людьми не стоит дорожить

      Вообще, людьми не стоит дорожить.       Аня повторяла эту фразу на всех своих интервью, где хоть как-то поднималась тема её бывшего парня. Она говорила чистую правду, потому что давно для себя решила, что дорожить людьми – пустая трата времени. Ей было комфортно не привязываться ни к кому, так было легче прощаться с ненужными. а все, кого она бережно хранила в своем сердце, ограничивались семьей. Друзей она любила безумно сильно, особенно участников хауса, даже считала их второй семьей, но старалась ни к кому из них не привыкать, потому что все они в конечном итоге станут друг другу лишь бурной молодостью. Эти мысли никто, конечно, не поддерживал, но Аня так считала и сама себя за это ненавидела.

− Покровская, ау, разлогинься, − Милохин ехал рядом и усердно щелкал перед ней пальцами параллельно улыбаясь своей фирменной.

− Тут я, − Аня встряхнула головой и тоже улыбнулась.

      Они часто возвращались с Даней вместе с различных съемок, где пересекались почти каждый раз. Милохин однажды даже пошутил, что если бы они были парой, то хуй бы друг другу изменили. и в чем-то он был прав, столько времени, сколько эта парочка проводила вместе, сложно представить, хотя оба находились в отношениях. и если на людях Артур никак не реагировал на всякие выпады Милохина в сторону Ани, то дома он буквально изводил всех своей ревностью. Бабич обижался, закатывал скандалы и мог не разговаривать днями, но Аня считала это за справедливую ревность. В таких ситуациях на помощь всегда приходил несносный Данил и разговаривал с Артуром на их – мужском, после этого кудрявый красавчик всегда отходил.       Про Юлю Даня никогда не говорил, но все почему-то подсознательно догадывались, что их отношения не были идеальными и скандалов там было намного больше, чем у Ани с Артуром. Гаврилина не была девушкой несамоуверенной, но ревновала жутко страшно. Частыми вечерами, проходя мимо комнаты Милохина, можно было услышать кошмарные скандалы на повышенных тонах, в самые запущенные случаи в стену летел телефон, а потом выходил крайне серьезный Даня и шел на кухню за колой. Никто старался не подходить к нему в такие времена, потому что на собственном опыте знали, что ссоры – это чертовски неприятно. Никто, кроме Ани, Покров влетала в его личное пространство с ноги, даже не спрашивая разрешения, потому что знала, что для нее там всегда открыто.       Так они могли вместе лежать где-нибудь в зале, залипать в телевизор и жрать что-нибудь максимально вредное. Милохину это всегда помогало. В какой-то степени Аня понимала, что иногда Даню нужно пожалеть никак друга, а как сына. Ему всегда нравилось, когда его гладили по голове или просто обнимали без какого-либо контекста, с обычной любовью. Поэтому, когда ему становилось грустно, одиноко или просто скучно, он шел обниматься, чаще всего к Покровской. Она была неким его спасательным кругом, человеком, понимающим его на сто процентов. Родственная душа, которая угорала с его шуток сильнее, чем он сам.

− Милохин, ты лох, − Аня поднималась по лестнице наверх, но не упустила случай подколоть лучшего друга. − ой-ой-ой, пошла в жопу.

      Дрим тим сегодня был не в полном составе, дома не было даже половины участников. Большая часть, конечно, уехала на съемки, а оставшиеся просто разгуливают по Москве. По своим комнатам сидели только Макс и Лиана, а еще где-то снимал тик-токи Янгер, поэтому Даня даже не раздумывая завалился в комнату Ани и Артура, тихо закрыв за собой двери. В руках у него были какие-т печеньки, пицца и литры колы, которую Аня уже не могла видеть. Никаких вопросов о его приходе не последовала, хоть девушка и прекрасно слышала как он зашел. Для нее это было привычным, поэтому она даже не встала с кровати.

− может посмотри че-нибудь? − мак на комоде, − Аня проследила как парень поставил всю еду на пол и быстро пошарив взглядом по комнате, двинулся в сторону ноутбука, а потом с ним в руках упал на кровать, подминая под себя подушки.

