"Охота на альбиносов" или "К чему приводит шифтинг"

      Преподавательский конвой оправданий слушать не желал, зато всю дорогу вещал, что за побег в Ад без разрешения Кроули, мне откровенно говоря на нашем русском языке «пизда». Я попыталась отбрехаться, но влепили заклинание, слепившее губы так, словно я бухала без просыху неделю, потом резко перестала, а воды вокруг нет даже в луже. Язык впитывал слюну и любую попытку даже возмущённо мычать. Хорошо хоть за ухо не тащили, как второклашку, которая «случайно» уронила свой портфель на голову дебилу-однокласснику.       И всё же, неотвратимое ощущение горячих люлей витало в воздухе. Особенно после того, как я увидела альбиноса, холодно смерившего меня взглядом на пороге кабинета Кроули, в котором планировался педсовет по мою душу. В дверь впихнули чуть ли не пинком под задницу, посадив с одного конца длиннющего стола, на другом конце сидел хмурый, как Лёва после пьянки в смертном мире, Кроули, рядом с ним вальяжно сидела и хитрожопо улыбалась, Ребекка Уокер. Остальные преподы, включая нескольких ещё незнакомых мне чертей и пары ангелов.       Когда все расселись, Кроули поднялся со своего места, важно раскрыв лежащую перед ним на столе папочку:       — За неоднократное нарушение дисциплины, за нарушение субординации и попытки компроментирования вышестоящих должностных лиц Школы Ангелов и Демонов, а также за неоднократный побег с территории учебного заведения без санкции преподавателей или руководства школы, Непризнанная Кейт приговаривается к…       Я остервенело замахала руками, тыкая пальцами на свой рот.       — Чё это с ней? — удивлённо поинтересовался Феня.       — А… ой! — Геральд сделал пасс рукой, снимая заклинание, — Я на неё заклинание немоты накинул, чтобы не орала… А снять забыл.       Речь вернулась, и я хрипло рявкнула:       — Протестую!       Подпрыгнули, кажется, все. Судя по физиономии Ребекки, та бы предпочла, чтобы я и дальше молчала в тряпочку. Хотелось выкрутить комбинацию из среднего пальца, но бесить окружающих в и без того накалённой до предела обстановке не хотелось от слова «совсем». В кабинете повисла тишина, в которой я собственное дыхание слышала, как через рупор, гневно глядя на собравшихся.       «Лучшая защита — это нападение!» — решили мозги юриста.       — Да кто тебе право дал «протестовать»?! — буркнула Ребекка.       «Катюха, спокойно… Потом подумаем, с каким узором будут носки, и чем вязать будем: крючком, или же спицами…» — пришлось внутренне выдохнуть, и максимально спокойно ответить:       — Судебное делопроизводство открывается не только при наличии обвинений, но и с учётом свидетельских показаний, а также возможности подсудимого объяснить свои поступки, совершённые в речи обвинения! — скороговоркой выпалила я, складывая руки под грудью, и нагло буровя взглядом белобрысую: — И вообще! Я требую адвоката!..       На вытянувшемся лице Кроули разошлись морщины, Феня устало потёр рукой физиономию, остальные просто растерянно переводили взгляд с меня на директора и обратно в ожидании вердикта.       — Как это вообще оправдать можно?! — наконец не выдержал серафим.       — По пунктам: в чём заключалось нарушение дисциплины?       Геральд поджал губы:       — Напомнить, сколько раз тебя тащили бухую в сопли из вагончика? Или напомнить, какие срамные песни ты орала при этом?..       — Это были частушки! — вякнула я, воздев палец к потолку, — Национальный фольклор, между прочим! Да и тащили уже, если посчитать, в последний раз месяца полтора назад. Я в завязке! Дальше — с кем я субординацию нарушила?       Взгляд нервно сместился на бледного, как простыня альбиноса. «Неужели кто-то засёк?! Ему тогда точно пиздец…» — я нервно сглотнула, ожидая пока Кроули перебирал «материалы дела». Феня тоже настороженно следил за манипуляциями, очевидно, прикидывая, как можно съебать от коллег через окно, и удрать как можно дальше. Шуршание бумаг выводило из себя.       