Призыв

В одно холодное, впрочем, как и всегда, скайримское утро проснулся на своём ледяном посту безумный учёный Септимий Сегоний, на днях вернувшийся из путешествия на Высокий Хротгар. В тот тяжёлый поход он отправлялся в желании пообщаться лично с Седобородыми, пригласившими его, но встретив одного из них, последнего невежу, как оказалось, Септимий понял: не по пути им. Ведь они молчали, а он хотел обсудить новости. Хотя встретил лишь одного, Борри, но тот не представился, поэтому учёный старец понятия не имел, как его зовут. А пробудился Септимий лишь из-за того, что земля задрожала от хора, и был слышен зов… Снова они. Мастера ту’ума. Обитатели самой высокой горы Скайрима провозгласили: «СТА-РИ-КИ»… Очевидно, это был призыв пожилых людей, который наверняка был слышен каждому из жителей страны. Что делать – пришлось собираться, а у Септимия, вообще-то, до сих пор болели колени после прошлого раза… Но игнорировать клич тех, кто в совершенстве владеет магией голоса, явно чревато. Так что он прихватил пару бутылочек скумы и пошёл. Добравшись наконец до монастыря Седобородых, Септимий понял, что далеко не первый прибывший, а скорее уж последний. С беглого взгляда ему не был знаком ни один из пришедших, но подойдя поближе, старец услышал, как гости представляются друг другу или ему самому. Так что вскоре он узнал, кто сидел за пышно накрытым столом в количестве сорока трёх человек. Старая ведьма Анис. Выглядела она как мирная старушка. Но если бы кто-то спустился в подвал её хижины, то сразу узнал, что она член ковена ведьм, как и её сестра Мойра, но Мойра была ворожеей, поэтому её никто не позвал. Хоть ворожеи тоже старые, во всяком случае, большинство из них, но они уже и не люди, поэтому не настоящие старушки. Неважно. К Анис подсела Сильвия, некромантка, обитающая в Башне Светотьмы, и стала расспрашивать о том о сём. Бендт – штатный повар коллегии бардов, что раздавал всем налево и направо бесплатные сладости, хоть и был не праздник сжигания короля Олафа. Бергитта Дочь Битвы из клана Сынов Битвы, одетая в обычную фермерскую скромную одежду и чепчик. С собой у неё был одноручный меч, так что сразу стало понятно, что баба не промах. Также у Бергитты в руках имелась корзинка со снедью, которой она щедро угощала всех сидящих рядом. Рагат и Вигдис Салвия, супруги с фермы Салвиев, сын которых, Леонтий уехал тридцать лет назад, поэтому они были рады развеяться и принесли картофель и пять кочанов капусты. Вигнар Серая Грива, некогда Соратник, а также действующая глава Серых Грив, что пришёл в очень богатых одеждах. Он не любил молодёжь. Вернее, относился скептически. С ним рядом сидела Фрейлия Серая Грива, жена лучшего кузнеца Скайрима, Йорлунда, Вигнару приходящегося братом, которого здесь, впрочем, не было, ведь он, к сожалению, не достиг нужного возраста. Фрейлия громко радовалась, что её сын Торальд недавно вернулся домой целым и невредимым. Вунферт Неживой – придворный маг Ульфрика Буревестника, недавно вышедший из тюрьмы, куда его посадили исключительно по ошибке. Ну, в общем, он был вежлив со всеми и показывал некромантские фокусы для желающих. Гуннар Каменный Глаз, что обретался в Хелгене. Раньше, а потом Хелген разрушил Дракон, и теперь он скитался по Скайриму и жил в своё удовольствие. Денгейр Стунский и Тадгейр, наверное, такой же, братья, один из которых раньше был ярлом Фолкрита, а второй его хускарл и по сей день, они держались в стороне и предпочитали шушукаться. Тадгейр явился на приём в броне с короткой юбкой и сидел не очень прилично расставив ноги. А Дангейр до поры до времени был подозрительным ко всем. Кроме