Мое утешение

«Та еще тварь» - подумал он и уселся в кресло. Стоять на ногах не было сил, да и смысла он не видел. Сесть без приглашения в доме этого человека – недопустимая дерзость. Но все же его это мало волновало, так как кроме отвращения, чувств к собеседнику не было. Об уважении, разумеется, не могло идти и речи. Мужчина, сидя за большим письменным столом, нахмурился. Разумеется, поступок его гостя не остался незамеченным. Переборов раздражение, хозяин дома начал: - Давайте сразу же договоримся не врать друг другу, - губы пожилого мужчины скривились в ехидной улыбке. - Согласен. Это значительно ускорит процесс, - был ответ. Минута молчания. Такая уверенность столь молодой особы озадачила его собеседника. Сам он с наслаждением следил за изменчивым выражением лица человека, радушно принявшего его сегодня. - Пожалуй, я начну, - улыбнулся парень, - Как вы уже поняли, я заинтересован в этой партии оружия. - Продолжайте, - мужчина откинулся на спинку стула. - Я готов заплатить цену, которую назначите вы сами, дабы избежать разногласий и сэкономить время. Интерес. Он прекрасно видел, что породил огромный интерес к своей персоне в голове хозяина дома. За этим он к нему и пришел. За вниманием, которое, безусловно, получит. - Вы уверенны, что в состоянии заплатить назначенную мной цену? – с долей насмешки спросил мужчина, на что получил весьма короткий, но уверенный кивок. - Только прежде чем мы заключим сделку, у меня есть к вам один вопрос, - выражение лица его собеседника снова изменилось. Хоть ни один нерв не дрогнул, глаза все же выразили некую настороженность. – Как вы умудрились так обокрасть Мидзураги? - Так значит твой лучший друг детства – суперзвезда? – не скрыл удивления Неджи. - Получается, что так, - ответил Сасори. Он прекрасно знал, что вопрос задан не ему. Но, глядя на свою возлюбленную, все же замечал ее растерянное и подавленное состояние. Этот бой он должен выиграть сам, без нее. Зная Сакуру, парень понимал, насколько тяжело для нее переносить происходящее. Несмотря на заметные изменения в поведении розоволосой, разговор между ее мужем и любовником проходил довольно гладко. Акасуна даже поймал себя на мысли о том, что они с Неджи могли бы подружиться, если бы он так сильно его не ненавидел. Все же с этим человеком было что-то не так. Не похоже на то, что он наследник архитектурной компании. Слишком мало говорит о своей профессии, о деталях. Красноволосый, даже ненавидя свою работу, может рассказывать о ней часами, если спросят. Да и само поведение Хьюги, то, как он держал себя с ним и своей женой, свидетельствовало о том, что этот человек не так прост. Слишком много вопросов, в глазах недоверие, рассказывая о себе – детально фильтровал всю информацию. Это читалось по задумчивому взгляду. Сасори выглядел точно так же, когда в интервью рассказывал о себе и своем прошлом. Сакура же, наблюдая за их непринужденной беседой, не смогла не заметить того, как певец хладнокровно лжет. Она даже не подозревала, что кто-то в мире на такое способен. Похоже на идеальную игру популярного актера в каком-то фильме. Внезапно телефон Неджи издал мелодию, которая развеяла все мысли розоволосой. Мужчина взял трубку и, извинившись, покинул жену наедине с Акасуной. Молчание. Сасори про себя заметил, насколько смешно все это выглядит. В комнате двое возлюбленных. Они одни. Им есть что обсудить, но оба не говорят ни слова. Так даже лучше. Самым правильным решением в данной ситуации была тишина. И незачем ее нарушать, причиняя боль друг другу. Ей – потому что она предательница. Ему – потому что она не его. Сакуре очень хотелось все бросить. Плюнуть на свои чувства, которые только мешали, отдать всю себя мужу и будущей семье. Но что-то не позволяло это совершить. Что-то внутри кричало: «Беги от него. Беги к Сасори, только он тебя спасет. Убегай.» Девушка не могла перебороть в себе эти странные чувства. Оставалось только выключить сердце и молча плыть по течению. Ждать, пока все закончится… Нужно было только пережить. Вот и все. - Вытри глаза. Они у тебя на мокром месте, - совершенно безразлично произнес Акасуна. Харуно удивилась. Она даже