Мое утешение

В просторной комнате было светло и очень холодно из-за открытого окна. Снег залетал в помещение, от чего оно напоминало снежное царство. Прозрачные кремовые занавески двигались в танце с ветерком, изредка открывая вид на улицу, где никого не было. Совсем пусто. За несколько часов мимо не проходил совершенно никто. Даже визжащих под окнами фанаток не видно. Что же за закон подлости? Когда Сасори желал побыть с собой наедине, на улице постоянно кто-то орал. А теперь так хочется увидеть хотя бы кого-то, дабы убедиться, что он не в аду… Но даже соседские кошки не пробегали мимо. Парень сидел у окна, перебирая вконец замерзшими пальцами струны своей старой потрепанной гитары. На этом инструменте он не играл ни перед публикой, ни перед кем-то другим. Но продолжал ее хранить, дав слово, что только Сакура услышит мелодию, исходящую от этих струн. Взгляд полных слез глаз устремился куда-то в небо. Оттуда падали белые холодные хлопья. Все казалось таким размытым, нереальным. Холодно. Так холодно ему еще никогда не было. Но ветер помогал. Думая о своем дрожавшем теле, все мысли о Сакуре почему-то уходили. Боль может вытеснить только другая боль. В этом случае помогли зимние морозы. Акасуна знал, что уже слишком долго сидит в одной рубашке возле открытого окна. Его волосы, плечи, ноги полностью покрылись снегом, так как парень вот уже несколько часов сидел, не меняя позы. Поначалу снег таял в схватке с теплом его тела. Но вскоре он победил и прекратил превращаться в воду. Красноволосый знал, что наверняка заболеет. Он даже надеялся, что это будет что-то смертельное. Надоело жить. Совсем надоело существовать без смысла. Пока Харуно не вышла замуж, парень знал, что она есть. Но теперь девушка принадлежала другому. Следовательно, исчезла. Певец не придавал никакого значения мелодии, которую играл уже несколько часов. Он будто не управлял собственным телом. Лишь только сейчас он услышал «Мое утешение», песню, которую написал для своей любимой девушки. Он никогда не играл ее на концертах. Эта песня не состояла в его альбомах. Ее слышала только Харуно. Но любой, кто услышал бы ее, поклялся бы, что это – лучшее творение Акасуны. Час… Еще один. Сознание начинало постепенно покидать Сасори. Тьма сгущалась, но все же в ней было что-то светлое. Снег. В ней было много снега. - Прости, что тебе приходиться меня терпеть, - целуя Сакуру в обнаженное плечо, прошептал брюнет. - Слишком много работы… Слишком много. У нас намечается крупная сделка, поэтому свадебное путешествие придется отложить. Наша компания… Нельзя сказать, что Харуно ненавидела своего мужа. Нет, даже напротив, он ей чем-то нравился. Неджи никогда не терял над собой контроль. Даже в самые интимные минуты, ей казалось, что он постоянно сдерживается. Этот мужчина был каменной стеной. С самого начала было понятно, что это идеальный муж, на которого всегда можно положиться. Как же розоволосая хотела его полюбить. В нем было так много хорошего, и так мало плохого. Увы, пусть даже не по своей воле, но она сравнивала его с Сасори. И красноволосый казался лучше во всем. - Все хорошо, я не обижаюсь, - девушка попыталась улыбнуться. - Поедем весной. Как дела на работе? После нескольких недель жизни в одном доме, Сакура, казалось, полностью поняла сущность своего мужа. Он одержим своей работой. Если спросить о ней, он мог часами рассказывать про дела фирмы и его взгляды на будущее. Иногда розоволосая находила подобные разговоры довольно интересными. Ей было крайне скучно сидеть дома, ожидая своего супруга. Единственное, что запрещал ей Хьюга – искать себе работу. Мужчина аргументировал свою позицию тем, что только он в состоянии прекрасно обеспечить жену, поэтому ей не нужно лишний раз гнуть спину. Во всяком случае, девушка продолжала учиться, хотя и заочно. Дни проходили быстрее, если много читать. Харуно ни на что не жаловалась. Конан и Итачи часто к ней приходили. Мама звонила, хотя отец, казалось, просто избавился от нее. Руки так и чесались поискать какую-нибудь информацию про Сасори. Он не переставал появляться в мыслях, иногда