брата и кузнеца Лода, своего бывшего телохранителя, но последнего здесь сейчас не наблюдалось, ведь молодой. Доннел – бретон-пределец, который являлся тайным агентом Изгоев, что удалось выяснить из-за перепития мёда. После того как изгой проболтался, к нему почему-то немедленно подошёл Непус Носатый, какой-то богатый старик из Маркарта, и отвёл в сторонку. Идгрод Чёрная, ярл Морфала, сетовавшая, что и у неё не получилось прийти сюда со своим мужем, ведь он не был пожилым. Ну, зато она нашла много благодарных, как ей казалось, слушателей приснившегося сегодня. Тоньольф, норд из города Винтерхолд, слуга Кралдара, о котором говорил с большим уважением. Он признался, что давно уже не выходил из дома – что ж, этот призыв оказался, кстати, чтобы развеяться. Жуан Манет, бретонец, а также маг-целитель. Он залечил порезанный струной палец Инге Шесть Пальцев, что, как и Бендт, пришла из коллегии бардов, но была при этом деканом играющих на лютне. Стирр из города Солитьюд, что был жрецом Аркея всю жизнь, как и его родители. Он был нордом с бородой и одевался как жрец, а вместо еды принёс букет Паслёна. Который с радостью понюхала Хелгрид – по иронии судьбы оказавшаяся тоже жрицей Аркея, одетой точно так же, как и Стирр, только из Виндхельма. Вела она простой образ жизни, заботясь о мёртвых. Жрец и жрица, как всякий любитель Аркея, с удовольствием разговорились об Аркее. Пожаловал и Кньякр – сумасшедший норд-повар, живущий под Рифтеном в Муравейнике. У него с собой было какое-то подозрительное мясо. Лилит Ткачиха ко всем подходила со словами «Не хочешь поговорить со старой женщиной, ммм? Сделать доброе дело на сегодня». Но все отвечали, что они тоже старые женщины и мужчины, так что в чём же тут соль доброты? Тогда она говорила, что её подруга, так-то, Мавен Чёрный Вереск. Но Септимий не знал, кто это. Логрольф Несговорчивый, жрец Боэтии, хвастался, что на днях осквернил алтарь Молага Бала. Поклонников Молага Бала здесь не нашлось, так что никто не обиделся и отговаривать его от таких злодеяний не стал. Нильс всех кормил своей стряпнёй – он был поваром из таверны «Очаг и Свеча» в Виндхельме. Все разговоры его сводились к тому, что у Гурмана дрянные рецепты, а книга его не стоит и выеденного яйца злокрыса. Олава Немощная из Вайтрана прорицала будущее. «Сегодня прольётся кровь…» – заявила она вдруг громогласно, отчего у присутствующих наверняка прошёл холодок по спинам. Но не у Септимия, потому что он не расслышал. Рерик, советник и по совместительству дядя ярла Игмунда в Маркарте, одет был просто шикарно, со вкусом, но не был особенно общительным – больше он прислушивался к разговорам Доннела и Непуса. Серн радовался, что смог найти временное пристанище – до того он жил у форта Стражи Рассвета, куда не пускали никого, кроме самих стражей. Теперь он хаял Израна, командира охотников за вампирами, на чём свет стоит. Сифнар Железный Котёл, одетый в простые сапоги и простенькую рубаху, был ничем не примечательным слугой из Королевского дворца в Виндхельме. С ним невозможно было завести диалог, на всё он отвечал: «Я убираюсь и готовлю во дворце», «Не надо обращать на меня внимания». Был здесь и Скальд, ярл Белого Берега в симпатичной диадеме и одежде ярла, он громко ругал Имперский легион и агитировал всех за Братьев Бури. Тем временем по залу бегала некая женщина, которая просила её «ваббаджекнуть», что бы это ни значило, и всех донимала. Но она тоже была пожилой, поэтому это празднование и для неё, поэтому никто не возникал. Тильма Усталая выглядела довольно отдохнувшей и старалась держаться подальше от Виггнара, потому что не