Беззвёздное небо

Тихо скрипела ручка, оставляя на бумаге убористый конспект. Рецу… Что же ты сделала, раз пришлось тебя убить? На столе с облупившимся лаком среди высоких стопок с историями болезней в мерцающем светом керосиновой лампы — единственного источника света в помещении без окон — сидел, слегка ссутулившись, Белый алхимик. Сухая гангрена, тяжёлый случай пневмонии, цирроз печени, туберкулёз — типичные тюремные болезни и травмы не представляли особого интереса, но спустя примерно тридцать дел, врач нахмурился, потёр покрасневшие глаза и вернулся к первой папке. Более внимательно вчитываясь, он принялся вносить изменения в собственный конспект и добавлять пометки. Два года назад течение болезни стало похожим, независимо от изначального диагноза и предпосылок. Результаты… Жар, одышка… тампонада? Остановка сердца… Официальная причина смерти — сердечный приступ. Мужчина открыл очередную папку и впился взглядом в выписки из истории болезни. Запах йода и раствора ромашки, потянувшийся из лазарета тюрьмы, кольнул сердце. До сих пор иногда кажется, что скоро откроется дверь и любимый голос над ухом спросит “Опять заработался?”. Он тряхнул головой, седая прядь выбилась из-за уха и упала на стол. Нужно собрать максимум данных, иначе он не отличит погрешность от тенденции. Алхимик нетерпеливо убрал волосы и заставил себя вернуться к работе, автоматически крутя кольцо на безымянном пальце. *** Тяжёлые шаги пересекли коридор, что-то упало в кабинете и вскоре пустой дом потревожил треск телефонного диска. — Алло, Лилье — раздался мужской голос из кабинета, — Да, я на месте и тут полный бардак. Не знаю, может и Кёраку. Думаешь, эти ребята хоть что-то оставили? Не хочу тратить время впустую. И ненужных встреч тоже — убивать его довольно хлопотно. Да, я знаю. Шаги переместились из кабинета в гостиную. Нанао беззвучно выдохнула — она чудом успела заскочить на второй этаж и теперь, оставаясь в тени, видела гостиную и часть кабинета. Девушка чуть выглянула, надеясь рассмотреть вторженца. Кто это? Армейский? — Думаешь, они что-то пропустили? — телефонный аппарат держал в руке высокий темнокожий мужчина в белоснежном кителе, мерно прохаживающийся по комнате между стопками книг. — Ты не слишком спокоен на этот счёт? Этот лёгочник как-никак государственный алхимик, знаешь ли. Ещё и врач. Этот может и понять… Что? Ну, попробуй. Справишься, если что? Да, это точно, — хохотнул он коротко и кинул взгляд на сегодняшнюю газету. — Ладно, я осмотрюсь, но уверен, что это трата времени. Если у неё здесь что-то и было, то оно либо украдено, либо уничтожено. Да, хорошо, не надо повышать на меня голос, — мужчина повесил трубку и вновь направился в кабинет. *** Ладненько, допросы он закончил, с рапортом разобрался, Генрюсаю отчитался. Какой же он сегодня молодец! Кёраку довольно потянулся и взглянул в окно, где уже налилась холодным светом луна. Сейчас бы вздремнуть, но офицера не покидало чувство, что он мог ещё что-то упустить в доме Уноханы. Или, что не менее вероятно, её убийца может захотеть вернуться по каким-то причинам. Полковник грациозно сбежал по лестнице, стуча низкими каблуками кожаных сапог и вышел в тёплую весеннюю ночь. В любом случае, у неё всё ещё был потрясающий кофе, а не эта жижа в офицерской столовке, да и еда какая-то была. Нельзя же упускать такие приятные мелочи. *** Нет, это не ошибка. Динамика слишком явная. Рано или поздно пациенты с неизлечимыми заболеваниями умирали слишком одинаково. Наиболее пугающими оказались четыре папки с заключёнными из одной камеры. Симптомы пневмонии появились примерно одновременно. Лечение, да, стандартное, но… Алхимик открыл несколько других историй, пациентов других врачей. Нет, это точно не ошибка. Мужчина сделал у себя в тетради очередную пометку и потёр переносицу. Где-то за дверью архива послышались шаги. — Добрый вечер, полковник, — кивнул мужчина в белоснежном кителе с короткими чёрными волосами, зачёсанными направо, — Изучаете работы майора? — С кем имею честь? — вежливо улыбнулся алхимик, поднимаясь из-за стола. Они на пятом этаже. Лестница только одна. Стены старые, толстые. Бетон, кирпич, арматура. — Я, в некотором смысле, её коллега. Вы должны согласиться, что