На всю жизнь в памяти след, а над нами голубое небо (Книги про Гарри Поттера)

      Вальбурга уволокла Сириус в библиотеку и еще полчаса мать и сын выясняли отношения, и то когда можно и нельзя пускать в родовой дом.       На 10 минуте ссоры Сириус осадил мать, напомнив, что теперь он является главой рода и дома Блэк, и только он вправе решать кого и куда пускать. Парень не забыл заметить, что также по-любому не сделал бы это без веской причины.        В гостиную оба вернулись злыми и предпочитали и вовсе не смотреть на друга, поэтому все решили, что лучше продолжить чтение, пока мать и сын снова не начали скандал или же вовсе не поубивали друг друга взглядами. Вернувшийся из министерства Орион, пытался понять, что же послужило причиной такого скандала. — Что это за Орден?.. — начал Гарри. — Не здесь! — рявкнул Грюм. — Дождись, пока мы войдем! — Действительно, мало ли их подслушивают, — заметил Регулус, опасливо переводя взгляд с матери на брата и наоборот. — С таким-то маршрутом? — скептически хмыкнул Родольфус. Он забрал у Гарри пергамент и поджег концом волшебной палочки. Проводив взглядом до тротуара охваченный огнем листок, Гарри опять посмотрел на здания. Прямо перед ними — дом номер 11, левее — номер 10, правее — номер 13. — Но где же… — Повтори мысленно то, что ты сейчас запомнил, — тихо сказал ему Люпин. — Магглоотталкивающие чары, — фыркнула Вальбурга, зло поглядывая на старшего сына. Гарри так и поступил, и, как только он добрался до слов «Площадь Гриммо, 12», между домом 11 и домом 13, откуда ни возьмись, появилась видавшая виды дверь, а следом — грязные стены и закопченные окна. Добавочный дом словно бы взбух у него на глазах, раздвинув соседние. Гарри смотрел на него с открытым ртом. Стереосистема в доме 11 работала как ни в чем не бывало. Живущие там маглы явно ничего не почувствовали. — В этом районе живут только сквибы, — сказал Сигнус, в этот раз готовясь успокаивать новый семейный скандал. — Давай же, скорей! — проворчал Грюм, толкая Гарри в спину. Приглушенные голоса звучали тревожно, рождая у Гарри смутные дурные предчувствия. Он словно бы вошел в дом, где лежит умирающий. Раздалось тихое шипение — и на стенах ожили старинные газовые рожки. В их слабом мерцающем свете возник длинный мрачный коридор с отстающими от стен обоями и вытертым ковром на полу. Над головой тускло отсвечивала затянутая паутиной люстра, на стенах вкривь и вкось висели потемневшие от времени портреты. Из-за плинтуса до Гарри донеслось какое-то шебуршание. И люстра, и подсвечники на расшатанном столе были оформлены по-змеиному. — Добро пожаловать домой, — вздохнул младший из братьев Блэк. — Интересно, сколько лет там никто не жил, раз дом в таком состояние? — нахмурилась Андромеда, обеспокоенно посмотрев на Регулуса, Сириус перевел на младшего брата такой же взгляд. Зазвучали торопливые шаги, и в дальнем конце коридора показалась миссис Уизли, мать Рона. Она поспешила к ним, лучась радушием, но Гарри заметил, что со дня их последней встречи она похудела и побледнела. — Уизли, — угрожающе прошипела Вальбурга. — Я тебе все поэтому поводу сказал, — в ответ прошипел Блэк, яростно глядя на мать. — Понятие не имею, что заставило меня вновь вернуться в этот проклятый дом, но поверь, ноги моей больше там не будет, раз ты такого мнения. — Вал перестань, хочешь снова его потерять? — сжав ее ладонь, шепотом спросил Орион. — Сириус, не нужно, жалеть потом будешь, — прошептала Марлин, успокаивающе обнимая своего мужа. Они миновали большую подставку для зонтов, сделанную, казалось, из отрубленной ноги тролля, и начали подниматься по темной лестнице. На стене Гарри увидел несколько сморщенных голов, расположенных в ряд на декоративных пластинах. Приглядевшись, он понял, что это головы домовых эльфов. У всех — одинаковые вытянутые носы-рыльца. С каждым шагом смятение Гарри росло. Что у него может быть общего с этим домом, который выглядит так, словно принадлежит Темнейшему из волшебников?       