Эффект Трансмиграции

Смелый и неожиданный вопрос не только поражает, но и открывает истинное лицо.

___________________

неп·ред·ви·ден·ность событие или обстоятельство, которое невозможно предусмотреть, неожиданность.

___________________

      Три мерцающие голограммы вновь строго смотрят на нас, и я ловлю мощнейшее дежавю. Интересно, чего ради Шепард устраивает эти созвоны с Советом? Она же так и так пишет им рапорты. Какое счастье, что я, как контрактник-советник-доброволец-хрен-знает-кто-еще, не обязан возиться с бумажками.       — Вы точно уверены, коммандер Шепард? — скептично спрашивает Спаратус.       — Несомненно, советник, — отвечает она, ничуть не обиженная подозрениями турианца. Полагаю, кому угодно было бы трудно поверить, сколько всякой херни приключилось в Надежде Чжу. — Ситуация была нестабильная; колонию заминировали задолго до нашего прибытия. Мы буквально ничем не могли помочь.       — И вы считаете, что эта местная форма жизни представляла настолько большую угрозу? — тихо спрашивает Валерн. — Исходя из ваших описаний, ее изучение стало бы прорывом во многих областях.       Шепард прищуривается и сжимает кулаки.       — Его нужно было уничтожить. Это чудовище. Если бы мы его пощадили, ничего хорошего оно бы не принесло. Совсем ничего.       Советники молча переглядываются.       — Если вы так в этом уверены, то вы, как Спектр, имели право так поступить, — ровным тоном заявляет Тевос.       — Вы упоминали, что на поверхности остались выжившие, — вмешивается Спаратус.       — Да. Они прятались на перевалочной станции. У них был шаттл, но они не могли взлететь, пока небо контролировали геты. Как только мой пилот сбил орудие с их корабля, выжившие сразу же эвакуировались.       Тевос недовольно глядит на Спаратуса за то, что он ее перебил.       — Куда вы направитесь теперь, коммандер?       Шепард хмурится; ее быстрая вспышка гнева улетучивается, как блуждающее облако.       — На Цитадель. Нам необходимо пополнить припасы и обновить арсенал.       Ого. Я не ожидал, что мы полетим прямо туда. Впрочем, нам нужен новый «Мако». И Гаррусу, Кайдену и мне неплохо было бы подлечиться… Если так подумать, нас здорово потрепало. Небольшая передышка не повредит. Я мог бы потратить часть того, что оставила мне Эри. Например, купить био-усилитель от «Совета Серриса». Хотя если вспомнить, что стало с моей броней после Фероса… Желчь расплавила всю правую руку, а прокат по аэрошоссе опасно истончил нагрудную пластину — да еще и на левом боку огромная прореха. Да, мне явно нужна новая броня.       Пока я размышлял о своем, голограммы пропали — разбор полетов кончился. Следовательно, мне пора к доктору Чаквас, которая будет ой как не рада.

