Зерно граната

      В предрассветных сумерках вдоль живой изгороди крались две фигуры. Одна, несомненно, принадлежала человеку в коротком хитоне, а вторая — кентавру.       — Асклепий! Если отец узнает, что мы проникли в сад Деметры, нам несдобровать, — шепот кентавра заставил человека вздрогнуть.       — Тише ты! — юноша зло шикнул на спутника. — Не хватало, чтобы кто-то прибежал на шум.       — А вдруг мы попадемся Деметре? — не унимался кентавр.       — Что ты переживаешь? — юноша подошел вплотную к спутнику, — через ограду ведь я полезу. Тебе нужно только увезти меня отсюда.       Юношу раздражали опасения кентавра. И разговоры о том, что это неправильно, что это воровство. «Ничего, — думал он, — Деметра ещё себе вырастит». А ему, Асклепию, во что бы то не стало, нужен этот цветок. И тогда возможно, секрет возвращения мертвых к жизни откроется ему.       — Подсади-ка меня, — юноша взобрался на спину кентавру и потянулся на верх ограды.       — А обратно тебя кто подсадит? — кентавр недовольно пыхтел. Ему затея не казалась такой безупречной.       — Найду дерево повыше, — ему хотелось побыстрее попасть в сад, и он, перевалившись через ограду, спрыгнул с внутренней стороны.       Пробираясь по закоулкам сада, он внимательно выискивал нужное ему растение. Стал заниматься рассвет, Асклепий торопился, но нужный цветок так и не был найден. Пора было возвращаться.       Выругавшись, он повернул к ограде, когда вдруг заметил цель своего прихода. Наклонившись и сорвав столько цветов, сколько поместилось в полотняный мешочек, и плотно завязав его, подвесил к поясу. Времени почти не осталось. Он бежал, придерживаясь тени, и искал дерево, поближе к ограде. Увидев нужное, он тут же побежал к нему, не глядя по сторонам. Девушку в тонком хитоне, идущую с кувшином воды, он заметил в последний момент. Остановился прямо перед ней. И пока она не опомнилась схватил её и зажал ей рот, чтобы не подняла тревогу. Она выронила кувшин, который разбился и окатил их водой.       — Молчи и я тебя не трону, — юноша сжал вырывающуюся девушку и прижал к стволу дерева. — Успокойся же!              Девушка на мгновение застыла, и он ослабил хватку, убирая руку от её рта. И тут она, извернувшись дикой кошкой, зубами вцепилась ему в предплечье.       — Дрянь, — прошипел Асклепий и ударил девушку по лицу. Она упала, оглушенная, и пока приходила в себя, юноша влез на дерево и перемахнул через забор.       — Что там за шум был? — недовольно встретил его кентавр, охнув под тяжестью запрыгнувшего к нему на спину юноши.       — Служанка, — зло сплюнул юноша, потирая укушенную руку и сжимая пятками бока кентавра. — Скачи.       — Я тебе не лошадь, — бросил кентавр, тут же переходя в галоп. — Ещё раз так сделаешь и полетишь на землю.

***

      До вечера он провёл в своей лаборатории, составляя снадобье из драгоценных цветов, что не росли нигде на Земле, кроме сада Деметры. Рука саднила, но он даже не позаботился о том, чтобы обработать её. Он спешил. Если всё удастся, он сможет бросить вызов даже верховным богам, не говоря уже об остальных. Сон сморил его под утро. Он упал на лавку и, укрывшись краем гиматия, уснул. Снадобье было почти готово.       Его разбудил ужасный грохот. Он вскочил и увидел дверь, сорванную с петель, влетевшую в комнату.       — Асклепий! — голос его наставника, казалось, сотрясает землю. Юноша не стал испытывать судьбу и выбежал на улицу.       Разъяренный Хирон смотрел на него, будто хотел сейчас же затоптать. Хвост его с остервенением стегал бока, выдавая крайнюю степень злости.       — Ты посмел опозорить имя твоего учителя, — голос кентавра стал обманчиво спокоен. — Посмел залезть в сад Деметры, посмел выкрасть единственный в своем роде цветок. Более того, — голос перешел на свистящий шёпот, — ты втравил во все это моего сына! Чем ты оправдаешь себя?       — Это навет, я не был там, — руки юноши задрожали. Сейчас он никак не мог покинуть это место, ему нужно закончить приготовление снадобья во что бы то ни стало.       Хирон смотрел не него долго, а потом вдруг рассмеялся.       — Так вот, скажешь это Зевсу. Идём.

