All in the Family

Глупо рассказывать большой акуле жалостливую историю о том, как же много у тебя икринок и сколько беспомощных малышей-креветок ты приютил за свою жизнь. Но Мэнни пытается. Все это, конечно же, вранье. Или художественное преувеличение. Главное сделать глазки пожалостливее, чтобы проникнуть ими в самое сердце цельнометаллической души грозного зверя. «Ешь ее, сынок!» — несмотря ни на какие уговоры, произносит Дон Лино. Все внутри Мэнни переворачивается. Страшно до одури. Прощай вольница, прощай любимая банда, прощай обожаемый разбой и рэкет. Говорят, только плохая креветка попадает на зуб акуле. Мэнни вынужден с этим согласиться. — Папа! Я так больше не могу! — Мэнни только что перед глазами увидел всю свою жизнь, и она ему не понравилась совсем. Правда, вместо света он рассмотрел перед собой голову другой акулы, что активнее всех смахивала слезы во время жалостливой истории. Маленькое креветчатое сердечко чуть не вырвалось из груди. — Бегите, бегите скорее! — в скором времени он и собратья оказываются за окном ресторана, в бесконечном океане. Мэнни лишь раз смотрит на своих, чтобы поднять у них боевой дух. После чего произносит: — Вперед, парни. Он не забывает на прощание показать Дону Лино жест лапками, который означает смерть. Страх — вещь переходящая. Когда ты вне опасности, то все возвращается на круги своя. Уже дома, в том самом месте, где тысячи битых ракушек и не проплывает ни одной рыбы, Мэнни осматривает выживших своих грозно. — Каким образом мы отплатим Дону Лино за гостеприимство, босс? — спрашивает его тот самый, покалеченный «креветеныш», которому уже за сорок и которого зовут Боб. При атаке на их дом, он был тем, кто отсиживался в стороне. Его никто не обвинял в трусости. Мэнни хмыкает. — Братья! — обращается он ко всем. — Мы с вами и так знаем, что наши жизни хищниками ни во что не ставятся. Нас жрут, нас используют и не считаю за живых! Мы просто корм… — Э-э-э, босс, — осторожно обрывает страстную о наболевшем речь другая креветка Барри. — Давайте к сути. Мэнни тихо вздыхает. Таких речей уже было с десяток, а пожирание в итоге не заканчивалось и после десятка ультиматумов. Он ничуть не злится. — Дождемся момента, когда Дон будет беспомощным, — тихо произносит он, отворачиваясь, — и выгрызем его глаза, — на начавшийся ропот он реагирует моментально: — Я знаю, что ждать придется долго! Но, пацаны, до появления акул, как вы знаете, мы были великим народом. И я положу жизнь, чтобы вернуть эти старые времена! Со всех концов битых ракушек слышится: «Ладно, ладно, ладно». Мэнни качает крохотной головой. Пока единственные, кого креветки могут третировать — это планктон. Но ничего. Дело за будущим. — Назначим дежурство около ресторана акул? — предлагает Боб. — Назначим, — кивает головой Мэнни. Креветки более менее сильны духом сейчас.