дорогой Кирилл

На следующей неделе мы с Мартой снова сидели в библиотеке. На том же самом месте. Точно так же и Кирилл, он бесстыдно смотрел на меня. В этот раз Марта ничего не сказала по этому поводу, но это было и не обязательно: я очень хорошо чувствовала на себе его взгляд. Его ноги лежали на столе, а книги он даже не потрудился открыть хотя бы для виду! Последние недели он всё ещё был мил в мою сторону, но часто использовал свою должность в качестве аппарата давления: так он хотел, чтобы я была мила с ним в ответ. Он постоянно наблюдал за мной, смотрел на уроках. Этот наглец всё больше и больше проводил времени в моей голове. Он просто поселился в моих мыслях! Вот на него обратила внимание Марта. — Снова Незборецкий? — голос её не звучал удивлённо, — Да он просто одержим тобой! Я качнула головой и шумно вздохнула, вернувшись к выполнению задания. Но и это было не так просто. Я рискнула ещё разок взглянуть на Кирилла, что он заметил и довольно улыбнулся. Марта громко опустила книги на стол, привлекая к себе внимание. Она посмотрела на меня скептически. — Я сделала домашку, — сказала она, — Ты не против, если я пойду? — Конечно иди, тебе не обязательно сидеть тут со мной до посинения! — я улыбнулась ей, и она ушла. На выходе из библиотеки она загадочно на меня посмотрела, как она обычно делает. Я перевела взгляд на Кирилла, который дружелюбненько помахал мне рукой. Тут к нему подошла библиотекарша и стукнула его журналом по макушке, он никак не хотел убирать ноги со стола. Это его никак не пристыдило, он широко ей улыбнулся и встал из-за стола. Он направился прямиком ко мне. — Не занято? — Вообще-то занято, — сказала я, уставившись на пустое место, где сидела Марта, — Я заняла место Рустаму. — Я уйду, когда он прийдёт. — он сел напротив меня. Я пыталась сказать ему, что Рустам будет здесь совсем скоро, хотела чтобы он поскорее ушёл, но на Кирилла это не подействовало, а я получила замечание за громкий разговор. Он продолжал смотреть на меня, особенно на мою шею. — Эта подвеска тебе очень идёт. — начал он шёпотом. Когда я не ответила, он подвинулся ко мне поближе, — Я знал, что тебе понравится, — вдруг взгляд его потускнел, — Но, мне кажется, что ты подставляешь саму себя, надевая её. — С чего ты взял? — Потому что я знаю тебя. Как бы смешно это не звучало. Неважно, насколько сильно тебе нравится подвеска. Если бы ты действительно ненавидела меня, ты бы её не надела. — Ты ничего обо мне не знаешь. Думаю, было бы хорошей идеей взять и уйти, хотя бы разорвать наши взгляды. Но я не смогла. — Знаю. — А вот и нет! — Ну, в таком случае, — снова приятная улыбка, — я бы хотел узнать тебя. Я уставилась на него, не произнося и слова. Он был так близко ко мне, что уйти оставалось лучшим решением этой ситуации, но каждая клеточка моего тела кричала «Я бы хотел узнать тебя». — Я говорю тебе, Белли! Всё это пустые разговоры. Ты бы не носила подвеску, если бы весь этот холод, что исходит от тебя был бы настоящим! Он говорил сдержанно, но всё же громковато для библиотеки. Всё, что я смогла ему сказать, так это то, что на нас уже люди смотрят. Надо быть немного тише. Он широко улыбался. Я просто не могла на него смотреть, отвела взгляд в сторону, но чувство, что он весь аж просиял, было очень сильным. — Видишь, ты даже не отрицаешь этого! — Я ничего тебе конкретно не сказала. — Так скажи. — он пододвинул стул и прошептал мне на ухо. По телу пробежала дрожь. Его слова походили на прикосновения. Нежные и возбуждающие. Я отвернула голову, в надежде, что он вернётся на своё место, но он оставался всё ещё близко. — Люди смотрят, Незборецкий. — процедила я, несмотря на то, что для меня существовал сейчас только один человек — он. — Разве? — если я сейчас отодвинусь от него, то упаду со стула. Сердце начало набирать обороты. — Да. — мой голос дрожал. Еле заметно, но дрожал. — И почему же это должно меня волновать? — Потому что, — я бормотала себе под нос, стараясь увеличить расстояние между нами, — Потому что ты, ну, я имею ввиду… — Да? — кончики его пальцев коснулись моего запястья. Электрический заряд прошёл по моему телу. Я не хочу что-либо чувствовать к нему, но я чувствую… И это ужасно! — Незборецкий. — сказала я серьёзным тоном, собрав эмоции в кулак. Его губы снова у моего уха — «Да?» — бормочет он. Я нахожу в себе силы, чтобы наконец встать из-за стола и уйти. Он наблюдает, как я неряшливо сгребаю книги в сумку. Хитрость пронзает его лицо. С его длинными ногами ему хватает пары шагов, чтобы догнать меня на выходе из библиотеки. Кровь в моих венах пульсирует. Я всё ещё чувствую его прикосновение, будто на том месте, где были его пальцы, остались ожоги. Я повернула в коридор. Его шаги эхом звенели позади меня, а моё рваное дыхание казалось очень и очень громким для такой ситуации. Я сфокусировалась на том, сколько мне ещё пройти, чтобы оказаться в комнате. Ещё чуть-чуть и он останется позади… — Мёрфи! Голос его больше не звучал шутливо. Я знала, что если я обернусь, то это всё плохо для меня кончится. Я буквально бежала от него по коридору, убегая от неминуемой катастрофы. — Да постой же! Кирилл хватает меня за руку, и весь мир рушится. Я резко поддаюсь вперёд и целую его. Целую так, словно это было всё, что мне нужно. Дыхание сорвало. Спустя несколько секунд я почувствовала его ухмылку. Он прижал меня к себе. Это было невероятно. Он и я. Мы. Больше ничего не имело значения. — Кирилл… пробормотала я, но он как будто не слышал. Он прижал меня к стене, целуя ещё жарче. Я поняла, что это был первый раз, когда я назвала его по имени. Поцелуй с ним казался чем-то вселенски правильным. Его руки были там, где им суждено быть. Никогда меня так не целовали. Я почувствовала себя… живой. — НЕЗБОРЕЦКИЙ! И, когда момент был испорчен, я зачем-то уткнулась лбом в его грудь.

