"Охота на альбиносов" или "К чему приводит шифтинг"

      Я сидела посреди кровати по-турецки, дурниной вопя в трубку:       — Меня не пускают в Ад одну!!! Сколько раз повторять?!       — Да ты не гоношись! Я тебе целый полк охраны выделю… — выдохнул в трубку Лёва, — Личные апартаменты, Виттор на кнопке автодозвона, если вштырит красоту навести, деливери клаб от демонов с любыми сушами-пиццами и бесконечным доступом к погребам с глифтом! Подумай…       Потерев пальцами переносицу, я откинулась на подушку, таращась в белый потолок комнаты. Лёва, подуспокоившийся после казни, за пару недель до пендосского рождества, активно взялся реализовывать свой план по переманиваю моей жопоньки на тёмную сторону. Не сказать, что успешно, но глифт и суши в сочетании попробовать было заманчивым… И всё же я упиралась обоими копытами и пыталась донести, что его охрана нихрена не даст, если серафимы решили иначе. А как выяснилось, златокрылые пидормоты бдели, как Арина Родионовна над маленьким Сашей Пушкиным: активно, но вполне халатно из-за дистанции школа-цитадель.       Впрочем, не удалось бы и при желании. Не потому, что меня к демонам тянуть перестало. Скорее, по той простой причине, что после событий с Рондентом альбинос врубил режим защитника и местного терминатора. До такой степени, что забирал меня с занятий и отводил в комнату, бдительно навешивая на дверь заклинания отслеживания моей энергии. В вагончик я не ходила, пить почти бросила, и вообще присмирела, как Жанна Орлеанская пред костром. Так что, Фенцио в режиме телохранителя, который чудом перенял повадки Кевина Коснера из одноименного фильма, смотрелся комично…       Точнее, смотрелся БЫ. Но нет. И вообще, хочу сказать и я присмирела после тех событий значительно. Ангел пережил перепады, связанные с тем, что от его руки был убит Рондент. Точнее, принял собственную постановку вопроса: «я мужик, я обязан защищать тех, кто мне дорог и от меня зависит». Надо ли говорить, что этим он окончательно убедил меня, что выбор я сделала сознательно, верно и не собиралась его менять.       Впрочем, и не смогла бы…       После того, как приговор Рондента был приведён в исполнение, Феня, кажется, стал менее импульсивным. Если прежде в голове мелькали мысли о мести, то теперь их в большей мере, если не полностью, вытесняло то, что от его решений зависит благополучие сына и моё. Причём, в последние дни, я даже не была уверена, что в случае замеса он побежит в первую голову спасать Диноферия. Нет. Любить пацана меньше не стал. Просто понял, что мне, как девочке, помощи нужно не в пример больше.       — Я не могу провести время в Аду на праздники… — хрипло призналась я.       — С ним?.. — красноречиво поинтересовался Лёва.       — Не факт… — спокойно вылетело из меня.       — В смысле «не факт»?! Вы уже не особо-то скрываетесь! — взбеленился рогатый, но очухался: — Прости… Но на его месте я бы рядом сидел с топором в руке и пылинки сдувал, чтобы тебя в очередной раз куда-то не занесло.       Я прикрыла глаза, стараясь не раздражаться на пустом месте. Рогатый, по привычке надеялся на чудо, чудо таки решило, что хочет остаться с Феней, последний же о рождестве молчал аки партизан, пока не принесли утюг, иголки и прочие пыточные агрегаты. То ли что-то готовил масштабное, то ли не отмечал вовсе. Оба варианта были мне на руку, ибо, судя по всему, пока все расползутся на каникулы, мы останемся в школе и сможем больше времени рядом провести.       Поджав губы, я проворчала:       — Уже и не заносит.       — Ладно… — рогатый вздохнул, — Но если всё же раскачаешься, дай знать в телеге или звонком, отправлю охрану и всё устроим в лучшем виде…       Он не прощаясь отключился, и я отняла айфон от уха, бросив его на постель рядом с собой. Казалось бы, уже всё всплыло, уже всё знает, но нет. Слишком упрямый, чтобы отпустить и забыть. С другой стороны… «А кто сказал, что он из-за желания сойтись сманивает тебя? Может, он всё же решил пристроить твои многострадальные таланты на блага Ада, как и собирался, в отдел искушений. А то странно будет: ангел, пишущий порнушку…» — усмехнулся внутренний голос.       Я нервно покосилась на ноутбук. На рабочем столе уже была пара файлов с текстами. Приятные мини-истории, которые никогда не опубликуются. Писала я просто от безвыходности. Было скучно, вот и села за привычные кнопки, словно никуда не пропадала. Помимо этого, попыталась подрубиться к фикбуку с новым аккаунтом — хрен там лазил. Меня упорно не пускали в эту обитель разврата и идей. Даже после попытки скачать плагины «ВэПэЭн». Всё оставалось доступным только в режиме чтения.       