ходить по канату и не падать

Ни один день с тех самых пор, как они стали тренироваться с Вилом в бальном зале Помфиоре, не проходил без отчитываний Эпеля. И в эти моменты все становились такими тихими, что голос Шоенхайта разносился по всему помещению, занимая всё пространство. Даже «великий волшебник», Гримм, поджимал хвост и старался скрыться за ногами Ники. Казалось, староста срывал на всего всю злость, что копил годами, так что в комнате просто не оставалось места для ещё одного открытого рта. Но сегодня всё было иначе. Вместо того, чтобы в очередной раз молча все проглотить, Фельмьер неожиданно дал отпор. Девушка понимала, что ничем хорошим это не закончится. — Эй, вы двое, не начинайте драку! — выкрикнула она, догадываясь, что это не отразится хорошо на взаимоотношениях в группе. — Вернемся к нашей рутине, — игнорируя сказанное, спокойно произнес Вил. — Рутине? — Не бойтесь, это совсем не бой, — мягко произнес Рук. — Ты, может, так и говоришь, но создается впечатление, что он сейчас начнется, — как будто бы просто озвучивая свои мысли, ответил Джамиль. — Доставай свою волшебную ручку, Эпель, — безэмоционально сказал актёр. — Сегодня я определенно смогу тебя победить! — выхватывая магическое оружие, уверенно отрезал первокурсник, словно повторял слова марша. — Они точно дерутся! — встревоженно пискнул Дьюс. А потом началось что-то невообразимое, что Ники не могла описать словами… Вил двигался слишком быстро, человеческий глаз не мог уловить его движения, девушка готова была в этом поклясться. Зачастую ему даже не приходилось использовать магию, чтобы достать Эпеля. И при этом ему удавалось сохранять чудовищную грацию! Она лишь изредка успевала уследить за его длинными ногами, и обычно в поле зрения попадал удар белоснежными кроссовками на его стопах. Рук был прав, это была не драка, это было просто избиение, потому что у Фельмьера не было и шанса. Все закончилось намного быстрее, чем можно было предположить. И после того, как Шоенхайт очень грубо заткнул Калима, он продолжил говорить: — Слушай, Эпель. Я уже говорил тебе это, когда мы впервые встретились… Если ты хочешь стать тем, кем желаешь, ты должен стать сильным и красивым. Прекрати ныть, как ребенок, и вернись к тренировке. Но, неожиданно для всех присутствующих, в ответ на жестокие слова старосты Помфиоре на глаза первокурсника навернулись слёзы. — Ч-черт!.. — Он явно прилагал усилия, чтобы сказать что-то ещё, но не мог заставить слова покинуть напряжённую до выступающих вен гортань. Он сидел там, посредине бального зала, на коленях, поверженным подмастерье, который всего лишь хотел стать лучше. Сердце девушки сжалось от боли, неспособное игнорировать чужие чувства. И раньше, чем она успела сделать следующий вдох, она уже упала на колени, ударяясь о жесткий пол, рядом с ним и крепко обхватила его хрупкое тело руками. — Я… я… — продолжал сбивчивые попытки мальчик, пытаясь сбросить с себя руки старосты, но чем больше усилий он прилагал, тем крепче она держала его в своих объятиях. В конце концов, с силой деревенского парня он заставил замок её пальцев сломаться и отпустить, вырываясь с криком, полным ненависти: — Не трогай меня! — и выбежал из комнаты. Дверь за ним громко захлопнулась. — Эпель! — выкрикнул ему вслед Дьюс, но Вил его остановил. — Оставь его. Мне не нужен мембер, который теряет мотивацию из-за мелочей. И всё началось с самого начала: бессильная борьба первокурсника, который рядом с третьекурсником смотрелся словно беззащитное насекомое, маленький жучок, отчаянно шевелящий лапками. Но Ники уже не слушала, слова волшебников казались для неё бесконечно далекими. Она погружалась в пучину самоощущения всё глубже и глубже. И даже если в словах Шоенхайта была правда, всё это казалось в какой-то степени ужасно неправильным, искореженным, вывернутым наизнанку. На её глаза наворачиваются слёзы, но никто этого не замечает, ведь опустив голову, она закрыла длинными волосами лицо. Из оцепенения её вырывает голос блондина, который вдруг резко повысил тон: — Прекрати думать, что как только приложишь усилия, это тут же окупится! — Спейд и Вайпер нервно экнули. — К тому же, Картошка Номер Два, ты думаешь, у тебя есть свободное время на заботу о других? Ты отстаешь в танце и пении от всех. Не смотря на то, что ты начал танцевать одновременно с Картошкой Номер Один, разница между вами очевидна. Только не говори мне, будто ты не знаешь о том, что тормозишь всю команду. Ты не имеешь права отчитывать меня, если ты — обуза. Глаза девушки распахнулись так широко, что даже перестали наполняться слезами, она вскинула голову и посмотрела на пики, очень сильно надеясь, почти умоляя его про себя, что он разозлится, закричит и разобьет что-нибудь вдребезги. Но вместо этого Дьюс расслабился, прикрыл глаза и тихо сказал: — Простите. И во второй раз за день сердце префекта упало, зарабатывая очередную гематому во время приземления и оставляя в груди гулкую, черную пустоту и белый шум вместо биения. Нужно было встать, нужно было срочно встать на ноги. — Ну, вот, теперь и на тебя наорали, — вдруг влезает Эйс, и его голос звучит так спокойно и непринужденно, будто бы его только что переместили в это место и эту ситуацию с другой планеты. — Вот поэтому я всегда говорю тебе не влезать без нужды. Ты тупой и плохо соображаешь, чувак. Маленький воздушный шарик лопается изнутри, выпуская воздух наружу, отравленный воздух. Он разъедает внутренности, токсины шипят, кусаются, сводят с ума, придавая сил, заставляя кричать. Вдох и: — Завали! Я это отлично знаю! — заставляя легкие работать на пределе своих возможностей, взрывается двойка. И пока Траппола выражает своё растерянное изумление, Ники уже снова стоит. — Такому талантливому, как ты, никогда не понять! — в ответ неслась волна, а потом схлынула, когда ещё один участник группы выбежал из помещения. Сухие ветви без листьев загораются от одной шальной искры. Высохший сад. Пожар охватывает его моментально, лижут стволы языки пламени, оставляя за собой обуглившуюся кору. Горит внутри её груди огонь, заставляя тяжело дышать. Этот импульс ярости заставляет ноги двигаться без участия мозга в принятии решений. Рука поднимается в воздух по молниеносному приказу бушующей стихии. Она замахивается и слышен звонкий шлепок. От женской ладони на щеке червовой карты остаётся алый след. Белая кожа четко очерчивает яркое пятно.