Тепло под сердцем

Денис едва не задушил подругу, когда та рассказала историю с мясником. Вообще-то Летягину часто хотелось свернуть Оленьке шею, но каждый раз он себя останавливал и опасался, что в один прекрасный день не удержится. - Оля, зачем ты это сделала? Хороший был исполнитель, безотказный, молчаливый. Сильный преданный идиот. Где я еще такого найду? - А зачем тебе еще? Меня разве мало? Я кому хочешь могу помочь, как выражается твой суровый приятель, завершить жизненный путь. Раскинув голые ноги поверх одеяла, Оленька потянулась, а затем лениво выбралась из постели. - Диня, ты слишком много думаешь. Пришел, придумал, грохнул. При твоем занудстве мы ни одного лоха не обвели бы вокруг пальца. Оставь исполнение мне. Надо будет кого-то прикончить с применением силы, найду другого придурка. Я с такими легко контакт налаживаю. Летягин с подозрением глянул на девушку, но скандалить не стал. Хотя мясника действительно было жалко как исполнителя, все-таки оставалась вероятность, что тот проболтается сам. А так – концы в воду. - Надеюсь, полиция не узнает, что я с ним общался, я был осторожен. Ладно, что уж теперь, - он взглянул на хрупкую фигуру подруги. - Прокопов опять приходил. Ему больше не надо мальчишек, сейчас важны Штольманы. - Вот! – с триумфом воскликнула Оленька. - Я же как чувствовала! Я все заранее знаю, Динь, не сомневайся. Штольман этот – обычный мужик, чуть не облизывался, на меня глядючи. Только ради Бога не диктуй мне ничего. Я сама решу, как он… - она мечтательно улыбнулась, - … придет к этому Богу. С женой ты разберись, у меня с бабами хуже выходит. Дениса пробрала дрожь. Изобретательная Зотова, настоящей фамилии которой не знал даже он, придумала и реализовала уже множество якобы нечаянных смертей, и ни разу, - мужчина попытался успокоить себя, - ни разу не попалась. - Схожу завтра к Сафоновым, они хоронят того Леонида, которого ты в воду скинула. Расскажи еще раз, как он был одет, какие фразочки говорил, какие жесты делал. Это родственников всегда впечатляет. Как призрак он ко мне не приходит, да и черт бы с ним, попрошу Прокопова его прямо там вызвать, у гроба. А сам добавлю, что Леонид этот якобы решил пойти купаться ночью и последними его словами были... Убийца расхохоталась. - Последними его словами были матерные. Шучу. Слушай… … Штольман вернулся домой поздно. Он постарался не греметь ботинками и, разувшись, прошел на второй этаж. Из гостиной навстречу вышла заспанная Анна. - Добрый вечер, Яша, хотела тебя дождаться. Сейчас вызову того мясника. Как его звали, что у него узнать? Она не успела договорить, как муж покачал головой. - Аня, я не хочу, чтобы ты занималась полицейскими проблемами. Тебе нельзя волноваться. - А я не хочу заниматься вязанием, мне нужно интересное дело! Будешь меня стреножить, Яков, я вместо сестринской службы пойду в какое-нибудь агентство частным детективом. И ты об этом не узнаешь! – топнула ногой Анна. Она предвидела реакцию Штольмана, и произнесенная только что речь была заготовлена ею заранее. - Да! – вылез вперед Митрофан. - А я буду маму охранять и всякие улики добывать! И приносить их тебе в полицию, – он оглянулся на мать и запнулся: - Не, не так… Мам, как там было? Что я буду делать? Яков в изумлении поднял брови. - Дмитрий, десять минут в коридоре, - он вошел в гостиную, взял за руку жену, довел до дивана и сел, удерживая её перед собой. - Опять бунтуете, Анна Викторовна? – негромко произнес он, глядя ей в глаза. - И сына на бунт подговариваете? Ну-ка, скажите еще раз – куда вы пойдете, о чем я не узнаю? Я что-то не расслышал. Анна всегда немного терялась, когда