не заметила, что вот-вот может заплакать. Даже слово в ответ сказать нельзя, не то всхлип вырвется наружу. А девушке этого очень не хотелось. - Сакура! – внезапно Неджи вернулся, - У меня на работе возникли проблемы, нужно срочно уехать в Киото на несколько дней. Предупреждаю, что могу очень замотаться, и не звонить. Поэтому, звони сама. Розоволосая поднялась. Она явно была озадачена, как и сам Сасори. - Все так серьезно, что даже отец не может сам справится? - К сожалению, сейчас он не может разобраться со всем без меня, - ответил Хьюга, надевая пальто. Акасуна хранил молчание. Он наблюдал за тем, как ведет себя эта супружеская пара. Пытаясь понять, есть ли у Сакуры какие-то чувства к этому человеку. Но, к счастью, не было даже кратких вспышек влюбленности в ее зеленых глазах. Только беспокойство, перемешенное со страхом. Девушка вышла в холл, чтобы проводить мужа. Она заботливо помогла завязать ему шарф. Тем временем певец сидел, скрипя зубами, и настойчиво повторял в голове: «Она его не любит. Нет. Это просто видимость. Сейчас он уйдет, и Харуно броситься ко мне. Нет. Нет. Нет. Не любит». Сасори всегда считал ревность низшим из человеческих чувств. А вот сейчас он по-настоящему ревновал. Еще и шарфик завязала. Как мило. Ему вдруг тоже захотелось повязать милашке-Хьюге шарфик на шейку, намылить его, и подвесить этого поддонка где-нибудь под мостом. - Я пошлю кого-нибудь за вещами. Собери, пожалуйста, для меня одежду, когда освободишься, - мужчина вздохнул, и поцеловал жену, - И не забывай звонить. Каждый день. Харуно не произнесла ни слова. Лишь попыталась улыбнуться, и кивнула. Наконец-то Неджи покинул дом. Девушка не возвращалась в гостиную, зная, что там ее ждет. К тому же, она видела, что Сасори с интересом наблюдал эту сцену. Слишком уж хороший обзор с гостиной. Нужно было поставить дверь. - Может, вернешься уже? – его хриплый голос раздался эхом по огромному дому. – Или побежишь за любимым муженьком, так как уже скучаешь? На мгновенье Сакура зажглась ненавистью к этому человеку. Он еще смел шутить? Да этот поддонок хотя бы на мгновение представлял, через что он заставил ее пройти? А теперь еще и сомневается в ней? Харуно нахмурилась и сжала кулаки. Так было всегда, когда девушка злилась. И красноволосый прекрасно знал, что с этим лучше не шутить. Да и вообще, ни в чем она не виновата. Но все же больно ему было. Очень больно видеть, как твоя любимая заботиться о своем муже. Хотелось мстить. Мстить каждое мгновение. - Что? Побегу за ним? Да уж, иногда мне кажется, что лучше бы я пыталась бежать за ним, нежели за тобой! – каждое следующее слово звучало громче предыдущего. Последнюю фразу Сакура прокричала. Слезы вырвались из глаз, и теперь уже не было дороги назад. Она хотела сказать ему все. Абсолютно все. – Его догнать мне хотя бы по силам! Как ты посмел говорить мне такое после того, что я пережила из-за тебя?! Как ты посмел сказать это, глядя, чем я ради тебя пожертвовала?! Что я предала ради тебя? Как ты смеешь упрекать меня?! Как ты смеешь?! Ее слова разожгли в нем странную злость. Певец знал, что не имеет права на это чувство. В конце концов, в чем же виновата Сакура? Но все дело именно в ней… Только в ней одной. Парень поднялся с дивана и быстро подошел к розоволосой. Чем ближе он подходил, тем больше она отдалялась, пытаясь вытереть слезы рукавом. - Докажи мне, что ты моя! Докажи. Глядя на вас двоих, я тебе не верю! Я не верю тебе! – словно сумасшедший, кричал Сасори. - Это ты мне не веришь?! У тебя нет права на недоверие! – тем же криком отвечала девушка. - Докажи мне! Докажи, или, клянусь, я убью тебя здесь и сейчас, и он больше никогда к тебе не прикоснется. Или нет, я убью его! – одна… две… три слезы. Сасори сбился со счету. Он плакал, как ребенок, у которого отобрали самую дорогую вещь. И ему казалось, что сейчас он просто сойдет с ума. – Меня убивает то, что он спит с тобой, что он ест с тобой, гуляет! Я умираю от ревности, я знаю, что ты любишь меня, но мне ты не принадлежишь! Почему ты ждешь его с работы?! Почему?! Почему?! - Потому что ты бросил меня когда-то… - прошептала розоволосая. Она больше не