Сказание о Творце

Под кричащих воронов в глубину леса бежит тело в сером плаще. Его не пугает ни голосливые птицы, ни паутина на каждом шагу. «Лишь бы на оставшийся плащ не наступить» — говорит оно себе под ноги. Никто не следил за временем, поэтому трудно сказать, сколько часов, дней, месяцев или лет оно бежит. Тело не останавливалось ни на минуту, а вот ноги изрядно устали. Обувь была ни к чему, поэтому за собой оно оставляло кровавые следы. Куда тело направлялось? В середину леса. Что там? Обрыв… Обрыв, который станет для кого-то концом, а для кого-то — началом. «Я рядом. Знаю, чувствую это» — говорило оно. Ему действительно оставалось немного бежать. В таком случае уже можно было бы разглядеть хоть что-то из-за лунного света, но светило весь путь скрыто за непросветными тучами. Оно пришло. На месте. Бескрайний обрыв с глубиной в вечность. Да вот только черный сокол всё никак не прилетает. — Постой, заблудшая душа! — послышался голос из глубины леса. — Что? Ты? — с удивлением обернулось тело в сером плаще. — Зачем тебе падать туда? Там же тень беспросветная, — всё тем же тихим голосом говорит ипостась в белом плаще с голубыми, как озеро под луной, глазами и серебряным светом. — Ты как меня нашла, Совесть белосветлая? — Среди шума воронов было сложно ориентироваться. Я даже сейчас не могу сосредоточиться на твоих словах. Но нашла я тебя просто: по твоим кровавым следам ступала, — отвечает Совесть, победно поднимая голову. — А ты зачем падаешь? — Шум вороний для меня, как мелодия, флейты, а птицы эти ничего плохого не предвещают. Ну гудят, так пусть гудят. — Но ты ещё не ответил на второй вопрос, Творец. Серое тело поменялось в настроение. Оно сжало кулаки и опустило голову. Теперь глаза наполнились злостью. — Уже больше не Творец я. Да и что это за имя вообще? — Это имя начала… –… или конца? — перебила сущность в сером плаще. Совесть устремила свой взгляд на бездну. Она не видела там света и глубины, да и знала, что там его точно нет. — Там же воздуха нет, света солнечного тоже не существует! — Нет для меня света больше! Тьма мне хотя бы подарит спокойствие. Вокруг поднялся ветер, а на небе тучи сдвинулись с места. Из лёгкого тумана как из темной ночи виднелся тот сокол, что пришел за серым телом. Однако птица не спешила забирать своего пассажира, а просто в воздухе порхало.  Своими небесными глазами Совесть глянула на сокола, а потом окинула свой взгляд на Творца. В его глазах и вправду больше нет света. Оно поникло. Теперь оно действительно похоже на тело, что просто мучается. — Я вижу, что сокол уже прилетел за тобой. Но имею ли право я тебя отпускать? Будет ли меня совесть терзать? — Сказала мне ты, белосветлая? — Так что же тебя заставило быть таким? Или лучше сказать — не быть в этом мире? — Должен ли я перед тобой распинаться? Мне нужно сделать всего шаг и я обрету свободу. Свободу от мук тех житейских, от бессовестных муз, что меня покинули. Они сначала дарят надежду, создают поддержку… — телу было трудно говорить. Оно уже не смотрели ни на Совесть, ни на сокола. Это тело дрожало. Ещё немного… — Они делают из тебя человека с мотивацией и вдохновением, а потом, — душераздирающий крик на весь лес раздался из глубины души, — а потом покидают тебя наедине с одиночеством. Сначала тебе страшно, а потом — самое отвратное — ты привыкаешь. Совесть уже не так ясно слышит тех воронов. И где-то видит невиданный свет. А он исходит свет от месяца, что вот-вот осветит весь обрыв. — Но знаешь, что стало концом моего имени? — так много боли в одном голосе. Так много боли в одном теле. Наконец-то луна полностью осветила всё. И даже серое тело. Сняв плащ, оно будто показывает миру свою боль. Всё его тело было в глубоких ранах, ушибах, переломах. Его ребра торчали наружу, а изнутри вытекала кровь и черная слизь. На правом плече была сквозная дыра, диаметром примерно в 2 сантиметра. На левой кисти не было одного пальца. Можно представить от оставшихся волос на голове, что у Творца были каштановый волосы, но сейчас просто обрубки какие-то. Его тело усохшее, почти что мертвецкое. Совесть с ужасом смотрела на его тело, однако эмоции почти не проявила. — Ты умер в двух состояниях, — как заключение промолвила она, оглядывая его тело с головы до ног. — Творец физически истощен. Ты умер как создатель. — Удивлена? — кричащая тишина повисла в воздухе. Но потом Творец продолжил: — Тот плащ раньше был белым, как твой. Я же тоже был светонесущим. Так почему же я стою ту-ут?! — из его глаз капали слёзы. Тело вышвернуло плащ и повернулась к луне. — Луна сегодня красивая для завершения начала? — Такая красивая, как и песни твои, — на эту фразу Творец бесповоротно фыркнул.  Но Совесть никак не отреагировала на это. И случилось следующее: она снимает плащ свой и направляется к Творцу. — Что ты делаешь, бессовестная? — Ты не можешь умереть вот так. Твои стихи подарили жизнь и породили тысячи муз. Так пусть же тот творец заслужит достойной кончины. Белый свет направился к телу, а тот даже не двигался. Всё вокруг, кроме сокола, казалось бы, замерло. Раз, два и половина белого плаща покрывало тело Творца, а другая — Совесть. Своими нежными, но сильными руками она поддерживает Творца за правый бок талии, чтобы легче тому было идти. Они развернулись спиной к обрыву. Творец снова заплакал, но уже от физической боли. Почти сразу же он упал на землю. Он задыхался. Его глаза закрываются, а сердце замедлило свой темп. — Зачем ты пришла за мной? — шепотом спросил Творец. — Совесть должна либо пойти с тобой, чтобы умереть с творцом, либо за тобой, чтобы спасти. Да, видно, не успела, — одну руку она положила прямо на сердце. — Прости за такой финал истории, — прошептало серое тело, кашляя кровью. Видно, что силы его покидают. — Я снова не слышу этот вороний крик. Они умерли вместе со тобой. И падают вороны на темную землю, А месяц чтоль канул в небесное море. На черной траве под рясным дождём Лежит тот Творец, а рядом с ним Совесть.