Мята с корицей: Привкус горечи

Под ногами громко шуршат листья. Под тяжестью чёрных женских сапог они вдавливаются в чёрную грязь, разрываются на мелкие кусочки, превращаясь в уродливое месиво. Голые деревья придают ещё более унылый вид старому кладбищу. Полуразрушенные и уцелевшие памятники укрыты разноцветными листьями, на холодном граните остались прозрачные капельки осеннего дождя. Александра внимательно вглядывается в каждую надгробную надпись, пытаясь найти знакомые для неё слова. На многих памятниках почти стёрлись чьи-то имена. Девушка делает ещё один круг по кладбищу, пока не находит нужную могилку. Покосившейся деревянный крест с ржавеющей дощечкой, на которой написано белыми не очень аккуратными буквами «Виктория Витальевна Виноградова». — Мамочка… — шёпот слетает с бледных изящных губ. Мать Александры похоронили наспех, ведь она умерла в разгар войны с вампирами. Так никто и не поставил ей памятник. Навсегда забытая всеми, даже родной дочерью. Бывшая военная корила себя, что не приехала сюда сразу, после окончания войны. Она впервые пришла на могилу Виктории, не зная даже толком, где она была похоронена. Скромный букет из искусственных ромашек — единственный подарок, который девушка могла подарить самому родному человеку. Виноградова села на покосившуюся лавочку рядом с могилой. Она не могла найти слов, не знала, что сказать покойной матери, после стольких лет разлуки. Столько всего случилось, столько бы хотелось рассказать, однако мысли тут же исчезали и слова так и застревали в глубине горла. — Вот мы и познакомились, — за спиной Александры раздался знакомый мужской голос. Кроули подошёл к девушке, положил руку на её хрупкое плечо. Его ярко-алые глаза со спокойствием смотрели на воссоединение дочери с матерью. Он давно потерял свои человеческие чувства. Возможно, вампир жалел об этом. Виноградова не знала. Она до сих пор не понимала до конца этого загадочного мужчину. — Кроули, знаешь, я иногда думала, как хорошо было бы стать вампиром и перестать страдать от всех человеческих чувств. Как хорошо было бы не ощущать эту жгучую боль в сердце, это онемение в конечностях, эту немоту… — по девичьей щеке побежала одинокая горячая слезинка. — Я бы уже готова обратиться, но остановилась. Сегодня ночью я долго думала. Очень долго. Сейчас я понимаю, какое это счастье испытывать все страдания и радости жизни, которые ты никогда больше не почувствуешь. Вот сейчас ты хоть что-нибудь чувствуешь?! Ощущаешь ли ты сейчас мою боль?! — И правильно. Не надо тебе становиться монстром, — вампир ласково погладил Александру по рыжей макушке. — Ничего… Я ничего не ощущаю… Виноградова закрыла лицо руками и расплакалась. Она не могла больше сдержать эмоций. Слова ей были не нужны. Слёзы могли высказать все её чувства. Вся боль и радость её юной души находилась в каждой пролитой слезинке. Александра упала на колени перед могилой, обняла кривой крест. Поднялся холодный ветер, слегка потрепав тканевые лепестки ромашек.

***

Кроули помог Александре убрать опавшие листья с могилки, поправить крест. Пора было уходить, но девушка всё никак не могла насмотреться на маленькую фотографию в рамочке, которую она принесла сюда собой. На старом чёрно-белом фото была молодая женщина со светлыми волосами и весёлыми глазами, ласковой улыбкой и ожерельем из белоснежных жемчужин на изящной шее. — Нам пора, — поторопил Виноградову Юсфорд. Снова чёрные женские сапоги втаптывали опавшие листья в чёрную грязь. Вечерело. С наступлением сумерек появился резкий запах сырости, стало зябко. Тонкое длинное пальто с трудом защищало девичье тело от вечернего холода. Александра выдыхала белые облачка пара, дышала на покрасневшие ладошки, пытаясь их согреть. Кладбище вскоре закончилось. Рядом с чернеющим на фоне алого неба лесом стояла военная машина. Там девушку ждал военный. Виноградова остановилась около пышных кустов орешника. Она с грустью глянула на Кроули, который улыбнулся, немного обнажив длинные клыки. Сейчас они снова расстанутся, завтра снова встретятся и так каждый день. Война уже год как закончилась, но ещё случались стычки людей с вампирами. Пока что они не могли спокойно жить бок о бок. Жизнь с вампиром?! Сейчас её могли лишить всего за такой дерзкий поступок: звания, дома, друзей, любимого. Пусть сегодня Виноградова впервые и ушла в отставку, однако её часто звали в штаб, к ней в гости часто приходили военные. — Пора прощаться, — светло-зелёные глаза с грустью смотрели на вампира, который отражался в них. — Только до завтра. Вечером я загляну. Ты ведь скоро снова вернёшься в Японию и мы будем чаще видеться, — мужчина прикоснулся длинные шершавыми пальцами к нежной коже девичьей щеки. — Конечно, — коротко ответила девушка и прикоснулась к холодным мужским губам и тут же отстранилась. — До завтра.