Блэки кивнули, Меда просто поджала губы, пытаясь вместе с невесткой успокоить брата после ссоры с матерью. Теплое сияние, вспыхнувшее в нем при виде двух лучших друзей, погасло, и в живот хлынуло изнутри что-то ледяное. Целый месяц протосковав по Рону и Гермионе, он теперь вдруг почувствовал, что не прочь остаться один. Возникло напряженное молчание. Гарри машинально поглаживал Буклю, не глядя на товарищей. — Он считал, что так будет лучше, — произнесла Гермиона упавшим голосом. — Дамблдор. — Ясно, — сказал Гарри. Он и на ее руках заметил следы от клюва Букли и поймал себя на том, что вовсе ей не сочувствует. — Он, наверно, думал, что у маглов тебе будет не так опасно… — начал Рон. — Конечно безопаснее, они же мог его защитить в случае нападения, — проговорил Джеймс. — Сарказму тут не место, — строго осадила его мать. — Да? — поднял брови Гарри. — На кого-нибудь из вас этим летом нападали дементоры? — Нет, но… он же поручил людям из Ордена Феникса за тобой смотреть… Гарри словно ухнул куда-то вниз — как будто спускался по лестнице и пропустил ступеньку. Выходит, все знали, что за ним следят. Все, кроме него… — Плоховато что-то они смотрели. — Гарри изо всех сил старался говорить ровным голосом. — Так смотрели, что пришлось самому выкручиваться.  — Он страшно рассердился, — сказала Гермиона чуть ли не с благоговейным ужасом. — Дамблдор. Мы его видели, когда он узнал, что Наземникус самовольно ушел с дежурства. Он рвал и метал. — А я рад, что Наземникус ушел, — произнес Гарри холодно. — Иначе я не совершил бы волшебства и Дамблдор, чего доброго, оставил бы меня на Тисовой улице на все лето. — А тебя… тебя не беспокоит разбирательство в Министерстве магии? — тихо спросила Гермиона.  — Нет, — с вызовом солгал Гарри. — Он все же национальный герой, может и обойдется, — заметил Рабастан. — Мы сказали Дамблдору, что обо всем хотим тебе сообщить, — заверил его Рон. — Сказали, Гарри, не сомневайся. Но он сейчас страшно занят, мы, как сюда приехали, видели его только два раза, и у него очень мало времени. В общем, он заставил нас пообещать, что мы ничего важного тебе писать не будем. Сказал, сову могут перехватить. — Гермиона магглорожденная, могла и позвонить, — заметил Тед. — Если бы он хотел, он все равно мог бы держать меня в курсе, — сухо возразил Гарри. — Вы прекрасно знаете, что можно посылать сообщения без всяких сов. Гермиона посмотрела на Рона:  — Я тоже об этом подумала. Но он решил, что ты ничего не должен знать. — Может, он считает, что мне нельзя доверять? — предположил Гарри, глядя на их лица. — Слушай, не будь идиотом, — сказал Рон с расстроенным и смущенным видом. — Или что я не могу о себе позаботиться. — Разумеется, он ничего такого не думает! — с волнением воскликнула Гермиона.  — Ну, и почему же тогда вы участвуете во всем, что тут делается, а я торчу у Дурслей? — спросил Гарри. Слова спешили, толкали друг друга, голос делался все громче и громче. — Почему вам позволено все знать, а мне нет? — Нам тоже нет! — перебил его Рон. — Мама не пускает нас на собрания, говорит, малы еще… Тут Гарри, не помня себя, закричал: — Надо же, вас не пускали на собрания! Бедненькие! Но вы же были здесь, так или нет? Вы были вместе, а я целый месяц торчал у Дурслей! Я больше совершил, чем вы оба, и Дамблдор это знает! Кто защитил философский камень? Кто одолел Реддла? Кто спас вас обоих от дементоров?.. — Дамблдор по-моему даже не понимает, что такими действиями и сам лишает авторитета в глазах Гарри, так еще и наталкивает его на ссору с друзьями, — покачала головой Медоуз. — Ну что ты? Дамблдор у нас великий светлы маг, ему