голос Штольмана приобретал такие металлические ноты. Ни разу, ни в одной ссоре Яков не намекал, что может наказать её физически, да и вообще в семье жесткость характера старался не проявлять, но этот голос… Анна взглянула на мужа. Глаза его потемнели, и она ощутила, как сжимается в животе сладкое предчувствие. Но она не хотела так легко сдаваться. - Яша, я серьезно… - Я тоже, - сильные бедра стиснули её коленки, а ловкие руки забрались под бюстгальтер. И больше ни одного слова сказано не было. … Когда через десять минут дверь в гостиную скрипнула, Яков встряхнул головой. - Митя, у тебя там что, часы с кукушкой? - Брегет, - хихикнул Митрофан. - Вы все успели? А то мне нельзя далеко от мамы гулять. Мам, у тебя блузка расстегнута. Покраснев, Анна соскользнула с колен Штольмана и застегнула пуговицы. Она внезапно вспомнила, что ни один её ультиматум с Яковом не срабатывал, всегда дело кончалось или объятиями, или его хмыканьем. Чинно усевшись на диван, она вложила ладонь в руку мужа: - Яша, позволишь мне помочь? Я могу позвать того мясника. Штольман ответил мягким пожатием, стянул с шеи полуразвязанный галстук. - Его звали Авдеем Булатовым. Во взгляде Анны отразилось удивление такой податливостью, и Яков улыбнулся. - Верно ли, что это он убил тех мальчишек, зачем он это сделал и знает ли он Ольгу Зотову, которая обвинила его на рынке. Тебе удобнее побыть одной? - Нет, нет, Яшенька, лучше останься. Вдруг действительно… Она позвала дух Булатова. Подождала минуту, позвала еще раз и сжалась, когда парень откликнулся. Ощутив за спиной поддержку мужа, по очереди задала его вопросы. А затем вздохнула. - Он ушел. - Не напугал тебя? - Нет, не переживай, он даже не говорил ничего. Только кивнул, когда я спросила про мальчишек, и помотал головой про Зотову, он ее не помнит. Почему убил, не сказал. Это тебе поможет, Яша? Штольман поцеловал ее в щеку и помог встать. - Очень, большое тебе спасибо. Признание духа подтверждает все косвенные улики, для меня этого достаточно. Пойдем спать, я вижу, у тебя глаза закрываются, а завтра расскажешь, в какое такое агентство ты собралась. … Штольман проснулся от того, что за палец его кто-то дернул. Повернув голову, Яков взглянул на жену, и рот его разъехался в улыбке. Ладони Анны были благонравно сложены под щекой, распущенные волосы щекотали ему шею, розовые губы звали к поцелую. Лицом Анна была похожа на ангела, нога ее при этом была закинута на бедро Якова, а нижняя рубашка после ерзаний съежилась в области талии. Штольман огладил взглядом кружевные панталончики, протянул было руку, но оглянулся на сына и вздохнул, а затем, осторожно высвободившись, спустил ноги с кровати. - Брысь, - шепнул он. Сидевший на подоконнике призрак помотал головой, показывая, что не уйдет, и Яков подошел к окну. - Что-то случилось, Митя? - Пап, тут этот Савелий приходил. Я не хотел маму будить, но я… я боюсь. - Сюда? В спальню? Мальчишка хмуро кивнул. Штольман сжал кулаки, представив, как испугалась бы Анна, спросонья узрев у постели призрак старика с кладбища. - А тебя он заметил? - Кажется, нет. Я снаружи сидел, за окном. - Ступай, сынок, к бабушке. Побудь с ней, пока мы с мамой не разберемся с этим типом. - А вы скоро разберетесь? – в голубых глазах мальчика была надежда. - С бабушкой хорошо, но я хочу жить с вами… Яков оперся руками о раму, будто заключая сына в объятия. - Не знаю, малыш, - сказал он честно, - я постараюсь побыстрее. Я тоже буду скучать по тебе. - Правда-правда? Штольман с улыбкой кивнул. - Проверяй иногда, как у нас дела, - он подал сыну ладонь и вздохнул, когда призрачный силуэт растаял в