Наконец Кроули торжественно выдернул пергамент из стопки с «показаниями», и ткнул пальцем в Ребекку:       — Серафим Ребекка донесла о хамском и неподобающем поведении Непризнанной, с которой пыталась наладить мирный диалог сегодня утром.       Я приподняла бровку, удивлённо вытаращившись на белобрысую:       — О как… мирный, значит… А больше она вам ничего не рассказала? Я ведь тоже могу прошение подать, чтобы провели расследование о несоответствии занимаемой должности, и оскорбление чести и достоинства?.. А ещё, между прочим, угроза жизни была!       Несколько пар глаз переместились на порядком охреневшую от такого поворота событий Ребекку, которая попыталась слиться с пейзажем. Серафим что-то промычала, но на этом реплика иссякла. Только нервно забегавшие глаза.       Мисселина робко кашлянула, привлекая внимание, и повернулась ко мне:       — О чём ты, дитя?       — Ну, если брать в расчёт сегодняшнее утро, о котором столь любезно упомянули, то серафим Уокер мешала мне вернуться в школу после пробежки, обещала прибить, если не поговорим. После чего, последовало предложение сделки. — я хмыкнула, откинувшись на спинку стула, внутренне потирая ручки: — Озвучивать содержание надо, или сами угадаете?..       Феня встревоженно покосился на меня, хмуря брови, пытаясь одуплить, о чём речь вообще идёт. Судя по всему, педсовет переквалифицировался из суда «в одну сторону» до «нормального», посредством моих знаний. Впрочем, хуй их знает — каждый может встать не на ту сторону. Я незаметно скосила глаза на альбиноса, молитвенно сложившего крупные руки в кулаки сплетённых пальцев, и уткнувшись в них лбом. «Тоже мне, сука, страдалец!» — злобно подумала я, невзирая на собственный внутренний протест от того, что Феня должен был сохранять хладнокровие, что, собственно, и делал.       Ребекка поморщилась:       — Клевета… Вы посмотрите на эту нахалку! Мне больше делать нечего, как за какой-то сопливой чужестранкой носиться. Да ещё и со сделками — бред полнейший!..       — Хорошо! Экспертный совет, полагаю, готов просмотреть мою память и найти весь разговор в деталях. И мне даже не стыдно за финальную реплику… Про носочки. Помните? — я едко улыбнулась, представив, как кто-то из преподов увидит момент с тем, как она искала паука в волосах. Судя по выражению лица, Ребекка подумала о том же самом. — Ну так что? Кто готов?       В кабинете повисла угнетающая тишина, которую прервал Кроули:       — Хорошо. По двум пунктам можно сказать, что оправдана. Но остальное? Самовольно покидать стены школы запрещено! А ты успела и к смертным сбежать за это время один раз, и в Ад, причём доподлинно известно, что не на факультет! — он триумфально воздел палец к потолку, после чего ткнул им в меня, — Чем это крыть будете, юная леди?       «Ну, не такая уж и юная…» — не вовремя пошутил внутренний голос. Здесь крыть было действительно нечем. И пусть в первом случае меня на побег подбила Ости, которую я подставлять не собиралась, то во втором хрена с два кто-то вступится. Особенно с учётом того, как я сбежала из замка Лёвы. Тот теперь скорее скажет, что спасался от меня, пока я гоняла его голая по комнате с целью изнасиловать. Очко предательский сжалось, и я виновато опустила голову к столу, не зная, что возразить.       Ребекка фальшиво улыбнулась, потерев руки и поднимаясь из-за стола:       — Вот и наказывайте. Теперь не выкрутится. Моё присутствие здесь больше не требуется…       Мадам проциркулировала в сторону выхода, и собиралась уже потянуть на себя дверь, когда та распахнулась с таким грохотом, что в кабинете подскочила мебель. На пороге стоял Лёва в классическом костюме и шляпе, позади маячил Рондент в беретике, Ости и, как не странно, Вики с Лорой. Я нервно хихикнула, когда вся процессия вошла в кабинет, потеснив мамку-серафима. Присутствие девчонок немного успокаивало. Осталось только определить — Лёва мстить или спасать пришёл. Не хватало только реплики, как в ТикТоке: «Ваша честь, прошу учесть! Ебал я вас и вашу честь!»       