Эффект Трансмиграции

Простейший способ сбежать от проблемы — решить ее.

___________________

по·бег самовольный уход, бегство из места заключения

___________________

      «Нормандию» продолжает трясти, хотя верхние палубы, вероятно, этого так и не прочувствовали. Что там творится? Передо мной ровно два варианта: сидеть на жопе смирно и ждать или сбежать и потешить любопытство. Ранее я бы склонился ко второму, но теперь я и так хожу по непомерно тонкому льду. Лучше не добавлять к ситуации ненужный счет за ремонт.       Примерно через девяносто секунд кто-то выбивает дверь в карцер. Не открывает ее, не дает ей спокойно отъехать. Нет, большой кроганский ботинок попросту врезается в металл, вдавливая его внутрь. За ним появляется и остальной кроган; в его глазах блестят предвестники кровавой ярости. Что бы ни происходило, дело серьезное. Не успеваю я и слова сказать, как Рекс бросается к моей камере, хватает прутья решетки и, немного сосредоточившись, вырывает их с корнем.       Эй, я тут не при чем. Просто радуюсь, что я не на их месте.       — Надевай броню. Живо. Идем.       Рекс говорит привычно грубо и прямолинейно, но не думаю, что он на меня зол. Видимо, дела совсем плохи. Карцер прямо под гаражом, так что до брони рукой подать. Мне еще не представилось шанса починить разрыв на боку, но придется идти так. По крайней мере, с нее кровь смыли.       — Что происходит? Кто-то ранен? — спрашиваю я, надевая жесткие пластины.       Рекс ходит взад-вперед, разгоняя кровь. Я одеваюсь так быстро, как только могу, но не тороплюсь. Я видел новобранцев, которые вооружались в спешке, а заодно то, что с ними случалось. Не горю желанием потерять нагрудную пластину посреди перестрелки.       — Мне нужен не медик, а солдат, — говорит Рекс.       — Я не… — Рекс бросает на меня кровожадный взгляд. — Проехали, — заканчиваю я и натягиваю перчатки, пристегивая их к наручам. Готово. — Что происходит? Где все?       — Ты вытащил его? — раздается из динамиков в углах гаража скептический голос Джокера.       — А ты умеешь стрелять? — риторически спрашивает Рекс у потолка.       — Эм, а ты умеешь летать на самом продвинутом корабле в галактике? Я так не думаю. Но, эй, конечно, вытаскивай чувака из карцера. Не мне же потом Шепард жопу поджарит. Двадцать секунд, здоровяк.       Двадцать секунд до чего? Затем у «Нормандии» начинает открываться задний отсек, от чего по гаражу проносится вихрь обезумевшего ветра. Будем прыгать без парашютов? Я надеваю шлем и быстро его закрываю.       — Геты обстреливают колонию, — ворчит Рекс. — Идиот-пилот улетел, не дав нам всем высадиться. Он не сможет приземлиться, пока нас обстреливают из минометов.       Так. Стоп. Мы десантируемся на стреляющие минометы? Ясно, мы не в своем уме.       — Еще что-нибудь мне стоит знать? — спрашиваю я, чтобы как-то отвлечься от мыслей о том, что надо прыгать с космического корабля на зенитные пушки и гребаные минометные установки.       — Хм. Из-за зениток «Нормандия» не сможет проецировать для нас поле.       О. Шикарно. Еще лучше. Значит, меня позвали, потому что я — биотик, что в теории означает, что помощь «Нормандии» для спасения жизни мне не потребуется. Замечательно.       — Пять секунд, — сообщает Джокер. Ладно. Без поля «Нормандии» мы полетим прямо вниз. Ферос — мир небоскребов, так что, отклонившись от изначальной траектории полета, я не попаду под огонь артиллерии гетов. Поскольку им хватит и одного залпа, чтобы меня испепелить, важнее всего будет скорость. Итак, свободное падение головой вниз. Опять же, шансы, что меня в нем подобьют, очень малы. Сильно надеюсь.       Сейчас меня куда больше пугает смерть от пушки, которая больше меня размерами, чем сам прыжок.       — Три, — начинает считать Джокер. — Два. Один. Пошли!       Мне нужно чем-то придать себе храбрости. На чистом рефлексе и в слепой панике я пихаю Рекса биотикой.       Прямо за борт «Нормандии». Упс.       Он ошарашенно смотрит на меня, а затем в его взгляде мелькает странная смесь гнева и восхищения. Я не трачу ни секунды на размышления и карасиком ныряю с трапа.       