99 пощёчин и 1 поцелуй

- Утречко доброе. Как самочувствие? – спросил Джун, сидя перед старостой, оперевшись локтями на парту. Она в ответ замолчала, бездушным взглядом продолжив чтение книги. Глубоко выдохнув, он поднялся с места и, подойдя к ней со спины, закрыл ей глаза. – Прошу, не игнорируй. Ты меня итак вчера здорово отделала. - Заслужил – прошипела Мисаки и раздражённо скинув его руки с лица, резко повернулась. Сказать ему всё, что накопилось было лучшим решением. Он сейчас стоял напротив, невинно почёсывая затылок и едва заметно улыбался, будто вчерашний инцидент не имел к нему никакого отношения. Будто не он находился во время красивых фейерверков. Будто не он хотел насильно поцеловать её, когда она объяснялась ему о своих чувствах, о том, что им не суждено быть вместе. Сильно стиснув кулаки, Мисаки остро осознавала, что с этого момента они, наконец, окончательно разойдутся по разным дорогам. - Вчера ты меня не дослушал. Что ж, скажу прямо. Да, я любила тебя раньше. Ты являлся тем, кто всегда защищал меня в начальных и средних классах. Заставлял смеяться, чтобы прогнать мою грусть, говорил, что слёзы ничем не помогут. В те годы ты был для меня всем. Но сейчас всё изменилось. Я не собираюсь твердить, что забыла о прошлом и говорить, что наше прошлое для меня больше ничего не значит. Что бы там ни произошло, я буду с теплотой вспоминать наши беззаботные деньки. Мне правда было хорошо рядом с тобой. А вот теперь нам лучше перестать общаться. Настала пауза. Безудержная, бесконечная, неясная… Потрясённый услышанным, Такэда пытался унять громкое сердцебиение, задержав дыхание, пытался сохранить улыбку на губах, но все старания оказались бесполезны. Сжимая кулаки до боли, он внимательно вглядывался в такие родные янтарные глаза, затем охрипшим голосом сказал: - Ты требуешь от меня невозможного, аж сердцу больно. - Переживёшь! Озорно хлопнув его плечу, Мисаки быстрым шагом вышла из кабинета. Ноги сами несли её вперёд. Бесцельная ходьба по гулким коридорам, невыносимое сдавливание в груди, слёзы, будто разрезающие щёки до костей. Хотелось убежать далеко-далеко, хотелось спрятаться в том уютном шкафу, хотелось закричать, пока не пропадёт голос. «Кому нужна эта любовь? Кому нужна эта чёртова любовь?!» – озлобленно повторяла Аюзава, рванувшись вниз по лестнице. Она бежала и бежала по ступенькам, не разбирая перед собой ничего. Туманом укрылись мимо проходящие ученики, растаяли стены и потолки. В эти мгновения для неё всё перестало существовать. Но резкая, почти болезненная хватка за локоть вновь вернула брюнетке отчётливый кругозор. - Что за спешка, староста-тян? Хоть сопли подбери – сдержанно засмеявшись, Усуи резво повернул её лицом к себе и легонько стукнул её по лбу. - Эй, за что? Вот издеваться только не надо – проворчала она, судорожно выдохнув. - Дурочка. Никто кроме меня не должен видеть, как ты плачешь – он с заботой вытер её слёзы рукавом и насмешливо усмехнулся. – Потому что когда ты рыдаешь похожа на ведьму с метлой. - Ну спасибо. Будем считать, что это комплимент – сквозь зубы произнесла Аюзава, хотя кулаки требовали заехать по его счастливой физиономии. – Да честно, я бы дала тебе по роже, но что-то расхотелось. Я пошла! Звонок скоро. - Увидимся – Напоследок воскликнул Усуи, направившись в свой кабинет. * * * Настырный солнечный свет падал прямо на Мисаки, что ей не удавалось смотреть на доску не сощурившись. Казалось, 50 минут будут длиться вечно в окружении непонятных формул с надоедающими цифрами. «Математика, математика… ты