Белоснежные кораблики, это облака

Снова эта некогда прекрасная деревня, снова те же лица, те же эмоции. Одного человека не хватает для полной картины, того самого, за которым она пришла сюда - Хатаке Какаши. Деревня полностью разрушена, но дух жителей не сломлен. Нет, он наполнен верой в своего нового героя. Ханаре нравится смотреть на счастливых и улыбчивых людей. Поэтому она поет. Поэтому она сейчас здесь не как шиноби деревни замков, а как бродячая актриса. За своими песнями вдалеке она замечает силуэт на фоне облаков. Его силуэт. Все же она шиноби - шпион и ей не составляет труда распознать его фигуру среди тысячи других. Копирующий ниндзя, почему же ты так и стоишь там? Почему не подходишь? Песнь окончена, жители Конохи громко аплодируют, Ханаре слышит комплименты в свой адрес и улыбается. Ей приятно. Они так веселы и добры, с таким рвением восстанавливают свою утраченную деревню. Хорошо, наверное, жить среди таких отзывчивых людей. Ханаре печально улыбается своим мыслям, а фигура на небосклоне внезапно дергается и исчезает. Девушка резко вскинула голову, а из-за поворота появился копирующий ниндзя. -Снова здесь? Ханарэ улыбнулась. Пришел. На душе радостно разлилось, что - то теплое и мягкое. Девушка без колебаний подходит к давнему знакомому. -А ты снова одинок?- Ханарэ становится немного стыдно за то, что она так резко и необдуманно кинула ему в лицо эти слова, но сказанного не вернешь, поэтому она начинает пытливо всматриваться в его лицо.

***

Прошел уже час с того момента как Какаши показал ей этот уголок на вершине соседнего с Конохой склона, который уцелел. Они просто стоят рядом у одинокого заборчика и смотрят на облака. Вместе. -Старейшины так просто разрешили тебе уйти в Коноху с концертом? - вопросительно изогнул бровь Какаши. Девушка оторвалась от созерцания причудливого облака. -Думаю, они решили, что в таком состоянии управлению Конохи нет никакого дела до деревни замка, а уж тем более до допрашивания подозрительных шиноби. Какаши мысленно согласился с ней, но ему все же казалось рискованным для деревни замка так просто отпускать своих шпионов туда, куда им заблагоразумится. В том, что девушка сама приняла решение отправиться в Коноху, он не сомневался. Когда Ханарэ не улыбалась, не пела или не разговаривала, то есть почти всегда, когда смотрела на облака, он видел в ее мимике грусть и тоску. Она никого не теряла, потому что ей некого было терять. Это обстоятельство делало жизнь девушки безнадежной. Она не могла переступить через боль которой не было, несуществующая ненависть окружающих не могла закалить ее, она не пережила утрат или лишений которые могли дать ей стимул вырваться вперед, ведь она просто не существовала в своей деревне. Но если она не существует там, то выходит что она ниндзя без своей деревни, однако осесть на новом месте и обзавестись друзьями ей мешает обстоятельство того, что она уже принадлежит деревне, в которой она не существует. То ли дело яркая, бьющая ключом жизнь в Конохе. Она видит, как та бурлит здесь, не смотря на всеобщую разруху. А что она знает о собственной деревне? для нее та туманный призрак, существующий на грани вселенной. Может ли она надеяться на то, что жизнь там подобна жизни в Конохе? Может ли она вообще, на что-либо надеяться? Какаши еще продолжал вглядываться в лицо девушки, мысленно заключив «Тоже мне, шпион! А хотя да, шпион, у которого на лице написано, что он не хочет выполнять порученное ему задание».