Свободное падение лицом вниз оживляет. Это страшно до усрачки, но прилив адреналина каким-то образом прогоняет ужас. Когда я собран, наступает своего рода безмятежность. Ничего не изменить. Курс задан, масса разогнана до максимальной скорости. Если в меня попадет залп, я труп. И ничего с этим не поделать, и эта беспомощность вынуждает меня молчать. Целых пятнадцать секунд мы с Рексом падаем в полной тишине, в состоянии такого осознания, что каждая секунда кажется минутой.       С неба мне видна Надежда Чжу, видны дым и взрывы минометных снарядов, врезающихся в землю. Надеюсь, Шепард не подбили. Наша цель расположена на вершине давно заброшенного небоскреба, где огромные артиллерийские орудия окружены квартетом зенитных пушек. Они отвлеклись от нас, обстреливая «Нормандию», которую Джокер возвращает на орбиту. За десять секунд до приземления я нагоняю Рекса. Человеческие тела гораздо более обтекаемые, чем кроганские, поэтому я даже начинаю его обгонять.       Становится сложно дышать, а уши наполняет свист — мой воздух уходит через прореху в броне. Это проблематично, но не кошмарно. Теперь, в более плотной атмосфере, я уже не задохнусь. Я должен был предвидеть, что запас воздуха быстро иссякнет, но сейчас это не имеет значения.       Каждый комплект брони Альянса проходит обязательную сертификацию на пригодность к космическим полетам, поэтому в них имеются маленькие маневровые ускорители. На экзамене в Макапе я в том числе доказывал, что могу пользоваться этими ускорителями. Мое тело вспыхивает синим пламенем биотики, уменьшая мою массу до доли её обычного размера. Мое падение мгновенно замедляется, но лицо так и смотрит вниз.       Я активирую ускорители, разворачивая тело, и шумно касаюсь ногами земли. Броня принимает на себя часть удара, иначе бы я переломал все ноги. Боль должна была бы вывести меня из строя, но из-за зашкаливающего адреналина я едва ее замечаю.       Меня окружают четыре миномета гетов — массивные орудия, способные обстреливать объекты, находящиеся более чем за несколько километров от них. Но все они направлены либо вверх, либо на Надежду Чжу, а платформ, охраняющих их, совсем немного, и все они плохо вооружены. Рекс приземляется рядом со мной; тяжелое падение компенсируется кроганской физиологией. Мы оба вспыхиваем синим, возвращая массу тел в норму, и я направляю сферу биотики в одного из гетов, сбрасывая его с с крыши небоскреба. Рекс сосредотачивается на платформах, охраняющих тот же миномет, — отбрасывает второго гета и сбивает третьего в бездну. Остальные геты, по три на каждое орудие, открывают по нам огонь. Я перевожу биотику в Барьер, перезаряжая его до такой степени, что пули едва истощают его.       Крыша у здания не очень большая — едва ли двадцать метров в длину и ширину. Мы с Рексом прячемся за бездействующим минометом и зенитным орудием, пока оставшиеся девять гетов стреляют в нас из легких пистолетов. Рекс вытаскивает автомат, а я разминаю руки. Две троицы гетов возвращаются к орудиям, продолжая обстрел колонии. Как только они отвлекаются, мы бежим в атаку. Рекс открывает огонь, вынуждая гетов отступать в укрытие. Это дает мне шанс приблизиться к ним вплотную.       Один гет падает от моего кулака сразу, не успев даже увернуться. Почему-то в этот раз мне драться легче. Процесс кажется простым. Хорошо отлаженным. Как будто всё идет в замедленной съемке или же я соображаю быстрее прежнего. Я бью с левой, уворачиваю голову и уклоняюсь от удара пистолетом, пихаю гета плечом в спину. Гет отлетает от меня, словно сбитый машиной, и врезается в другую платформу, снося их обоих с ног. Я наступаю на них, значительно увеличивая биотикой свою массу, пока гетов не вдавливает в крышу.       Рекс уже сменил цель, безжалостно расстреляв еще тройку гетов. Те, видимо, осознали, что их ждет, и продолжали стрелять из орудия, пока не разлетелись на части. Я выхватываю снаряд из орудия, прежде чем он полетит в колонию. Он безмятежно парит в воздухе, долетая до края крыши; там поле рассеивается, и снаряд падает с огромной высоты на землю. Оставшиеся два гета мчатся на Рекса, но огромный кроган в прыжке сносит одного из них и стреляет во второго, едва коснувшись крыши.       