___________________

      — Вас не было меньше дня, и на вас опять живого места нет, — бранит нас Чаквас. — Чего ради я вообще стараюсь?       Мы с Кайденом молчим. В такие моменты всё сказанное может и будет использовано против нас. Хорошо хоть меня не подстрелили.       — Я никогда не видела подобных ожогов. Что за тварь на вас напала?       — Растительные зомби, плюющиеся желчью, — честно отвечаю я. У нее брови аж на лоб лезут.       — Пожалуй, обойдусь без подробностей. Многим пациентам хватает такта покалечиться чем-то понятным. В любом случае, вам обоим придется носить гипсы, пока мы не определим, что именно это за желчь.       — Есть, доктор, — в один голос отвечаем мы. Она хмыкает.       — Лейтенант, вас необходимо перевязать. Тебе, Паркер, придется обездвижить и зафиксировать руку. Никаких физических нагрузок, пока я того не разрешу. Вам ясно?       Иногда мне кажется, что она будет пострашнее Шепард.       К слову о коммандере — Анни как раз ждет за дверью медотсека. Гаррус спит, оправляясь от ран, и, думаю, Рекс вовсе не случайно решил прислониться к стене рядом с ним. Стоит мне, перевязанному от плеча до кончиков пальцев и в гипсе, выйти в коридор, как Шепард приглашает меня пройтись.       — Почему ты закрыл меня собой? — спрашивает она. — Почему не погрузил в Стазис?       — Решил, что это не сработает, — подумав, отвечаю я. До сих пор я даже не задавался таким вопросом, хотя мог бы. — Наши барьеры не могли сдержать желчь, так что Стазис, вероятно, тоже не стал бы ей помехой. Не знаю. Но, думаю, так было лучше.       Коммандер хмурится и скрещивает руки.       — «Лучше»? Ты ведь даже не солдат, который обязан спасти командира. У тебя вообще, что ли, чувство самосохранения отсутствует?       Я гляжу на нее, на ее пристальный взгляд.       — Я так понимаю, этот разговор давно назревал? — быстрее начнем, быстрее закончим.       — Ты слишком безрассуден, — упрекает Шепард, не в силах сдержать ухмылку. — Ты постоянно лезешь на рожон. Тебе повезло отделаться разве что обожженной рукой. Я понимаю, боевого опыта у тебя мало, но я ожидала, что ты, наоборот, будешь прятаться по углам. Большинство полевых медиков держатся подальше от перестрелок. И никто их не винит.       Хоть я ей и верю, меня всё равно злит при мысли, что мне по роду занятий якобы полагается намеренно избегать тяжелейших сражений. Не для этого я столько тренировался, не для этого всеми силами рвался на «Нормандию».       Наверное, пора бы осознать, что я — единственный, кого здесь быть не должно. Мне придется доказать, что я ничем не хуже остальных, но не загадывать ничего наперед. Пусть лучше в какой-то момент подстрелят меня, чем Шепард. Это как в шахматах: иногда нужно пожертвовать конем, чтобы спасти короля. Но, опять же, может, я чересчур остро на всё реагирую.       — Впредь буду осторожнее, Шепард. Прости, что заставил поволноваться.       Она улыбается.       — Ничего страшного. Главное, что ты жив и здоров. До Цитадели мы еще нескоро доберемся, так что можешь передохнуть. Ты это заслужил.       Фью. Я уж думал, меня загонят обратно в карцер.       Но чем скоротать время? Я не очень-то привык отдыхать. Наверное, стоит проверить остальных, может, обсудить биотику с Лиарой. Если так подумать, с ней на борту стало как-то веселее. Рекс — парень неговорливый, с Кайденом мы на ножах. И, пожалуй, кое с кем точно нужно пообщаться.       — Сержант, можно тебя на минутку?       Эш холодно смотрит на меня, сидя за столом в столовой.       — Только быстро.       — Я насчет Фероса, варренов, осмотра и, ну, знаешь. Я, эм, хотел извиниться. Вроде того. Наверное.       Она приподнимает бровь.       — Ладно.       — Я подумал, что вроде как, возможно, оскорбил тебя. Ты с тех пор мне и двух слов не сказала.       Она на миг отводит взгляд.       — Не то чтобы. Мне нужно было многое обдумать, — ага, я как раз за этим.       — И что же ты обо всем этом думаешь? — она растерянно хмурится, и я объясняю. — Ну, о жизни, вселенной и всем остальном.       — Что ответ на это явно не сорок два, — она хмыкает и еще больше мрачнеет. — Ты веришь в бога?       — Да, — честно отвечаю я. — Какое-то время я не был уверен, что он есть. Но во вселенной творится слишком много всего, чтобы его не существовало.       — Я видела настоящие чудеса, — замечает она, заводя руки за голову. Привлекательное зрелище. — Причем в таком количестве, что мне сложно поверить в отсутствие создателя.       — Я понимаю, о чем ты. Там, эм, мы еще друзья?       Она улыбается, собирая тарелки.       — Да.       Я протяжно выдыхаю.       — Тогда, может, сходим куда-нибудь выпить на Цитадели?       Она замирает, чуть улыбается, и мое сердце перезапускается, отбивая тысячу ударов в минуту.       — Давай. Но я ничего не обещаю.       Офигеть.

