Беззвёздное небо

“Доброго дня! Недавно получила несколько писем от госпожи Хикифуне — ещё раз благодарю за то, что познакомили нас, пусть и заочно. Она сообщила, что клинические испытания проходят успешно и что, возможно, зарегистрировать препарат получится уже в ближайший год. Я очень удивлена такой скорости, но если это правда, то искренне рада. У нас смертность снизилась на двадцать процентов. Рискну предположить, что такими темпами к концу года получится купировать вспышку в регионе. Конечно, хотелось бы быстрее, но ресурсов, как обычно, не хватает. Ничего не поделать, работа вне государства имеет существенные финансовые ограничения, но я всё равно очень благодарна, что снова могу чувствовать гордость за свой труд. Кирио также прислала ряд довольно любопытных и ценных комментариев и предложений и даже пригласила воспользоваться её лабораторией, но боюсь, что придётся продолжить общение в эпистолярном жанре. Я не вернусь в Аместрис, поскольку уверена, что нынешняя власть не имеет права судить меня за мои преступления. Однако, должна заметить, что в последнее время я всё больше надеюсь, что всё может измениться. Возможно, когда-нибудь мне удастся вернуть остаткам ишваритов хотя бы толику долга своим трудом. Возможно, когда-нибудь я смогу подарить цветы своему спасителю. Читала, к слову, недавно вашу новую статью, нашла её интересной и весьма смелой. В связи с этим хотела спросить, всё ли у вас в порядке, и действительно ли в Аместрисе появляется какой-то намёк на свободную прессу? Если так, то поздравляю. Всё больше жителей должны начать видеть руки, стиснутые у них на горле. Есть в этом некоторая ирония, не находите? События, которые лишили меня голоса, дали вам рупор. Пользуйтесь им, у вас отлично получается. Ячиру” Кёраку хмыкнул, сложил пополам тонкий листок, убрал в конверт с маркой Креты и спрятал письмо под учебник “Полевая хирургия с использованием преобразовательного круга”. Взглянул на часы и, вскочив со стула, накинул коричневую вельветовую жилетку и лёгкой походкой поспешил к выходу. — О, одна из основ пятой колонны, — с полуулыбкой встретил её коллега. — Ты вообще страха не знаешь, чтобы так писать о северном штабе? Брюнетка в ответ лишь фыркнула, но чуть самодовольно дёрнула уголком губ, оглядывая площадь, залитую солнцем: пожалуй, такого скопища драгоценностей она раньше никогда не видела. Справедливости ради, это был всего пятый её приём в столице — до этого она успела побывать в самых неожиданных местах Аместриса, но так близко к власти она пробралась впервые. Нанао сделала пометку в блокноте и подняла глаза на лестницу, откуда вот-вот должен был спуститься фюрер, чтобы торжественно открыть новое здание военной академии. Ещё одна пометка. О, вот и он. “Я очень рад…” — начал седой мужчина свою речь, которую Нанао по привычке отмечала в блокноте как “штамп про…” — Я бы на вашем месте не ждал, что в конце он признает провалом операцию на юге, — произнёс голос, который пробежал по нервам, ударил в живот и осел электричеством на кончиках пальцев. Она сделала глубокий вдох — вдруг обозналась? — и подняла глаза на мужчину рядом. — Вы, — выдохнула она, глядя в такое знакомое смуглое лицо со слегка насмешливыми серыми глазами и широкой улыбкой. — Я, — кивнул он и поцеловал её руку, держащую карандаш. Я никогда ничего не смыслил в алхимии. Так мне казалось. Преобразование материи, создание чего-то из, казалось бы, ничего. Наука, которую иногда так хочется наделить магическими свойствами… А ты, мерзавец бессердечный, смог показать мне, что каждый человек — алхимик. И самое главное алхимическое преобразование делается без круга и требует куда больше сил. Превратить этот уголёк в груди в сердце, которое сможет полюбить очень сложно, знаешь ли. Так сложно… но я пытаюсь. Не уверен, что у меня получится всё сделать правильно, но я обещаю, что буду очень стараться.

И думаю, у меня вновь появилась путеводная звезда. Конец.