      Если бы дома был Бабич, то он бы сожрал его со всеми внутренностями, наверно. Насчет Юли никто в доме больше не говорил, точнее поднимали эту тему, но Даня с шумом всех затыкал. Видимо, в их отношениях настал период окончательного пиздеца. Покровская давно это заметила, но давить на больное не было смысла, да и желания тоже.       На экране загорелся логотип продакшена, а потом началась одна из серий Гравити Фолз. Мультсериал, который Даня обожал больше всего на свете, а Ане было просто без разницы, что смотреть, поэтому она отодвинула телефон и внимательно следила за разворачивающимися действиями иногда выдавая какие-нибудь комментарии. Милохин улыбался, ел пиццу и мог обсуждать что-нибудь нелепое. Ему безумно нравилось вот так лежать и ни о чем не париться, слушать смех Ани и разговаривать про мультики.       Аня снова задумалась о том, что людьми, наверно, стоит дорожить, потому что без Дани её жизнь была бы уже не такой насыщенной. Если он вдруг уедет, пропадет или исчезнет, ей будет сложно это перенести. она уже привыкла к его дебильному смеху и шуткам, он стал частью её жизни, буквально прикипел к её будням и если это внезапно пропадет, то Покровская загнется как от ломки. Милохин – наркотик быстродействующего характера.

− да харе залипать, але, − Даня помахал рукой перед лицом девушки, и начал озадаченно возмущаться, что она совсем не обращает на него внимания. − ути бедненький, − Покров заразительно рассмеялась, медленно поглаживая короткие волоски, начинающие отрастать на голове Милохина. Тот загадочно улыбнулся, а потом вдруг стал серьезным, медленно сполз на плечо девушки, чтобы она продолжила гладить его, и молча смотрел мультсериал.

      Аня не стала спрашивать, мало ли чего вспомнил, просто продолжила ногтями водить по голове. Это приносило определенный кайф и ей тоже. Она смотрела на него и видела маленького мальчика, который повзрослел слишком рано и теперь пытался восполнить недостаток того внимания. Через минут пять серия закончилась и Милохин подорвался с кровати, оставляя ноутбук рядом. Напоследок кинул только: «Без меня не включай, я ссать»       Покров закатила глаза, уже не удивляясь ничему, листнула клавишей на следующую серию и отпила из полупустой бутылки, которая и стала виновницей того, что Даня как подорванный побежал в туалет. Назад он вернулся буквально через минуты три и возмущенно заорал на полдома, что она начала смотреть без него.

− Покровская, крыса блин, я кого попросил, матай теперь назад. − Ты заставку ни разу не видел? − Не видел, − Даня запрыгнул на кровать, слегка продавливая её весом и начал удобно устраиваться, использую девушку вместо подушки. Его голова легла чуть ниже груди, и он сам щелкнул на пробел ноутбука, стоящего у нее на коленях. − Ты, конечно, совсем охренел. − Оой, еще скажи, что тебе не нравится.

      Ответа не последовало, они просто начали дальше смотреть мультик, больше не говоря друг другу ни слова. Через какое-то время поза для Дани стала неудобной, рука начала затекать и ему срочно надо было её переложить куда-нибудь, поэтому он не задумываясь положил её на бедро Ани. Сначала, он даже сам не понял, что это может как-то перейти границы занятой девушки, а тем более не подумал, что Бабич потом повесит его за хуй где-нибудь на улице. но Аня молчала, поэтому он решил, что это никак её не оскорбляет.       Спустя еще несколько минут Милохин уже не мог полноценно сосредоточиться на экране, его взгляд то и дело съезжал на бедро, которое он накрывал своей ладонью. Кровь от головы постепенно прилила к паху, что Даня нервно сглотнул. Прежде таких мыслей никогда не возникало, но сейчас он смотрел на свою руку и ему хотелось сжать, погладить, даже поцеловать упругую кожу бедра, мысли бились обреченным циклом, и он никак не мог их остановить. Покров размеренно дышала, отчего Даня слышал её четкое сердцебиение, а в его голове уже крутилось миллион различных сюжетов.       Аня уже устала следить за персонажами, сложив руку на руку, её начинало клонить в сон, поэтому она хрустнула пальцами и протянула руки вперед, располагая их точно на шее Милохина, медленные движения пальцами не значили для нее что-то сверхъестественное, она делала так часто, но для Дани сейчас рухнуло еще полмира их дружбы. Вся оставшаяся кровь окончательно прилила к паху, такого пика возбуждения он еще никогда не чувствовал. запретного возбуждения.       Думать о другом он уже не мог, в его голове больше не было никаких останавливающих факторов, мысли о злом Бабиче куда-то пропали, поэтому больше Данила ничего не останавливало. Он слега двинул пальцами по бедру, а потом начал медленно, но размашисто проходить большим пальцам по бархатной коже. Никаких возмущений в его сторону не послышалось, потому что Аня сейчас пыталась не подавать виду, что по каждому сантиметру её тела прошли мурашки, а внутри бабочки залетали так, что стало трудно дышать. Её буквально распирало от накатившего только что чувства, которое она никак не могла объяснить.       Даню еще в детском доме учили, что молчание – знак согласия, поэтому он осторожно начал сжимать пальцами плоть, которая словно воск проминалась под его пальцами. Вся эта ситуация стучала в голове непонятным криком, но Милохин явно не хотел останавливаться, ему хотелось больше и больше. Крышка ноутбука резко хлопнула, и парень убрал его куда подальше, но голову не поднял, было страшно наткнуться на взгляд, было страшно напугать её, но Аня молчала, что было максимально странно.       Привычно разговорчивая Аня сейчас буквально лишилась дара речи, она не могла даже выдохнуть, ей оставалось круглыми глазами следить за рукой Милохина, который собственнически сейчас гладил её бедро, поднимаясь выше и выше, словно делал это не в первый раз, а каждые три дня в неделю, это было так привычно, что у Покровской совсем отключилась голова. Мысль о том, что у нее вообще-то есть парень, и они сейчас лежат в их общей кровати, ударила с такой силой, что заболела голова. Аня дернулась, слегка сдвинувшись в сторону, голова Дани съехала на кровать, заставляя его поднять глаза.       Ему еще никогда не было так стыдно, он смотрел на её испуганное лицо и испытывал такой стыд за слабость, которую только что проявил.