плакала, но щеки оставались мокрыми. – Всего этого не было бы… Если бы не… Акасуна не позволил ей закончить фразу. Резким движением он подхватил ее на руки и понес в гостиную. Парень аккуратно положил Сакуру на мягкий ковер и накрыл ее тело своим. - Я знаю. Я знаю это… - шептал певец, приглаживая волосы Харуно. – Я знаю это, как никто другой. И каждую секунду своей жизни, клянусь, я буду жалеть об том поступке. Но я все равно верну тебя себе. Ты все равно останешься со мной. Но только… Если ты этого захочешь. Сакура молча наблюдала за красноволосым. Его слезы капали на ее лицо, и казались такими горячими, словно кипяток. Внезапно она поняла, что сейчас ее возлюбленный предоставляет ей выбор. В какой-то момент ей захотелось покоя. Бросить все, бросить его, и попробовать жить обычной семейной жизнью с Неджи. Но разве это правильно? Только в этот момент, когда ей было хуже всего на свете, она почувствовала бы облегчение, избавившись от Сасори. А что дальше? Пустота. Он и есть жизнь. Он и есть смысл. Он – это все. Пальцы потянулись к пуговкам на зеленой шелковой рубашке. Девушка медленно расстегивала одну за другой, не отводя взгляда от Акасуны. - Я люблю тебя, - больше она ничего не говорила. Парень и так все понял. И вдруг все проблемы, которые до этого тяготили его, стали ничем. Какой же глупостью все выглядело сейчас, когда рядом была эта девушка. Красноволосый поцеловал Сакуру. Сначала нерешительно, затем более настойчиво, пытаясь запомнить каждое мгновение рядом с ней. Немного отстранившись, парень снял черную кофту и обнажил свое тело с идеальными пропорциями. Харуно замерла в предвкушении его прикосновений. Глаза Сасори темнеют, предвещая бурю. Он смотрел на Сакуру пристально. Анализируя ситуацию, парень понял, что мозг просто отказался работать. Он хотел ее. Хотел так сильно, что готов был наброситься, как только вошел в дом. А сейчас ему что-то мешало. Действительно ли она этого хочет? Или он просто слишком сильно надавил на розоволосую? Но все сомнения мгновенно развеялись, как только девушка подняла голову и впилась в его губы. Он продолжал сидеть на Харуно, а его руки, приподнимая хрупкое тело, освобождали девушку от ненужной одежды. Справившись с заданием, красноволосый подсунул свои ладони под голову Сакуры, запустив пальцы в ее волосы. Она приподнялась ему навстречу, не желая отпускать эти губы. Желание бежит по жилам, пробуждает мышцы и связки, отдается волнующей дрожью. Длинные пальцы девушки, дрожа, расстегивают ремень на штанах Акасуны. Парень же углубляет поцелуй, раздвигает ей ноги коленом, вжимает ее в себя. Ее вздохи и стоны глохнут под его губами, он же таял в жаре страсти. Забыв обо всем, отбросив осторожность, Сакура полностью отдала себя человеку, однажды бросившему ее. Но сейчас это не представляло особого значения. Он был рядом. И плевать, если завтра его не будет. Сейчас он есть. И он принадлежит только розоволосой. Сасори буквально срывает с себя джинсы и нижнее белье, не желая ни на секунду упускать губы этой девушки. Освободившись от ткани, Акасуна вошел в девушку, от чего она громко вскрикнула, скорее от неожиданности, чем от боли. Харуно слышала хрипящее дыхание над ухом. - Ты нужна мне, - хрипит красноволосый. Он пробегает зубами по ее подбородку, по скуле, покусывает, потом снова целует – без нежностей, требовательно и алчно. Девушка обхватила его руками, обвила ногами, начиная двигаться ему навстречу. Сначала медленно, потом быстрее. Каждое движение приносит огромное наслаждение, и обоим хотелось большего. Отчаянно, безумно, они пытались компенсировать все ранее утраченное именно этими секундами, что длились почти вечность. Захваченные подаренным друг другу сумасшедшим теплом, оба отдались без остатка. Их накрыла волна безумных ощущений, отвечая выпадом на выпад, ударом на удар. Сакура слышала натужное, шипящее, резкое дыхание и понимала – он забылся в ней. За стоном – вздох, за хрипом – вскрик. Им казалось, будто они полностью состоят из стекла. Такого хрупкого, что может легко рассыпаться на тысячи осколков. Глаза Сасори открылись, и он увидел ее вспотевшее лицо, и горячие, зеленые глаза.