даже снился. Больнее всего было в день свадьбы. Даже у алтаря он везде мерещился розоволосой. В какое-то мгновенье девушка решила, что он в зале, и даже подумывала о побеге со свадьбы. Но здравый смысл взял верх над чувствами. - А ты дома без меня справляешься? – совершенно внезапно сменил тему мужчина. Неджи любил говорить о работе. Даже очень сильно любил. Но грустный вид его жены чем-то насторожил. Он женился на Сакуре по расчету, и знал, что девушка ничего к нему не чувствует. Поэтому поставил себе целью сделать ее хотя бы немного счастливой. Это было бы достойным извинением за испорченную, как ему казалось, жизнь. - Может я найму кого-нибудь? Чтобы убирали и готовили. - Если ты отнимешь у меня еще и работу по дому - я просто сойду с ума, - грустно улыбнулась девушка, укутываясь в теплый халат, заботливо подаренный мужем. - Закрой, пожалуйста, окно, комната уже достаточно проветрилась. Брюнет поднялся и закрыл большое окно. Он хотел закрыть и пурпурные шторы, но розоволосая его остановила. - Не закрывай, и не выключай свет на улице. Посмотри, как красиво снег падает… - с мечтательной улыбкой произнесла она. В спальне молодой супружеской пары довольно тесно, но очень уютно. Стены и потолок окрашенные в светло-лиловый цвет прекрасно гармонировали с мебелью разных оттенков фиолетового цвета. Окно, размером с целую стену, расположилось прямо напротив кровати. Если лечь на нее и посмотреть вперед, можно увидеть задний двор с множеством цветов и деревьев. Хотя зимой эта картина казалась весьма унылой. За исключением тех дней, когда снег покрывал все, даже тонкие ветви деревьев. Сегодня был именно такой день. А, точнее, уже ночь. Харуно включила все источники света на улице. Снег продолжал падать с неба, переливаясь оттенками разных цветов. Неджи улыбнулся и отошел от окна. Сняв с себя халат, мужчина лег на кровать и посмотрел на все еще сидящую на краю девушку. Чувства к ней никогда не были стабильными. То она ему нравилась, то была безразлична. То он любил ее, то не хотел даже видеть, сбегая от своей жены на работу. Сейчас же эта девушка казалась чем-то неземным. Хьюга поймал себя на мысли о том, что если бы они встретились при иных обстоятельствах, наверняка бы влюбились. Да и сейчас им ничего не мешало. - Ложись рядом. Пусть свет горит. Правда красиво, - голос звучал совершенно равнодушно, но в душе проснулась какая-то нежность. Да и говорил брюнет, не глядя на снег, а на свою красавицу-жену. Девушка медленно залезла под одеяло и поместила свою голову на груди у мужа. Как же ей хотелось, чтобы на его месте был Сасори… Утро выдалось на удивление приятным. Неджи сам приготовил завтрак и сам разбудил Харуно. Обычно это бывало наоборот, но то, что Хьюга проявил большую заботу, девушку совершенно не удивило. Такое уже бывало. Но что-то в его поведении изменилось. Он стал более нежен. Сакура даже несколько раз поймала себя на мысли о том, что когда брюнет так себя ведет, она прекращает думать про Акасуну. И это ей нравилось. - Ты чего ешь стоя? – недовольно буркнул мужчина, заметив розоволосую возле барной стойки с тарелкой еды в руках. - Сакура, сядь, и нормально поешь. Девушка засмеялась и отрицательно помотала головой. - Мне и так удобно. - Во-первых, это неприлично, - усмехнулся брюнет, сняв с себя пиджак. - А во-вторых, вредно для желудка. Хьюга обхватил тонкую талию розоволосой и поднял ее, как пушинку. После этого он усадил свою жену на стул и вручил ей тарелку со спагетти. - Теперь можешь есть, - совершенно безразлично протянул Неджи, поцеловав Сакуру в щеку. Девушка продолжала улыбаться, попутно следя за тем, что передают в новостях. Что-то про политику, день рождения модного дизайнера и убийство где-то там. В целом, картина довольно нудная и мрачная, но все же было интересно, что твориться в мире, особенно если ты от него оторван. Вскоре Хьюга сел рядом и начал внимательно смотреть в телевизор. Ничего интересного для него не показывали, но он продолжал пялиться, попутно расчесывая волосы. - У тебя волосы длиннее, чем у меня, - хмыкнула девушка. Неджи невольно