лучше знать что и как делать, — ехидно произнес Сириус. Все горькое и негодующее, что Гарри передумал за месяц, хлынуло из него потоком. Ощущение бессилия из-за отсутствия новостей, боль из-за того, что друзья вместе, а он отдельно, ярость, которую он испытал, узнав, что за ним следили без его ведома… Вес ЭТИ чувства, которых он отчасти СТЫДИЛСЯ, вырвались наконец наружу. — Чувств не нужно стыдится и не нужно скрывать, а иначе загонишь себя в кокон и в один прекрасный день либо сорвешься до потери сознания, либо станешь вечно холодным, — тяжело вздохнула Андромеда, прикрывая глаза от набежавших воспоминаний.  — Кого в том году испытывали драконами, сфинксами и прочей нечистью? Кто увидел, как он возродился? Кто должен был от него спасаться? Я! Ошеломленный Рон стоял с разинутым ртом и не знал, что сказать. Гермиона, казалось, вот-вот разревется. — Но зачем, спрашивается, мне знать, что происходит? Зачем вам беспокоиться насчет того, чтобы я был в курсе дела?  — Гарри, мы хотели тебе сообщить, мы действительно хотели… — начала Гермиона. — Хотели, да не слишком! Иначе послали бы мне сову! Дамблдор, видите ли, заставил их пообещать… — Он правда заставил… — Целый месяц я сидел как идиот на Тисовой улице, целый месяц таскал из мусорных баков газеты, надеялся хоть что-нибудь узнать… — Мы хотели… — Хотели бы, действительно нашли бы способ сообщить, — фыркнул Блэк. — Неизвестность много хуже, чем горькая правда, — кивнула Нарцисса, бросив нечитаемый взгляд на Андромеду. — Я думаю, вы от души надо мной посмеялись в этом уютном гнездышке… — Да нет же, честно…  — Гарри, нам действительно очень-очень жаль! — в отчаянии воскликнула Гермиона. В глазах у нее блестели слезы. — Гарри, ты абсолютно прав! Я на твоем месте тоже была бы в бешенстве! Гарри, все еще часто дыша, уставился на нее, потом опять отвернулся и начал ходить взад-вперед по комнате. Букля угрюмо ухнула со своего шкафа. Наступила долгая пауза, когда раздавался лишь тоскливый скрип половиц под подошвами Гарри. — Где я, что это за место? — внезапно выпалил он. — Штаб-квартира Ордена Феникса, — мгновенно ответил Рон.  — Может, кто-нибудь скажет мне наконец, что это за Орден такой?  — Это тайное общество, — быстро сказала Гермиона. — Его основал Дамблдор, он же и возглавляет. Участвуют главным образом те, кто боролся против Сам-Знаешь-Кого еще в прошлое его появление. — Нас уже сейчас не так много, сомневаюсь, что осталось столько же, — вздохнул Гидеон. — Так чем же вы занимались, если вас не пускали на собрания? — спросил он. — Вы писали, что очень заняты. — Это правда, — быстро ответила Гермиона. — Мы очищаем дом, ведь он пустовал много-много лет и здесь чего только не завелось. Кухня и большая часть спален уже готовы, завтра займемся гости… А-а-а! — Я мертв, — глухо произнес Регулус, Сириус обнял брата за плечи, прошептав что этого не допустит. — Кузен, совсем с ума сошел? Разбирать дом от завалов? — удивленно посмотрела на Бродягу леди Малфой. — Не знаю я, что там происходит, разбирать весь тот хлам детям я бы точно не позволил, но в будущем меня видимо хорошо подпортило заключение в Азкабане, — холодно сказал Сириус. С двумя громкими хлопками посреди комнаты возникли из ничего близнецы Фред и Джордж, старшие братья Рона. Сычик заверещал еще бешеней прежнего и порхнул на шкаф, где уже сидела Букля. — Да перестаньте же наконец, — устало сказала Гермиона близнецам, таким же рыжим, как Рон, но не столь долговязым и более плотным. — Привет, Гарри! — сияя, выпалил Джордж. — До наших ушей донеслись твои сладкозвучные трели. — Слушай, Гарри, зря ты закупориваешь свое негодование, выпусти его наружу! — посоветовал Фред, тоже сияя. — А то за пятьдесят миль тебя, может, и не всякий услышит! — Прошли, значит, испытания по трансгрессии? — пробурчал Гарри. — С отличными оценками, — похвастался Фред, державший какой-то длинный, телесного цвета шнур. — Молодцы, — одобрительно кивнули братья Пруэтт.  — Спуститься по лестнице было бы дольше секунд на тридцать, — заметил Рон. — Время — кнаты, сикли и галеоны, братишка, — сказал Фред. — В общем, Гарри, ты ухудшаешь слышимость. Удлинитель ушей, — объяснил он, увидев вскинутые брови Гарри, и поднял шнур повыше. Оказалось, что он тянется на лестничную площадку. — Мы пытаемся узнать, что делается внизу. — Вы только поаккуратней, — посоветовал Рон, глядя на Удлинитель. — Если мама опять увидит… — У них большое собрание, ради этого стоит рискнуть, — сказал Фред. Дверь открылась, и возникла длинная рыжая грива. — Ой, Гарри, здравствуй! — радостно воскликнула Джинни, младшая сестра Рона. — Мне послышался твой голос. — Потом она повернулась к Фреду и Джорджу: — С Удлинителем ушей ничего не получится, она наложила на кухонную дверь Заклятие недосягаемости. — Откуда ты знаешь? — спросил Джордж, сразу упав духом.  — Мне Тонкс рассказала, как это выяснить, — ответила Джинни. — Ты просто кидаешь в дверь чем попало, и если не долетает — все, значит, недосягаемая. — Вот что за ребенок? — проворчала Андромеда, посмотрев на дочь. Тед на это усмехнулся, качая головой. Я бросала с лестницы навозные бомбы, так они отплывают от двери, и только. Можете не рассчитывать, что просунете под нее Удлинитель ушей. Фред глубоко вздохнул. — Жалко. Я так хотел узнать, что поделывает старина Снегг. — Снегг! — вырвалось у Гарри. — Он что, здесь? — Ага, — ответил Джордж. Тщательно закрыв дверь, он сел на одну из кроватей, Фред и Джинни пристроились рядом. — Сейчас отчитывается. Секретность — ух! — Подлюга, — лениво проговорил Фред. — Кого к нам занесло, — усмехнулась Доркас, посмотрев на бывшего однокурсника. — Какими судьбами? — Самому интересно, — буркнул зельевар. — Он сейчас на нашей стороне, — с укоризной сказала ему Гермиона. Рон фыркнул. — И все равно подлюга, — подтвердил он. — Как он смотрит на нас, когда мы встречаемся! — Билл тоже его не любит, — сказала Джинни, как будто это окончательно решало вопрос. Гарри не был уверен, что сменил гнев на милость. Но информационный голод пересилил в нем желание еще покричать. Он опустился на кровать напротив. — И Билл здесь? — спросил он. — Я думал, он в Египте. — Он попросил перевести его домой: хочет что-то делать для Ордена, — сказал Фред. — Говорит, скучает по гробницам, но, — он ухмыльнулся, — тут ему есть чем себя вознаградить. — Это ты про что? — Помнишь милашку Флер Делакур? — спросил Джордж. — Она тоже теперь работает в банке «Гринготтс». Улучшает там свой «английский»… — И Билл дает ей кучу частных уроков, — съехидничал Фред. — Будет круто, если у них все получится, — протянул Гидеон. — Связи Делакуров тоже не помешают, — согласно кивнул Фабиан, помечая что-то в пергаменте. — Чарли тоже член Ордена, — сказал Джордж, — но он пока что в Румынии. Дамблдор хочет привлечь на свою сторону как можно больше иностранных колдунов, и Чарли в свободное время налаживает с ними контакт. — Этим и Перси мог бы заниматься, — заметил Гарри. Последнее, что он слышал о третьем из братьев Уизли, — что тот работает в Отделе международного магического сотрудничества Министерства магии. При упоминании его имени все Уизли и Гермиона обменялись мрачными многозначительными взглядами. — Что произошло? — нахмурились дяди мальчика, с опаской посмотрев на книгу. Рон напряженным голосом предостерег Гарри: — При маме и папе никогда про Перси разговора не заводи. — Это почему же? — Стоит им про него услышать, как папа ломает то, что в этот момент держит, а мама начинает плакать, — объяснил Фред.  — Просто ужас какой-то, — печально сказала Джинни. — Я думаю, у нас с ним кончено, — проговорил Джордж с необычно злым для себя выражением лица. — Что случилось-то? — спросил Гарри. — Перси с папой поссорились, — ответил Фред. — Я никогда не видел отца в таком состоянии. Если у нас кто кричит, то обычно мама. — Это была первая неделя каникул, — сказал Рон. — Мы вот-вот должны были отправиться сюда и присоединиться к Ордену. Перси явился домой и сообщил, что его повысили. — И как это взаимосвязано? — непонимающе спросил Фабиан. — Неужели Артур из-за материального положения взбесился? — поморщился Гидеон — Да ты что! — изумился Гарри. Хотя он прекрасно знал, как Перси мечтает о карьере, впечатление было такое, что на первой своей должности в Министерстве магии он не слишком преуспел. Перси совершил довольно грубый промах, не заметив, что его начальник находится под контролем лорда Волан-де-Морта (в Министерстве, правда, этому не поверили — там решили, что Крауч сошел с ума). — Мы тоже очень удивились, — сказал Джордж. — Ведь у Перси была масса неприятностей из-за Крауча. Расследование и все такое. Перси, мол, должен был понять, что у Крауча поехала крыша, и доложить наверх. Но ты же знаешь Перси. Крауч оставил его вместо себя, так чего ему было жаловаться? — Почему же тогда его повысили? — Вот и мы не могли этого понять, — сказал Рон, изо всех сил стараясь поддерживать нормальный разговор после того, как Гарри перестал вопить. — Он явился домой жутко самодовольный — еще самодовольней обычного, если только ты можешь это себе представить. И сказал папе, что ему предложили должность под началом у Фаджа. Неплохо для молодого человека, который только год как окончил Хогвартс младший помощник министра. Он, видно, думал, что папа будет в восторге. — Только вот папа не был, — мрачно заметил Фред.  — Почему? — спросил Гарри. — Фадж в Министерстве просто свирепствует: никто не должен иметь никаких связей с Дамблдором, — объяснил Джордж. — А я не знаю кого поддерживать, — озадаченно сказал Гидеон. — С одной стороны меня бесит что Молли и Артур делают из Дамблдора мессию и следуют его приказам, а… — А с другой Перси должен быть на стороне семьи, — закончил мрачный Фабиан. — Разорвитесь или же смиритесь, вы никогда не сможете поддержать никого из них, — знающе пожала плечами Нарцисса, под согласный кивок Регулуса. — Я вам потом посоветую как с этим жить. — Нарцисса, — напомнили о своем присутствие родители, но леди Малфой не обратила на это внимание, лишь покрутив на своем пальце колечко с ветвистой буквой «М». — В Министерстве сейчас «Дамблдор» — ругательное слово, — сказал Фред. — Они думают, он просто зря мутит воду, когда заявляет, что Сам-Знаешь-Кто возродился. — Папа говорит, Фадж дал всем понять, что тем, кто заодно с Дамблдором, в Министерстве делать нечего, — продолжил Джордж. — Беда в том, что папа у Фаджа на подозрении. Фадж знает, что они с Дамблдором друзья, и он давно уже считает папину одержимость маглами признаком легкого помешательства. — Вынуждена согласится, — пожала плечами миссис Тонкс, под согласный кивок Люциуса, правда девушка все же склонила голову в сторону Пруэттов в знак извинения. — Но Перси-то тут при чем? — спросил сбитый с толку Гарри. — А вот при чем. Папа убежден: Фадж взял Перси помощником только для того, чтобы он шпионил за нашей семьей и за Дамблдором. Гарри тихо присвистнул. — Да, Перси любитель этого дела. Рон невесело засмеялся. — Перси пришел в жуткую ярость. Сказал… ух, сколько он всего наговорил. Что с первого же дня, как он поступил в Министерство, ему пришлось сражаться с папиной поганой репутацией, что у папы нет никакого честолюбия и поэтому мы всегда были… ну… не слишком много у нас было денег… — Можно было бы помягче, но он к сожалению прав, — покачал головой Гидеон.       