Рогатый, между тем, вальяжно выдвинул стул рядом со мной, уселся, хмурясь и ароматизируя табаком и одеколоном. Я сглотнула, чуть ниже клюнув носом, понимая, что всё-таки не убивать будет, а отмазывать. Рондент привычно встал за спиной начальника, Вики с Лорой и Ости сели с другой стороны от меня. Лёва мрачно постучал перебором пальцами по столу.       — Чё за клуб обиженных жизнью? — наконец поинтересовался он.       — Вы что себе позволяете?! — огорошенно поинтересовался Кроули.       — А чего вы на девчонку наехали? Тут половину школы, если на то пошло, можно отчислить. Все нет-нет, да сбегали хоть раз, включая прирождённых! И никогда не поверю, что все присутствующие непогрешимы. — он откинулся на спинку стула, хмуро глядя на бумаги в руках серафима Кроули: — И в чём обвиняют, дословно?       До того молчавшая Ребекка, пытающаяся взглядом спалить собственную дочь, встрепенулась:       — А ты тут с какой целью? Мало было проблем выявлено в управлении преисподней? Так я вторую проверку могу, не дожидаясь организовать!       Лёва скривился:       — Да валяй. Всё исправили уже. Даже полы покрасили там, где ты ходила, и весь замок обеззаразили.       Я нервно хихикнула, но скрыла смех за кашлем. Вели себя, как бывшие супруги, живущие по принципу: «без подъёба жизнь не та». Мадам между тем, всё же вернулась на своё место, желая, очевидно, поучаствовать в предстоящей разборке или придавить авторитетом.       Ости робко подняла руку:       — Это я Кейт уговорила сбежать к смертным на один вечер. Любопытство и ничего кроме. Хотела посмотреть на… панков.       Сатана кивнул:       — И обе были под присмотром. Моим и его, — он дёрнул подбородком в сторону подобостратно кивающего советника. — Никакой магии не применяли, никакого вмешательства в события смертного мира не было. Просто отдых и развлечение. А вы развели…       Фыркнув, Ребекка сложила руки на груди:       — А в Ад она сегодня, тоже развлечься ходила?..       Я перевела взгляд на альбиноса, хмуро таращившегося на свои сцепленные руки. На виске Фени от гнева билась венка. Мужик, судя по всему, счёл, что я уже разметила ему на голове место, откуда скоро полезут большие ветвистые рога. «И чё блять делать?..» — нервно сглотнула я про себя. Убеждать в обратном будет бесполезно. И тем обиднее, что я свою «невинность» тут сберегла всё же, пусть и парой ударов табуретом по головам. Разговор, если меня, конечно, отмажут, предстоял тягостный.       Рондент между тем, поковырялся в папочке, которую держал под подмышкой, и отдал серафиму Кроули какую-то бумагу для приобщения к протоколу «судебного заседания». Старик пробежался по строчкам глазами, которые становились всё больше и больше. Дрожащей рукой вынул из кармана платок, протирая выступившую на лбу испарину.       — Я всё понимаю… Но она без году неделя в школе! Какая нахрен стажировка в аду?!       — Самая обычная. — Лёва поднялся со своего места, заложил руки за спину, меряя шагами кабинет за моим плечом: — Вы, блин, даже не знаете, кого к вам из смертного мира приносит. Девчонка — писатель. Автор неплохих работ. Эротика на грани…       — Может не стоит об этом так?.. — багровея от раскрывшихся секретов прошипела я, не поднимая головы.       Шаги за спиной замерли, и прозвучала саркастичная реплика:       — Надо, Федя… Надо! — он снова в упор посмотрел на преподов: — Вам, светлым, она не подходит. А мне, в отдел соблазнов, самое то! Идеальные сценарии для провоцирования грешников! Непризнанная несколько раз получала от меня приглашения, но отклоняла. Терпение вышло, и я приказал доставить её в замок, чтобы обсудить стажировку на каникулах.       Кроули хлопнул глазами, захлопнул отвисшую варежку, не находя что ответить. Бумажка перекочевала сначала к Ребекке, торопливо пробежавшейся по тексту «запроса» глазами, потом снова вернулась к директору. Лёва, между тем, старательно распинался, пиаря мою голову на все лады. Присандалил и знание техники, и «боевые искусства», и навыки ещё дохрена всего. Я попеременно краснела и беднела, чувствуя, что сегодня однозначно нажрусь на нервной почве до таких синих звёзд, что в космосе не отыщут.       