улыбнулся, бросив веселый взгляд на розоволосую. Он следил за выражением ее лица. Сейчас она счастливо улыбалась, но через секунду на ее лице появилось беспокойство в смеси со страхом. Мужчина резко перевел взгляд на телевизор, дабы увидеть, какие новости так напугали его супругу. Сообщалось о том, что популярный певец Сасори Акасуна найден у себя в доме без сознания. Он получил незначительные обморожения и тяжелую форму пневмонии. Его поместили в частную больницу, и сейчас доктора пытаются помочь певцу. В сознание он пока не приходил. Хьюга облегченно вздохнул. Он понятия не имел, какая музыка нравится Сакуре, поэтому предположил, что это ее любимый исполнитель. Поводов для беспокойства не было. Взглянув на часы, брюнет резко поднялся. - Мне пора, Сакура, - спокойно сказал мужчина. Схватив свой пиджак и поцеловав розоволосую на прощание, он вышел из дома. Этот человек больше не имел никакого отношения к ее теперешней жизни. К тому же, розоволосая была уверенна, что, встреться они на улице, Сасори проигнорировал бы ее. Но все же при мысли о его боли, сердце девушки продолжало сжиматься, как и тогда, когда они были еще вместе. - Нет, ни за что не пойду… - прошептала Харуно, выключив телевизор. Ей страшно хотелось пойти к нему в больницу. Хотя бы разок взглянуть в его глаза, поговорить. Только вот какой смысл? Все равно им не удастся встретиться. У больницы его наверняка ждет целая толпа фанаток, да и девушкой он точно обзавелся. Розоволосая причиняла себе боль собственными мыслями. Увы, не думать обо всем это не получалось. Оставалось только с головой погрузиться во что-то и ждать, пока все пройдет. Если пройдет. Сасори сидел в большущей больничной палате, полностью обставленной мягкими игрушками, цветами и конфетами. Ради подарков фанатов пришлось даже убрать диван. Все казалось таким бесцветным и унылым, даже не смотря на яркие цветы, которые были везде. За неделю, что он провел в больнице, не произошло совершенно ничего. Ну, только вечно ноющая о том, что волнуется, Карина. Как же иногда бесило ее присутствие. Хвала Богам, разгребая график Акасуны, она слишком редко приходила. Больше всего красноволосый ненавидел фанаток, орущих его песни под гитару. Некоторые слабоумны даже осмелились орать под окном ночью. Дошло все до того, что дежурные врачи просто вызвали полицию. А все потому, что палата певца была всего на втором этаже. Кроме всего этого Сасори чувствовал себя препротивно. Постоянный кашель, головная боль, температура. Да еще и такое окружение. Ведь все вокруг были глубоко ненавистны. Да и любить совершенно некого. Поэтому парень часто задавал себе вопрос: «А нахрена я вообще живу?». Дни проходили в постели, или возле окна, которое не открывалось. Его специально поместили в палату с глухим окном, а то последнее открытое принесло большие последствия. Неделя, вторая… Состояние здоровья улучшалось, но с каждым днем душа потихоньку умирала. Сколько же раз Акасуна пытался понять, зачем ему все это? Почему несколько лет назад он только и мечтал о такой жизни. И почему сейчас так сильно все ненавидит? До выписки оставалось всего-ничего. Все газеты и новости только и гудели об этом. Большое скопление народа под больницей с каждым днем росло. Ведь певец мог выйти оттуда в любой день, и всем так хотелось его увидеть. Цветы и подарки продолжали поступать с завидной регулярностью. И чем меньше до выхода из этой «тюрьмы», тем больше их становилось. Когда медсестра принесла очередную партию плюшевых мишек, Акасуна решил, что пора прекращать этот бред. Парень вышел из своей палаты, игнорируя просьбы девушек остаться, и направился на первый этаж в регистратуру. Все «посылки» предварительно проходили фильтрацию здесь, после чего доставлялись уже к нему в палату. Каждый, кому встречался Акасуна, провожал его удивленным взглядом и открытым ртом. Это бесило. Но сейчас самым главным стало устранить главный источник раздражения: подарки. На своем посту, как обычно, располагалась довольно красивая женщина. Ее светлые волосы постоянно завязанные в два хвоста, а пышная грудь выставлена напоказ. Не