___________________

      — Доктор Т’сони? Можно с вами поговорить?       Азари отрывается от компьютера, впервые замечая меня. Я простоял у нее перед носом пять минут. Всего-то.       — А, мистер Паркер! Как вы себя чувствуете?       — Неплохо, с учетом всего произошедшего. Но не могу пользоваться рукой. Я — правша, так что это крайне неудобно. Кстати, можно без «мистера». Просто «Паркер».       — Тогда я настаиваю, чтобы и меня называли «Лиарой», — она улыбается. — Полагаю, ты пришел не обмениваться любезностями? Обычно ты преследуешь какую-то цель.       — Ну, да. Вообще говоря, я надеялся, что мы сможем попрактиковаться с биотикой. Тебе не сложно?       Археолог бросает взгляд на экран и закрывает его.       — Нет. Я пыталась найти какие-либо данные о Канале, но, увы, в обнаруженных нами архивах «ЭкзоГени» была лишь информация о колонии и Торианине. Шепард попросила ее стереть, но я решила в последний раз всё проверить, — она задумчиво вздыхает. — Столько утраченных возможностей. О какой именно биотике речь?       Я начинаю вспоминать всё, чему меня старалась научить Эри, что давалось мне слишком легко или к чему я не проявлял интереса. Казалось бы, оставив позади целую жизнь, я должен был лишиться юношеского нетерпения. Но, опять же, я возродился в новом теле. С новой молодостью и новыми глупостями.       — Пару лет назад моя наставница пыталась научить меня медитации, но я опрометчиво не уделил этому должного внимания. Ты можешь как-то мне с этим помочь?       — Я полагала, что ты уже опытный биотик, — пораженно отвечает она. — Медитация — основа всех техник. Как тебя хоть чему-то обучили в обход нее?       Полагаю, мозги у Эри всегда работали как-то иначе.       — Мы просто изучали приемы. А почему медитация так важна?       Лиара отвечает не сразу, мысленно выстраивая аргументы. Что мне в ней и нравится, так это ее неспешность. Она предпочитает выждать секунду и собраться, нежели ответить сразу. Это сделало бы ее прекрасной ученой, не будь у галактики на нее других планов.       — Медитация — основа всех биотических учений азари, — начинает она, садясь на пол и жестом предлагает последовать ее примеру. — Когда разум ясен, тело объединяется с духом. Их союз, движимый целью, побуждает действие. Медитация нужна не для того, чтобы понять свое место во вселенной, а чтобы научиться мгновенно очищать разум и сводить всё естество к единой цели.       — Значит, всё дело в скорости?       — И да, и нет. Скорость не должна быть твоей целью. Важен результат.       С этим у меня всегда были проблемы. Я постоянно думаю. Днями и ночами, без остановки. Мои мысли не всегда конструктивны или даже связны, но они непрерывны. И в прошлой жизни, и в этой, я считал, что это свойственно всем. Видимо, я ошибался.       Похоже, медитация — это всё-таки не мое. Через пару минут мне уже трудно усидеть на жестком полу. Начинает чесаться рука. Потом хочется чихнуть. Короче говоря, я сдаюсь. Вот так, сразу. Лиара приоткрывает глаза и улыбается мне вслед, а затем погружается в медитативное состояние, которое азари подчинили своей воле.       Но она не единственная из их рода на борту: по пути я встречаю Шиалу, устало прислонившуюся к стене. Она проспала почти полный день, но всё равно выглядит измотанной. Не могу ее винить — слишком уж долго она пробыла невольницей Торианина. Но, раз она очнулась… мне очень нужно кое-что у нее узнать.       — Шиала, как долго ты служила Бенезии?       Она наклоняет голову, видимо, не ожидав такого вопроса.       — Я неотрывно следовала за ней два с половиной века. А что?       — Ты не помнишь, брала ли она к себе на службу азари по имени Эринтреа? Она — моя подруга, и мне было бы спокойнее, зная, что она ни в чем этом не замешана. Сомневаюсь, что она всё же с матриархом, но… мы не виделись уже несколько месяцев.       — К свите Бенезии никто не присоединялся уже целое десятилетие и тем более в последние месяцы, — отвечает бывшая пленница. — За такой срок не подчинить существо с сильной волей так, чтобы оно сохранило все навыки. Я бы не волновалась за твою подругу.       Радостно слышать. Стало быть, мы не столкнемся с Эри на Новерии — если, конечно, не появится какой-то сверхбыстрый способ брать существ под контроль.       — Куда ты направишься после Цитадели?       — Точно не знаю. Конечно, я могу вернуться на Тессию, но там меня почти ничего и не ждет. Можно отправиться путешествовать на Иллиум или в системы Термина. Я еще не решила.       — Варианты неплохие, хотя системы Термина несколько выбиваются из общего списка… Что там делать?       Она беспомощно пожимает плечами.       — Мне некуда податься. Иллиумом можно любоваться, но жить там дорого.       — Обидно. Тебе известно о Жнецах, там можно было бы многих предупредить или хотя бы подготовить к вторжению.       Шиала хмурится.       — Вы не рассказали Совету, что нам угрожают Жнецы?       Теперь уже я беспомощно пожимаю плечами.       — Мы пытались. Нам не поверили. Они считают, что это какой-то огромный дредноут гетов.       — Кошмар. Я знала, что Совет осторожен в решениях, но это уже глупость, — да что ты говоришь. — Мне нужно об этом подумать, — замечает она, нахмурившись.       — Эй, народ, — объявляет Джокер по интеркому. — Мы только что прошли через ретранслятор Вдовы, будем на Цитадели где-то через пятнадцать минут. Спасибо, что воспользовались авиаперелетами Моро, надеемся, полет вам понравился.       