***

      Зевс в алом гиматии восседал на троне, сжимая в одной руке молнии, а в другой скипетр с фигурой богини Ники. По одну сторону от трона громовержца стоял его отец, Аполлон, в белоснежных одеждах с золотой каймой: он был недоволен, это читалось по его лицу, а по другую — богиня Деметра в гиматии глубокого зеленого цвета и давешняя нимфа в простом хитоне. У девушки на скуле багровел синяк, и она дерзко смотрела прямо на него. «Они поверили простой служанке? — он усмехнулся. — Что значит слово простой нимфы против слова полубога?»       — Ты — Асклепий, сын Аполлона, ученик Хирона, непревзойденный врачеватель? — голос Зевса гремел под сводами судилища.       — Да, это я, — он стоял прямо, хоть и не осмеливался смотреть в глаза громовержцу.       — Ты украл цветы из сада Деметры? — вопрос прямой, но от ответа зависела его дальнейшая судьба.       — Это навет. Я, сын бога, не опустился бы до воровства, — он выпрямился и посмотрел на край алого гиматия Зевса.       — Есть свидетель, видевший тебя в саду богини.       Здесь нельзя было проявить недоверия или оскорбить прямым обвинением.       — Что ж, — сказал он, не глядя на нимфу, пообещав про себя, что девчонка непременно заплатит за свое обвинение, — какие есть доказательства?       — Доказательства, говоришь? — Зевс даже усмехнулся. — Ты так уверен в себе… Юнец.       — Мои слова против слов свидетеля. Если нет доказательств, сложно принять верную сторону, — он все же не сдержался и мельком глянул на девушку, застывшую как изваяние. Рыжеватые волосы разметались по плечам. Небольшой рост и манящие округлые формы. «А она ничего. Месть обещает быть сладкой».       — Вытяни руки вперёд, — голос разнесся громом, и Асклепий автоматически протянул руки.       — Доказательство передо мной, — Асклепий с удивлением смотрел на ссадину, горящую будто огнем, на месте укуса девчонки. — Ты посмел лгать мне?!       — Это навет! Я ничего не брал в саду, я даже не был там. Мы встретились с ней у ограды. Она завлекла меня, а потом укусила, чтобы обвинить в воровстве. — Глаза Асклепия бегали от лица к лицу. Аполлон ещё больше помрачнел, и юноша воскликнул в отчаянии: — Отец!       — Как имя девушки? — молнии Зевса засверкали, голос стало невозможно вынести смертному. Асклепий упал на колени. Хирон мотал головой и переступал с ноги на ногу.       Юноша поднял голову и увидел, что девчонка стоит, даже не шелохнувшись. Не может быть. Как он мог так просчитаться? Он пал ниц, понимая, что ему, возможно, пришел конец.       — Ты посмел лгать мне, более того, ты ударил и оклеветал богиню! Знай же, что её имя Кора и она моя названная дочь. Я оставлю тебе жизнь лишь потому, что у неё доброе сердце, но ты будешь наказан!       Сверкнула молния, и Асклепий почувствовал нестерпимую боль. Несколько мгновений и боль отступила. Юноша обрадовался, но быстро понял, что слишком рано. Он не чувствовал тела. Разум был заперт в неподвижной оболочке.       — Твой отец просил за тебя. И вот мое решение. Ты многого достиг в искусстве врачевания и превзошел даже твоего учителя, великого Хирона. Если ты исцелишь себя сам, то станешь одним из нас. Ты взойдешь на Олимп и станешь богом врачевания. Такова моя воля, — Зевс замолчал, молнии в его руках стали опять будто из металла, и эхо его голоса постепенно утихало под сводами храма.       Асклепий с ненавистью провожал взглядом молодую богиню, что так некстати встретилась ему вчера утром. У него много времени, чтобы придумать достойную месть. И когда он исцелится, а в этом он не сомневался, эта маленькая богиня больше не будет такой молчаливой и величественной.