Кроули скептически слушал все дифирамбы, приподняв брови, после чего покосился на Вики и Лору:       — Ладно, допустим. А эта парочка Непризнанных тут что делает?       Лора робко поднялась со своего стула:       — Кейт нельзя исключать. Она… хороший друг и советчик. — я удивлённо икнула, глядя на блондинку, которая спокойно продолжила: — Я тоже была человеком, но многое из собственных суждений переосмысливать начала только сейчас, и после знакомства с ней. — робкий взгляд на Сатану, Лора сглотнула, и едва слышно проговорила: — Не знаю, как демоном быть, но что-то ангельское ей не чуждо. И я… я бы не хотела терять такую дружбу.       Лёва закатил глаза:       — Святые суслики… Да какой из неё ангел??? — он сдёрнул с головы шляпу, демонстрируя внушительный шишак между рогами, и тыкая в него пальцем: — Это она так испугалась моего «приглашения», между прочим. А была бы ангелом, забилась бы в угол и ныла.       Мисселина поджала губы:       — Я бы попросила…       Лёва фыркнул, сдёргивая беретик с покрасневшего секретаря, тыча во второй шишак. Ещё более основательный. Этого рога не подстраховали:       — Этот её тоже испугал, к слову…       По кабинету пролетел отчаянный вой, которым Геральд пытался скрыть ржач, ехидно косясь на меня. В глазах демона читалось, что он мысли рогатого теперь полностью разделяет. Не потому что хотела к его племени присоединиться, а потому, что местных «бабаек» разгоняю нестандартным образом. Я вздохнула, чуть приподняв голову. Под столом за ладонь ухватилась Ости. Чуть скосив глаза, я увидела робкую улыбку чертовки, и поняла, что раунд выигран по всем фронтам.       Ребекка, понявшая, что всё пошло по пизде, покосилась гневно на Вики:       — А ты что среди них забыла?       Девчонка расправила плечи, отлепив глаза от предмета своих влажных фантазий, не совсем одупляющего причины томного взгляда:       — Я тоже хочу её поддержать, как смертная смертную. У неё есть одна очень важная черта. И я полагаю, национальная… — подчеркнула Вики холодно глядя на маман, — Она не отворачивается, если кому-то нужна помощь. Даже от соперников. Не боится встать на защиту, даже если заведомо в проигрышном положении. И не отталкивает тех, кто о помощи попросит сам, пусть даже не явно.       Неожиданный кивок от Мисселины:       — Полностью согласна. Не знаю, как демон, но что-то ангельское в ней есть.       — Тогда, полагаю, инцидент исчерпан. Предлагаю всем вернуться к работе. — подытожил Фенцио, первым поднимаясь из-за стола, едва ли не неприязненно покосившись на меня, чем заставил поёжиться. — Бестолковый фарс и попытка вытравить человека из школы только потому, что не кивает подобострастно всем подряд…       Короткое резюме «процесса», и ангел вышел из кабинета.       Я смотрела ему вслед, подпрыгнув на месте от того, как шарахнула дверь. Взгляд сместился на багровую от злости Ребекку, только что пролетевшую по всем фронтам со своей попыткой меня выпереть. Мамашка полыхала негодованием, собираясь расплескать яд на тех, кто всё ещё оставался в кабинете. Я понимала, что пара её фраз сейчас может всё вывернуть мехом внутрь, и баталия с отчислением продолжится так отчаянно, что уже даже Лёва не справится.       — Вы действительно не понимаете??? Как она вообще в школе оказалась?! Мало того, что «не наша», так ещё и старовата!       Приподняв бровь, я открыла было рот, чтобы выступить с прочувствованной речью, но поймала предостерегающий взгляд порядком задолбанного происходящим Кроули.       — Существуют правила обмена. Православный рай не раз присылал к нам своих усопших. Начальник стражи, если пожелаете, может мои слова подтвердить. И к нам он попал уже достаточно взрослым, хочу заметить. Что до Кейт… Нам лишь нужно уладить формальности и получить сведения о ней. — серафим со вздохом поднялся, захлопывая папку: — Непризнанная оправдана и может быть свободна. — неожиданно посуровев, он продолжил: — Но не забывайся. Ты уже взята на заметку. Так что, не рекомендую впредь нарушать дисциплину. Следующий суд может пройти не так гладко.       