Мальбонте мы переместили в пустую комнату общаги, куда даже при наплыве Непризнанных никого не заселят. Подтекающие краны, скрипучие полы и свалка из сломанной мебели. Впрочем, нам это было только на руку. И амулет спрятали, и чернявого переместили в зеркало шкафа. Поговорить правда с ним так и не довелось. Почти. Единственное, что удалось понять: «пропажу» определят не скоро, ибо Лёва уже сто лет как запретил к пацану приходить хоть кому-то, опасаясь, что тот предложит сделку кому-то из дежурных по казематам и вылезет.       Я поднялась на локтях, глядя на свою обитель. Ости вчера удрала домой. У них с маман намечалась возможность навестить отца в ссылке, и демоницы, недолго думая, собрали чемоданы и усвистали. Я их понимала. Мне бы тоже хотелось иметь право навещать своих хоть изредка. Но увы. Умерла так умерла… Третьего было не дано. В школе у меня оставалось в общем-то не такое многообразие досуга: прогулки утром, библиотека днём, Фенцио вечером и сон ночью, если ангел успеет устать… Если не успеет… То и ночь на рогах.       Настроение, хоть и подпорченное, выравнивалось. Я снова вытянулась на постели, сплетя щиколотки. Возвращался новогодний настрой. Точнее, его отсутствие. Хотелось, как обычно, проспать праздники и не дрочить себе мозг тем, что прочие развлекутся. Ну а я… Я, это я. Мне похуй.       В дверь коротко постучали, и я невольно подняла бровь, взглянув на часы: Феня был ещё занят, да и вообще не заморачивался предисловиями, вламываясь к нам с Ости днём и ночью «с проверками» даже без стука. Остальным мы были неинтересны. Чертовка со своими друганами договаривалась загодя о встречах и «домой» никого не тащила. А ко мне, кроме Лорки, которая активно кадрила Донни, никто не наведывался вовсе. Но Лорка вчера умотала со своим кавалером к смертным куда-то на дикие пляжи, чтобы разнообразить ощущения секса песком в промежности, походу. Но кто я, чтобы их ограничивать. Один раз подсказала — не захотели слушать — их забота. Кому охота попробовать секс с тёркой — милости просим…       Стук повторился, буквально вынудив меня поднять жопу и открыть дверь. На пороге показался Волков «по гражданке». В пальтишке с сумкой цвета хаки в руках.       — Собирайся, салабон! — «обрадовал» подполковник.       Я хлопнула глазами:       — Куда?!       — В жопу труда… — фыркнул «команданте» школьной охраны, тесня меня со входа и вползая в комнату со своей ношей, — В столицу. Я тут подумал, что тебе будет любопытно посмотреть на «элитную» жизнь. Тем более, судя по перьям, тебе там и тусить дальше, по завершении школы.       Приподняв бровь, я подобрала челюсть, понимая, что как-то не горю.       — Но…       — Седого твоего я предупредил, не ссы. — Волков сел на мою постель, сгрузив сумку на пол: — Так что два набора сменной одёжки и четыре белья. Дом у нас в наличии. Я с Толиком договорился. С архивариусом. У него там спален хватает, чтобы троих без стеснения разместить.       Я стукнулась пару раз затылком по закрывшейся двери, с мыслью, что Феня — козлина. С другой стороны, там, в столице, мне реально безопаснее. Да и едва ли кто-то покусится, если подполковник будет рядом. Этот безбашенный устроил контроль над общагами как в школе, так и за периметром. За моими окнами, как я знала, наблюдали вообще круглосуточно, лишь бы никто не влез, или я куда-то не вылезла.       Вздохнув, я попыталась нахмуриться:       — Не хочу я никуда.       — Верю. На этот случай у меня распоряжение Кроули, чтобы на время веселухи ты была в столице под контролем «надзорных органов». Ну и, к моему удивлению, Уокер выделила группу реагирования, если чё не так. — Волков вынул из кармана пергамент, помахав им перед собой, — Так что не стой столбом. Собирайся.       Выдохнув «негатив», я всё же побрела к шкафу, складывая пару джинсов и пару свитеров в сумку. Следом бельё и бабьи прибабахи. Щётки, расчёски, шампунь, кремы, косметос… Подумав, упихала сверху платье, которое Феня нарыл к рождеству по своей инициативе, и не хотел слушать отказов. Праздник, всё-таки… И Альбинос, кажется, в этот раз смирился с тем, что мы его отметим по отдельности. Меня же теперь это невероятно злило…       «А ведь ещё пять минут назад я вообще думала, что просплю праздник…» — насмешливо напомнил внутренний голос, когда я с трудом запихала всё в сумку и с натугой застегнула молнию. Прихватив сменное барахло, я ушуровала в ванную, чтобы переодеться и привести себя в транспортабельный к столичным дубакам вид. Выбирать не приходилось: очередная водолазка, кардиган, джинсы, носки… «Сука, а куртки-то у меня нет…» — озадаченно вспомнил внутренний голос.       