Забавный Дюма: мушкетёрская трилогия

После своих приключений с госпожой Бонасье и Тревилем юный потенциальный уголовник д’Артаньян решает, что он слишком мало скомпрометировал себя, а потому сознательно идёт домой самой длинной дорогой, мечтая о даме, с которой познакомился час назад, и её деньгах (автор оправдывает подобные нравы таким количеством текста, что оно в три раза превосходит любовные переживания главного героя). По дороге гасконец хочет зайти к Арамису, но видит, что к Арамису уже зашла какая-то женщина (поскольку автор никак это не объяснит позже, это, вероятно, была госпожа Камилла де Буа-Траси или даже госпожа Мария де Роган-Шеврез — с обеими у мушкетёра-аббата явно «нежные» отношения), которая через окно уже знакомым (по ногам Арамиса и госпожи Бонасье, возле которых он валялся) платком переговаривается с самой госпожой Бонасье. Гасконец начинает шпионить за своей несчастной знакомой, доводя её до полуобморока, расспрашивает про Арамиса, которого та не знает, ревнует, но в конце-концов получает резонное замечание, что они едва знакомы, а он достоин только жёсткой френдзоны. Главного героя это не смущает, но всё же на просьбу уйти он уходит. Естественно, мушкетёру-гвардейцу было абсолютно всё равно, не приключилась ли какая-нибудь беда у него на квартире, но поскольку ОЧЕНЬ осторожный гасконец говорил сам с собой вслух, его отрезвляет слуга Планше, который докладывает, что побитые сыщики вернулись с подкреплением и арестовали пришедшего к главному герою Атоса. Атос же, проявив смекалочку, дал себя арестовать, чтобы выиграть для юного нелегала пару дней времени, а затем сообщить своё имя и быть отпущенным. Впрочем, д’Артаньяну абсолютно всё равно, отсидит ли его друг 3 дня в Бастилии или в Фор-Левеке, ведь госпожа Бонасье в качестве откупа за френдзону дала поцеловать ручку и пошла с каким-то мужчиной в Лувр, ей явно нужна ещё порция навязчивой помощи! А потому гасконец приказывает Планше вызвать так и не пришедших Портоса и Арамиса в кабачок «Сосновая шишка», а сам бежит в Лувр предупреждать резко начавшего дежурить там де Тревиля прямо в полночь об аресте Атоса, надеясь, что его пропустят благодаря форме гвардейца. И тут, не найдя денег на паром и решив бежать через мост, он видит госпожу Бонасье и человека в форме мушкетёра, идущих к Лувру. Даже автор уже возмущается, что д’Артаньян знает мадам всего 3 часа, тем более уже успел попасть во френдзону, а ведёт себя как любовник в четвёртом поколении. Но гасконца это не смущает, и, наплевав на все клятвы, которые он давал час назад, он «натыкается» на мушкетёра, которого принял за Арамиса, и устраивает уже третий за две главы скандал бедной госпоже Бонасье, которая должна была уже начать ненавидеть своего «спасителя». Но слава богу незнакомец говорит с акцентом, ещё и раскрывает своё инкогнито первому встречному, а потому д’Артаньян, ещё недавно пытавшийся заколоть герцога Бекингема, превращается в его слугу и почтительно провожает до Лувра. Данная глава навевает размышления о любовной линии д’Артаньяна и его «пассии» в целом. Несмотря на желание в более поздних работах преподнести это как истинную и единственную взаимную любовь гасконца, автор явно не замечает того, что госпожа Бонасье, как и одна героиня третьей книги мушкетёрской трилогии, несмотря на мнимую любовь ни разу не переходит грани «сильной благодарности» и френдзоны, всего лишь ведя себя не как эгоистка, а как дама, умеющая вознаграждать союзников по заслугам (хотя и не успевшая толком сделать даже этого). И данное обстоятельство сильно гнетёт — как никак, одна из самых популярных любовных линий в истории мировой литературы является по факту мифом, который рассыпается при внимательном прочтении и критическом анализе ситуации. Ну, а Дюма тем временем прямо в конце главы обещает показать приключение более удачного любовника — герцога Бекингема. Как говорится, продолжение следует…