нет, нет, нет… зачем!

— Незборецкий! — Адиль летел в нашу сторону с противоположной части коридора. И только когда он оказался достаточно близко, я поняла, что сейчас он ударит Кирилла и Андрея здесь нет, чтобы его остановить. Но с другой стороны, остановил ли его Андрей в этой ситуации? — Незборецкий! — рычал Адиль. Затем последовала серия ударов. Кирилл умело защищался, а Адиль продолжал бить. Он был в ярости. — Незборецкий — какого — чёрта; (удар — удар — удар) — ты — вытворяешь! Кирилл на секунду остановился, переводя дух, но я с уверенностью могу сказать, что он готов был драться дальше. Адиль ещё раз его ударил. — Ты не можешь её вот так просто целовать! Какого чёрта. Не можешь! — Адиль! — теперь кричала я, параллельно оттаскивая его от Кирилла. Незборецкий встал позади меня, но в готовности помочь мне, если понадобиться. Я уставилась на Адиля. — Ты так говоришь, будто я не человек. Будто, я не в состоянии позаботиться о себе сама! — я была на эмоциях. Лицо Адиля стало покрываться красными пятнами. Он что-то хотел было сказать, но я сделала это раньше. — Это я виновата, не он. Я посмотрела на ребят, удостоверившись, что ни Кирилл, ни Адиль сильно друг друга не поранили. Кирилл молча смотрел на меня. Я только начала понимать, что я натворила. Адиль смотрел на меня помутневшим взглядом и сделал шаг назад. Сердце упало в пятки. — Ты поцеловала Незборецкого? Я шумно сглотнула и не ответила.