лунном свете. Вернувшись в постель, Яков укрыл жену одеялом и увидел, как ресницы её задрожали. Талию его обвила теплая рука. - Яша… - Ммм? - Обними меня, пожалуйста, - прошептала Анна, не открывая глаз. - Мне страшно. Мне приснилось, что приходил этот старик. Штольман притянул её к себе, крепко обнял и поцеловал в висок. - Спи, счастье мое, я никому не дам тебя в обиду. Беспардонность духов, приходящих к Анне в снах и видениях, давно беспокоила Якова, но он понятия не имел, как их отвадить. Призрак же старца Савелия откровенно пугал Анну и Митю, становясь настоящей проблемой. Анна прижалась лицом к его плечу. Бедро её вновь легло на его, рука пробралась к сердцу. Успокоенная его мерным биением, Анна уснула. Яков уставился в потолок. Нужно было найти способ защитить семью. … На докладе градоначальнику Клейгельсу Штольман сообщил о поступившей наводке от молодой покупательницы с рынка, рассказал о смерти мясника Булатова и о подтвердившихся фактах – на брюках застреленного, отданных тем рыночной прачке, обнаружились следы крови и хурмы. Кровь легко объяснялась профессией, а вот следы оранжевых ягод доказывали вину мужчины. - Он их ногами ел? – фыркнул городской глава. - Хурму назадолго до смерти ел мальчик советника Гусинского, её даже в столице не так-то просто достать. А Булатов в любви к ягодам замечен не был, да и на Кузнечном их не продают. Кроме того, мясник менял фартуки уже два раза за ту неделю, хотя никто на рынке не подтверждает, что тот отличался любовью к чистоте. Так что Булатов в момент убийств мог быть в мясницком фартуке, который затем просто выкидывал, - рассказал следователь. Клейгельс все равно не понял, и Якову пришлось пояснить: - Убийца детей вскрывал им… - Не надо! – вскинулся высокопоставленный собеседник. - Достаточно, Яков Платонович. Значит, дело маньяка можно считать закрытым? Штольман кивнул. Для руководства важно было именно это, а никуда не девшиеся подозрения по поводу Зотовой Яков собирался проверить сам. - Похоже, что так, ведь изуверские убийства детей прекратились. Если будет еще одно… - Типун вам на язык. Кстати, а какой у мясника мотив? - Его, к сожалению, теперь восстановить сложно. Соседи по рынку описывают Булатова как крайне замкнутого молодого человека. Ни с кем не дружил, на контакт не шел, часто бормотал что-то себе под нос. Жил один во дворе напротив рынка, в свободное время бродил по городу, дворник подтвердил, что его не было дома в вечер второго убийства. Первый вечер он вспомнить не может. Комнату мясника обыскали, больше ничего подозрительного не нашли. Клейгельс удовлетворенно сложил руки на объемистом животе. - Благодарю, Яков Платонович. Можете быть свободны. Откланявшись, Штольман вышел из приемной. В том, что именно Булатов убил мальчишек, он не сомневался. Но наводка Зотовой казалась надуманной, а её телодвижения на якобы случайной встрече, а затем на благотворительном вечере были крайне подозрительными. Кроме адреса, указанного Оленькой при снятии показаний, у сыщика ничего не было, и он отправился на Лиговку. … Почти подойдя к корпусу Мариинской больницы Анна вдруг обернулась. За спиной её стоял старик Прокопов – руки его были протянуты к её горлу, морщинистое лицо исказила отвратительная гримаса ярости. - Ты, девка! – визгливо сказал он. – Я уничтожу тебя! Ты не сможешь от меня скрыться, я буду преследовать тебя до тех пор, пока ты не перестанешь осквернять землю своим присутствием! Анна попятилась. Под ноги бросился бордюрный камень, и девушка с коротким вскриком упала на мягкий газон. Со ступенек к ней кинулся рыжеволосый мужчина лет тридцати. Склонившись, он