Имя на «Л»

      Я так и не ответила на письмо Лео. С одной стороны, меня мучила совесть, с другой, здравый смысл говорил мне не поддерживать контакт с душевнобольным человеком для своего и его же блага. К своему стыду, я опасалась людей с такими особенностями, невольно сравнивая их с алкоголиками. Уж чего-чего, а на неадекватное поведение отца я насмотрелась в детстве, хоть и по другой причине.       Несмотря на мое игнорирование, Лео все же приехал. На этот раз он не стал заходить в бар, а ждал меня возле школы после уроков. С минуту я соображала, как он узнал, где именно я работаю, пока не вспомнила о том, что как-то вскользь упоминала это место. Лео сидел в школьном дворе. Вокруг бегала веселая детвора, играла в футбол, кричала, смеялась, а он был таким подавленным, таким грустным и все время смотрел себе под ноги. Услышав мои шаги, парень встрепенулся и поднялся мне навстречу. До чего же растерянное было у него лицо!       — Луиза… — начал он со слабой улыбкой.       — Здравствуй, Лео, — поздоровалась я, лихорадочно думая, какую тактику поведения с ним мне выбрать.       — Ты тоже теперь меня боишься?       — Что? — воскликнула я, уводя его с детской площадки. — Что за вздор, Лео? Я? Боюсь тебя?       — Меня все боятся, — уныло проговорил парень.       «Вот, очередная навязчивая идея», — подумала я, но вслух сказала другое, решив отвлечь его разговором на другую тему.       — Как твои дела, чем ты занимался дома?       — Я не хочу говорить о доме. Я приехал сюда только для того, чтобы не быть дома.       — Что-то случилось?       — Да нет, не в этом дело. Понимаешь, там я для всех диковинная зверушка, не человек. Здесь меня хотя бы не замечают, здесь я не выделяюсь из толпы, так намного легче.       Заметив-таки, что я сбита с толку, Лео поспешил объясниться.       — Ты не в курсе, конечно. Луиза, ты читала мои письма?       Я кивнула.       — Я писал тебе о том, что в моей жизни происходят странные вещи. Отец, который мне не отец, потом мать не мать, потом другой отец и брат, похожий на меня как две капли воды.       Я молчала, внимательно слушая и давая ему выговориться.       — Одни падали в обморок, увидев меня, другие крестились, третьи таращили глаза, словно увидели призрака. После стали смотреть с любопытством, как на редкий экспонат в музее или даже как на инопланетянина. Это невыносимо!       — Лео, ты хорошо себя чувствуешь?       — Понимаю, ты думаешь, что я сумасшедший, — говорил парень дрожащим голосом, со слезами, застывшими в глазах. — Лучше бы это было так, лучше бы я проснулся завтра, и мне сказали, что весь последний год моей жизни — бред. Но это не так. Луиза, все просто. Я клон.       — Кто?!       — Клон. Копия, калька с другого человека.       Мне срочно понадобилось присесть на лавочку. Вариантов происходящего было всего два: либо передо мной человек, которому нужна медицинская помощь, либо на моих глазах свершилось нечто фантастическое и поразительное.       — Т-то есть, как это? Такое возможно?       — Зря я приехал, — буркнул Лео, развернулся и быстро зашагал по пыльной дороге.       — Стой! — крикнула я, догоняя его. — Да стой же, ты, дурачок!       Я перегородила ему путь, упершись ладонями в его плечи. Мы смотрели друг другу в глаза, и глаза говорили гораздо больше, чем могли бы рассказать слова.       — Лео, не нервничай так, прошу! Спокойно и по порядку расскажи мне обо всем, что произошло, я клянусь, что постараюсь понять тебя и помочь! Я твоя подруга, я здесь, я всегда буду рядом, если тебе это понадобится.       Вместо ответа он крепко обнял меня, прижавшись ко мне так, будто я его единственная надежда на спасение. Похоже, мне никогда не забыть этого.       Наконец, я узнала его загадочную историю. В начале восьмидесятых произошла трагедия: погиб Диогу, сын одного предпринимателя из Рио, любимчик семьи и крестник того самого доктора Альбьери. Альбьери был опытным генетиком, и безутешное горе сподвигло его на рискованный и крайне необдуманный шаг. Втайне ото всех он создал клона из генетического материала Лукаса, близнеца Диогу, который, ничего не подозревая, пришел к нему в клинику на осмотр. Обстоятельства сложились так, что эмбрион по ошибке имплантировали Деузе — темнокожей женщине, обратившейся к врачам по поводу бесплодия. Альбьери, не ожидавший такого исхода событий, был вынужден какое-то время вести двойную игру и следить за тем, чтобы его не разоблачили, ведь он не мог отказаться от общения с мальчиком, но и быть пойманным с поличным доктор очень боялся. Мать Лео, видевшая эту неадекватную заботу, приняла решение забрать ребенка из города и увезти к бабушке, где назойливый доктор не смог бы докучать им своим вниманием. О дальнейшей биографии клона читатель уже в курсе. По словам Лео, тайна раскрылась только сейчас, и в последнее время он стал объектом пристального внимания со стороны людей, так или иначе связанных с семьей Леонидаса и доктором Альбьери. Более того, скоро должен был состояться суд касательно отцовства Леонидаса.       — Скажи мне, этот Леонидас известный человек? — спросила я, поразмыслив немного.       — Ну, да, он богатый, у него есть своя компания. А что?       — Нет, ничего. Просто стало интересно, как у него фамилия.       — Феррас. Он и мне хочет дать эту фамилию.       — А ты хочешь?       — Я хочу исчезнуть, — в привычном уже упадническом духе ответил мой приятель.       — Эй, даже не смей так говорить! — одернула его я. — Ты всего лишь устал, да кто угодно бы устал от всего этого ужаса.       Лео пристально посмотрел на меня и улыбнулся печальной, но полной благодарности улыбкой.       — Это не то, от чего можно убежать. Я могу навсегда уехать из Бразилии, поменять свое окружение, образ жизни, но это не отменяет того, что я клон. Мне теперь быть с этим до самой смерти.       — Послушай, но почему это так гнетет тебя? Смотри, мы сидим здесь и разговариваем, ты такой же человек, как я, каким образом твое происхождение может повлиять на ситуацию?       — Луиза, я хочу тебе кое в чем признаться. Иногда я ловлю себя на мысли, что ненавижу всех людей вокруг.       — Даже так? — поразилась я.       — Я всегда чувствовал себя чужим в обществе, но это не мешало мне. Я был просто равнодушен к людям, теперь я на каждого смотрю с завистью. Все знают, что родились от отца и матери, все примерно понимают, когда постареют и умрут. Я — нет. Сейчас я выгляжу на свой возраст, а через год, возможно, покроюсь морщинами или серьезно заболею. Никто, даже папа, не может мне сказать, что со мной будет завтра. Неизвестность убивает меня. Я один такой в мире. Да еще овечка Долли.       — Глупости. Ни один человек на свете не имеет гарантии, что завтра он не умрет. Что же, по-твоему, все должны сойти с ума от этого?       Лео начал прислушиваться к тому, что я говорю. Тем временем, я продолжала:       — Сколько людей страдают от того, что они отличаются от остальных по разным причинам? Сколько чувствуют себя белыми воронами, отвергнутыми? Сколько испытывают одиночество настолько сильное, что решаются на непоправимое? Лео, я знаю, тебе больно. Не давай этой боли поглотить себя, ты не единственный на Земле, ты лишь один из нас, твое горе — не единственное на всей планете. Начни уже видеть других людей, увидь того, кто рядом с тобой.       На последней фразе я невольно осеклась, с такой горячностью она была сказана. Я отдернула руку, предательски и помимо моей воли оказавшуюся на щеке у парня. Он ничего не ответил на мою тираду, однако в его глазах я заметила огонек, вспыхнувший впервые с тех самых пор, как я видела Лео на празднике в деревне.       — Ладно, хватит о грустном, — подмигнул он мне. — Знаешь что, я привез тебе подарок.       — Подарок?       — Ага, из Марокко. Я летал туда еще раз, но уже один.       Лео достал из рюкзака сверток и торжественно протянул мне. В свертке оказался платок из легкой, почти невесомой и красиво переливающейся на солнце ткани, слегка отдающий какими-то восточными благовониями. Такой явно не купишь на рынке в Мараньяне, нет подобных товаров, как мне думалось, и в Рио. Неужели настоящий арабский платок? Я все еще сомневалась во вменяемости Лео и допускала мысль, что история о клонировании и Марокко — от начала и до конца бред, который воспринимается им самим как абсолютная реальность. Платок не очень вписывался в эту версию. Заметив мое смятение, парень поинтересовался, понравился ли мне презент.       — Спасибо, он просто чудесный! — воскликнула я. — Где ты его купил?       — В Фесе полно таких. Там почти на каждом углу лавка с разными интересными вещицами.       — Это ты еще у нас на ярмарке не был, — рассмеялась я, не в силах оторвать взгляд от платка, который все больше и больше завладевал моим вниманием.       — Я хочу пожить здесь пару месяцев, прийти в себя, — сообщил Лео.       — Ты правильно сделал, что решил сменить обстановку. А где ты будешь жить?       — Пока не знаю, — беспечно пожал он плечами.       — Как это? Ты нигде не остановился?       — Я могу жить хоть под открытым небом, но ты права, крыша над головой мне не помешает.       — В рыбацком поселке есть свободные дома, — подсказала я. — Правда, это, скорее, хижины, и принадлежат они рыбакам из артели, те сдают их приезжим. Можешь попробовать обратиться к ним, они и работу тебе дадут.       — Посмотрим, — уклончиво ответил парень. — В любом случае, спасибо за совет.       — Если что, ты знаешь, где меня искать. Вдруг тебе понадобится помощь…       Он поцеловал меня в лоб, не дав договорить, помахал рукой на прощание и отправился приблизительно в сторону рынка.       Все же Лео очень странный! Еще полчаса тому назад казалось, что в нем собраны все скорби мира, и вот он уже веселый и воодушевленный куда-то спешил. В нем словно жили два человека: один — возвышенный и вечно грустный романтик, другой — беззаботный и самоуверенный шалопай. Мне в голову пришла мысль о двух близнецах. Мог ли клон одного из братьев скопировать черты обоих? «Опять этот вздор», — с раздражением подумала я, постаравшись отогнать мысль о клонировании, которая, тем не менее, не давала мне покоя всю следующую ночь.