Беззвёздное небо

— Куда мы едем? В столицу? — спросила журналистка, когда машина тронулась с места, и небольшое убежище с радушными хозяевами начало становиться всё меньше, пока наконец не скрылось за холмом. Нанао украдкой вздохнула: офицеры не обсуждали с ней дальнейшие планы при хозяевах дома — Кёраку лишь сказал, что им пока что по пути, и пригласил сесть в отмытую от крови машину. Куда дальше? Спихнут ее в первом удобном населенном пункте? — В столицу? Не-а, — беззаботно ответил водитель и подмигнул ей в зеркало заднего вида. — Почему нет? — Потому что прежде чем ехать в центральный штаб как два плаксы, нам надо решить дело, — уже не так беззаботно ответил шатен. — Именно, — кивнул алхимик, повернувшийся к пассажирке, — К тому же есть шанс, что это дело не терпит отлагательств. — Но ведь на вас напали? — Никто не говорил, что будет легко. Опять же, было бы неплохо сообщить руководству, кто на нас напал, верно? — пожал широкими плечами Кёраку. — Но с нами-то всё ясно. Давайте-ка лучше разберёмся, что делать с вами? — Вы же меня уже похитили, — слабо усмехнулась она, — Но вообще-то я составила список причин, по которым вам стоит взять меня с собой. — О? — У меня есть неофициальные каналы связи с городом, есть кое-какие данные, которые я успела собрать о покойной, я могу пройти в места, где вы бы не хотели раскрывать свои личности, я… — Госпожа Исе, у вас родня есть? — спокойно спросил врач, и Нанао, против воли, надула губы. — Нет. Бабушка с дедушкой три года назад умерли. — Мне очень жаль это слышать. — Ну зато не придётся никому звонить и нервировать, верно? — произнёс водитель. — Отличный список, к слову. У меня есть свой: вы свидетель по делу, а значит вас надо беречь, вы, похоже, уже достаточно в курсе событий и вас, как мы успели заметить, бесполезно просить этого не делать. — Вы — моя пациентка, так что я бы вас всё равно не бросил без присмотра, — добавил алхимик. — Ну и… вы чертовски милая, — заключил Кёраку. — Вот давайте только без этого, — сложила руки на груди девушка и тут же поморщилась — больно. — Не могу обещать, но попробую. А теперь моя просьба, — строго добавил Кёраку, — Если хотите с нами, то никаких больше геройств, хорошо? Я или Укитаке говорят вам бежать и прятаться — вы бежите и прячетесь. Ваша задача, в случае чего, покинуть опасное место, спасти те данные, которыми мы на тот момент будем располагать, и доставить их в столицу, координаты я вам сообщу. Это понятно? — серые глаза в зеркале заднего вида отливали сталью. Кажется, впервые он говорит серьёзно. Журналистка кивнула. — Справедливо. — Славно! — растянул он губы в улыбке, как ни в чём не бывало. — Так куда мы едем? — Арессо, милый городок на юге. — Почему именно… — она зевнула, — ой, простите. — Всё нормально. Вам стоит отдохнуть, — кивнул Укитаке, — Под сиденьем должно быть одеяло, вздремните. — Я никогда не была в том городе, — произнесла журналистка, устраиваясь на сидении полулёжа. — Это красивейший город Аместриса, вам понравится. Если что-то потребуется — говорите, хорошо? — Обязательно, — кивнула девушка и уронила тяжёлую голову на руку. — Так почему туда? — Там очень хорошая лаборатория и глава городской больницы — моя хорошая знакомая, может быть, она сможет помочь нам информацией, — ответил врач, и зелёные глаза потухли, хотя он и не переставал слегка улыбаться. — К тому же нам нужно до конца поставить вас на ноги и удостовериться, что мои навыки полевой хирургии ещё на что-то годятся. — Я, конечно, не медик, но мне кажется, что когда слабость и синяк — единственные последствия пулевого ранения в грудь — это результат, близкий к