Я выбралась в комнату с довольной миной:       — Не полечу! У меня верхней одежды нет! А там холодно… — радостно скалясь отрапортовала я.       — Чё б ты без меня делала… — саркастично захлопнув дверцы моего шкафа, Волков что-то пробормотал, открыл и вытянул на свет утеплённую парку с камуфляжным принтом, — Прости, что не шуба норковая. Мы люди простые…       «Не прокатило…» — я вздохнула, натянув на себя куртку и навесив на плечо багаж. Столица так столица. Экскурсия, попытка слинять из-под надзора, полазить по местным злачным местам… Тоже интересно. Мало ли кого встречу, чего найду. «Лишь бы не очередной осколок в собственном брюхе» — ехидно подметил внутренний голос. Волков отобрал мою сумку, навесив обе на своё плечо, по-джентльменски проследил пока я переобуюсь в ботинки и запру дверь, после чего, что-то напевая себе под нос, побрёл к выходу. Мне оставалось только семенить следом и тихо материться на саму себя из-за противоречий.       Во дворе школы уже была пара драконов. Я огляделась, надеясь Феню хоть краем глаза выцепить, но больше никого не было. При попытке влезть на дракона, я услышала топот и недовольный рёв. Нет. Не альбиноса… Фыра, решившего, что я ему изменяю с другим драконом. Пришлось перевешивать седло и багаж. Волков поржал, что даже дракон умнее и преданнее, чем некоторые седые придурки, которым выпало «счастье», а они даже носу не кажут попрощаться.       Если бы не знала всё об альбиносе, охотно бы поддержала, но я прикусила язык, уже без опаски забравшись на спину Фыра и ухватившись за поводья. С седлом и направляющими было определённо удобнее, чем на голом горбу. К тому же, сегодня я была не в юбке… Учитывая мой слабый вестибулярный аппарат, Лой плавненько взлетел и призывно рыкнул собрату, словно это вообще он нас всех, как классрук, в столицу на экскурсию позвал.       Я чуть наклонилась, проворчав ему в ухо:       — Ты хоть думал, где там тусить будешь? А вдруг загонов нет? Неделю под снегом на брусчатке… Простынешь ещё!       Волков на своём драконе поравнялся с нами, уточнив вместо оборотня:       — Есть столичные загоны, и у Толика, как я знаю, есть сарай. Надо только рыбы им накупить, чтобы было чем кормить, а там уже нормалёк. — улыбка стала шире: — И, к слову, две недели у нас.       — Почему?.. Двадцать пятое декабря и тридцать первое… всё. Дальше похмелиться и в школу.       — Это у пендосов. У нас-то ещё наше рождество седьмого. Так шо…       «Сука, две недели в столице… Зря я ноут не взяла… Хоть могла бы что-то написать мимоходом со скуки…» — печально вздохнул внутренний голос. Драконы рванули вперёд. Предстоял долгий перелёт в сторону столицы, который тоже не скрасишь ничем. Поговорить даже не выйдет, ибо ветер в морду был такой, что зубы выворачивало, стоило только рот открыть. Натянув капюшон, чтобы в уши не задувало, и прижав к спине крылья, я зажмурилась, наклонившись вперёд, чтобы снизить сопротивление воздуха.       Казавшаяся неудобной поза оказалась вполне удачной, и вскоре меня красиво вырубило. Сон был крепким и в нём я обиженно высказывала Фенцеславу всё, что о нём думаю, за то, что две недели пришлось провести порознь. Альбинос во сне виновато шаркал ножкой и оправдывался. На деле такого не случилось бы никогда, думаю. Скорее я бы получила ответных люлей на тему, что так безопаснее. Вот только было всё равно обидно до одури почему-то. Такое чувство, что меня сбагрили подальше, чтобы опять не мешалась.       Мозг за каким-то хреном подкидывал кадры, что меня так сдыхали, чтобы они с Лёвой могли устроить олений поединок за самку. С другой стороны понимала, что это будет уж очень палевно. К слову меня ещё удивляло, что Мисселина и Геральд, которые были свидетелями нашего воссоединения, когда я снова появилась на обрыве, только понимающе посмеивались, глядя, как мы с альбиносом на публике гавкаемся, как два голодных ротвейлера. И даже никто не ругался, когда я пару раз была «поймана с поличным» на преподавательском этаже, пока ждала, когда меня впустят в комнаты, или драпала утром к себе. Только Мисс робко попросила быть осторожнее.       