***

Машина остановилась около небольшого домика. Александра поблагодарила водителя и достала из кармана связку ключей. Скрипнула дверь. Виноградова включила лампу с пышным торшером и обогреватель, сняла пальто. Девушка надела пушистый светло-голубой свитер, накрылась тёплым пледом, поудобнее села в кресло и включила чайник. Она кинула в чашку последний пакетик с заваркой. Этот дом ей временно предоставил штаб. Александра хорошо знала местность и помогала военным. Здесь всё ещё осталось несколько группировок вампиров, которые были против мира со «скотом». Завтра уже она снова улетит в Японию. Жаль, что в родной Эстонии у неё не осталось даже маленькой хатки. Она бы сделала всё, чтобы остаться здесь и никуда не уезжать. Да, она так и сделает. Вот накопит за годик или два денег и купит здесь самую захудалую хатку, будет каждый день приходить к матери на могилку. Кроули… Согласиться ли он на такую мирную жизнь? Александра понимала, что скоро возраст будет давать о себе знать. Вчера ей исполнился тридцать один год. Девушка мысленно поздравила себя с праздником в самолёте, который взлетел в светло-голубое небо. На этом её праздник и закончился. Вот сейчас она выпьет травяной чай, правда, без торта и всё. Можно сказать, что вчерашний день рождения девушка отпраздновала. Она резко встала с кресла, подошла к небольшой тумбочке и достала оттуда шкатулку. Внутри неё аккуратно были сложены письма. Руслан Тихий часто писал ей из дождливого и вечно сырого Питера. Каждое его письмо было наполнено дружеской любовью и заботой, пару писем, видимо, были написаны в порывах страсти. Несколько раз военный предлагал бывшей командирше переехать к нему в Россию, начать встречаться и посмотреть на их отношения с другого боку, в общем, паренёк был без памяти влюблён в Александру. Виноградова снова и снова писала в ответ вежливый отказ, писала, что ценит его дружескую поддержку, считает Руслана чуть ли не своим родным братом. Он не сдавался, пытался скрыть свои чувства за дружелюбием, заботой и скромными обращениями «госпожа Виноградова». Александра хранила все его письма. Она сама не понимала, почему до сих пор не сожгла эти пожелтевшие листки бумаги. Возможно, девушка привязалась к своему отряду. Жаль, что их пути так быстро разошлись. Руслан, наверное, сильно возмужал, Влодек остался таким же ворчливый и пухлым, Аризу вернул себе иссиня-чёрные волосы и стал более серьёзным. Виноградова улыбнулась. У неё на лбу появились тонкие морщинки и в уголках губ. Пока что они почти незаметны, но через десяток лет их будут замечать все, ещё через десяток в ярко-рыжих волосах появятся седые прядки. Она стареет и это неизбежно. Снова появились мысли о Кроули. Как он сможет и дальше жить с ней? Александра рано или поздно умрёт от старости, а он навсегда останется кукольный красавцем, которого года никогда не тронут, даже через сотни лет он останется прежним. Девушка добавила в чай корицу, отхлебнула немножко. Она поморщилась. Горько. Раньше ей он не казался таким горьким. Тёплый чай согрел Александру и она быстро уснула в мягком кресле. Резко в комнату ворвался холодный ветер. Скрипнула дверь. Кроули на цыпочках подошёл к девушке, сел на табуретку и облокотился на стол, наблюдая за спящей любимой. Ярко-рыжие волосы спадали на её аккуратное бледное лицо, в руках она крепко сжимала пустую кружку. Он побудет с ней до утра. С рассветом Юсфорд так же тихо покинет хату и вернётся вечером. Жаль, что сама Александра никогда не узнает, кто сторожит её крепкие сны.