чуду. Я не поблагодарила вас. И вас, полковник, за то, что не оставили... — её взгляд застыл на зеркале заднего вида. Лицо военного внезапно стало пугающе-мрачным, а большие руки с силой сжали руль, но он взглянул на неё и быстро вернулся к своему безмятежному состоянию. — Не оставили меня там. Спасибо. Большое спасибо. — Ну разве вменяемый человек бросил бы на произвол судьбы такую красавицу? — улыбнулся он. — Полковник! — вяло возмутилась журналистка и прикрыла глаза. — Ну мы же договорились, — произнесла она тихо. — Мои извиненьица! — поднял он ладони в примирительном жесте и девушка смежила веки, чуть улыбнувшись. — Действительно… Результат, близкий к чуду, — услышала она голос Кёраку спустя длинную паузу. — Результат ожидаемый. Не первый случай на моей практике, — коротко, даже резко ответил алхимик. — Ну как скажешь, доктор… “Они ругаются? Почему? Звучат как старая пара”, — успела отметить про себя журналистка, прежде чем сон накрыл её тяжёлым покрывалом непроглядной уютной темноты. День перевалил за середину, когда вдали показался силуэт города, тянущийся в небо многочисленными трубами заводов, шпилями административных зданий и церквей, башенками с флюгерами и острыми крышами жилых домов с круглыми дымоходами. Мимо проносились фермы и леса, плавно перетекающие в небольшие пригородные деревеньки. Дома становились всё больше, а зазоры между ними всё уже и вскоре канва города наконец соединилась нитями улиц и плотными белыми клетками домов. Журналистка полностью проснулась, когда машина ехала сквозь промышленный район, где живут машины и дышат дымом кирпичные гиганты заводов. Мужчины сидели молча: Укитаке внимательно читал папки, похожие на истории болезни, а Кёраку был так глубоко погружён в свои мысли, что не сразу обратил внимание на пробуждение пассажирки, и Нанао по какой-то причине не хотела беспокоить тёмную воду его мыслей. Вскоре впереди показалось высокое здание из красного кирпича, тянущееся в сочное небо готическими башенками. Полковник остановил машину и заглушил мотор. — Добро пожаловать. Вам будет нужна помощь? — Я думаю, мы справимся, — кивнул седой. — Кирио сказала, что всё готово. — Хорошо, тогда я заеду за вами, когда закончу дела. Кстати, — он обернулся к Нанао, — госпожа Исе, я поеду раздобуду нам более приличную одежду. — Вам что-нибудь… — Нет! Спасибо. Я… я сама потом схожу, — протараторила она, чувствуя, что краснеет. — Как пожелаете, — наигранно вздохнул мужчина. Исе медленно шла, держась за локоть алхимика, который следовал вглубь по коридору, с интересом осматриваясь и читая списки врачей и названия кабинетов, иногда тихо говоря что-то вроде “О-о-о!” и “Ну давно пора”. Журналистка обратила внимание, что несколько человек посмотрели на Укитаке со смесью грусти и удивления, но подойти никто не осмелился. — Вы отсюда родом, да? — спросила она. — Не совсем, но я здесь работал до самого ухода на фронт. — Почему не вернулись сюда же? — Было… множество причин, по которым мне пришлось сменить род деятельности. О, мы пришли, — они остановились у кабинета с надписью “Смотровая №5”. Мужчина поправил измятый воротник рубашки и, коротко выдохнув, постучал и открыл дверь. Сперва она увидела её волосы. Никогда раньше Нанао не видела такого насыщенного фиолетового цвета, потом взгляд фиалковых глаз упал на такие же яркие губы и случайно скользнул по роскошным формам в белом халате. — Несколько лет ни слуху ни духу, а тут заявляется как к бывшей любовнице, — произнесла женщина, глядя на алхимика поверх очков. — Ещё и выглядит как побитая собака. Докторесса, оказавшаяся весьма солидного роста, поднялась из-за