Лой резко пошёл на снижение, предусмотрительно рыкнув, чтобы я проснулась и не свалилась. Вывалившись из дрёмы, я отчаянно уцепилась за поводья, едва не обхватив по привычке его шею. Впереди показались шпили цитадели, но драконы взяли левее, преодолевая высокую замковую стену. До меня не сразу начало доходить, почему видимость такая херовая. Валил снег. Привыкла, что в школе, как на курорте, теплынь и хоть в купальнике можно рассекать. Здесь же, скорее родные Московские погоды по сезону: срань, холод, мокрый снег и грязь по… вам по пояс будет.       Волков что-то рявкнул, и наши боливары, скользя лапами по мокрому снегу, наконец приземлились, недовольно порыкивая. Явно костерили местные погоды, как и я у себя в голове.       Подполковник сунул мне в руки обе довольно тяжёлые сумки, загнал на крыльцо дома под каким-то козырьком и увёл драконов в сторону стоящего чуть сбоку сарая, уже открытого и ожидающего «постояльцев». Мне стало окончательно неловко. Может, имело смысл отправить Лоя обратно в школу, просто условившись, что меня нужно будет забрать отсюда через пару недель?.. Дракон, впрочем, дискомфорта не выказывал. Как большой кот потоптался по соломе, вытянулся, зевнув во всю пасть, и вырубился, кажется. Акклиматизация, походу, затрагивала даже оборотней.       Подполковник запер сарай и пошёл ко мне       — Вот и всё. Готовенько! — довольно потёр руки Волков, забирая у меня сумки, — Могла бы постучать да внутри уже быть.       Я смущённо переступила с ноги на ногу пробормотав:       — Не… Я прицеп. Так что, оставлю эту почётную обязанность вам.       Он хмыкнул и грохотнул кулаком по двери несколько раз. Так громко, что у меня невольно пролетело в голове голосом Винни Пуха-Леонова: «Открывай, сова! Медведь пришёл!». И «сова» открыла. Я едва не икнула, застыв на пороге, когда в дверном проёме появился… Поп… Реально поп, хоть и без рясы. Двухметровый мужик с внушительным брюхом, на котором покоился большой деревянный крест, бородища лопатой, в белом балахоне с вышитыми манжетами и в очках.       — Толик, положи хуй на столик! Здарова!.. — Волков радостно улыбнулся, пропев: — Самолёт летел, колёса тёрлися! А вы не ждали нас, а мы припёрлися!       «Толик» немного скривился от воплей, но отступил в прихожую:       — Вообще-то ждал. Привет, Михалыч. А это… та самая?       — Ага! — меня подпихнули, в спину, пропуская в дом первой: — Знакомься, это Катюха. Пардон, Екатерина Батьковна… Первая русская баба, угодившая на небеса за сотни лет.       — Здрасте… — я робко протянула руку для пожатия и приветствия, — Лучше просто Катя.       «Поп», на моё удивление галантно развернул мою лапку и лобызнул тёплыми губами тыльную сторону ладони, выдав гулким баском:       — Анатолий Владиславович. Можно «дядя Толя», — прозвучало серьёзно, и он заржал от того, как у меня озадачено вытянулось лицо: — Да лан. Толик. Просто Толик.       — Мне и «дядя Толя» не сложно, просто как-то внезапно… — я нервно хихикнула, чувствуя, что подрумянилась, — Спасибо, что приютили.       — Ой, та нема за що! — ещё шире улыбнулся Толик, забирая у меня снятую куртку и вытягивая с полки тапки: — Обувайтесь. Там уже все заждались…       Я нервно сглотнула: «Все?!». Пиздец подкрадывался незаметно, и мне становилось неуютно. Нет, Волкову я доверяла, да и Толик не внушал каких-то опасений. Хотя казалось бы — нихуя себе! Два мужика и одна я… Впрочем, когда я, сглотнув, побрела за хозяином дома, оказалось, что мужиков пять. Пять, Карл! Они резались в карты сидя за столом в гостиной, даже не сразу обратив на нас внимание. Ладошки вспотели, и мне хотелось спросить у Волкова о том, чё за подставу мне здесь устроили.       Толик между тем поставил мою сумку на кресло, призывно хлопнув в ладони:       — Пацаны! А вот и барышня!       Окончательно почувствовав себя проституткой в сауне, я опасливо попятилась назад, но упёрлась лопатками и крыльями в грудь ржущего подполковника. Мужики повернулись ко мне, оторвавшись от карт и рассматривая «барышню».       — Не паникуй. Тут тебя никто не тронет. Зуб даю! — пробубнил в моё ухо Волков, — Чё сидим? Где ваши манеры? Представьтесь, что ли…       Первым подошёл лысоватый мужик, чем-то смахивающий на моего крёстного. Когда-то блондин, судя по усам пшеничного оттенка, одетый, как и мы с Волковым, в «гражданку».       — Николай Семёнович. Можно просто Коля. — он широко улыбнулся, протягивая мне открытую ладонь, в которую я робко вложила свою, — Начальник отдела обработки обращений Цитадели.       