смотря на свои очевидные сорок лет, Цунаде пыталась выглядеть моложе. Эта женщина оказалась единственной, кто в больнице смог держать звезду в ежовых рукавицах. Довольно ворчливая особа с тяжелой рукой, но свое дело знает. - Мне плевать на причину, по которой ты прилетел сюда, Акасуна, но если ты сейчас же не уйдешь обратно в палату, поставлю тебе клизму, - не глядя на парня, произнесла блондинка. - Я по делу. - Я смотрю ты просто мечтаешь о чужеродном предмете в заднице. Все дела к Карине, она скоро будет. Кстати, раз уж пришел, забери подарок, только что принесли, - женщина зевнула, указывая на букет красных садовых пион. - Я о подарках и хотел поговорить. Хватит их принимать и тащить ко мне в палату. Забирайте их себе, либо отсылайте фанаток. Цунаде ухмыльнулась. -Странно, а ведь певцы должны любить фанатов. Акасуна промолчал. Его не волновали ни фанаты, ни их подарки. Парню хотелось покоя и полного одиночества. - Мне тоже не нравятся твои фанатки. Если не хотел подарков – сказал бы сразу. И мне не пришлось бы мучить себя работой службы доставки. Эти девки совсем из ума выжили, - женщина презрительно фыркнула, взяв букет в руки. - Больше всех меня убила последняя, та, что букет притащила. На вид порядочная, одета скромно, но видно, что богатая, волосы еще цвета такого необычного. Розовые, как лепестки сакуры. Она мне сначала понравилась, но как увидела на безымянном пальце кольцо, разочаровалась. При живом-то муже за певцом бегать. Что за глупые девки? Парень застыл, слушая Цунаде. Ладони вспотели, а глаза невольно наполнились слезами. Сасори не мог сказать ни слова. Мозг пытался переварить только что полученную информацию, но ничего не получилось. Ни тело, ни мысли, ничего его не слушалось. - Р-розовые? - Чего это ты заикаешься? И что с глазами? – обеспокоилась женщина. - Тебе плохо? Блондинка подбежала к певцу и начала трогать его лицо, пытаясь узнать, нет ли у него жара. Акасуна резко отверг руку доктора. - Куда она пошла? В какую сторону? Когда она здесь была? – каждая следующая фраза становилась громче предыдущей. Женщина очень удивилась таким изменениям. Учитывая то, что Сасори все время был подобен льду, и никогда не выходил из себя. - Она ушла прямо перед тобой… Секунд за тридцать до твоего прихода… Услышав эти слова, Акасуна побежал к выходу. На улице шел снег. Много людей, машин. В этой толпе практически невозможно найти даже девушку с такими яркими волосами. Его сердце трепетало. Он понимал, что если сейчас он не остановит Харуно, то больше никогда ее не увидит. Глаза слезились. Все казалось размытым и нереальным. Ну почему он не вышел в холл на минуту раньше? Всего одна минута могла стоить ему любимой женщины. Слишком скользко. Несколько раз Акасуна чуть не упал. Он хватался за прохожих, что сначала раздраженно отталкивали парня, а позже извинялись и восторженно кричали. Столько людей, и никто из них не Харуно. В голову начинали пробираться сомнения. Глаза уже не смотрели в толпу, а были закрыты. Сасори знал, что он не увидит ее. Слишком поздно для этого. Поначалу парень не замечал ни холода, ни криков людей. Но теперь визги давили на голову, и мороз дразнил кожу. Акасуна открыл глаза и увидел удаляющуюся вперед к парковке розоволосую девушку и темно-коричневой куртке. Парень больше не управлял собственным телом. Ноги сами понеслись вперед, за ней. Это Сакура. Это действительно она, Сасори знал, он чувствовал это. Чем ближе он подходил, тем сильнее билось сердце. - Сакура! – невольно вырвалось с его губ. Девушка остановилась, а позже, обернулась. Зеленые глаза смотрели на парня с удивлением. Акасуна не останавливался. Он несколько раз поскользнулся и упал. Людей на парковке не было, так как они еще не успели догнать своего кумира. Но слышался назойливый визг фанаток. Подбежав к Харуно, певец упал на колени, обняв ноги своей возлюбленной. Девушка растерялась. Глаза наполнились слезами, а дыхание сбилось. Она слышала тихие всхлипы Акасуны на фоне громкого крика девушек, ищущих своего кумира среди машин. - Сасори… - единственное, что сумела сказать розоволосая.