Вот и все. Вдвоем победили двенадцать гетов и даже не вспотели. Конечно, будь у них что-то посерьезнее пукалок с эффектом массы, нам пришлось бы тяжко, но успехи всё равно значительные. Угар битвы угасает, оставляя лишь боль в ногах. Это так… странно. Поразительно, но странно. На миг мне казалось, что я наконец-то увидел смысл. Что все кусочки гармонично сложились в гигантскую мозаику. И я надрал жопы.       — Ну и кто тут не солдат? — ехидно спрашивает Рекс. Он уже напирает на минометы и с ревом сталкивает один из них с крыши. Я прижимаю ладони ко второму и помогаю ему спихнуть миномет в бездну, игнорируя торжествующий взгляд и самоуверенную ухмылку.       — Ладно, может, ты и прав. Я — медик и солдат. Счастлив?       — Возможно, — ворчит он, и второй миномет падает с крыши. — Но ты сбросил меня с корабля. Это могло меня немного разозлить.       Кажется, если я попытаюсь объясниться, он мне башку оторвет. Поэтому я не говорю ни слова и помогаю ему спихнуть третий миномет.       — Ну, ладно, — бормочет Рекс. — Дело сделано, — четвертый миномет следует за тремя другими, и «Нормандия» разворачивается, чтобы подобрать нас.

___________________

      Стоит небу очистится, как Джокер заводит «Нормандию» в доки Надежды Чжу. Мы с Рексом пробираемся по унылым бетонным проходам, пока не доходим до открытого пространства, служащего центром колонии. Выглядит оно не лучшим образом. Повсюду валяются трупы гетов — Шепард здесь явно проходила. Земля усеяна воронками и рухнувшей каменной кладкой — то ли в результате минометного обстрела, то ли в результате атаки пехоты, я не в курсе. Повсюду бегают колонисты, лихорадочно тушат пожары и затаскивают раненых в оставшиеся убежища.       Колонисты. Рабы Торианина. Не знаю, чего я ожидал: они похожи на обычных людей, насколько только те могут быть обычными под осадой бесконечных волн гетов. Они измождены, ранены и измучены. Их не так много, как в играх — по крайней мере, на первый взгляд. Впрочем, в каноне и артиллерии гетов не было.       И что мне делать с колонистами? Трудно не чувствовать обиду, зная, что они потом на нас нападут. Хоть и не по своей воле. Шепард, разумеется, настоит на том, что их нужно спасти. Полагаю, нет причин их убивать — разве что из желания пойти простым путем и лишний раз не рисковать. В остальных частях игры они всё равно большой роли не играют. Думаю, время покажет, как поступить.       К слову о Шепард — где она? Я вижу лидера колонистов, судорожно дергающегося под контролем Торианина. Похоже, Рекс думает о том же, и подходит к нему, пугая мужчину до чертиков.       — Где Шепард? — рычит боевой мастер, и побледневший колонист указывает на башню. В тот же момент оттуда выходит Шепард в сопровождении остального отряда. Судя по всему, все целы. Стоит ей заметить меня, как ее улыбка исчезает, сменяясь скептичным наклоном головы.       — В башне больше нет гетов, Фай Дань, — говорит она лидеру колонистов, не сказав мне ни слова. Не выносим сор из избы, въехал.       — Огромное вам спасибо, — Фай Дань уважительно кланяется. — Но, боюсь, дела у нас всё ещё плохи. Мы лишились запасов воды и еды, как и электричества. Еще мои люди докладывали, что геты установили какой-то передатчик в туннелях.       Шепард наклоняет голову.       — Почему же вы раньше об этом не упомянули?       Фай Дань пожимает плечами.       — Выживание было куда важнее. Что до передатчика, то его обнаружили лишь во время бомбардировки, когда часть моих людей была вынуждена отступить в туннели. Они только вернулись. Возможно, у других будет больше информации.       — Да. Спасибо, что очистил небо, Рекс, — Шепард кивает крогану, и тот привычно ворчит. — Посмотрим, что можно будет сделать, — обещает она лидеру колонии. Он кланяется и уходит, направляясь в медицинский центр.       Как только он оказывается вне пределов слышимости, Шепард снова поворачивается к Рексу и мне.       — Что с артиллерией?       Рекс показывает на меня взглядом, и, похоже, бремя ответа ложится на мои плечи.       — Всё отлично. Платформы-охранники были слабо вооружены, а минометы мы столкнули с крыши. Проблемы возникнут только в том случае, если геты установят новые.       — Ну, хоть что-то. А почему это ты не в карцере? — она приподнимает бровь и скрещивает руки, и эта беспечность почему-то ощущается угрожающей.       — Рекс меня вытащил. Причем буквально. Хотел, чтобы я помог ему разобраться с артиллерией.       Она задумывается, прикусывая губу.       — Полагаю, винить мне вас не в чем, раз вы избавили нас от этой проблемы. Здесь всё хуже, чем я думала. Если бы я знала, то сразу бы взяла тебя с нами.       Кажется, я её никогда не пойму.       — Значит… ты не злишься?       — Я невероятно злюсь. Мало того, что ты ослушался прямого приказа, так еще и Рекс туда же. Но, пока мы не вернемся на корабль, я закрою на это глаза.       Лиара ахает.       — Вы так можете? — шепчет она.       — Мы тратим время впустую, — напоминает нам Шепард. — План такой. Разделимся на группы и восстановим работоспособность колонии. Эш, Лиара, вы займётесь электричеством. Рекс, Гаррус, на вас подача воды, — турианец и кроган обмениваются убийственными взглядами, но Шепард встаёт между ними. — Мне плевать на ваши разногласия. Вы оба — отличные солдаты, так ведите себя соответственно, — её тон подавляет их враждебность, и они отступают от миниатюрной на их фоне Шепард. — Так-то лучше, — она улыбается. — Кайден, ты останешься здесь и поможешь Фай Даню и колонистам. Если появятся геты, вызывай нас и защищай колонию.       Остались только Шепард, Тали и я.       — Мы отправимся за передатчиком гетов? — спрашивает Тали.       — Ага. Тали, мне потребуются твои технические навыки, и, поскольку есть большой риск получить травму, ты тоже идешь, Паркер. Всем ясны задачи?       Все кивают и выдвигаются; Эш и Лиара на удивление хорошо ладят. Но, опять же, в этой вселенной нет Шепарда-мужчины, из-за которого они стали бы цапаться, а Гаррус, Рекс и Тали неплохо постарались, чтобы поводов для расизма не возникало.       — В башне были проблемы? — спрашиваю я, когда мы спускаемся по лестнице в туннели, держа оружие наготове.       — Не особо, мы застали их врасплох. Они ждали перепуганных колонистов, а не нас, — её улыбка на миг сменяется звериным оскалом. — Я просто не ожидала, что их будет так много. Столько не могло прилететь на одном фрегате.       — Значит, есть и второй? — спрашивает Тали.       — Если он не прячется по другую сторону планеты, то нет, — с долей раздражения отвечает Шепард.       — Собрать синтетика довольно легко, коммандер, — замечает Гаррус. Пока что мы идём вместе: и вентили, перекрывающие воду, и штаб гетов находятся в туннелях.       — Наверное, — с сомнением говорит она.       — Коммандер, это Уильямс, — говорит Эш, и за её голосом порой слышатся выстрелы. — Мы, эм, похоже, решили проблему с едой. Да, Лиара, я в порядке. Хватит спрашивать! Извините, коммандер. Тут куча варренов. Продолжаем искать элементы питания. Здесь есть пара брошенных машин, так что велики шансы, что в них найдётся что-то полезное.       — Поняла, Уильямс. Что спрашивает Лиара?       — Мэм, меня поцарапала одна из этих тварей. Лиару волнует, что я подхватила инфекцию.       — Пусть Лиара поищет элементы. Возвращайся к нам, Паркер тебя осмотрит.       — Есть, коммандер.       Гаррус и Рекс покидают нас, и мы остаёмся втроём.       — Как Гаррус? — спрашиваю я, и Шепард сердито кривит губы.       — Держится. Будь у меня выбор, я бы оставила его лечиться. Но он не из Альянса, и, похоже, не только ты с Рексом решил слать лесом мои слова. Думаю, мне пора к такому привыкать. Когда вся команда из Альянса, я знаю, что могу отдать приказ и меня послушаются. Теперь мне приходится играть вам всем мамочку.       — Вы могли заставить его остаться на «Нормандии», — замечает Тали.       — Не могла. Я не знаю, кто предатель, и не хочу бросать его в медотсеке… Поэтому я послала с ним Рекса. Не думаю, что шпион — Кайден, но не могу рисковать, — внезапно Шепард ударяет бронированным кулаком по стене, выбивая куски из старого бетона. — Ебать! — рычит она, наконец-то выплескивая гнев. — Всю эту ситуацию! Когда мы вернёмся, мне посрать, что будет. Мы найдём эту суку.       — Тяжело не знать, кто твои друзья, — замечаю я. Эта боль мне давно известна.       