Сказка на ночь, или Сцены из частной жизни.

И вот уже что-то сияет пред нами, Но что-то погасло вдали. Б. Окуджава

1

Море было спокойным, а на небе ни облачка. У горизонта небо и море сливались, и Летиции чудилось, что их корабль плывет не по морю, а по небу. Алвасете давно уже скрылся в дали. Несколько дней, проведенных там, оказались, пожалуй, самими яркими и беззаботными за всю прошедшую жизнь бывшей госпожи Террел. Но, к сожалению, дела требовали присутствия герцога в Талиге. Было жаль покидать красивый южный город, который она почти не увидела, изысканный замок, который так и не успел стать для неё родным. А как хорошо было бы неспешно бродить по тенистым аллеям парка, вдыхать дивный аромат изысканных цветов, срывать прямо с ветки не виданные ею доселе плоды. Как чудесно было бы провожать закаты и встречать рассветы на берегу самого синего моря! Как приятно было бы покататься вместе на лодке. И самое главное, здесь они могли бы стать ближе друг другу! Какое наслаждение было бы узнавать привычки и секреты, обычаи и желания! Но все это оказалось невозможным. Соберано звал долг. Возможно, попроси Летиция, муж бы задержался в Алвасете подольше. Только женщина отчетливо понимала, что сердцем Рокэ уже там - в Талиге. Так зачем его мучить? Пусть делает, что должно, а она будет рядом. Она пойдет с ним, куда бы ни вела его судьба, ведь вместе идти легче. Летиция была благодарна мужу за выбранный способ путешествия. Конечно, потом им придется ехать по суше, но это будет недолго. Сейчас плавание по морю доставляло ей истинное удовольствие. Погода была чудесна, все кругом с ней учтивы, муж внимателен и нежен. Но все же, как странно каждую ночь засыпать в чьих-то объятиях! Каждую ночь впервые за почти сорок лет жизни! Ночью все было иначе, чем днем. Днем Алва все больше времени проводил за какими-то бумагами. А ночью Рокэ был её мужем или даже скорее любовником, страстным, нежным, безжалостным и сводящим её с ума. Женщина и не знала, что можно испытывать такие чувства, даже днем его брошенный, как бы случайно, взгляд заставлял её таять, словно лед от солнца. Ночью она принадлежала ему и только ему, хотя и днем было то же самое. Вот только показывать до конца мужу свои чувства Летиция не хотела. Зависимость была страшна для нее, привыкшей всегда полагаться на саму себя. А с ним, ей казалось, она потеряет себя, растворившись без остатка в его синих глазах. Чтобы отвлечься от ненужных мыслей, женщина нашла занятие. Вместе с Хасинтой они переделывали её платья. Заботливая кэналлийка умудрилась сохранить платья своей доры. Часть из них следовало выбросить, но два Летиция решила оставить. Их фасон женщина когда-то придумала сама, и выкинуть не поднялась рука. Разумеется, она их никогда не наденет – такое не носят. Хотя Хасинта утверждала, что дора в них очаровательна. Летиция смеялась и говорила, что в лучшем случае покажется в них мужу. Наедине. А сейчас они меняли ленты на платье. Раз наряды решено оставить, то пусть будут в родовых цветах супруга. Сделать это было легко - всего лишь заменить фиолетовые ленты черными. Шитье и болтовня со служанкой отвлекали от мыслей о будущем и о столице, в которую ехать очень не хотелось. Молодая кэналлийка стала её то ли компаньонкой, то ли придворной дамой. Алва предложил ей выбрать дам, которые бы её сопровождали, но Летиция взяла лишь одну Хасинту. Как-то поздним вечером еще на корабле Летиция осмелилась поинтересоваться у мужа о том, что же угрожало миру, и что делал её герцог ради его спасения. Рокэ, прикрыв на миг глаза ладонями, ответил: - То, что угрожало - уже не грозит. То, что я сделал - больше не придется делать никому. Герцогиня выжидательно посмотрела на мужа. - Если вы так хотите все это узнать, Летти, я могу ответить подробнее, - голос Алвы был безмятежен, даже слишком. Женщина решив, что спокойствие супруга дороже удовлетворения собственного любопытства, сказала: - Я не слишком любознательна. И я слишком доверяю вам, чтобы стремиться узнать подробности. - Спасибо, Летти, - усмехнулся герцог. – Но полагаю, теперь я не имею права спрашивать вас о том, что видели вы? - Почему же? - пожала плечами она. - Только ничего интересного со мной не случилось. Я просто брела, и дороге моей конца не было. А потом увидела вас, решила, что вы умерли и испугалась. Дальше темнота, очнулась лишь на площади рядом с вами. Больше ничего. Летиция прекрасно все помнила, только вдруг не захотелось ничего рассказывать. Ложь далась женщине легко, и Алва, кажется, поверил. - Значит, не помните? – он неторопливо прошелся по комнате. – Странно, что вы смогли пройти так далеко… - Наверно, помогла клятва, - робко предположила она. - Клятва? – Рокэ внимательно посмотрел на неё. – Не думаю. Она была исчерпана, когда вы очнулись в Лабиринте. Вас там не должно было быть. Тем более живой. - Мне иногда думается, что все лишь приснилось, - Летиция лишь вздохнула. Говорить всю правду по-прежнему не хотелось. Больше они к этому разговору не возвращались.