Второй — явно неславянской внешности, скорее ближе к Азии. В халате и тюбетейке, которые с белыми крыльями смотрелись даже несколько забавно:       — Искандер Таймуразович. — представился он, лукаво добавив: — Узбек, если вам любопытно. Местный лекарь… Не в Цитадели, в отличие от всех этих хлыщей… Тебе тоже по имени можно называть, красавица.       И наконец третий незнакомец. Высокий, плечистый, подтянутый… седой. «Сука, где я его видела?!» — отчаянно пронеслось внутри. В голове не укладывалось, но пока он шёл ко мне, улыбаясь белозубо, открыто, как это свойственно большинству белокрылых, кого жизнь не особо-то помотала, приходилось перебирать всех, кто был в каноне игры.       — Казимерас Популис. Чтобы не ломать язык: Кази. Литовец. Почти коллега вашего сопровождающего: начальник элитного полка стражи цитадели. Собственно, ваша охрана на время проживания в столице.       «А-а-а! Этот тот, который Уокер в цитадель приволок из местной пивнухи в каноне!» — осенило меня. Он, как и Толик, галантно клюнул губами мою руку, после чего отступил.       Я похлопала глазами, понимая, что меня они уже заочно знают, но молчать уже не вежливо. Я сглотнула, чуть кивнув:       — Екатерина, Катя, Кейт… Кому как удобно. Н-непризнанная.       — Наслышаны. — Толик хмыкнул, — Нам, когда Михалыч рассказывал, как ты сюда угодила, и что было потом, дико хотелось вернуться к православным и пи… — он осёкся, перекрестился и продолжил уже культурно: — Словом, пояснить, что они очень неправы были, такую хрень учинив.       Искандер и Кази хмыкнули. Узбек приподнял тюбетейку, словно отдавая почтение:       — И про расследование. Прям Агата Кристи, иншалла! Прям гордость разбирает за наших советских баб.       Я грустно улыбнулась:       — Только я уже не советская. Союз-то распался…       — Родилась до распада, так что — «мейд ин усэсэсэр»! — хлопнул меня по плечу Волков и обернулся к собравшимся: — Так… Как будем делить койкоместа? Кате отдельная комната, само собой, это дело чести. С щеколдой изнутри для её спокойствия.       Коля пожал плечами:       — А мы с Искандером ночевать у него будем. Тут дом-то через улицу. В случае тревоги придём сразу. Кази только, ты, да и Толик, само собой здесь будете с ней. А мы только на день приходить.       «Нифига себе — вот это охранный батальон по мою душу…» — подумала я, только сейчас осматривая просторную гостиную с добротной мебелью. Если не быть в достаточной мере внимательной — ничего необычного. Стоит присмотреться — мебель расставлена с учётом удобства на случай осады или нападения. Кое-где прикрыто оружие, прикрученное под сидениями ремнями. В углу, сваленные в кучу, блестящие латы Казимераса, в которых я его видела в игре и без которых не признала.       Толик потёр руки:       — Ну что… Распределились. Предлагаю посветлу за ёлкой мотануться. Это местные у нас не слишком фанаты. А для нас Новый год всё равно один из главнейших праздников. — он суетливо огляделся, — Потом пожрать чего-нито сварганим, и всё. Можно оттягиваться.       Я понятливо кивнула, предвкушая, что кашеварить на эту орду придётся мне. Понятное дело, что помогут и не пошлют… Осталось понять, что там добыто было по итогу. Закатала рукава и на интуиции побрела искать кухню. Нашла, что называется, с первого захода. Ибо по запаху. Мясо драконов, какая-то крупа в мешке, местные фрукты-овощи, банка мазика «Провансаль» вполне земная, банка аджики. И венчала всё это «разнообразие» сетка с апельсинами.       Кашлянув, я выглянула в гостиную к насторожено притихшим мужикам:       — Чтоб вы всю жизнь такое на праздник жрали… — Толик виновато развёл руками, дескать: «нет тут больше ничего», — Так, ладно… Что в местных магазинах есть?       — То, что на столе лежит, то и есть. — хмыкнул Искандер, — Разносолы только с Земли добыть можно…       Повисла пауза, и все мужики синхронно повернулись к Николаю, закатившему глаза:       — Хуй с вами. Пишите заявления, сейчас всё подмахну и валите вниз.       — Список! Надо составить список! — воодушевлённо засуетившись, бегая по комнате проорал Волков, предвкушая нормальную закусь, после чего замер с пергаментом и карандашом, глядя на меня: — Что писать?       Закатив глаза, я проворчала, понимая, что кухонное рабство на каникулах обеспечено:       — Кто что хочет?       — Плов узбекский, небось, не умеешь?.. — ехидно поинтересовался Искандер.       Волков хохотнул:       — Если она сейчас тебе втащит леща за такое пренебрежение, я её даже оттаскивать не стану… — мужики вдохновились ещё больше, — Ты не смотри, что она молодая. Кашеварит, как моя покойная бабуля!.. А это, поверь, уже достаточная характеристика.       