Тут появляется Эш, и Тали невольно ахает, увидев её. Вся передняя часть её брони изодрана, три длинных следа от когтей горизонтально пересекают ее грудь. Самая нижняя полоса находится на уровне пупка, верхняя — прямо под бюстом. Сквозь разодранную керамику проглядывает розовая кожа. Кхем.       — Значит, «поцарапала», сержант? — спрашивает Шепард со смесью удивления и упрёка.       — Всё не так уж плохо, — возражает она, хотя и не слишком рьяно. — Броня приняла на себя весь удар. Панацелин залатал порезы, — она смущённо отводит взгляд. — Я планировала потом показаться Чаквас, коммандер.       — Нет, — сухо говорит Шепард. — Варрены переносят больше всего зараз в галактике. Кроме того, мы не можем тратить время на переброс тебя на корабль.       — Возможно, я тоже смогу помочь, — вызывается Тали. — Мы, кварианцы, лучше всех разбираемся в антибиотиках.       Эш смотрит на меня; почти всё её лицо скрыто шлемом.       — Как скажете, мэм.       Что ж. Будет непросто.       Шепард отступает, чтобы следить за туннелями, а мы с Тали принимаемся за Эш. В смысле, за сержанта Уильямс. С медицинской беспристрастностью.       Просто… черт.       — Тали, у тебя есть под рукой какие-нибудь антибиотики? — я могу хотя бы попытаться вести себя профессионально.       — Нет, всё, что при мне, подходит лишь для декстро-рас. Почему у тебя лицо покраснело? Ты не заболел?       — Нет! — спешно отвечаю я. — Я в норме. Наверное. Буду в порядке. Просто надо всё осмотреть. Да. Поработать.       Я горожу чушь.       Слушайте, один из этих порезов очень близко к важной части её тела.       Я подношу уни-инструмент к животу Эш, погружая её розовую броню в оранжевый свет. Ей придётся заменять нагрудник, если не всю броню. Базовый гарнизонный комплект Альянса не особенно предназначен для постоянных перестрелок с гетами.       — Панацелин нанесли сразу? — спрашиваю я, не глядя ей в лицо. Так проще.       — Да, — отвечает она. Минус того, что я не смотрю на неё, в том, что я не вижу, куда она смотрит. Как знать, вдруг она собирается мне зубы пересчитать?       — Я не вижу признаков заражения, — говорю я Тали. В сравнении с моей прошлой жизнью медицина шагнула далеко вперёд. Раньше пришлось бы ждать, чтобы узнать, распространилась ли инфекция. Теперь это дело нескольких секунд.       — Если раны неглубокие, то у человека его могло и не быть, — соглашается Тали. — Раз кровь свернулась, а раны зажили, патогены могли и вывестись. Особенно если панацелин нанесли сразу же.       — Ладно. Я встаю, — ворчит Эш, проходя мимо нас. Вообще говоря, она даже разговорчивее, чем я ожидал. Обычно она бы ушла, не сказав ни слова.       — Шепард, мы закончили. Эш в порядке, — сообщаю я, и Шепард отправляет подтверждающий сигнал по уни-инструменту.       — Хорошо. Сержант, ты с нами. Люди Фай Даня сказали, что передатчик за тем мостом. Возможно, там будет засада, так что будьте наготове. Эти прыгуны любят липнуть к потолкам.       Я совсем не помню специфику этого квеста, так что придётся импровизировать. Шепард проходит мимо панели управления дверью и прикрепляет взрывчатку прямо к металлу.       — Не будем давать им сигнал открыть огонь, — объясняет она.       — Я думала, проникновение происходит тихо, — говорит Тали, когда мы отходим от двери. Шепард подмигивает.       — Не в моём случае, — она хитро улыбается. Она поднимает три пальца и последовательно опускает их. Затем она нажимает на детонатор, срывая дверь с петель.       Мы вчетвером врываемся в проход, и винтовка Шепард почти мгновенно срабатывает, снимая гета-снайпера в другом конце комнаты. Она даже не остановилась, чтобы прицелиться — просто промчалась сквозь дым на полном ходу.       Не думаю, что когда-нибудь привыкну к тому, как она стреляет.       Автомат Эш извергает бесконечный поток пуль, беря не столько точностью, сколько количеством. Два других гета-снайпера издают жужжащие и пищащие звуки, стреляя в скрывающее нас облако, и мои барьеры резко рушатся. Черт! Вот вам и дымовая завеса. Я прекращаю стрелять из пистолета и прячусь за одной из колонн, чтобы не попасть под пулю.       