мне в последнее время не особо нравишься» – скучающе думала староста, опустошённо глядя на учебник. В классе витала могильная тишина, словно убаюкивая всех остальных, пока неожиданное восклицание учителя не вывело учеников из сна. - Точно же! Вы на прошлом уроке писали проверочную. Вот, раздайте. С неудержимой охотой посмотрев на свой результат, Аюзава с открытым ртом стукнулась головой об парту. На белом листе красной пастой отчётливо красовалось число 98. Всю оставшуюся часть урока староста просидела в неведении, думая лишь о результатах проверочной. - 100 баллов? Ты получил 100 баллов? Не могу поверить! Как так? – Всполошилась Мисаки, с яростью размахивая бумагой перед носом блондина. Он лишь смотрел на неё, потупив глаза, безучастным взглядом выпивая сок из трубочки. - Я проверила раз десять, у нас вроде одинаковые ответы – продолжала она, хмуря брови, с глубоким вниманием разглядывая работы. - Ты ошиблась во второй части, в задании В. Ты просто неправильно прочитала условие задачи, идиотина. - Не умничай мне тут! Даю слово, в следующий раз я тебе не уступлю. - Это вызов? - А то. - Пеняйте на себя, староста-сан. Если проиграете пойдёте со мной на свидание. Отказы не принимаются – коварно сверкнув глазами, пропел Такуми и махнув ей на прощание, покинул крышу. - С-стой! Ты! Что…? Какое свидание? – Опешила Аюзава, тысячу раз жалея о сказанном. * * * - Так, сосредоточься. Сосредоточья – безостановочно твердила Мисаки, сидя перед столом в своей комнате. Внутри живота будто бабочки порхали, не давая ей нормально готовиться по математике. Слова одного олуха напрочь застряли в уме. Похлопав себя по щеке, она поднялась и стала расхаживать по комнате, пытаясь выкинуть из головы надоевшего блондина. Позже дверь со скрипом открылась, за ней стояла Сузуна, держа в руке леденец. - Что это мы кушаем? Откуда взяла? - А ты угадай – хихикнула девочка, любуясь конфетой. - Что-то подозрительно. Только не говори мне, что тебе… - Такуми-сама дал. Он на улице. Попросил тебя позвать. - ЧТО?! – Вскрикнула Мисаки и, подлетев к окну, увидела Усуи, который стоял напротив её дома, наслаждаясь ночной тишиной. – Сузуна! Я же запретила тебе разговаривать с ним. Старших надо слушаться. - А Такуми-сама настоящий принц и волшебник! Я буду слушаться только его и маму! Бэ, – показав сестре язык, малышка поспешно вышла из комнаты, пока не получила нагоняи от злой сестрицы. Более-менее успокоившись, Аюзава решительно спустилась вниз и, немедля выйдя из дома, с недовольной миной на лице подошла к Усуи. - Чего тут маячишь? Не произнеся ни единого слова, он обнял ошарашенную брюнетку за талию, крепко-крепко прижав к себе. - Снова под лунным светом перегрелся? Такуми не ответил, положив подбородок ей на макушку и после минутного молчания, наконец, заявил: - Аюзава, мой дом затопили. - Чё…? - Как бы остался на улице – равнодушно буркнул он, вогнав девушку в ступор. - И ты так спокойно об этом говоришь?! Спятил, да? - Мне больше некому обратиться за помощью – как можно жалостливым тоном начал Усуи. – Впустишь пожить? На два-три дня или больше. - Дурак, и как ты себе это представляешь? И как я вообще представлю тебя маме? – засуетилась Мисаки, подняв на него перепуганные и удивлённые до смерти глаза. - Что непонятного, Аюзава? Буду твоим парнем, я не против. - Зато я против, представь себе! Короче, даю тебе три дня. После истечения срока ты должен свалить. - Если сама не захочешь, чтобы я остался – улыбнулся Такуми, с блаженством закрыв глаза, чувствуя, что тосковать не придётся.