Поднялся гомон. Листок переходил из рук в руки, пока я прикидывала хватит ли вообще на всё времени, если они успеют притащить продукты хотя бы в течение часа. В итоге были озвучены: плов, буженина, литовские цеппелины, меживо и колдуны. Короче, полный интренационал. От себя я не стала добавлять ничего, ибо даже этого хватит, чтобы всем ужраться до визга и остаток праздников сидеть на воде. С другой стороны, мозг подкидывал, что на похмело нужно что-то жидкое. Было решено всё же забабахать рассольник. Мужики влюблённо посмотрели на меня, молитвенно сложили руки, благодаря русскую бюрократию за моё попадание в этот дурдом и торопливо рассосались, оставив меня на попечении Толика, который, впрочем, тоже спустя время вызвал охрану к дому и удрал за ёлкой.       В доме я осталась одна, не решаясь шататься по комнатам и осматривать местность, ибо разрешения у хозяина я не спросила. Попытка прикинуть, что и как первым делом готовить. Буженину надо хоть немного подмариновать, как раз цеппелины в духовке дойдут и можно будет поменять противни. Меживо тоже быстро. Посадить кого-нибудь крошить овощи, а потом затушить всё в глубокой кастрюле. Плов… Ну, рис промыть, мясо, надеюсь, помогут разделать и порезать для скорости. Колдуны в сковородке… Нормально. Главное, чтоб всех припахать и никто не начал квасить, пока прочие готовят.       Через полчаса открылась дверь, и Толик, отряхиваясь от снега, как большая бородатая собака, втянул в дом пахучую высокую ель. Внутреннее ощущение нового года поднялось на пару градусов. Мы на пару установили дерево в уголок комнаты, чуть сдвинув стол, чтобы иметь возможность подобраться. Архивариус скрылся где-то в кладовке, и вернулся с парой картонных коробок, в которых переложенные обрывками газет и стружки лежали ёлочные игрушки. Я чуть не прослезилась от советских белочек-зайчиков, шариков со снежинками и гирлянд.       Вздохнув, я закрепила очередную игрушку:       — Я уж и не помню, когда в последний раз ёлку наряжала…       — А чего так? — удивлённо поинтересовался Анатолий, — Я наоборот, на прочие праздники мог забить, а Новый Год всегда праздновал, как штык. Главный праздник же! Племянники, как сейчас помню, облепят со всех сторон… Семья большая была!.. Со всей деревни в один дом собирались, самый большой и несколько суток гудели. Мамки только детей отводили по домам на сон, а потом как видели, что свет загорелся в доме, куда отвели, шли обратно забирать.       Я чуть улыбнулась:       — Как же вас сюда занесло?       — Да как… Глупо и обидно. — Толик вздохнул, водружая на ёлку красную звезду, — Восемьдесят первый год, три деревни под Мозырем, одна церковь. Автомобилей нет ни у кого, сани с лошадью тоже поди найди по холодам. А зима была морозная. Преставился в дальней деревне мужичонка один, позвали отпеть. Я и пошёл пешком. Небо заволокло быстро, снег пошёл. Я с дороги в лес ушёл, хотел укрыться от непогоды, чтобы дальше потом двинуться, как минует. Костёр развёл кое-как, а потом мороз усилился, да так и замёрз. Тело, как знаю, только по весне нашли. А дальше, как у всех, — он усмехнулся в бороду, — У всех, кроме тебя.       Едва сдержав прилившую к щекам краску, я опустила глаза, не находясь, что можно было бы ответить. А архивариус уже и не ждал. Молча закончив украшать ель, мы застелили стол скатертью и от нечего делать начали сервировку. Вскоре и с этим было закончено. Я снова покосилась на часы, предвкушая фиаско во время готовки. Мало шансов, что всё успеется. Толик был отправлен готовить разделочные доски и точить ножи, пока я осматривалась по сторонам в поисках того, чем себя занять.       Долго скучать не пришлось. Волков вернулся первым, таща объёмистую сумку с мясом, специями, овощами и всем на что, как говорится, глаз упал. Следом Искандер, тоже с немалой авоськой продуктов на плов. Николай и Кази, довольные как удавы. По всем поверхностям кухни, включая подоконник, расположились продукты. Ещё через двадцать минут вся честная компания что-то шинковала, обрабатывала мясо, крутила фарш. Всё в какой-то именно, что совковой атмосфере, когда все при деле, все ржут, шутят, веселятся кто как может, никто не бухает…       «Аж странно…» — подумала я, обжаривая в сковороде очередную порцию колдунов. Налепленные цепеллины уже были отправлены в разогретую духовку. Помимо фонового шума по кухне полились вкусные запахи.       — Барбарис забыл… — огорчённо выдал Искандер, — А что за плов без барбариса?       — Есть такое! — хмыкнул Толик, передавая мне мешочек с приправой.       Я закончила обжаривать в глубокой сковороде мясо, засыпала его рисом и залила всё водой, воткнув головку чеснока в центр и добавив несколько сушёных барбарисок.       — А я говорил, что нам фартануло в этом году! — хмыкнул Волков, — Вы б видели рожи поваров в школе, когда она котёл борща сварганила. До сих пор пытаются что-то похожее из местных продуктов приготовить, да только хер там…       Коля огорчённо покосился на меня с улыбкой помешивающую зажарку для рассольника:       — Вот чё ты раньше не сказал? Может, тогда бы не рассольник, а борща получилось бы…       — Долго это. — я улыбнулась, вытаскивая противень с цепеллинами из духовки и добавляя огня. Вместо них в духовку ушла перетянутая хлопковой нитью буженина, нашпигованная чесноком. — Рассольник проще будет.       Устало прислонившись поясницей к нижнему шкафчику, я потёрла лицо руками, Ноги уже болели от долгой беготни и стоячки у мартена. Хотелось посадить задницу. Мужики уловили заминку и отправили меня в гостиную на диван, обещая помешивать, что надо, переворачивать и поливать. Короче, я поняла, что и сами бы пожрать приготовили, но, видать, хотелось женской заботы и руки хозяйки кухни, повелительницы кастрюль. «Или не парились бы и нажрались глифта со шпротами и апельсинами» — усмехнулся внутренний голос.       Я забралась на диван, подогнув ноги по-турецки и огляделась.       — О! — нагло хапанув с тумбочки толстый сборник земных сканвордов, заложенный карандашом, я обрадованно открыла чистый, — Хоть как-то. Но я бы предпочла судоку, если честно…       Одёрнув себя от перебирания харчами, я вспоминала нужные слова, подставляя и подстраивая под то, что было в вопросах. Время закрутилось, как бешеное. Даже не обратила внимание, что за окном стало темно, хоть глаз выколи. Вяло подумав о том, что надо бы занавески задёрнуть, я покосилась на часы с маятником. До Рождества было ещё около пары часов. По существу, всё уже было готово. Только сервировать сами блюда, и можно рассаживаться, чтобы отметить первый праздник предстоящего года.       Взгляд вернулся к сканворду, и я прочитала вслух вопрос:       — «Любитель настучать» — я озадачено поскребла в затылке карандашом: — Стукач? Не… ответ в вопросе и букв шибко много.       — Предатель! — буркнул над плечом Волков, заставив меня подскочить от неожиданности.       Искандер нахмурился:       — Если «стукач» уже много, то «предатель» точно не влезет.       Кази любопытно заглянул через другое моё плечо:       — Шпион?       Я помотала головой:       — По буквам лезет, но тогда жена императора Августа будет не «Ливия», а это я точно знаю. Так что, этот «любитель настучать» должен на «я» начинаться. — я помотала головой, — что-то другое. На языке вертится, а вспомнить не могу.       За спиной разгорался спор. Все пятеро с пеной у рта перебивая друг друга пытались доказать, что сканворд кривой. Через пару минут гуляния сборника «по рукам» пришли к выводу, что задачка в общем-то адекватная. Полезли в конец сборника, чтобы найти ответы, на что Толик признался, что выдернул их для растопки камина. Мужики взвыли. Праздничное настроение было придавлено азартом. Сканворд вернулся ко мне, и все пятеро стояли за диваном, заглядывая через плечо, на сей раз молча пытаясь вспомнить «то самое» слово.       Неожиданно раздался грохот из прихожей. Вся наша тусовка вздрогнула, поворачиваясь на шум, когда в гостиную влетел Феня с кочергой на перевес, сдувая с багровой физиономии выбившуюся из пучка прядь со лба.       — А ну, отошли! — он резво замахнулся кочергой.       Я невольно прикрыла морду сканвордом, представляя, как это всё выглядит со стороны. Смахивало на начало небезызвестной порнухи, где девочка на диване и пять негров сзади. Накрывал дикий ржач… Представив, как альбинос уже напридумывал, как меня сейчас тут… Я хрюкнула, завалившись на бок под шестью охуевшими в конец взглядами, держась за живот и всё же начиная ржать в голосину. Мужики опасливо отступили чуть дальше от дивана.       — Чё за контуженный? — осведомился очухавшийся первым Николай.       — Хахаль её… — хмыкнул Волков, глядя на Феню: — Мы же обсудили…       — Похер мне! — буркнул альбинос, — Я стерпел, когда сюда пять мужиков зашло. Стерпел даже когда она тут как ссаный веник с половником наперевес носилась! Но только троньте, блять!.. Поубиваю!       