Шепард подстреливает второго снайпера, и его искрящийся труп падает на пол. Тали бросает Перегрузку в третьего, и Эш, воспользовавшись моментом, изрешечивает его сильнее, чем швейцарский сыр. На восстановление Барьера уходит больше времени, чем я привык, что вынуждает меня сесть и задуматься. Наверное, дело в стрессе: шпион УВКРА-и-Цербера, Торианин, рана Эш. Вполне достаточно, чтобы сбить мой фокус и замедлить биотику. Полагаю, именно поэтому так много азари-охотниц практикуют медитацию. Эри пыталась меня ей обучить, но я был слишком юн, чтобы проникнуться ее мудростью.       Но я всё же восстанавливаю Барьер, и мы движемся дальше. Шепард прикрепляет гранату на смежную дверь и отходит, чтобы ее подорвать. Она вновь поднимает руку, отсчитывая время. На этот раз дверь взрывается уже на втором пальце. В нашу сторону. Под тяжестью пары несущихся на нас кроганов.       Наверное, из фабрики клонов Сарена. Она явно работает не в полную мощность — иначе мы бы имели дело с ордами дубликатов.       Тали и Эш движутся синхронно, думая об одном и том же. Дробовик на таком расстоянии смертелен. Шепард же, как всегда, безукоризненно четко взрывает гранату и бросает в кроганов Перегрузку. Они вместе сносят их щиты, а Тали и Эш стреляют из дробовиков по чрезмерно нетерпеливым кроганам. Несмотря на природную регенерацию, новорожденные клоны не выдерживают огня, электрического шока и повторного залпа из дробовиков и падают замертво на почерневший пол.       Хорошо, что их пока не успели ничему обучить. Похоже, у нас еще есть время, пока фабрика не заработает во всю мощь.       — Всем вниз! — кричит Шепард, и в тот же момент я вижу его. Третьего крогана с трубой на плече, ударяющего мясистой рукой по чрезмерно большому спусковому крючку. Ракетница. Нет времени отступать, некуда увернуться. Позади нас падают три штурмовых дрона гетов, всё это время поджидавшие момента. Не сбежать.       Я только потом понял, что произошло. Тогда я даже не думал. Я выбежал перед Эш и Тали, концентрируя вокруг себя биотическую энергию. Лиара в качестве извинений преподала мне кое-какие основы, но я еще не успел их проверить в деле.       Ракета несется на меня. Я развожу руки, укрепляя Барьер. Это не кен. Даже он не выдержит прямой удар ракеты с такого близкого расстояния. Вокруг меня застывает всё больше биотики, и вскоре я даже пальцем пошевелить не могу. В этом весь смысл.       — Стазис, — выдыхаю я, сосредотачивая силу воли. Биотика твердеет, сцапывая меня в ловушку собственной силы.       Ракета прилетает мне в грудь и взрывается в огненной ярости. Удар подбрасывает меня в воздух, как тряпичную куклу, и обрушивает на снайперское гнездо. Я ударяюсь спиной о камень, а потом пробиваю собой бетон, уносясь всё дальше от отряда. На HUD исчезают отметки дронов гетов, а потом и крогана. Я не могу пошевелиться.       — О, кила, — раздается в гарнитуре голос Тали.       Шепард падает передо мной на колени и машет рукой перед лицом.       — Паркер? Ты жив? — она говорит испуганно, сбивчиво. Не знал, что ей не всё равно. Стазис пропадает, и моя голова заваливается на грудь.       — Еще бы, — выдавливаю я. — Еще как жив.       Шепард облегченно выдыхает и протягивает мне руку. Я хватаюсь за нее, и она помогает мне подняться.       — Как сильно ты ранен?       — Ни капельки, Шепард, — я радостно улыбаюсь. Черт, а ведь полезный навык. Ну и что с того, что нельзя увернуться, когда можно без проблем выдержать танковый снаряд, прилетевший в лицо? — Лиара научила меня Стазису. Теперь я понимаю, почему ты так сильно хотела, чтобы я его знал.       Вот уж действительно. Серьезно, если ищете острых ощущений, просто найдите биотика и попросите его сыграть вами в горячую картошку. Это шикарно.       — Те Стазисы, что я видела, не выдержали бы такую ракету и уж тем более бы не пробили бетон, — замечает Шепард. — А я повидала весьма маститых биотиков.       — Лиара упоминала, что, раз мой Барьер настолько силен, то Стазис автоматически будет экстраординарным. Полагаю, она была права. Это все геты?       В обломки прилетает очередь, и я откатываюсь с линии огня.       — Не совсем. Тали и Эш их сдерживают. Ты драться можешь?       — Шепард, я сейчас с колоссом в одиночку расправлюсь. Пусти меня к ним.       Она внимательно меня оглядывает.       — Не рискуй. Я знаю, каково это, когда охватывает дурман от спасения. Пока что просто прикрой нас.       Она права. С моим мышлением я легче легкого стану трупом. Одно это сбивает мою эйфорию.       — Понял, коммандер.       Тали и Эш прячутся за разрушенной стеной, порой высовываясь, чтобы выстрелить в пару гетов-штурмовиков и возвышающегося над ними гета-разрушителя. Эш и Тали превратили их укрытие в горстку камней, вынудив гетов прятаться за шестиугольными щитами штурмовиков. Я присоединяюсь к перестрелке, целясь разрушителю в голову, поскольку тот из-за огромного роста не способен уместиться за щитом.       — Я вывела из строя дробовик разрушителя, но это ненадолго, — говорит Тали. — И выиграла немного времени, взломав его. Но он уже забрал у меня управление и перенастроил файрволлы. Придется идти трудным путем.       Стоит разрушителю поднять дробовик, как Шепард применяет Диверсию, заставляя оружие синтетика протестующе визжать, выпуская перегретый пар. Эш расстреливает из автомата один из шестиугольных щитов, и Шепард пробивает гету голову. Штурмовик падает на землю, на что разрушитель отвечает злобным визгом; он бросает дробовик и несется на нас.       По стандартному протоколу надо было бы отбросить его биотикой, но у меня не хватит на такое ни сил, ни времени, чтобы сформировать вокруг него поле. Поэтому я направляю по изогнутой траектории кинетический толчок, откидывая бегущего разрушителя в стену. Механический монстр падает на землю, на мгновение оглушенный ударом.       Щиты предназначены для защиты от пуль, а не кулаков.       Я давлю его однотонной ногой, но даже от такого он лишь частично сминается и выдерживает мои пули. Глянув в сторону, я замечаю, что последний штурмовик всеми силами пытается увернуться от огня трех амазонок, но без особого успеха.       Я обрушиваю на голову разрушителя усиленный ко кулак, разбивая броню и разнося его мелькающую оптику. Он с писком сбрасывает меня и бешено машет конечностями, пытаясь попасть по мне. Но Эри была быстрее и била куда точнее, поэтому я, наученный на синяках и ошибках, уворачиваюсь и ударяю его в грудь, пригвождая к каменной стене. Из разрушителя вытекает белая гидравлическая жидкость, и он больше не борется.       Тали, Эш и Шепард уже добрались до передатчика — башни, увешанной проводами и концентраторами.       — Шепард? — с долей растерянности говорит Тали. — Это не передатчик. Это усилитель сигнала.       Шепард хмурится.       — Люди Фай Даня говорили, что это передатчик.       — Обычные люди могут не заметить разницы, — говорит Тали, — но это определенно не коммуникатор.       — Раз это усилитель сигнала, то что он усиливает? — спрашивает Эш.       — Я не знаю. За пределы планеты он не уходит, иначе бы усилитель не требовался. В обычных условиях я бы предположила, что он идет только до колонии, но это же просто двоичный сигнал. Не знаю, чего ради такой посылать, а уж тем более усиливать.       Странно. Я помню, что в играх был именно передатчик. Без вариаций.       — Чем бы это ни было, мы его отключили, так?       — Да, — говорит Тали, начиная планомерно демонтировать технологию гетов. — Геты не успели его установить. Если бы я могла отсоединить этот кусок…       Шепард берет Тали за руку и оттаскивает от сложного механизма.       — Тали, порой быстрее просто разрубить узел.       Эш стреляет в усилитель сигнала, выбивая куски из его металлического корпуса. Несколькими залпами спустя башня разваливается и взрывается на столько обломков, что бессмысленно даже пытаться их собрать.       — О, — говорит Тали. — Точно.       — Шепард — всем отрядам, — говорит Спектр. — Мы закончили. Как успехи у вас?       — Я обнаружила запасные элементы питания, коммандер, — отвечает Лиара. — И вернулась к колонистам.       — Геты пока не нападают, коммандер, — сообщает Кайден. — Всё тихо, как в могиле.       — Мы с турианцем нашли последний вентиль, — раздается мрачный голос Рекса. Похоже, ему скучно. — В следующий раз найди мне работенку посложнее, Шепард.       — Рекс, в штаб-квартире «ЭкзоГени» найдется много чего, что ты сможешь убить, — напоминает ему Шепард. — Встречаемся в центре колонии. Хорошо постарались.