письменного стола и в кабинете повисла тишина. Нанао перевела взгляд на Укитаке. На бледном лице лучилась робкая улыбка. — Я тоже очень рад тебя видеть, Кирио, — наконец произнёс он и, подойдя к ней, крепко обнял. — Сколько лет, сколько зим, господин алхимик, — покачала она головой, похлопывая его по спине. — Расскажете, что вам удалось разузнать? — спросил Укитаке, ставя пациентке капельницу, в этот раз стандартной комплектации и с плазмой, а не с физраствором. Позади было тщательное прослушивание главой больницы, горсть витаминов, железа в капсулах и ещё каких-то лекарств, фотографирование в комнате с кафелем и пугающим агрегатом, который ей представили как аппарат для рентгеноскопии — новую разработку. После изучения чёрно-белого снимка её грудной клетки на полупрозрачной плёнке, алхимик и главврач сошлись на реплике госпожи Хикифуне: “Вам с такими лёгкими хоть в опере петь, моя дорогая, а кровопотерю мы вам восстановим”. — Меньше, чем хотелось бы, — пожала плечами девушка, следя как врач отточенным движением попадает иглой в вену и фиксирует пластырем. Даже не чувствуется. — Насколько я поняла, человека, который пришёл в её дом, звали Лилье. Он с кем-то говорил по телефону и обсуждал возможную конфронтацию с вами. — Хм, он был в белой униформе, похожей на военную? — спросил алхимик, щёлкнув пару раз по трубке. — Всё верно. Вы встретились с его коллегой? — Похоже на то. — И что произошло? — Он попытался меня убить. Повезло, что успел ноги унести, — невозмутимо ответил врач. Нанао хотела узнать больше, но за дверью раздался делано недовольный голос госпожи Хикифуне. — Как будто мне его одного было мало, ещё и ты здесь? — — Кто? Кто это говорит? Я ослеп от сияния твоей красоты! — О, похоже, полковник закончил со своими делами, — фыркнула Нанао, — Он тоже знаком с главой больницы? — О да, — широко улыбнулся алхимик. — О да… Тихо скрипнула дверь и в перевязочную вальяжно вошёл Кёраку. — Ну что, какой прогноз у госпожи Исе? — Сказали могу разучивать арии, — улыбнулась Нанао. — А ты времени зря не терял, — присвистнул Укитаке, окидывая взглядом шатена, засунувшего одну руку в карман чёрных брюк. Вместо кителя на полковнике красовалась розовая с цветочной набивкой бархатная жилетка и чёрная рубашка, расстёгнутая на три верхние пуговицы. Полковник лишь довольно улыбнулся и, кинув на кушетку чёрную кепи, вручил Укитаке бумажный свёрток. — Я и о тебе не забыл. Там как обычно. Седой кивнул и скрылся за ширмой, чтобы выйти в элегантном чёрном костюме-тройке. Поправив зелёный галстук и высокий наглухо застёгнутый воротник, он удовлетворённо кивнул. — Номер я нам снял. С двумя отдельными комнатами, не волнуйтесь, — тут же добавил он. — Угол набережной и пятнадцатой. Дом пять. Полагаю, ты будешь сегодня работать здесь? — обратился он к алхимику. — Завтра, скорее всего, тоже. — Есть идеи, чем мы в госпожой Исе можем заняться? — Можем попробовать выяснить, в каком отделе работают те, кто напал на меня и на доктора. У вас же, наверное, есть какая-то информация о всяких секретных подразделениях, не так ли? — слегка прищурилась журналистка. — А вам палец в рот не клади, да, сударыня? — заметил Кёраку. — Хорошая мысль, но, к сожалению, не все “секретные подразделения” прозрачны для армии, даже для нас. Не удивлюсь, что те двое из какого-то отряда, созданного лично Морелли. — Вам ничего неизвестно о них? А о главе штаба? Вы же не случайно прибыли в город. — Не случайно, разумеется. Мы, собственно, и приехали разузнать, какова ситуация в штабе. Генерал последнее время что-то мутил с финансами, да и в целом поговаривали, что он может оказаться ненадёжным