Железо и кевлар

Когда Робокоп впервые предстал перед камерами, он стоял ровно, как заводная игрушка, которую только что вытащили из коробки. В его голове были отрывочные мысли, словно чья-то рука еле касалась ледяной поверхности. Мерфи различал людей, но единственный смысл, который рвался на поверхность, заключался всего в двух словах: «Не нарушайте закон». Ему полегчало, когда он это произнес. Словно что-то отлегло от того куска сердца, что осталось в его механическом теле. Он просто в состоянии действовать правильно и карать преступников. В дальнейшем он раскроет свою тайну личности, узнает себя снова, то, что он был мужем, отцом, другом, напарником, и это вернет в его движения черты человека, которым он был. У робота не существует боли. Он познает это через помехи и нарушения стандартных протоколов. Он продолжит служить в полиции Детройта, потому что больше ни на что не годен. Время его будет течь мерно и без всяких незапланированных случайностей. Будет преступление — будет повод действовать. Пока не случится что-то странное. Непонятное. И будет иметь любопытствующий взгляд изрядно постаревшей Энн Льюис. — Мерфи, ты слышал о Железном Человеке? — повторить запрос. В голове пустота, нет никаких ассоциаций. Он смотрит потерянно, так кажется напарнице. У него же нет никаких эмоциональных откликов. Энн продолжает, просто чтобы не было вечно давящей тишины во время поездок. Она играет в эту игру каждый раз, ее название «Представь, что твой напарник — человек»: — Все в последнее время судачат только о нем, говорят, невероятно крутой парень. Молодежь называет его «супергерой», как-то так… — видя, что Мерфи по-прежнему молчит и не спешит произносить хоть слово, Энн вздыхает: — Тебя давно не обновляли. Твоя информация слегка устарела, не ищи ответа. Мерфи слышит разочарование в словах напарницы. Протоколы путают его, у него нет даже вопросов по теме… Дети, такие же малыши, как и его давно потерянный для него сын, теперь при встрече с ним дергают родителей за штанины и спрашивают: «Это напарник Железного Человека?» Детройт не отрезан от всего мира, потому новости в нем распространяются так же быстро, как в мегаполисе. Непонятные термины обычно интересуют только людей. Машина может признавать их только в том случае, если это как-то связано с ее целью. Робокоп — машина. Железный Человек не преступник и не относится к Детройту. Мерфи просто не реагирует на эти слова. Пускай кто-то бредит им, следя за каждым подвигом, Мерфи занят ежедневно одним и тем же. Чисто человеческий интерес просыпается в нем, когда буквально все его коллеги-офицеры внимательно изучают новости, и видят светло улыбающегося человека на трибуне. Знаменитый миллионер Энтони Старк раскидывает руки в стороны и признается: «Железный человек это я». Алекс Мерфи впервые за долгие годы испытывает тупую боль в тех кусках, что остались у него вместо ребер. Какой-то из протоколов идет со сбоем. Робокоп как обычно безэмоционально поворачивается в сторону ликующих коллег, радующихся столь неожиданному повороту, но смотрит не на них, а в глаза этому человеку, который в то же время может быть машиной. Что его сподвигло на такую жизнь? Он воспринимает это как игру? Почему он это делает? В миг в файлах проскальзывают воспоминания о тех ученых, что создавали его тело. У него не было выбора. У него сейчас нет выбора. С момента, как ему отстреливали конечности, он был обречен на ту жизнь, которая у него есть сейчас. Тони Старк, стоящий на трибуне, может все отбросить в сторону в любой момент, так как трудно думать про то, что существует на свете хоть один смельчак, пойдущий под пули из-за чужой жизни просто так, особенно, если человек — незнакомец. Где справедливость? Парень из обычной семьи вдруг становится роботом по велению могущественной корпорации, а парень из обеспеченной, прославленной, который в этой жизни может выбрать все, что угодно, добровольно экипирует себя в железо… Кажется, мир обновился незримо, потому что Мерфи что-то упустил. Желать удачи Старку он не в силах. Осуждать — тоже. Закон. Главное закон. И территория дорогого Детройта. Железный человек не преступник, чтобы набирать о нем как можно больше данных. Перегрузка памяти будет тоже не кстати. На следующий день, вновь сталкиваясь с Энн, Робокоп произносит: — Не говори мне о Железном Человеке больше. — Ты уже наслушался о нем от других, да? — сочувственно спрашивает Энн. — Да, — как обычно ровно произносит Мерфи. Супергерои полиции не касаются. О них не существует ни одного устроившего бы всех протокола.