майор своими трудами многое сделала для нашей страны и для армии. — Если вы про это, — он кивнул на папки, — то её исследования, судя по всему, предназначались не для лечения, а для убийства, — покачал головой мужчина и стиснул кулаки. — Я, как врач, не могу отдать должное такой работе. — Вы и вправду хороший специалист, не так ли? Не думал, что вы такой гуманист, — фыркнул мужчина и поправил очки с круглыми стёклами, — Человек вашего ума должен понимать всю важность этих исследований. — Важность? Тут проводились эксперименты на людях! Да… — он растерянно взглянул на оппонента, — Да законодательство Аместриса запрещает даже попытки таких разработок! Это закон! — На заключённых, — с усмешкой поправил его неизвестный. — Я, конечно, согласен, что это некоторое нарушение правил, но неужели вы не можете взглянуть на ситуацию под другим углом? — Прошу прощения? — Я слышал, что ваше состояние здоровья после войны оставляет желать лучшего. Может быть, вы хотите перестать быть цепным псом армии? Жить спокойно где-то за городом, открыть частную практику? — Вы что, предлагаете мне взятку? — вслух усмехнулся алхимик и недоверчиво посмотрел на мужчину. — Я предлагаю вам выбор, — расправив плечи ответил мужчина и положил руку в перчатке с алхимическим кругом на эфес сабли на бедре. — Мы бы тоже хотели знать, что произошло с майором, но у нас есть определённые… приоритеты. *** Мужчина на первом этаже продолжал ходить, что-то двигать и переставлять. Нанао пристально прислушивалась, надеясь, что он вновь позвонит или к нему присоединится его собеседник, но тишину дома нарушали лишь его шаги и её бешеный пульс. Нужно убираться, пока её не заметили. Девушка бесшумно шагнула в сторону спальни, когда резкая трель телефонного звонка заставила её вздрогнуть и зацепить книгу полке. Угол толстой обложки ударился о деревянную половицу и зашуршали страницы. В кабинете на мгновение стало тихо, а после послышалось негромкое “Слушаю. Ушёл?! Хм, понятно”. Исе выдохнула — кажется, пронесло, и сделала следующий шаг к спальне. Внизу вновь раздались шаги, но в этот раз более громкие, быстрые и, судя по звуку… Она побежала по коридору, споткнулась о складку ковра, вскочила, чувствуя как загрохотала лестница, добежала до спальни, захлопнула дверь, запрыгнула на подоконник ванной комнаты. Хлопнула дверь спальни, Исе спрыгнула на землю. Выстрел наполнил подворотню грохочущим эхом. Она выбежала на улицу и уже мчалась к следующему переулку, когда впереди показался высокий силуэт, а ноги внезапно подкосились. *** — Значит вы угрожаете жизни государственного алхимика, который, к тому же, занимается ведомственным расследованием? — хмыкнул Укитаке. — Вам не кажется, что это опрометчиво? Вы всё больше компрометируете себя в глазах центрального штаба. — Я просто взываю к вашему здравомыслию, полковник. Я знаю, что вы человек неглупый и понимаете, что некоторые исследования не могут проходить официально. У нас тут сложная обстановка и сил, которые присылает центр, хватает не всегда. Также, хочу напомнить, — мужчина поправил очки, — Вы не в том положении, чтобы диктовать условия. Но я бы хотел договориться. Седой вновь бросил взгляд на папки перед собой, на алхимика напротив, на ветхие деревянные половицы. — Боюсь, мы не договоримся, — качнул головой Укитаке и, хлопнув в ладоши, резко ударил по столу руками. Деревянную стену, выросшую из пола, в месте, где только что стоял алхимик почти пробило стальное копьё вторженца, но этой преграды хватило, чтобы схватить конспект и несколько папок с историями и побежать к стене сквозь лабиринт полок. Вспышки озаряли архив то там, то тут, трещал пол, превращаемый в перегородки, сквозь которые пробивались металлические копья, летели щепки и синюшные от чернил страницы историй болезней из задетых папок. Стена. Хлопок, удар о кирпичи и в лицо дунул ночной воздух, а в голове чуть закружилось — мужчина стоял на небольшом выступе снаружи тюремной стены, а под ногами на пару десятков метров простирался густой весенний воздух. Хлопок. Закрыть за собой проём — из истончившейся стены показались узлы арматуры — бежать скорее и надеяться, что Кёраку в безопасности. Архив остался сверху за углом, реакция