человеком. Может быть, мы тем самым сами спровоцировали убийство Уноханы, — неохотно заключил Кёраку. — Сделанного не воротишь, — коротко произнёс седой, — Тот, с кем я столкнулся, сказал, что он в некотором роде коллега майора. И, похоже, им тоже интересно узнать, кто её убил, но довольно странно было решать ситуацию таким образом. Не могу судить, связаны ли они с генералом — мало данных. — Думаете, Унохана работала с третьей стороной? Лилье говорил, что это что-то важное и теперь оно пропало. — Не исключено. В любом случае нам предстоит выяснить побольше про госпожу Унохану. — Отлично! Значит, нам тоже есть чем заняться! — фиалковые глаза вспыхнули энтузиазмом. — Следите за ним, госпожа Исе. Этот лентяй любыми средствами попытается избежать работы, — хмыкнул алхимик и снял опустевшую капельницу. *** — Чаю хочешь? — спросила главврач, заглянув в лабораторию. Мужчина за столом сидел почти неподвижно, казалось, даже не дышал. Вечернее солнце падало на белоснежную макушку и прямую спину. — Широ? — А? — он вздрогнул и резко обернулся. — Ты в порядке? — Это вирус, — тихо произнёс мужчина, и выражение его лица заставило коллегу вздрогнуть. — Я вскрыл эту крысу и посмотри на это, — он подвинулся, пуская её к микроскопу. — Ты видишь как ведёт себя костный мозг? А она мертва, как минимум, два дня. — Он продолжает воспроизводить лимфоциты и тромбоциты, хоть и медленно… Силы небесные, как это возможно? — При этом количество эритроцитов в крови минимально. Пневмония из-за тромбообразования? Допустим… Но это не объясняет смерть от тампонады и настолько сильный жар, — алхимик вскочил из-за стола и принялся ходить по кабинету, кусая ноготь большого пальца, — К тоже же органы этой крысы целые… Только необратимые изменения в мозгу. Мужчина резко остановился, несколько раз щёлкнул пальцами, вытащил из тяжёлой стеклянной банки на столе иголку, проколол кончик пальца, распределил каплю по стеклу, добавил туда часть крови из препарата, накрыл вторым стеклом и поставил в микроскоп. Зелёные глаза округлились и он указал коллеге на прибор. Лимфоциты в крови крысы тут же отреагировали на чужеродные клетки и принялись яростно уничтожать эритроциты, игнорируя остальные ткани. — Он сводит с ума иммунную систему, — произнесла Хикифуне. — Поэтому и тромбоз. — А финальный диагноз всех пациентов — цитокиновый шторм, даже хуже, иммунитет ко всему прочему уничтожает эритроциты. — Какая жуткая смерть… Но как происходит заражение? — Этого я пока не понял, но, похоже, вне носителя, вирус не выживает, а сам носитель умирает очень быстро. Значит, для передачи времени очень мало. Она ещё не закончила свою работу. Что ж, это даёт нам немного времени, хорошо… Мне нужна подопытная мышь. У вас есть… — он стиснул кулак и тяжело закашлялся. — Найдём, — покачала головой Кирио. *** Кёраку, опёршись о чугунный парапет набережной, рассматривал голубей, гуляющих по улице, залитой низким вечерним солнцем. Взгляд стальных глаз медленно сместился на мраморные колонны музея, горящие в янтарном солнечном свете, и плакат во всю высоту здания. “Выставка художников Аэруго: лучшие пейзажи”. Тяжёлые деревянные двери были открыты, и люди непрекращающимся потоком тянулись к прекрасному. Полковник, как истинный джентльмен, предложил Исе помощь с покупками всего необходимого, но сударыня отказала, так что военный был вынужден скучать в ожидании спутницы. Ждать, впрочем, ему пришлось недолго. Колокольчик над дверью магазина одежды — последнего их пункта назначения — мелодично прозвенел и журналистка вышла на улицу со свёртком в руках. — Я закончила. Спасибо за ожидание. — Эх, плакали мои