Пора собирать вещи. На Цитадели мы пробудем всего день. Для отдыха как-то маловато, но для обновления экипировки — самое оно. А еще мне пора забрать оплату за аренду моего прежнего жилья. Я впервые рад, что недвижимость на Цитадели настолько смехотворно дорогая.       Джокер плавно заводит стелс-фрегат в доки, и экипаж готовится сойти на станцию. Я впервые покину «Нормандию», не ожидая сразу же попасть под обстрел. Во всяком случае, я на это надеюсь. Гаррус, мирно посапывавший еще пару минут назад, уже ждет у шлюза.       — Какие планы? — спрашиваю я, чтобы скоротать время до того, как шлюз синхронизируется с давлением Цитадели.       — Разобраться с семейными делами, навестить старых знакомых. Пропустить по бокальчику, — он улыбается. — А у тебя?       — Для начала — починить броню. На Феросе ее знатно потрепало. Вся правая рука расплавилась.       Гаррус удивленно распахивает мандибулы и смотрит на мою перебинтованную руку.       — Полностью? Видать, я пропустил крупную заварушку.       — Да, было дело. Не подскажешь хорошие мастерские? — если нужно что-то узнать об оружии или экипировке, спрашивай у турианца. Это почти что общегалактический закон.       — СБЦ передает большую часть экипирования на аутсорс. Можешь заглянуть к ним, — советует он. — Дай-ка я тебе кое-что напишу, чтобы они сделали всё до нашего отбытия.       — Правда? Спасибо, Гаррус.       Он пожимает плечами.       — После «Одиссея» я перед тобой в долгу.       Шепард встает за нами, Тали, Эш и Кайденом и перед Рексом и что-то проверяет на уни-инструменте.       — Все знают, когда возвращаться? — спрашивает коммандер.       — Да, мам, — тяну я. Шепард открывает было рот, но тут распахивается наружная дверь шлюза, за которой обнаруживается военнослужащий Альянса; судя по погонам, нас навестила какая-то важная шишка. Я никогда не заучивал звания, но предположу, что он не ниже адмирала. Эш и Кайден тут же отдают ему честь, но Шепард стоит, не двигаясь. Спектры не отдают честь.       — Я — контр-адмирал Михайлович, — говорит незнакомец с легким русским акцентом, морща обветренное лицо. Хоть он и кивает Эш и Кайдену, они остаются на месте. — Я пришел поговорить с коммандером Аннелизой Шепард.       — Это я, сэр, — говорит Шепард. — Я не ожидала нашей встречи, иначе бы как следует подготовилась, — она отпускает нас, и контр-адмирал не удостаивает нас и взглядом. Уверен, с Шепард всё будет в порядке, но меня беспокоит, что я совсем не ожидал его появления. Его ведь не было в игре? Или я просто забыл?       Что ж, думаю, Шепард справится. Мне лучше сосредоточиться на своих делах, чем тратить время на сомнения. Гаррус вручает мне чип с данными, карту и записку оружейнику. Место назначения искать долго не приходится — это неподалеку от штаб-квартиры СБЦ. И совсем близко от моего жилья.       За столом сидит саларианец, который с любопытством окидывает меня взглядом.       — Здравствуй, человек. Чем я могу быть полезен? — вежливо спрашивает он.       — Я бы хотел сделать заказ. Вы могли бы передать это Уреусу? — саларианец наклоняет голову, услышав имя главного оружейника. Думаю, он по пальцам может пересчитать тех, кто с ним знаком.       — Конечно. Пожалуйста, подожди здесь, — он исчезает за прилавком, оставив меня с кейсом, забитым остатками поврежденной брони. Вскоре из задней части мастерской появляется турианец, вытирающий полотенцем лицо.       — Ты знаком с Гаррусом? — спрашивает он, ни на секунду не сводя с меня умудренного опытом взгляда.       — Да, — отвечаю я. — Я работаю с ним с тех пор, как он покинул СБЦ.       Уреус рассеянно кивает, внезапно глядя куда угодно, только не на меня. Странно.       — Гаррус, — бормочет он, что-то считая на пальцах. Затем он кивает и без предупреждения выхватывает у меня кейс с броней. Уреус садится на пол мастерской и открывает его, вытаскивая поврежденные детали. — Где правая рука?       — Эм, растворилась.       Он кивает, будто это самое логичное объяснение во вселенной, а затем поднимает нагрудную пластину и рассматривает ее на свету.       — Нет генератора щита. Биотик, — он взмахивает рукой, выводя из спящего режима уни-инструмент, и сканирует меня им.       — Замеры сделаны, сэр, — сообщает ВИ с его запястья. Уреус рассеянно кивает и обходит меня кругом, как если бы я был куском камня, которому нужно придать форму.       — Идентичную? — спрашивает он.       — В смысле, броню? — он кивает. — Нет, не нужно. Эту мне просто дали от безысходности, — я подхожу к виртуальному каталогу и пролистываю несколько страниц. Вдруг я натыкаюсь на прототип брони из второй части «Масс Эффекта». То, что мне нужно. — Вот эту, пожалуйста, — говорю я, показывая на экран. Уреус кивает, полностью погрузившись в свои мысли.       — К какому времени?       — К 21:00, если возможно.       Уреус впервые за всё время хмурится — я в принципе не видел, чтобы турианцы так сильно хмурились.       — Идиотизм. Три дня, — саларианец за его спиной облегченно выдыхает, прижимая руку к груди. Затем оружейник колеблется, вновь читает записку Гарруса и морщится. — 22:00. Ни минутой ранее. Передай Гаррусу, что мы в расчете.       — Хорошо. Передам, — правда, я не в курсе, о чем речь, но если так я получу новую броню уже сегодня, то допытываться не стану.       — Эм, сэр, но у нас же заказ от СБЦ, да еще нужно к следующей неделе экипировать охрану советника Спаратуса, у нас нет времени на подобный проект… — бормочет саларианец. Уреус поворачивается ко мне.       — 22:00. Ясно?       — Буду, как штык.

