, и сегодня черная бестия спала не со мной. Среда ничем не отличается от вторника. Разве что Рапунцель снова «в наших рядах». На физкультуре играем в вышибалы. Я печально смотрю учителю в след, когда тот выходит из зала. В тот же момент закрываю руками голову и сгибаюсь. Среди многочисленных, отдающихся громким эхом ударов мячей, которые, к моему счастью, пролетели мимо, мне случайно удается выхватить чей-то голос. - Хватит! – кричит он. Я открываю один глаз и тут же выпрямляюсь. Предо мной, раскинув руки в стороны, стоит Рапунцель, защищая меня от мячей. - А? – удивляюсь я. - Хватит, - настойчиво повторяет она, обращаясь к Стюарту и всем его подпевалам. - Ой, Раппи, отойди, мы всего лишь играем, - отмахивается Йоргенсон, крутя в руках очередной мяч. - Он так не думает! – показывает на меня через плечо моя неожиданная заступница. - Что, Хэддок, теперь и за юбками девчонок прячешься, - выкрикивает кто-то из близнецов. Я беру Рапунцель за плечи и отодвигаю в сторону, раскидываю руки. - Нет, - мотаю головой я. На меня сыплется дождь из мячей. Я сижу на скамейке в зале – жду, пока они переоденутся. Знаю по опыту, в раздевалке мне достанется. - Больно? – она подсаживается ко мне. Уже переоделась. - Нет, - сухо отвечаю я. - Я… Я хотела их остановить. Они всегда… - Не надо, - прерываю ее, - просто не надо. - Иккинг… - И вообще, - я встаю - я думаю, нам не стоит больше общаться. - Что? - В тот раз, когда я одолжил тебе зонт… Это не было началом или продолжением чего-то далекого. Я не хотел сближаться с тобой. Просто, был дождь и я одолжил тебе зонт, чтобы ты не промокла. Это не означает, что я хочу снова дружить с тобой или чтобы ты занимала все мои мысли, или что-то еще! Так что просто не надо, Рапунцель. Хватит. От этого будет только хуже. Не дождавшись ответа, я иду в раздевалку, оставив Раппи на том же месте. Кажется, она заревела. На последний урок она не приходит. Девчонки – ее подруги, пристально сверлят меня взглядом. Йоргенсон и его компания тоже. Похоже, все это слышали. Похоже, я облажался. Идиот. Я не иду в кружок Робина. На следующий день меня не встречает привычный «ледяной душ», а когда захожу в класс, все умолкают на секунду, но тут же вновь начинают говорить о своем. Рапунцель на своем привычном месте – на своей первой парте среднего ряда. Я иду, опустив голову, но краем глаза замечаю, что она не смотрит на меня. Я сажусь на свое место. Идет урок, за ним еще и еще. Проходит день. Ко мне никто не пристает. Никто ничего не говорит. Никто не тычет в меня карандашом. Я не иду в кружок. В пятницу все повторяется. Никто не дразнит меня, не обливает, не унижает. Я не понимаю, что происходит. Никто не смотрит в мою сторону. Я впервые чувствую себя одиноким. Меня не существует? В конце дня я набираюсь храбрости, и на выходе из класса дергаю Йоргенсона за рукав. Он оборачивается. - Что происходит, - спрашиваю я, и морально, и физически готовый получить в челюсть. - Да пошел ты, - говорит он, выдергивает рукав из моих рук и уходит. Догонять его я не решаюсь.