Лёва хмыкнул:       — Попрошу не угрожать будущему сотруднику Ада при его непосредственном руководителе!..       Кроули фыркнул, и всем указал на дверь, откинувшись в кресле. Ребекка тут же наклонилась к его уху, собираясь продолжить давить, но была мягко послана… к сожалению моему, не в жопу. Преподы и моя «группа поддержки» молча выходили из директорского кабинета. Мне почему-то казалось, что это лишь первая часть светопреставления. Ребекка разминалась, а вот дальше удар придётся неожиданно. И, возможно, такой, что я действительно вылечу со свистом.       Из мыслей выдернула рука Лёвы, сжавшая плечо. Он кивнул на дверь, и повёл меня к выходу. Лестницу преодолели молча, Рондент отстал по пути, сразу удрав к разлому, едва покинул башню. Сатана молча крутил в руках шляпу, подбирая слова. А я… Мне говорить не хотелось. Облегчение мешалось со страхом, отчаянием и ещё тысячей эмоций, которые выжали, как лимон. Хотелось добраться в нашу с Ости комнату, закрыться, проораться и поспать. Особенно с учётом того, что уже был достаточно поздний вечер.       Рогатый вздохнул:       — Ты прости… Перестарался. — он сморщился, натягивая шляпу: — Но табуретка была лишней…       — Лишним было спиздить меня из школы… — буркнула я, шагая к школе, — Что ещё за бредятина со стажировкой?!       Лёва хмыкнул:       — Ну, мать, тебе пойти некуда из школы. А так, я уже определил, что у тебя будет и жильё, и работа, если белокрылые в конец охуеют и упустят такой бриллиант.       — Если я сейчас ещё раз услышу что-нибудь про замужество, Тоскану и тому подобное, обещаю, твою голову встретит не табуретка, а что-то потяжелее.       — Да понял я… — Рогатый с очередным вздохом взял меня за руку, томно лобызнув у порога школы костяшки пальцев губами: — Давить больше не буду, но надеюсь, что ты когда-нибудь передумаешь. Время есть, и его невероятно много.       Вытянув пальцы, я шагнула под своды школы:       — Доброй ночи. И постарайся меня больше не подставлять.       — Ни в коем случае, моя королева… — Лёва хмыкнул, тронув пальцем уголок шляпы, — Доброй ночи. Ещё увидимся…       «На кладбище, скотина ты рогатая… Нашёл королеву, блять…» — нервно подумала я, проходя фойе. Ресурс почти иссяк. Дойдя до одной из колонн, я устало прислонилась к ней плечом и прикрыла глаза. Только сейчас дошло, что платье липнет к телу от испарины на почве волнения. Состояние было такое, словно я за сутки прожила целую жизнь. Причём, как в дебильной комедии, собрав все возможные проблемы, которые разрулились подозрительно легко и сами собой.       Уговорив себя собраться с силами, я всё же отлепилась от колонны, собираясь добраться до спальни, принять душ, сменить барахло и пойти в вагончик, чтобы утопить стресс в глифте. Несколько шагов и в тень дёрнули за локоть. Краем глаза мазнув по белому балахону, я передумала орать, и была втянута в учебную аудиторию. Ту самую, где был волшебный закуток за стеллажами. Но что-то мне подсказывало, что на сей раз мы сюда точно не «почитать» пришли…       Альбинос хмуро долбанул дверью, выпихнув меня на середину кабинета, и сложил руки на груди, буравя гневным взглядом. Привычная мимика с прорезавшими лицо морщинами. Всклокоченный, на психах и с явной обидой в мечущих молнии глазах.       — Я услышу объяснения? — предельно спокойно поинтересовался он.       — Зачем? Ты уже всё обдумал за нас обоих, себя накрутил и сейчас готовишься скандалить, даже не разобравшись в произошедшем. — я пожала плечами, и опустила голову: — Думаю, будет тупо пытаться объяснить что-либо, с учётом, что ты и сам понимаешь, но страхи всё равно сильнее.       