Сказка на ночь, или Сцены из частной жизни.

Нету назад ни дорог, ни тропиночки, только луна. Что же в лице у тебя ни кровиночки – выпей вина. Р. Лисиц

1

Зиме давно было пора вступить в свои права, но она медлила. А осень вовсю резвилась напоследок. Погода стояла изумительная. Небо чистое, ни облачка. Солнце дарит последнее тепло. Деревья стоят не шелохнутся. Все будто замерло. Но ближе к вечеру стало как-то тяжко, словно перед грозой. На блекло-голубом небе начали появляться кучевые облака. Края облаков на глазах темнели, набухали, а небо опускалось все ниже и ниже, будто готовилось упасть на землю. В воздухе все сильнее чувствовалось напряжение, которое должно было чем-то разразиться, вскоре деревья, будто очнувшись от оцепенения, заволновались, зашептались о чем-то между собой, стряхивая остатки листвы. Тревожно попискивая, стали низко летать птицы. - Гроза будет, - громко сказала Летиция глуховатому дедуле в сторожке у дома. - Чегось, госпожа? - переспросил он, приложив руку к уху. - Гроза, говорю, будет! - громче повторила женщина. - Не бывает по сию пору гроз, госпожа, но чегой-то не того. Вы-то как одна в дому, нешто не боязно? - озаботился дедуля. - Нет, не боязно. Мне грозы хочется, пусть и поздней, - мечтательно сказала женщина и попросила: - Ворота запри, и Бланке овса насыпь. Дедуля начал неторопливо запирать ворота, а Летиция, видя, что ветер усиливается, пошла сама на конюшню. Белая кобылка, как всегда, выразила недовольство появлением хозяйки. Принесенное лакомство заставило её ласково потыкаться мокрым носом в ладонь, но, поняв, что вкусности закончились, лошадка отвернулась к стене и с глубокомысленным видом уставилась в стену. Каким-то образом Бланке удавалось заставить свою хозяйку почувствовать всю меру собственного несовершенства. "Вот продам, и будешь знать", - мстительно подумала женщина, прекрасно понимая, что ни за что не избавится от вредной кобылы. Насыпав ей овса и налив воды, Летиция заперла конюшню. Дедок только закончил возиться с воротами. Оставленный Донатом и Мартой на время своего отсутствия за сторожа и конюха, старик был глуховат, подслеповат и медлителен. Убедившись, что во дворе все в порядке, женщина пошла в дом. Прошлась по комнатам, проверила, закрыты, ли окна. Обычно шаловливо гонявшиеся по двору кошки пушистыми кувшинами чинно сидели на подоконнике в гостиной. Они явно жаждали зрелища, которое им готовилась подарить природа. Летиция, принеся из кухни курицу с хлебом, залезла с ногами в кресло и взяла в руки книгу. Модный роман, заботливо доставленный вдовой судьи, был ей совсем неинтересен. Но госпожа Каррера была так любезна, ей так хотелось, чтобы и госпожа Террел прочитала сие произведение, что пришлось взять книгу. Воистину, труднее всего отделаться от человека, желающего вручить тебе свою любимую книгу. После истории с письмом госпожа Мелон уехала погостить к родственникам. Дамы стали собираться у вдовы судьи. Сплетничали мало, большей частью обсуждали романы, подобные тому, что держала в руках Летиция. Нового там не было ничего - очередные рюши, лебеди, розы, дворцы, охи и вздохи, трепетные как лани героини, всегда готовые упасть к ногам мужественных и благородных героев (упасть в обморок, а совсем не то, что вы сейчас подумали). Ещё были коварные злодеи и притесняемая ими добродетель с невинностью, и, конечно, торжество справедливости вместе с любовью до гроба и много дальше. Причём все злодеи всегда были темноволосы и их появлению предшествовали сгущавшаяся мгла и гром с молниями, а все герои были светловолосы и, когда они появлялись, всегда светило солнышко, щебетали птички и расцветали незабудки. Летицию поражало, как же могли встретиться в решающем поединке герой и злодей, если они являлись в разное время суток. Но, видимо, ни авторов, ни большинство их читателей такие мелочи не волновали. Читать было и смешно, и тошно. "Какой же бред!" - поразилась женщина, откладывая книгу. Неожиданно вспомнилось, как Эстер рассказывала про встречу с тогда ещё не Первым маршалом. Представить улыбчивым озорником всегда сдержанного и ироничного мужчину Летиция никак не могла. Хотя время меняет людей. В ней сейчас тоже никто не узнает девочку, которая танцевала в сумерках на лесной опушке. Сколько же ей тогда было? Восемнадцать. Как же она была ослепительно счастлива. Весь мир лежал у её ног. Ведь она любила и собиралась стать верной женой. Как бы сложилась её жизнь, не услышь она тогда разговор своего избранника с его друзьями? Хотя какое если... Бабушка нарочно все подстроила, зная, насколько своенравна её тихая внучка. Словам даже самых близких людей Тиша тогда бы не поверила. А вот услышать самой, что жених всего лишь на спор решил соблазнить тихую сиротку, а сам давно женат - совсем другое дело. Лекарство оказалось горьким, но действенным. Пари молодой человек проиграл, а старшая Летиция ловко отправила его восвояси. Бабушка умела одним взглядом поставить людей на место. Только вот младшая Летиция потеряла способность любить и доверять. И когда осталась одна, брак по расчёту показался ей самым подходящим выходом.