___________________

      Стало быть, надо чем-то занять больше десяти часов. Что же делать, что делать… Я совсем не прочь перекусить чем-то нормальным, но для обеда пока рано. С тех пор, как я взошел на борт «Нормандии», Цитадель ни чуточки не изменилась, и мне даже сюрно видеть, как народ здесь обсуждает житейские проблемы, пока я дерусь с гетами по всей галактике.       — Паркер, ты меня слышишь? — спрашивает Шепард. Ее голос звучит тише обычного — полагаю, тонет в шуме станции.       — Да, Шепард, слышу. Что такое?       — Шиала только что сошла на станцию. С ней связалась некая азари с Президиума и предложила встретиться. Она назвалась Спутницей. Похоже, она пригласила всех нас. Лиара вне себя от счастья, поэтому я подумала, что тебе тоже захочется с ней увидеться.       Занятно. Если верить местным байкам, ради встречи со Спутницей обычно приходится ждать несколько месяцев и выложить круглую сумму. Я помню, что в игре Шепард попала к ней бесплатно, но на всю команду такая щедрость никогда не распространялась.       — Конечно, звучит интересно. Я скоро приду. Минут через пятнадцать.       — Увидимся на месте.       Решив взять аэротакси, я попадаю туда даже быстрее. У входа меня уже ждёт Лиара; она машет, чтобы я сразу заметил её в толпе страждущих.       — Где Шепард? — спрашиваю я, оглядываясь в поисках коммандера.       — Уже внутри, — шепчет Лиара, стараясь не привлекать внимание. — Думаю, кроме тебя больше никто не придёт.       Ну, я и сам вижу, что Рекса здесь нет. Как и Кайдена, с учётом репутации этого места. Эш явно бы фыркнула и отмахнулась от такого предложения, но я полагал, что Тали захочет тут побывать. Сомневаюсь, что так уж много квариан виделись со Спутницей.       — Тали застеснялась, — говорит Лиара, угадав ход моих мыслей. Что ж, я не удивлён.       Мы сидим, общаемся и хрустим закусками, пока не появляется Шепард.       — Это было… интересно. Кто следующий?       — Думаю, мне нужно ещё немного времени, чтобы собраться с мыслями, — покраснев, отвечает Лиара. Значит, идти мне. Одна из помощниц Спутницы уводит меня в самую дальнюю комнату, где ожидает Ша’ира. Её глаза ярче, чем у большинства азари, но в остальном она выглядит поразительно нормальной для такой знаменитой личности.       — Вы — мистер Паркер, верно? — спрашивает она, жестом приглашая меня сесть.       — Да, — не совсем понимаю, зачем я здесь и стоит ли верить слухам, окружающим Спутницу. В смысле, одни говорят, что она — самая дорогая проститутка в галактике. Другие — что она живое воплощение провидения и добродетели, так что непредвзятым к ней не придёшь.       — Скажите, — с улыбкой спрашивает она, — чего вы ждёте от этой встречи?       — А почему вы спрашиваете? — настороженно отвечаю я.       — Я обнаружила, что мои клиенты получают от сеансов со мной именно то, чего ожидают, — честно отвечает она, скромно поправляя платье. — Мне бы хотелось знать, что вы желаете добиться на встрече со мной.       Пока что она говорила искренне, так что я не вижу смысла играть в кошки-мышки.       — Наверное, мне бы хотелось узнать, кто вы и чем занимаетесь, — признаюсь я. Ша’ира кивает, словно ожидая подобный ответ.       — Понятное желание, — говорит она. — Но что ещё? Чего вы на самом деле хотите? Не просто от меня, а от космоса в целом?       — Вам не кажется, что это уже моё личное дело?       Она улыбается.       — Вот, что я вижу в вас: вы смотрите на мир разными глазами. Задвоенными глазами.       У меня перехватывает дыхание.       — О чем вы? — осторожно спрашиваю я. Чёртов мистицизм. Она подловила меня, хоть я и шёл к ней с трезвым рассудком.       — Это вы мне ответьте, странник, — чересчур миролюбиво говорит она, ещё сильнее обнажая мне нервы. Я стискиваю зубы.       — Вы хоть кому-нибудь прямо отвечали?       Она тихо посмеивается.       — Нет, — отвечает она. Что удивительно, не юля. Она окидывает меня взглядом. — Вы не уверены во всём, что делаете.       — Как и многие, — замечаю. — Но это не доказывает ничего, кроме ваших мастерских навыков холодного чтения.       — Такой настороженный, — бормочет она. — Однако я вижу и причину тому, и пользу. Интересно.       Я приподнимаю бровь и скрещиваю руки.       — У вас хорошие инстинкты, — говорит она, — но вы им не доверяете, вспоминая лишь те разы, когда они вас подводили. Похоже, ваша память дольше вашей текущей жизни.       Чего.       — Спутница, что именно вы обо мне знаете? — ледяным тоном говорю я, поднимаясь с дивана и сжимая кулаки. Я не спрашиваю, я требую. Ша’ира лишь улыбается.       — Я не скажу, что знаю всё. Но, думаю, и известного мне достаточно.       Я бледнею.       — Что… как? Кто вы?       — Спутница, — она невозмутимо улыбается. — А вам, мистер Паркер, я дарю предназначение. Вы существуете не без причины. Вы нужны. Ибо кто способен возразить против предопределённости?       Я не знаю, что ответить. Я ничего не могу ответить. Я пытаюсь, но не издаю ни звука. Ша’ира улыбается.       — Живите с чистой совестью, мистер Паркер. Желаю удачи, даже если наши пути более не пересекутся.       Я нечасто ощущаю себя беспомощным, но сейчас я кажусь себе ребёнком, барахтающимся посреди океана. Мне нечем её шантажировать. Её не получится обмануть. Как и выпытать правду грубой силой — по первому же крику сюда ринутся помощницы. Черт, я даже не знаю, хватит ли мне сил побить её.       Я ухожу. Не желаю её видеть. А что ещё мне остаётся? Помощница, сидящая у двери, улыбается мне, и её напускная таинственность кажется жалкой в сравнении с естественной загадочностью Спутницы.       — Как всё прошло? — спрашивает Шепард.       — Это не… Я просто… — я беспомощно пожимаю плечами. Я хранил эту тайну два десятилетия — всю свою вторую жизнь. И тут некто, кого я никогда не встречал, кем никак не интересовался, вот так вываливает, что всё знает? К Спутнице вызывают Лиару, но мне как-то плевать. — Мне нужно побыть одному, — заявляю я, оцепенело покидая помещение. Мысли кружатся у меня в голове; меня раздирают удивление, страх, шок и сомнения. Я не доверяю Ша’ире. Как долго она обо всём знала?       Нет, успокойся. Она же не собирается кричать об этом на каждом углу — никто попросту не поверит. Но почему она была так уверена? Она не колебалась, не хитрила. Она просто знала. Вероятно, раз она была так откровенна, то и бояться её не стоит.       Знает ли она больше? Вполне возможно. Я даже не знаю, кто она и не прожила ли она, часом, множество жизней. Она определённо не обычная азари. В этом я уверен.       Не представляю, сколько я брожу по Президиуму. Вероятно, несколько часов. Достаточно, чтобы разболелись ноги, несмотря на все назначенные Чаквас упражнения. Но мысли так и не проясняются, кружась вокруг одного и того же вопроса.       Как?       Я настолько поглощён им, что не замечаю, как следом за мной в переулок сворачивает силуэт. Что-то острое вонзается мне в шею, как игла. Я пытаюсь выставить барьер, но пошатываюсь, а следом подо мной подкашиваются ноги. Свет погасает перед глазами прежде, чем я падаю лицом на металлический пол.       Спасибо и на этом.