2

Герцога Алву с его отрядом встречали недалеко от Олларии. Робер Эпинэ оказался в составе встречающих. Алву ждали все: и Ноймаринен, и старший Савиньяк, и виконт Валме, и жители города, даже сама измученная и растерзанная столица ожидала его приезда. Ожидала как некоего чуда. Впрочем, как чуда его ждали многие, надеясь, что регент разрешит все их споры и сомнения. Эпинэ не был исключением - ему столько нужно было сказать, столько объяснить. И то, как он не смог, не сумел уберечь Катарину, и то, что он убил оставленного на его попечении Моро, чтобы спасти Дика, который потом - думать об этом было до сих пор и страшно и больно - убил Катари. Ту самую Катари, на которую смотрел как на икону. А еще Робер не смог уберечь всех жителей столицы. И даже окончательно разграбленный при его содействии дом Алвы был на совести Эпинэ. Да, они взяли драгоценности, чтобы заплатить солдатам, но все же... Если бы он тогда осенью не повел свой отряд из Эпинэ, если бы он смог уговорить вернуться Альдо в Алат, ничего бы не было. Алва был должен все знать и вынести ему приговор. Эпинэ был согласен на самое суровое наказание. И пусть все остальные простили ему его вину, пусть даже сам Алва подтвердил тогда его назначение, и даже при той странной нереальной встрече только отмахнулся от его слов, сам Робер был уверен, что его действия не должны остаться безнаказанными. Валме радостно взмахнул шляпой и пустил коня навстречу, Робер поехал за ним. Алва был в маршальском наряде - черный камзол, расшитый серебром, белое кружево рубашки, черный плащ на белой шелковой подкладке и черная шляпа с белым пером. Черное и белое, только глаза синие и лошадь серая. Серая мориска вместо вороного коня. Моро Алва так и не забыл. Но утешало то, что герцог выглядел живым, здоровым и казался вполне безмятежным, хотя его лошадь смотрелась немного испуганной. Рядом с герцогом находилась и его супруга. Юная хрупкая женщина в тяжелом платье родовых цветов Алвы на изящной черной с белым пятном на лбу полумориске. Герцогиня сейчас выглядела лучше и еще моложе, чем тогда на площади, но все равно казалась испуганной. Точеные черты лица, пышные волосы и широко распахнутые серые глаза. Почти девочка! Она до боли напомнила ему сестру. Катари была такой же хрупкой и робкой девочкой, а её бросили в самое горнило ада, а потом так жестоко отобрали жизнь на самом пороге счастья. Сестра сумела стать сильной и мудрой, но хватит ли этой девочке сил выжить при дворе среди интриг и злых слов, скрытых за льстивыми улыбками. Остаётся надеяться, что Алва сможет защитить свою девочку в окошке. Они обменялись короткими приветствиями, и кавалькада двинулась дальше в город. Распахнулись ажурные решетки ворот, зазвонили колокола уцелевших церквей. По обеим сторонам центральных улиц стояли люди – принарядившиеся, с цветами в руках. Какое счастье, что сейчас лето - зеленые ветки и цветы способны скрасить печальный вид многих зданий. Судьба города была еще до конца не решена и потому восстановили только не очень пострадавшие здания. Часть совета вместе с Ноймариненом высказывалась за перенесение столицы в другое место, другие предлагали всего лишь переименовать город. Валме, правда, утверждал, что городу больше ничего такого ужасного, как скверна не грозит, и ни переносить, ни переименовывать его не стоит. В итоге решено было дождаться возвращения Алвы. Пусть регент Талига и решит судьбу столицы. Торжественная процессия должна была доехать до дворца, где вечером состоится торжественный прием в честь прибытия регента и Спасителя Отечества, таким званием хотели наградить Алву. Виконт Валме на это решение, улыбнувшись от всей души, заметил: "Он откажется, а вам мало не покажется". Лионель Савиньяк только приподнял бровь и ничего не сказал. Но они с Ноймариненом решили настоять на своем. Погруженный в свои мысли Робер не сразу заметил, что кавалькада остановилась. Алва есть Алва. Нарушив все их планы, он пожелал сразу же осмотреть город. Герцогиня последовала за супругом. Робер вздохнул: печально, что такое зрелище предстоит увидеть юному созданию.