Вальбурга в этот момент хмурилась, видимо думая о ссоре со старшим сыном и коря себя за сказанные слова, прекрасно понимая, что Сириус действительно может снова порвать с ними общения, особенно после того, что она ему наговорила, совершенно забыв, что описываемых действий в книги даже еще не произошло. — Что-о? — спросил Гарри, не веря своим ушам. Джинни взвизгнула, как рассерженная кошка. — Да, да, — тихо сказал Рон. — А потом еще хуже. Он обозвал папу идиотом за то, что он водится с Дамблдором, заявил, что Дамблдор напрашивается на большие неприятности, что папа пойдет ко дну с ним заодно. А он, Перси, мол, знает, с кем ему быть, и будет с Министерством. И если мама с папой намерены предать интересы Министерства, он объявит всем и каждому, что больше не считает себя членом нашей семьи. В тот же вечер он собрал вещи и уехал. Теперь в Лондоне живет.        Вальбурга и Орион переглянулись, эта ситуация слишком сильно напоминала им о таком же уходе старшего сына, и почти по той же самой причине.  — Перси всерьез принимает публикации в «Ежедневном пророке», — ядовито сказала Гермиона, и остальные кивнули. — Какие публикации? — спросил Гарри и обвел всех взглядом. Друзья смотрели на него с опаской. — Ты что, не… ты что, не получал «Пророка»? — нервно спросила Гермиона. — Получал, а как же! — сказал Гарри.  — А ты… э… внимательно его читал? — спросила Гермиона с еще большей тревогой. — Ну конечно, не все от первой до последней страницы, — ершисто ответил Гарри. — Если бы поместили что-нибудь о Волан-де-Морте, это был бы большой заголовок в самом начале, не так ли? Услыхав это имя, все вздрогнули. Гермиона торопливо продолжила: — Чтобы не пропустить, и правда надо было читать от первой до последней страницы. Пару раз в неделю они… э… прохаживаются на твой счет. — Но я бы увидел…  — Этого нельзя увидеть, если читаешь только первую страницу, — покачала головой Гермиона. — Я не про большие статьи говорю. Они просто вворачивают твое имя мимоходом. Ты у них дежурная шутка. — В каком смысле? — нахмурился Джеймс. — Не понимаю…  — Они то и дело подпускают ехидные замечания в твой адрес. Если идет речь о какой-нибудь заумной выдумке, пишут: «Басня, достойная Гарри Поттера». Если с кем-нибудь случается смешное происшествие, читаем: «Будем надеяться, у него не появилось шрама на лбу, иначе от нас будут ждать, чтобы мы на него молились»… — Конечно, шутить над ребенком, сейчас со смеху умру, — презрительно скривилась Лили. — Я не хочу, чтобы на меня молились! — гневно перебил ее Гарри. — Знаю, что не хочешь, — быстро и испуганно сказала Гермиона. — Знаю, Гарри. Но ты понял, чего они добиваются? Чтобы тебе никто не верил. И за этим стоит Фадж, точно тебе говорю. Они хотят, чтобы рядовые чародеи считали тебя глупым парнишкой, который сам сделал себя посмешищем, который рассказывает нелепые байки, потому что любит славу и любит, чтобы с ним носились. — Я не просил… Я не хотел… Волан-де-Морт убил моих родителей! — захлебываясь, прокричал Гарри. — Я стал известным из-за того, что он убил папу и маму, а меня не смог! Кому нужна такая известность? Неужели они думают, что я бы не променял… — Будущие маги сплошные идиоты, — покачала головой Дорея, снова стирая не прошенные слезы.  — Понятно, — сказала миссис Уизли. — А я думала, Кикимер, он горазд на всякие странные выходки. Не забудьте вести себя в коридоре потише. Джинни, у тебя страшно грязные руки, что ты такое делала? Вымой их, пожалуйста, перед ужином. — Смотрите про кого вспомнили, — фыркнул Сириус, с легким отвращением посмотрев на книгу.  — Кто такой Кикимер? — спросил он. — Здешний эльф-домовик, — ответил Рон. — Псих полнейший. Первый раз такого вижу. Гермиона бросила на него сердитый взгляд: — Никакой он не псих, Рон. — Псих, и это мягко сказано, — хмыкнула Меда, скрестив руки на груди. — Святая цель его жизни — чтобы ему отрезали голову и вывесили ее на дощечке, как голову его матери, — раздраженно сказал Рон. — Это что, нормально? — Ну… если даже он немножко странный, его вины в этом нет. — Немножко странный? — удивленно пробормотали Сириус, Меда и к удивлению Белла, Цисси и даже Сигнус. Рон игриво стрельнул глазами в Гарри. — Гермиона все еще носится со своим обществом… Как его там? — Я ни с чем не ношусь! — вспылила Гермиона. — Я пытаюсь бороться за права эльфов, понятно тебе? Дамблдор, между прочим, тоже считает, что мы должны относиться к кикимеру гуманно. — Ну ладно, ладно, — сказал Рон. — Пошли, я умираю с голоду. <b> Миновав головы эльфов на стене, они увидели у входной двери Люпина, миссис Уизли и Тонкс, которые магически запирали за ушедшими многочисленные замки и засовы. — Ужинать будем на кухне, — прошептала миссис Уизли, встретив их у подножия лестницы. — Гарри, милый, пройди на цыпочках по коридору вон к той двери… БАБАХ! — Тонкс! — в отчаянии крикнула, оборачиваясь, миссис Уизли. — Простите! — взмолилась Тонкс, растянувшаяся на полу. — Все эта дурацкая подставка для зонтов, второй раз об нее… — Как я тебя понимаю, дорогая, — вздохнула миссис Тонкс, потерев ногу. Но конец фразы потонул в ужасном, пронзительном, душераздирающем визге. Траченные молью бархатные портьеры, мимо которых Гарри прошел раньше, раздернулись, но никакой двери за ними не было. На долю секунды Гарри почудилось, будто он смотрит в окно, за которым стоит и кричит, кричит, кричит, точно ее пытают, старуха в черном чепце. Потом, однако, он понял, что это просто портрет в натуральную величину, но портрет самый реалистический и самый неприятный на вид из всех, что когда-либо ему попадались. Изо рта у старухи потекла пена, она закатила глаза, желтая кожа ее лица туго натянулась. Вдоль всего коридора пробудились другие портреты и тоже подняли вопль, так что Гарри невольно зажмурился и закрыл уши ладонями. Люпин и миссис Уизли кинулись к старухе и попытались задернуть портьеры, но это у них не вышло, а она завизжала еще громче и подняла когтистые руки, точно хотела расцарапать им лица. — Мерзавцы! Отребье! Порождение порока и грязи! Полукровки, мутанты, уроды! Вон отсюда! Как вы смеете осквернять дом моих предков… — Однако, — протянул Сириус, покосившись на мать. — Ты превзошла себя, сестра, — прокашлялся Сигнус.       Никто больше в гостиной не решился что-либо сказать, потупив взгляд в пол. И лишь Блэки поглядывали на молчащую Вальбургу, они то прекрасно поняли, чей это был портрет. Тонкс, ставя на место громадную, тяжеленную ногу тролля, все извинялась и извинялась; миссис Уизли бросила попытки снова занавесить старуху и забегала по коридору, один за другим утихомиривая остальные портреты Оглушающим заклятием. Из двери, перед которой стоял Гарри, стремительно вышел мужчина с длинными черными волосами. — Закрой рот, старая карга. ЗАКРОЙ РОТ! — рявкнул он, хватаясь за портьеры, которые отпустила миссис Уизли. Лицо старухи стало мертвенно-бледным. — Ты-ы-ы-ы! — взвыла она, вылупив на мужчину глаза. Осквернитель нашего рода, гад, предатель, позорище моей плоти! — Я сказал: ЗАКРОЙ РОТ! — рявкнул он опять, и с колоссальным усилием они с Люпином сумели наконец задернуть портьеры. — Почему мне в детстве никто не сказал, что так можно было? — поинтересовался Сириус, оглядев побледневших родственников, которые смотрели на него каким-то похоронным взглядом. Вопли старухи утихли, и воцарилась гулкая тишина. Отводя со лба длинные темные пряди и дыша чуть чаще обычного, к Гарри повернулся его крестный отец Сириус. — Ну, здравствуй, Гарри, — хмуро сказал он. — Ты, я вижу, уже познакомился с моей мамашей.       После этого предложения Блэки с огромной скоростью ретировались из гостиной, посоветовав это сделать всем, а Белла кажется и вовсе начала составлять список гостей на похороны лорда Блэка.