___________________

      Пробуждаться после потери сознания совсем не так, как после сна. Пробуждаться после того, как тебя чем-то накачали, даже хуже: мозг словно окутан шерстяным туманом: теплым, удобным одеялом, которое не пропускает ничего внутрь.       — Просыпайся, землянин. Ты отнимаешь наше — шшшк — бесценное время.       Волус?       Чувства медленно возвращаются ко мне, как будто моё тело возвращают из спящего режима. От какого же препарата возникает такое ощущение? Наверное, какой-то мышечный релаксант.       — Кто вы? — слышу я будто издалека свой голос, но при этом каждое слово вибрирует в черепушке. Я морщусь от собственной громкости.       Наконец, сознание полностью возвращается ко мне, и я моргаю. Темно. У меня завязаны глаза. Что странно — первым делом я радуюсь, что, возможно, ещё успею к оружейнику.       — Мы — никто конкретно, мистер Паркер. Вообще говоря — шшшк — мы бы хотели вам помочь. У моего нанимателя — шшшк — есть уникальное предложение, которое может вас заинтересовать.       — Как оригинально, — замечаю я, борясь со страхом. Нелегко сохранять самообладание, когда тебя вот так взяли и похитили на улице. Я уже во второй раз за сегодня приказываю себе успокоиться. Раз мне пока ничего не сделали, вероятно, и не сделают. Если, конечно, я им не откажу.       Мои руки не связаны, но я не могу пошевелить ни ими, ни ногами. Стало быть, я прикован к стулу, на который меня посадили. Биотика всё ещё при мне, но надо быть кроганом, чтобы пользоваться ей в таком положении.       — Что, даже не связали? Я несколько оскорблён.       Кто же меня похитил? Я потерял бдительность после разговора с Ша’ирой, но должен был хотя бы по сторонам смотреть. Меня похитили мгновенно, без колебаний, даже при том, что наверняка знали, что я — биотик. Обездвижили меня тоже весьма профессионально. Волусы обычно не присоединяются к наёмникам, во всяком случае, в качестве исполнителей. На Цитадели не так уж много синдикатов; они не высунутся, пока «Властелин» не разойдётся на полную катушку. Вполне вероятно, это какая-то незнакомая мне организация, но я готов предположить, кто они.       — Вы — Барла Вон? А упомянутое вами щедрое предложение, стало быть, исходит от вашего нанимателя, Серого Посредника?       Волус издаёт короткий фыркающий звук, и я понимаю, что он тихо смеется. С моих глаз срывают повязку, и яркий свет на миг ослепляет меня.       — Очень хорошо, землянин. Многие куда дольше меня — шшшк — опознают.       Я выдыхаю, только сейчас понимая, что почти не дышал. Молчание — полезная штука. Как любил говаривать один из моих учителей в Божьем Милосердии: «Даже дурак сойдёт за умного, если будет помалкивать».       К сожалению, Барла Вон отлично знаком с этой истиной. Полагаю, болтливые торговцы информацией долго не живут.       — Вы хотите меня завербовать? — наконец, спрашиваю я.       — Мы бы не назвали это — шшшк — вербовкой, — примирительно говорит волус. — Скорее, партнерством.       В этом есть свои плюсы. Я и сам подумывал обратиться к Барла Вону, пока Шепард не позвала меня к Спутнице. «Цербер» и Серый Посредник — соперники; вполне логично, что именно Посредник сможет вычислить шпиона на «Нормандии». Но всё же сохранность Шепард мне важнее. Это — железное правило.       — И чего от меня потребует это партнёрство? — нейтральным тоном спрашиваю я.       — Мы были бы весьма признательны за — шшшк — некоторые интересные данные — шшшк — которые вы способны добыть, — с готовностью отвечает волус, потирая руки. — Нахождение в нашей сети даёт множество преимуществ, — продолжает он.       — Я не стану шпионить за Шепард или ее командой, — отвечаю я. Сраные волусы. Из-за их скафандров даже эмоции не считать.       — Мы и не просим, — говорит Вон, стараясь меня успокоить. — Мы лишь хотим знать — шшшк — о передвижениях Сарена. Понимаете ли, Посредник очень — шшшк — взбешен тем, что делает мистер Артериус, — у этого лезвия чертовски тонкий край. Сначала он попросит сообщать, куда летит Сарен, потом — что-нибудь об экипаже, и вскоре мне уже придется отчитываться, кто, когда и сколько раз чихнул.       — А если я откажусь?       — Мы вас не тронем, — оскорбленно говорит Вон. — Но ваше нежелание сотрудничать мы — шшшк — запомним. Видите ли, с таким предложением обращаются лишь раз.       Да понял я, сволочь. Серый Посредник не прощает и не забывает. Не думаю, что я в его планах настолько важен, чтобы он настаивал на нашем сотрудничестве, но мой отказ может вылиться в проблемы в будущем. Я долго размышляю под бесстрастным наблюдением волуса.       — Если я соглашусь, я попрошу кое-что взамен, — медленно говорю я. Хоть мне и не хочется падать в сети Посредника, будет полезно время от времени подкидывать его информацию Шепард или Лиаре.       Не говоря уже о том, что я не собираюсь упускать отличный шанс поймать мудака, который чуть не прирезал Гарруса.       — Разумеется, землянин, — довольным тоном отвечает Вон. — Какова твоя — шшшк — цена?       — На «Нормандии» затесался шпион «Цербера» под прикрытием. Я хочу знать, кто он, — волус откидывается назад, даже не скрывая удовлетворения. Ну, партнерам же полагается платить, а в нынешние времена валютой считается преданность. Ша’ира сказала, что у меня хорошие инстинкты, так что я собираюсь рискнуть и довериться им.       — Нас — шшшк — устраивает, — мурлычет волус. Он вводит команду в свой уни-инструмент и выводит релаксант из моих рук и ног. Я разминаю руки, хрустя костяшками пальцев. Я и не подозревал, насколько неуютно не ощущать собственные конечности.       Волус протягивает мне маленький чип с данными.       — Надеемся на тесное сотрудничество с вами — шшшк — агент Шинга.