Издав новую трель истерического визга, я подняла с пола выпавший из рук сборник и находя нужный вопрос:       — М-м… блять… — успокоиться было сложно, но я постаралась, — Может, ты знаешь? «Любитель настучать» — это кто?       Феня хлопнул глазами:       — Ябеда?       — Точно! — я вписала слово, — всё! Разгадали!       Из-за спины послышался синхронный разочарованный вздох и бормотание мужиков.       Подполковник заржал, тронув меня за плечо:       — Шуруй. А то он не успокоится.       Я приподняла бровь:       — То есть?       Волков прищурился, глядя на Феню, опустившего кочергу, всё ещё недовольно созерцающего всю тусовку.       — То и есть. Привалил ко мне давеча твой кавалер с вопросом, как тебя можно из школы вытащить отдохнуть без лишних ушей и глаз. Ну я мозгами раскинул, да придумал эту хрень с отрывом у Толика на праздниках. А он сюда ещё вчера прилетел. Ждал… — земляк широко улыбнулся, — Только вот договаривались, что тебя мы передадим после полуночи ему. Но у кого-то подгорело.       — Ещё бы, мать вашу… Пять мужиков на одну… мою… — проворчал Феня, переведя на меня умоляющий взгляд: — Пошли, а?..       Хихикнув, я оглянулась через плечо на свою «защиту», с довольными лыбами наблюдающую весь спектакль. Судя по всему, не в курсах была только я. Впрочем, сюрприз удался на сто баллов из десяти возможных. Отложив сканворд в сторонку, я спокойно прошуровала к альбиносу, отводя со своего пути кочергу и заглядывая в глаза. «Не побоялся же… Открылся Волкову, чтобы мою жопку выгулять за пределы школы…» — вдохновлённо протянул внутренний голос.       Фенцеслав продолжал страдальчески переводить взгляд с меня на ржущих «защитничков». Чувствовалось, что ревнивая натура сейчас хочет реально «отдездемонить» всех, кто здесь собрался, не исключая даже меня. Приподнявшись на цыпочки, я коротко чмокнула его в свисток и потянула за руку к выходу.       — Идём…       — Угу. — наконец выдохнул он, успокаиваясь.       — Стоять! — Кази подошёл ближе, протягивая мою сумку за ремень Фене, — За улицей будут наблюдать. Передвижения строго после того, как нас оповестят и никакой самодеятельности. Если станет скучно, лучше сюда приходите.       По лицу альбиноса было понятно, что его сюда не заманишь.       — Хорошо, — я послушно кивнула вместо ангела, — Ещё что-нибудь?       — Нет, вроде. Хотя, если захочешь, можем по Цитадели экскурсию провести. Или Толик вон в свой архив сводит. Покажет чё тут интересного за эпоху Равновесия было. — очередной вздох, взгляд на Феню: — Помни, что запасных органов у тебя нет, если с ней что-то случится. Да и трансплантации в местном лазарете не проводятся… — он чуть повернулся, взглянув через плечо: — Да, Искандер? Ты же не умеешь кости вправлять и сшивать отбитую селезёнку.       Я нахмурилась:       — Спокойно… Хватит угрожать. И мясо полить не забудьте. А то пересушенное будет. — уже натянув ботинки и куртку, я застыла на пороге, глядя на то, как Феня всё же благодарно пожал руку Волкову и побрёл за мной. — С Рождеством, мужики!       — С Рождеством, красота! — так же хором отозвались «пятеро из ларца».       За нами закрылась дверь, и Феня, кажется, выдохнул, нервно хохотнув, набросил мою сумку на своё плечо и… уводя в дом напротив того, который принадлежал архивариусу.       Я поперхнулась залетевшей в рот снежинкой:       — Это мы куда?       — Это мы ко мне… — буркнул альбинос. — Я тут жил когда-то. Может, когда-то позже ещё поживу. И, может, даже с тобой, если меня твои друганы до инфаркта не доведут.       «Как это ми-и-ило!» — сюскнула внутренняя ехидна.       Феня между тем толкнул дверь в тёплую прихожую, пропуская меня вперёд. Дом оказался маленьким, но уютным. Я озадачено вытаращилась на накрытый на двоих столик с глифтом и шампанским в ведёрке. «РомантЕка» — озадаченно подумала я, глядя на свечи и вообще достаточно милую атмосферку, тоже с ёлкой хрен пойми как украшенной мишурой и шариками.       Стол уже был готов, и я невольно обернулась, словно меня наебали. Уже думала, что мне и тут кашеварить придётся:       — Я не буду спрашивать, когда ты всё успел, но спрошу: «КАК»?!       — Не забывай, что я всё-таки отец-одиночка. А сын, знаешь ли, не святым духом питался. Так что, с голоду не помрём даже если ты резко разлюбишь готовить. — Усмехнулся Феня, убирая кочергу в подставку и помогая мне стянуть куртку, — Ну что, волчонок?.. Добро пожаловать домой…       «Домой?..» — удивлённо подумала я, охотно отвечая на крепкие объятия.