подал руку и участливо спросил: - Госпожа, вы не ушиблись? - Нет… Нет, все в порядке, - Анна встала и отряхнула испачканные ладони. - Вы как будто испуганы. На вас накричал тот старик? Анна вздрогнула. Взглянула на все еще визжащего старца, перевела взгляд на круглолицего мужчину. - Вы что, его… видите? - Не вполне четко, - улыбнулся молодой человек. - Подите прочь, любезный! – кинул он старику и тот, к удивлению Анны, послушался. - Разрешите представиться, Денис Летягин. Позвольте, я провожу вас в корпус. Вы навещаете там кого-то? - Я сестра милосердия. Анна Викторовна Штольман. Удостоверившись, что Прокопов исчез из поля зрения, Летягин поцеловал девушке руку. - Счастлив познакомиться, Анна Викторовна. А вы хорошо этого старика и таких, как он, видите? Я почти профан во всем этом. Когда вы заканчиваете? Я мог бы встретить вас и угостить в кафе, поговорить о видениях, я ведь первый раз встречаю кого-то, кто может, как я… - он взвихрил шевелюру растопыренной ладонью, будто не веря сам себе. - Анна Викторовна, это такая удача! Всего пять минут вечером, клянусь, и разумеется, если ваш муж не будет против… - и Денис увлек Анну в корпус, продолжая очаровательно улыбаться. … С Лиговки Штольман вернулся несолоно хлебавши. Девушка по указанному адресу жила, но появлялась там редко, соседей старалась не беспокоить, внимания дворника ничем не привлекала. - Она, барин, какая-то незаметная, - хмыкнул в ответ на вопрос пожилой мужчина с метлой. - Вроде давно здесь живет, но ни разу со мной не разговаривала. Будто и… - он задумался, - будто и нет ее тут. Подозрения, которые Яков питал по поводу Зотовой, превратились в полновесную уверенность. Так незаметно себя вести могла или действительно скромная персона, которой Оленька не являлась, или женщина, намеренно прячущая свою жизнь от окружающих. Зачем? Это Штольман намеревался выяснить. … Подъехав вечером к больнице, Штольман миновал ворота и у клумбы увидел жену, прогуливавшуюся рядом с каким-то мужчиной. «Что за мужик? Просто беседуют?» - Яков разглядел, что Анна со спутником друг друга не касаются. Внезапно Анна взглянула прямо перед собой и побледнела. Мужчина покровительственно обнял спутницу, заслонил её своим телом и махнул рукой, будто отгоняя нежеланного гостя. А затем склонился к Анне и что-то доверительно ей прошептал. «Руки убрал от моей жены!» Сжав челюсти, Штольман быстрыми шагами направился к Анне. - Спасибо, Денис Вениаминович, - голос её чуть дрожал. Увидев приближение Штольмана, Анна высвободилась и отошла от мужчины. - Яков, этот господин тоже видит духов. Он уже второй раз отогнал от меня того мерзкого Савелия. Мужчины представились. Протянутую руку Штольман пожал, стараясь не выдать мгновенно возникшей неприязни. - Всего хорошего, господин Летягин. Он быстро увел жену в пролетку, ожидавшую на Литейном, и уже там спросил: - Кто он такой, Аня? - Сказал, что у него свое агентство, что расследует смерти людей, опрашивая духи погибших. Звал меня к себе. Яша, я хочу попробовать! Это ведь то, что я всегда делаю, об этом был мой вчерашний сон, я просто тогда не все поняла, - быстро выговорив все это, Анна с мятежным выражением лица уставилась на мужа. Он взял ее ладони в свои. - Прокопов вновь тебя напугал? - Немного. Он выскочил, как черт из табакерки, а Денис Вениаминович смог его прогнать, - Анна улыбнулась, когда Штольман притянул её к себе и горячо обнял, но тут же легко стукнула его кулачком по плечу. - Яша, не отвлекайся. Я все равно сделаю так, как задумала! А этот Летягин – хороший человек! Штольман заиграл желваками. «Именно это меня и настораживает, Анечка».