___________________

      Только покинув офис Барла Вона, я понимаю, что опаздываю к Эш. К счастью, аэротакси вновь спешит мне на выручку. Мы договорились встретиться в «Сверхновой», и, когда я прилетаю, она уже ждет у входа и вроде бы даже не сердится. Я задержался всего на минуту.       — Ты очень мило выглядишь, — говорю я. Так же принято начинать разговор?       — Я одета так же, как и всегда. Даже краситься лишнего не стала, — весело подмечает она. — Но спасибо за комплимент. Ты ведь не часто ходил на свидания, верно?       Бьет ниже пояса, ясно. Но она права. Мне двадцать два года; большинство парней к этому возрасту успевают повзаимодействовать с противоположным полом. Впрочем, я рос в школе, где строго-настрого запрещалось даже общаться с девочками, а после этого пошел делать карьеру полевого биотика-медика. Тоже невеликий простор для романтики. Наверное, я бы мог изменить ситуацию, переехав на Цитадель, но любовь никогда не стояла для меня на первом месте.       — Вообще ни разу.       Она распахивает рот.       — Тебе не кажется, что ты как-то с этим медлишь?       — Я даже об этом не задумывался.       — Черт. Обычно это мне раздают советы те, с кем я хотела бы встречаться. А теперь мне нужно дать совет тому, кто заинтересован во мне. Хм, — она бросает на меня суровый взгляд. — Ты ведь заинтересован во мне, да?       Я мысленно оседаю, пока не осознаю, что любой мой ответ ведет либо к избиению, либо к пятну на совести.       — Да.       — Ты хоть раз в баре-то был? — спрашивает она, заводя меня в клуб.       — С учетом того, что я из военной школы попал сразу под крыло Кафельникова? — вяло спрашиваю я.       — Бармен, — подзывает турианца Эш. — Налейте моему другу что-нибудь максимально крепкое, — она передает мне получившийся коктейль и расплывается в улыбке. — Пей. До дна.       Я совершил ужасную ошибку.

___________________

      А вообще говоря, мне даже понравилось.       Эш смотрит на меня, игриво прищурившись.       — Сволочь, — говорит она.       — Не вини биотика, вини свою нормальную печень, — самодовольно парирую я. — Еще по одной?       Она стонет и сгибается напополам.       — Сдаюсь. Сколько там уже времени?       Я включаю уни-инструмент. Практически десять часов. Как раз в этот момент всплывает напоминалка, что мне пора бы заглянуть в определенное место.       — Эш, хочешь глянуть на мою новую броню? — слегка нечленораздельно спрашиваю я. Она улыбается.       — Конечно.       Но, сделав несколько шагов от клуба, она спотыкается.       — А если так подумать, — заявляет она, немного пошатываясь, — вернусь-ка я на корабль.       Я окидываю ее взглядом, но она берет себя в руки и выпрямляется.       — Может, ты и права.       — Деревья танцуют… — говорит она.

___________________

      Когда я возвращаюсь в мастерскую, Уреус стоит за прилавком; он приподнимает сварочную маску и принюхивается.       — Броня готова, — говорит он, сводя слова к минимуму. — Цвет?       Я долго об этом думал, но художественной жилки во мне нет. Впрочем, броня и не должна отвечать веяньям моды.       — Темно-синий, полосы — темно-бронзовые, — отвечаю я, и оружейник глубокомысленно кивает. Он нажимает на несколько кнопок, и мне в нос ударяет запах свежей краски.       — Пусть посохнет часов десять, — советует турианец, после чего его помощник-саларианец принимает у меня платеж. Что ж, канула большая часть моих сбережений. Но сэкономленные кредиты мало чем помогут, если я буду истекать кровью в грязи.       Оставив старую броню на разбор Уреусу, я направляюсь на «Нормандию». Это был долгий день, за которым, вероятно, последуют еще более длительные осложнения.       Я как-то даже соскучился по перестрелкам.