2

А за окнами становилось все темнее, и вскоре женщина зажгла свечи. Через некоторое время, завывая, пронёсся ветер, безжалостно клоня деревья к земле и ломая ветки. И тут же почудился стук в ворота. Нет, показалось, - наверно, это ветер. Все же стучат! Летиция встала с кресла и, нашарив домашние туфли, стала спускаться с лестницы. Дедуля глуховат и не откроет, а вдруг кому-то нужна помощь. Уже спускаясь, госпожа Террел, услышала, что кто-то заводит на конюшню коня. "Кто? Что-то случилось? Может быть, Эстер?" - забеспокоилась женщина и, слетев с лестницы, распахнула входную дверь. На пороге стоял Алва. Лицо бледное, осунувшееся, глаза, обведенные серыми кругами, казались огромными, а их взгляд... Нет, смотреть ему в глаза она не будет! - Что-то случилось? - выдохнула Летиция. - Нет! Просто проезжал мимо и решил передать вам книгу, - он протянул ей сверток и сделал шаг назад. - Проходите же! Куда вы в такую непогоду! - воскликнула женщина и, вдруг вспомнив про беспорядок в гостиной - на кресле пошлая книга, на столе шаль, а на полу тарелка с куриными костями, бросилась вверх по лестнице. Дверь герцог запер за собой сам и стал медленно подниматься за ней следом. К его приходу она успела набросить на плечи шаль, спрятать книгу и затолкать тарелку под кресло. - Ужинать будете? - спросила Летиция, не зная, что еще можно сказать. - Если только вина! - попросил он. Вино было, то, которое ей тогда привёз кто-то из его слуг. Женщина достала бутылку и бокалы. Пока мужчина возился с вином, отточенными движениями снимая сургуч, она сходила на кухню и на всякий случай принесла мясо, хлеб и овощи. Но герцог к еде не притронулся. Налив в высокие узкие бокалы темно-красную жидкость, он устроился в кресле у окна. Посмотрел вино на свет и пригубил. Летиция села в кресло напротив и отпила тоже. Что делать, о чем говорить, она не знала. В голове было пусто. За окном злился ветер. Алва молча пил вино. Беседа увяла, так и не начавшись. Госпожа Террел тоже пила вино, глядя на чеканный профиль сидевшего в стороне мужчины. Она пила и думала: зачем он приехал?! Что могло его так огорчить и измучить. С ним явно было что-то не так и очень не так. И почему он приехал к ней, почти незнакомой ему женщине. Или не к ней, а от тех, кто его знал и мог спросить? Или ему некуда было поехать? Или просто все равно куда. Только к ней ему явно было не по дороге. Даже если он ехал из военного лагеря, что неподалеку от Мерции, чтобы добраться сюда, герцогу пришлось бы сделать существенный крюк. Вопросы теснились, мысли путались. Сколько они так сидели, Летиция уже не понимала. Сколько вина она выпила, и почему оно не кончалось в её бокале, женщина не соображала тоже. Только нечто сгустившееся в комнате давило на виски, а воющий за окном ветер причинял боль натянутым как струна нервам. Сильный порыв и треск - старая ветла у дороги не выдержала и упала. Слабо блеснула молния, глухо вдали заворчал гром. А дождь все не начинался. Вдруг совсем близко сверкнула тоненькая изломанная синевато-огненная полоска, и тут же, как будто отражение, вторая чуть выше. За ней зигзагом прямо над окном еще одна, и с раздирающим треском раздался сильный удар грома. За ним ещё один такой же резкий, потом еще. Раскаты грома вперебой с молниями стали следовать друг за другом. Молнии уже били непрерывно. Стало страшно и весело. А вскоре ударили о землю капли дождя, сначала редкие, а затем дождь грянул косыми струями с какой-то злобной радостью. Не выдержав напряжения, сгустившегося в комнате, Летиция бросилась к окну и, распахнув створки настежь, вскочила на подоконник. Ветер как будто ожидал, и тут же ворвался в комнату, растрепав её волосы, сорвав с плеч шаль. За ним вослед устремились косые свинцовые струи дождя, сразу намочив её платье. Опять сверкнула молния. Женщине показалось, что следующая ударит в неё. Почему-то стало очень легко и радостно на душе. Она вытянула руки и потянулась навстречу дождю, молниям и ветру. Рассмеялась, качнулась, и чьи-то сильные руки схватили её за талию и стащили с подоконника. - С ума сошли? - резко спросил её Алва, закрывая окно. Женщина устало прислонилась к стене, с платья на пол текла вода. - Нет, не сошла! Просто захотелось улететь на молнии - далеко-далеко! - На молнии?! - каким-то странным голосом переспросил он и, притянув её к себе, начал целовать. Его поцелуи были требовательными и жесткими, они почти причиняли боль, в них не было ни капли нежности, но ей и не нужна была сейчас нежность. Летиция стояла как оглушенная, не шевелясь. Герцог вдруг отпустил её, глухо спросив: - Мне уйти? Она растерянно посмотрела на него и неожиданно твердо сказала: - Да, уходите! Уходите же, - и притянула его к себе, вцепившись что было силы в его плечи, начав целовать сама – страстно, неумело, как в последний раз. Он подхватил её на руки, комната закружилась, и все смешалось - поцелуи, объятия, стоны. Все куда-то исчезло, осталась только темная ночь и яркие синие звезды. Хотя нет, это были его глаза, и она тонула в них, не желая спасения. А над столом бесшумно парили две кошки, расправляясь с остатками ужина. За окном бушевала непогода. Но двое людей, нашедших на эту ночь друг друга, не замечали ничего.