слепила, отправляя преобразовательный импульс вперёд. Он бежал вниз, не отрывая одну руку от камня, а второй судорожно сжимая документы. Под ногами быстро вырастали и растворялись ступени из смеси кирпича и бетона, оставляя на толстой стене длинный рубец из смеси материалов. — Что?! Стена?! — брюнет на мгновение оторопело смотрел на кирпичную кладку с абстрактными разводами алхимического преобразования. Без круга? Но как так быстро...? — О… ясно… — Мужчина хмыкнул и убрав в ножны саблю, побежал на улицу, — Так вы один из этих великих грешников, полковник? — хмыкнул он про себя, спускаясь вниз. *** Силы вдруг оставили, в глазах поплыло. Фонарь впереди превратился в размытое пятно. Ещё один шаг и брусчатка больно ударила по коленям и расцарапала ладони. Очки от удара с тихим треском разбивающегося стекла упали перед ней. Почему так мало сил? Почему она оступилась? Что… Она попыталась подняться, но в голове плыло и всё, что она сейчас видела — это красная лужа, растущая на камнях. Это кровь… её кровь… Он попал. Он попал в неё. — Ну и ну… Не думал, что увижу вас при таких обстоятельствах, — раздался сверху знакомый баритон. В свете фонаря, заслоняя собой журналистку и обнажив оружие, стоял Кёраку. Нанао попыталась подняться, но поскользнулась и вновь упала на бок в красную лужу дождевой воды и собственной крови. — Исе, пожалуйста, не дёргайтесь. Вашей ране нужен врач, — произнёс офицер, глядя перед собой. — У нас и так позиция не особо выгодная. — Полковник Кёраку, — раздался уже знакомый голос. — Что вы здесь делаете? А впрочем, это уже неважно, — произнёс тот самый человек в белом. Исе рефлекторно закрыла голову руками и поджала ноги, когда улицу оглушило несколько выстрелов, визг покрышек, треск камня и дерева и крик, а после механический звук открываемой двери. — Мотаем, Укитаке! — крикнул Кёраку и Нанао распахнула глаза, когда сильные руки подхватили её и полковник побежал к черной машине. Она мельком заметила странную светлый цилиндр на месте Лилье и красную лужу на своём. Хлопнула пассажирская дверь, она всё ещё на руках полковника. Перед глазами расплывается его подбородок и китель в бурых пятнах. — Давай быстрее! — крикнул шатен водителю. Платок зажимает рану на груди, но кровь не останавливается, заливая мужской платок, пальцы, стекая по животу. — Состояние? — сухо спросил мужчина за рулём. Машину занесло на резком повороте. — Она кровью истекает! — почти простонал шатен, глядя то на неё, то на водителя. — Пуля навылет! Лёгкое! — Прекрати истерику! — рявкнул водитель. В салоне стало тихо до душноты. — Состояние? — Ещё раз переспросил он. Шеи касаются тёплые пальцы с запахом пороха. — Пробито лёгкое, пульс ровный, слабый. Кровотечение, кажется, не артериальное… — Кажется ему… Не дай ей уснуть, нам нужно скрыться, потом поменяемся, — скомандовал седой и посмотрел в зеркало заднего вида. Машина вновь вильнула и подпрыгнула на кочке. — Слышала? Давай не будем злить государственного алхимика, ладно? Давай, держись, — вымученно улыбнулся Кёраку, глядя ей в лицо. — Ничего, и не с такими ранами бегали, всё будет в порядке. — Вы… меня похитили… — прохрипела она, тяжёло дыша и стараясь не смотреть на собственную грудь. Полковник подавил смешок, продолжая неотрывно следить за раненой. Их вновь качнуло в сторону, а после дёрнуло назад. Стальные глаза этого страшного человека внимательно смотрят ей в лицо, а его руки берегут от тряски и чуть-чуть отгоняют холод, грызущий позвоночник. Нанао хотела прошептать, что ей холодно, но во рту вдруг стало густо и солоно. Она в ужасе посмотрела на полковника, когда кашель оставил на синем кителе красные брызги, в горле страшно захлюпало и забулькало, а в груди вдруг засвистело. — Широ! Машина резко затормозила, хлопнула дверь и она успела заметить каскад волшебных белых волос и зелёные глаза. Они вновь рванули с места, но её это уже не беспокоило. Сознание медленно гаснет, донося до неё только этот спокойный голос. — С тобой всё будет хорошо, не бойся. Он задирает её свитер. У него руки мягкие и холодные. “Я не дам тебе умереть”. Хлопок ладоней. Голубая вспышка, освещающая весь салон и на мгновение выдёргивающее из темноты бледное мужское лицо. “Держись” Темнота.