− прости, − голос хрипел. Даня встал с кровати и быстро вышел, не закрыв до конца дверь, а Аня вдохнула, зарывшись руками в лицо. Голова болело, сердце стучало, хотелось плакать, а еще больше хотелось вернуть сюда Милохина и погладить его по голове.

      Аня чувствовала себя максимально ужасно, она чувствовала как новая симпатия разливается по венам, и она уже ничего не сможет с этим сделать. Бабочки в животе продолжали порхать, а кожа, к которой прикасался Данил сейчас горела синим пламенем. Покровская дошла до ближайшей ванны, несколько раз умылась и спустилась на пол, легкие почему-то сдавило и дышать было максимально сложно. Ручку двери несколько раз дернули, Покров мгновенно привела себя в порядок и открыла, рассчитывая увидеть Лиану или Лешу, но за дверью стоял напряженный Милохин.

− ты как? – он прошел внутрь, оглядевшись по сторонам и закрыв за собой дверь на замок. − не знаю, ты? – в глаза ему смотреть было страшно, казалось, что в них сейчас гуляют демоны и вот-вот вырвутся.

      Даня молчал, опустив голову. Он смотрел в пол и в голове его была абсолютная каша, он чувствовал прерывистое дыхание Ани напротив и больше ничего. Ответы витали рядом, но он словно их не видел. Решиться на хоть какой-нибудь шаг было почти невозможно, но парень взял себя в руки и уже через секунду прижимал девушку к себе так близко, что между ними не осталось ни миллиметра. Первые секунды поцелуя были сплошной неуверенностью, но потом Милохин все-таки выкинул из головы все, что можно и проявил всю настойчивость, которой только обладал. Его горячие руки полезли под короткую футболку, разглаживая мурашки на теле Покровской, которая находилась где-то в другом пространстве.       Пути назад уже не было, да и отступать никому из них не хотелось, температура воздуха словно подскочила на несколько градусов, казалось, что еще немного и от них в разные стороны полетят искры. Даня целовал её шею, сдерживая себя, что бы не оставить там парочку своих меток и подмечая, что на её молочной коже засосы выглядели бы просто прекрасно. Вещи одна за одной падали на пол, а страсть, убивающая сейчас их обоих, разгоралась словно костер, в который прыснули бензином.       В сексе Милохин был ни чуть не лучше, чем в жизни: дерзкий, не знающий границ, но аккуратный в мелочах, относящийся к любой детали с нежностью. Аня буквально забывала, что такое воздух, её сердце билось настолько часто, что кровь просто не успевала циркулировать. Она кусала пальцы Милохина, которыми он безуспешно пытался закрыть ей рот, чтобы не привлечь лишенного внимания. На пике он не сдержал сам себя и громко, хрипло, протяжно матюкнулся. За дверью послышались шаги, и Покровская вжалась в крепкую грудь парня, стараясь не издавать никаких звуков.

− Ань, ты тут? – Лиана тихо постучала. − да, скоро выйду. − ты не знаешь, где Даня? − нет, поищи на улице, − шаги за дверь удалились и Аня облегченно вдохнула, но тут же была прижата к стене и воздух с тихим стоном вырвался наружу.