мечты, — вздохнул Кёраку, приподняв козырёк кепи и окидывая её взглядом. Миниатюрная брюнетка поправила новые очки — на этот раз без оправы — и разгладила длинную чёрную рубашку и брючки, будто спрашивая, что не так. — Увидеть вас в платье. Нанао в ответ только закатила глаза и тяжело вздохнула. — Ладно, пойдём выпьём кофе и обсудим нашу стратегию. — Но ведь… — И я расскажу, какие данные мне прислали из архива. Вы действительно серьёзно восприняли слова моего друга, да? — хмыкнул полковник. — Идём. — Итак? — журналистка обхватила чашечку ладошками и посмотрела на военного. Тот закинул руки за голову и откинулся на изящную спинку стула. — Что нам известно? Убитая поступила в академию алхимии Аместриса в 1890 году. Быстро зарекомендовала себя как талантливого исследователя. К 1900 году получила научную степень и работала на благо армии. В 1902 отправилась в Ишвар добровольцем. Вернулась оттуда в 1908, что нетипично. — Почему? — Потому что после того, что устроили алхимики мало кто хотел оставаться на этом кладбище. — Но ведь не только алхимики заполняли это “кладбище”. — Не только, — он серьёзно посмотрел на неё и вернулся с листку, заполненному убористым почерком. — Мне сообщили, что у неё было несколько коллег. Один из них, Нойтра Джилга, сейчас находится в тюрьме к юго-востоку отсюда. Завтра можем съездить туда, если хотите. Полагаю, Укитаке за сегодня свои изыскания не закончит. — Почему он в тюрьме? — Излишняя жестокость и нарушения норм этики в исследованиях. — Мило… Вы начали биографию майора с момента её поступления в академию. А что было раньше? Я думала, что государственных алхимиков тщательно проверяют перед принятием на службу? — Вынужден признать, что проверяй всех как следует — у меня было бы куда меньше работы. Но это не тот случай: сообщается, что она воспитывалась в сиротском приюте в Дублисе. — Хм… Я позвоню редактору и узнаю, существует ли ещё это место. Возможно, удастся узнать что-то ещё, — кивнула журналистка и сделала глоток кофе. — М, кофе тут очень хороший. Кёраку сделал глоток из чашки, до которой до сих пор не притронулся и прикрыл глаза. — И вправду. Очень хороший. Я даже помню, где я такой кофе недавно пил… Красавица! — обратился он к официантке, которая кокетливо улыбнулась в ответ, — Подскажите, что это за кофе? — С ним что-то не так? — Напротив, я за него готов душу продать. — Это арабика с юга Аэруго. Желаете приобрести? — Да, будьте добры, — кивнул он. Когда официантка скрылась, военный довольно улыбнулся. — Любите музеи, госпожа Исе? — Так в чём дело? — спросила журналистка, стуча низкими каблуками по мраморным плитам музея. — Нанаочка… — Не называйте меня так! — ...вы совершенно не цените момент, — невозмутимо закончил мысль Кёраку, — Ну посмотрите какая красота. Вот вы давно в музее были? — мужчина обвёл зал широким жестом. — Я ценю ваше стремление к прекрасному, — парировала девушка, остановившись взглядом на картине, где один рыцарь склонился над бездыханным телом другого. — …но у вас же, определённо, был какой-то замысел, разве нет? — Нам сюда, — мужчина пошёл в сторону выставочного зала. Нанао не оставалось ничего, кроме как, догнать его. Полковник смотрел на картину и довольно улыбался. Когда брюнетка поравнялась с ним, он указал на один из пейзажей. — У майора дома висела картина с похожей церковью. Угадайте, где находится этот город? — Аэруго… — произнесла журналистка, рассматривая пейзаж с церковью с голубой крышей. *** — Что ж, это определённо прогресс. Завтра посмотрим, что из этого вышло. Я даже не знаю, как тебя благодарить, — улыбнулся мужчина, посмотрев на колбу на столе и на