___________________

      — Огромное вам спасибо, Спектр Шепард, — говорит Фай Дань. — Вы вновь спасли нас.       — Просто делаю то, что могу. Теперь, что вы знаете о штаб-квартире «ЭкзоГени»? Геты же там засели, верно?       — Да. Многие из нас там работали, но мы были вынуждены бежать, когда начались нападения. Если вы хотите полностью остановить гетов, придется отправиться туда и уничтожить их.       — Странный парень, — бормочу я Рексу. Вообще говоря, он заражен разумным паразитом, но чем больше народа я смогу подготовить к удару в спину, тем лучше.       — Видал и похуже, — отвечает Рекс, причем поразительно тихо для его габаритов. — Мы наткнулись на буйного психа. Здесь явно что-то не так.       — В гараже есть «Мако» военного назначения, — продолжает Фай Дань, не обращая внимания на наш разговор. — Можете взять его, чтобы добраться до здания. Удачи, коммандер Шепард.       Шепард оглядывает нас и останавливает взгляд на Гаррусе.       — Ты как, Архангел?       Гаррус морщится.       — В порядке, коммандер, — что ж, тут кто-то нагло врет. Он тяжело дышит и выглядит бледнее обычного. Я никогда не встречал запыхавшихся турианцев, но он прямо-таки отдышаться не может.       — Ты остаешься в колонии, — говорит Шепард, даже не спрашивая его мнения.       — Я… Есть, коммандер, — здесь без вариантов: если он не может пойти, он не пойдет. Кроме того, в «Мако» не так уж много места. В колонии Гаррус сможет немного отдохнуть, поскольку геты сосредоточатся на нас.       Вот только когда колонисты на нас нападут, что станет с ним? Он уже ранен, и у меня складывается ощущение, что львиную долю перестрелок брал на себя Рекс, пока они решали проблему с подачей воды.       Шепард поворачивается к аэрошоссе — массивному мосту, который соединяет разные части Фероса. Я некоторое время приглядываюсь к лицам колонистов. Такой сюр — видеть все эти улыбки и понимать, что их хозяин замышляет твою смерть.       — Гаррус, — шепчу я, и он чуть наклоняется ко мне. — Если запахнет жареным, беги на «Нормандию».       Он смеряет меня взглядом.       — Что-то произойдет?       — Не знаю, — вру я. — Но у меня плохое предчувствие об этом месте. Рекс рассказал о каком-то психе в туннелях. Я не уверен, но тут что-то назревает. Лучше уж перестраховаться, верно?       Он задумывается, а потом кивает.       — Хорошо.       Я мысленно выдыхаю. Слава богу. Затем я нагоняю Шепард, и мы идем в гараж «Мако». Символическое сопротивление гетов едва заметно — полдюжины солдат совершенно не в состоянии справиться со сверхсмертоносными снайперскими навыками Шепард и дробовиками Рекса и Тали. Не говоря уже об автомате Эш, множестве технических навыков, трех биотиках и…       Ну, вы ухватили суть.       Этот «Мако» не сильно отличается от того, что был у нас на «Нормандии», и, стоит Шепард забраться на водительское сиденье, на меня нисходит ужасающее озарение.       Это же Шепард. Несущаяся по узкой дороге, проложенной более чем в тысяче метров над землей. Под обстрелом гетов.       Можно мне поменяться местами с Гаррусом?