Феня сделал несколько шагов вперёд, встряхнув меня за плечи:       — Я не боюсь! С чего бы?! Тебе бы бояться… То к смертным, то в Ад… Думаешь, я не вижу, как эта… этот рогатый дебил на тебя смотрит?! — скривив губы, ещё раз встряхнул, прорычав: — А я, идиот, уши развесил, поверил в чудо…       Я несколько раз вдохнула и выдохнула глубоко, чтобы не разреветься от усталости, после чего, совершенно спокойно посмотрела в глаза:       — Ты боишься одиночества. И это нормально. Нормально раскрываться, привязываться, ревновать… Вот только прежде, чем начинать гнать волну и раздувать скандал, не имеющий смысла, стоит поговорить спокойно. — я устало выцепила зрачки, открывая воспоминания: — Читай. Мне прятать нечего. Подменять я не умею, выбивать не буду.       Воспоминания колыхнулись, когда он словно послушный ребёнок дёрнулся выполнять просьбу. Трезвомыслие, впрочем, вышло на первый план, и Фенцио зажмурился, разрывая зрительный контакт. Руки на моих плечах сжались сильнее, но через мгновение пропали вовсе. Ангел опустил голову, тяжело, словно после долгого бега дыша, осаживая гнев. Мне казалось, что я слышу скрип шестерёнок в его голове, которые пытались сбалансировать ревность и трезвомыслие. Кажется, побеждало второе, но и от первого так легко отказываться был не готов.       Вздох, словно в попытке успокоить нервы:       — Зачем ты пошла в Ад, когда он позвал?..       — Фень, меня как-то не спрашивали. А из ковра, в который меня завернули, возмущения как-то паршиво слышно было. — устало протянула я, — Не сама, понимаешь? Не своими ногами.       — Нахрена ему? — почти тоскливо поинтересовался альбинос, — Ты ведь всего лишь…       Он осёкся, и я хмыкнула:       — Всего лишь Непризнанная. Совершенно верно. Но, как видишь, это не всегда становится ограничением, если видеть перспективы. И, знаешь, это довольно оскорбительно… — я отступила, чтобы обойти его, и наконец завершить задумку.       — Я не это имел ввиду! — Буркнул Фенцио.       — Как раз это. Ну что ж, я сдаюсь… — подняв руки в жесте капитуляции, я насмешливо отступила спиной вперёд к двери: — Всего лишь Непризнанная тебя больше не потревожит.       Вздох:       — Кейт…       — Доброй ночи.       Я вышла из аудитории, закрыв за собой дверь. В голове отчётливо пронеслось: «В пизду!». Понимая, что сейчас рискую быть снова кем-то отловлена для разговора, а там ещё и в комнате с Ости беседовать, я побрела обратно к выходу. Слишком много планов для того, чтобы залить глаза. Пора исключить всё, что состоит между: «решить проблемы и нажраться». Смахивая усталые слёзы, я побрела на выход, а дальше через чахлый старый парк к вагончику в котором бесновалась львиная часть школы. Руки подрагивали, внутри был полнейший раздрай и острое желание кому-то что-то сломать. Вот только сил не было даже для таких «банальных» дел.       В вагончике было едва ли не пустынно. Редкие группки учащихся укрывались в нишах, потягивая марево. Слишком знакомых рож не было, присоединиться не к кому. Бухать в одно лицо… Я привыкла дома. А в школу с алкоголем нельзя. Если только уже с выпитым. Пиздюлей мне на сегодня хватило, так что злить не стала, хапанув под охреневшим взглядом бармена пару бутылок марева и банан с апельсином из недавно появившейся вазочки «под закусь».       На воздухе бравада чуть испарилась, но, собрав всю ношу и заботливо прижав её к груди, я побрела глубже в лес. Уже встала луна, освещая тропинки и высоченные деревья. Как-то не закрадывалось даже мысли о том, что потеряюсь. Теперь могу взлететь без особых проблем, определить направление и добраться в школу. «Разумеется, если буду в состоянии стоять хотя бы на карачках, после двух бутылок…» — хмыкнула я внутренне, продолжая цепляться крыльями за кустарники и спотыкаться об камни.       Внутренне всё же хотелось компании. Выговориться, прореветься, отпустить ситуацию…       «Как удачно…» — я вскинула бровь, вывалившись на поляну и глядя на дремлющего посреди неё дракона.       — Здарова, яшперица! — поприветствовала я Фыра, — Двигайся давай…       Дракон охуевшими глазами окинул поляну, на которой ещё разместилось бы десятка два человек даже не соприкасаясь, но уловил настрой и чуть сдвинулся, продолжая следить за мной. Подойдя ближе, я закатала платье Витька до бёдер, и уселась по-турецки, прижавшись спиной к тёплому драконьему боку. Ящер недоумённо таращился на то, как я разложила разделанные фрукты на носовом платке, и откупорила первую бутылку глифта.       — Фыр… — настороженно уточнил он.       — А, да… Меня Кейт зовут. — хмыкнув, я потрясла его за крыло, имитируя рукопожатие. — И я алкоголик… Ну, точнее не совсем, но сегодня я заебалась. Кстати, а драконы пьянеют?.. У меня просто одна из кошек любила шампанское. А ещё волнистые попугайчики пили коньяк и текилу…       Дракон с любопытством покосился на бутыль в моей руке, дождался пока я сделаю глоток, после чего приблизил голову и приоткрыл пасть. Хихикнув, я немного плеснула маревом на его язык. Никогда не слышала, как откашливаются ящерицы, у которых с непривычки трубы горят от выпитого. Бок Фыра под моей поясницей ходил ходуном минут пять.       — Ф-ф-фыр-р… — прозвучало почти удивлённо, но уже прибуханно.       — Да ладно… — я отмахнулась: — Привыкнешь и втянешься. Знаешь, а я ведь кони двинула от пеномоющего, которое пахнет так же. Первое время пить страшно было, но потом норм. Слабее коньяка, но крепче вина. Словом — самое то, чтобы нажраться в сопли и наконец расслабиться. А сегодня это прямо-таки насущная необходимость.       Повисла тишина. Я сделала ещё глоток, снова приоткрытая драконья пасть, куда плеснуло марево. На сей раз не закашлялся. Благосклонно оттопырив крыло, чтобы ветер не задувал. Пожевали по дольке апельсина, молча глядя на звёзды. Внутренняя струнка начала потихоньку расслабляться. «По сути, ничего нового не произошло… Я, как всегда, влипла в историю, объебалась, обиделась и теперь стоически пытаюсь восстановиться. Не первый и даже не тысячный раз. Почему я решила, что тут всё должно быть как-то иначе?..» — пролетело в голове.       Минут через пять тишины, я ощутила, как под локоть ткнули носом, побуждая снова остаканиться.       — Да ты втянулся, я погляжу… — глоток марева, плеснуть на подставленный язык внезапного собутыльника. — Знаешь, а ты классный. Не приходится уговаривать… И что ещё прикольнее, я ведь знаю всё о каждом из вас. Почти всё. Почти до самого конца. Вот только мне тут места нет, похоже. И назад не перемотать. А я заебалась в край… — откусив банан, я откинулась затылком на драконий бок, словно на спинку дивана: — О! Хочешь анекдот расскажу?..       И Остапа понесло… Анекдоты, шутки, истории из жизни, сказки… Сука, чуть ли не кукольный театр из банановой кожуры и допитой бутылки. Со второй была кое-как содрана запайка. Глифт дезинфецировал душевные раны, кривил мозги и путал рецепторы. Мне отчаянно хотелось выговориться, выплеснуть всё, но что-то не соответствовало воспоминаниям из головы. Что-то не вязалось с каноном.       Ещё через пару часов, когда луна вошла в зенит, я вздохнула и наконец разревелась, чувствуя, что расслабилась до нужной кондиции, чтобы так спустить пар. Фыр терпеливо сносил вой, поливание своей чешуи горячими слезами, приправленных моими нервными клетками. Кажется, мне предоставили все права на срыв. Я благодарно обняла зверюгу за шею, вещая, что он охуенен, и вообще, лучший мужик, хоть и чешуйчатый, и рыбой пахнет, как торгаш с областного рынка. Едва ли он что-то понял в исполнении моего заплетающегося языка, но я считала своим долгом, что он просто обязан это от меня узнать.       Глаза натужно косили во все стороны, и я зажмурила один, чтобы найти бутылку и снова приложиться, но та была пуста. «Горючка кончилась. В ангар, и на тех обслуживание, пока автопилот не включится…» скомандовал внутренний голос, и я зажмурилась, свернувшись в клубок под драконьим боком. Стало значительно прохладнее, и через веки бил слепящий свет. Я прикрыла глаза сгибом локтя, проваливаясь в алкогольный дзен, и уже не соображая, что осталась ночевать на поляне.       — Н-да… А я-то думал, чтобы перестать быть драконом, мне нужно, чтобы меня женщина полюбила… оказывается, с ней просто надо было… выпить?! — икнули над головой, — И чё с тобой делать, серокрылая?..       — Разбудить в шесть часов, ноль-ноль минут… на пары завтра. И минералки принести… — сквозь сон буркнула я, представляя, что позади дрыхнет Фенцеслав.