мышь в клетке, и взял со спинки стула пиджак. — Подожди. — Ась? — Сядь на стул, пожалуйста. — Зачем это? — удивлённо моргнул алхимик. — Я хочу тебя послушать, — произнесла Кирио, беря в руки стетоскоп. — Думаю, я и сам с этим справлюсь, если будет нужно, — улыбнулся он, но взгляд отвёл. — Укитаке Джуширо. Сядь на чёртов стул, — отчеканила она. Алхимик посмотрел на неё по-детски виновато и покорно стянул жилет, расстегнул рубашку и сел на стул, задрав майку. Кирио потребовалась пара секунд, чтобы вновь привыкнуть к виду изувеченной грудной клетки, покрытой множественными спайками шрамов с правой стороны, где вместо нескольких рёбер зияла яма. Коротко вздохнув, она приложила к бледной коже головку стетоскопа. — Дыши. — Что ты хочешь… — Дыши. Задержи. Выдыхай. Ещё. Покашляй. Дыши. Не дыши. Долгий выдох. Она сняла прибор и некоторое время молчала. Алхимик качнул головой. — Настолько плохо, да? — Это то, что я думаю? — тихо спросила главврач. — Хм? — Ты привозишь пациентку, у которой сквозное ранение средней доли лёгкого с частичным разрушение лёгочной ткани и повреждением лёгочной артерии. Она должна была истечь кровью минут за двадцать, а у неё только гематома и даже намёка на фиброз нет, пока у её врача ещё сильнее уменьшился объём того немного, что осталось от его правого лёгкого и у которого отчётливо слышны повреждения медиальной ветви. Таких фокусов мне раньше видеть не приходилось, а я в алхимии не первый год. Так что либо у тебя в кармане философский камень, либо кто-то решил заняться донорством, — холодно резюмировала она. Укитаке молча накинул рубашку и попытался застегнуть, но тонкие пальцы предательски подрагивали. — Не молчи, чёрт тебя дери! — Перераспределение тканей в данном случае бы не помогло, а попытайся я восстановить её лёгкое с нуля — опоздал бы, — произнёс мужчина, застёгнув-таки рубашку. — Я должен был рискнуть. — Ты с ума сошёл?! Ты умереть можешь! Людям с одним-то здоровым лёгким тяжело живётся, а твоё левое тоже далеко не в лучшей форме! — Спасибо, доктор, я сам кое-что в этом понимаю, — мрачно фыркнул он и принялся завязывать галстук. — Неужели ты просто не можешь… — А что мне было делать?! — резко отвернулся он от окна и развёл руки, — Я достаточно хорошо усвоил, что смерть невозможно повернуть вспять. Можно только предотвратить. — Такой-то ценой?! Ты такой же как Исане! — вспыхнула она и тут же прикрыла губы ладонями. — Прости. — Всё нормально, — ответил алхимик после тяжёлой паузы, — Ты права, это действительно непрофессионально с моей стороны. Но я достаточно долго прожил с этим телом, чтобы понимать, насколько его хватит. Мы оба знаем, что меня даже обычная простуда может прикончить. К тому же практика подсказывает, что рано или поздно эта рубцовая ткань превратится во что-то более агрессивное. — Нет, ты не… — Несколько месяцев роли не сыграют, когда на чаше весов чужая жизнь. Можешь считать меня дураком, но ты знаешь, что я бы так поступил в любой ситуации. Стройный силуэт мужчины стоял напротив решётки окна в кровавых лучах умирающего заката, развернув плечи и сжав кулаки. Как же изменился этот юноша с их первой встречи пятнадцать лет назад. Сколько ему было? Двадцать два? Двадцать один? — Кёраку... в курсе? — спросила она после долгой паузы. — Догадывается. Я расскажу, когда представится возможность, клянусь. Не говори ему, ладно? И той девушке тоже. Я сам, — он кивнул своим мыслям. — Ладно. Увидимся завтра. Выпись хотя бы как следует. — Спасибо. Он поцеловал её в щёку и вышел. Когда дверь за мужчиной захлопнулась, Кирио стиснула кулак до боли и резким движением стёрла одинокую слезинку. “Идиот”.