хватало ещё и здесь за кем-то убирать. Она много кушала и пила мёда вдоволь. Толфдир, разноглазый маг коллегии Винтерхолда, которого Септимий, по-моему, знал и раньше, признанный мастер школы «Изменение», превращал воду в мёд, когда у неё кончался – делал он это по доброте душевной, рассказывал о внуках и хихикал. Фестус Крекс, одетый в странную красно-чёрную мантию с пятернёй на груди, казался сварливым, и уж точно был магом разрушения. Он держался в стороне. Поведал лишь в какой-то момент сидящим поблизости, что вывернул одного жреца наизнанку магией, а дальше никто слушать не захотел. Фрида – нордка из Данстара в типичном для торговцев головном уборе, предлагала всем купить зелья из лавки «Ступка и Пестик», коей и владела. «Может зелье выносливости?» – спросила она Септимия, а потом подумала и продолжила: «А… ну да». Вскоре безумный Сегоний услышал, как она делилась с кем-то, что покойный муж называл её когда-то «моим можжевельничком», хотя больше она была похожа на горноцвет из-за оранжевого платья. К ней, дабы побеседовать о зельях, подсела Хафьорг, торговка из Рифтена с мужем, тоже владельцем алхимической лавки – «Эликсиры Элгрима», Элгримом. Тот грелся у небольшого костерка, который разжёг для него на каменном полу у стола Толфдир. Фроки, старый охотник с высоких гор на юге Скайрима, вообще не понимал, что они тут делают, ведь ему пришлось оставить внука Хаминга с няней, однако вскоре он увлёкся разговором со стариками из Фолкрита, предлагая пройти им некое испытание Кин. Хильде, мать барда Свена из Ривервуда, уверяла, что видела дракона, и все ей верили, потому что, ну кто их не видел? Разве что те, кто до призыва Седобородых находились в заточении, добровольном или вынужденном. Кстати, о таковых. Эсберн, тихий архивариус ордена Клинков, одержимый возвращением Пожирателя мира в Нирн, тоже пришёл. Ведь здесь не было агентов Талмора. Ну и, конечно же, хозяева праздника. Борри, Арнгейр, Вульфгар и Эйнарт, все они большую часть вечера медитировали. Оказалось, что эти старики, помимо Арнгейра, не разговаривают вовсе. Они используют голос только для Драконьих слов, как, например, «вульд». В том числе и тот, кого Септимий увидел первым в прошлый раз – Борри. Он тоже молчал на протяжении жизни. От сердца отлегло. Получается, что дело не лично в Септимии. – Друзья мои! – наконец начал Арнгейр, из Седобородых единственный, чей голос не заставлял землю содрогаться. – Пожилые жители Скайрима! Сегодня мы собрались здесь для… Но ему не удалось сообщить о целях появления на Высоком Хротгаре стольких дедушек и бабушек – его речь прервал пронзительный крик так и не ваббаджекнутой старушки. – Тело! Здесь мертвяк, вы, дурни! Все переполошились. Началась настоящая паника. Олава Немощная изрекла: «Ну вот. Я же говорила!» Но вдруг один из мастеров ту'ума прошептал «ти» – что означало первое слово из призыва к тишине, и все успокоились, расступившись. Оказалось, что под столом действительно валялся труп. Мёртвая старуха. Ею оказалась Грелод Добрая, владелица Благородного сиротского приюта в Рифтене. Как же так? Кто осмелился поднять руку на благодетельницу с чистым сердцем, призирающую детей? Выяснить это не представлялось возможным, ведь ни одна душа не видела, как и когда именно она умерла. В суматохе даже никто не услышал, как немногочисленные жители Рифтена, слышавшие о «добродетелях» Грелод, просят никого не грустить. Все печально стали собираться домой. Какой уж тут праздник после такого события? Тем более рядом всё ещё мог ошиваться настоящий душегуб. И никто не заметил в неразберихе, что раньше всех торжество покинул Фестус Крекс…