Чердачная романтика

      У Мэйбл Пайнс было много любовных интересов. Чаще всего не взаимных.       Но самых интересных кавалеров она встретила именно здесь, в Гравити Фолз. Шайка гномов, маленький ясновидящий шарлатан, бойз-бенд, русал, двое ослепительных парней, кукловод...       Перелистывалась страница за страницей.       Жаркое июньское солнце стояло в зените, наполняя чердак Хижины Чудес ослепительным светом.       Яркая подсветка озаряла каждую крохотную пылинку, витающую в этой комнатке. Пыль ровным слоем ложилась на занудные книги её брата, на изголовья кроватей, на раму треугольного окна и даже на саму девочку, заставляя её морщиться от внезапных порывов чихнуть.       На данный момент, никто если что не скажет ей: "будь здорова", ведь в комнате она была совершенно одна. Конечно, если не считать Пухлю, спящего на её подушке.       Вокруг тишина, прерываемая только скрипами деревянного дома и сопением свиньи.       А Диппер сейчас небось здоровается за ручку с инопланетянами или ведёт заумный диалог с прадядей Фордом или что ещё можно делать на этой скучной "Омеге"?       Упавшая миллионы лет назад летающая тарелка считалась Мэйбл скучной только потому, что её не взяли с собой в экспедицию.       По словам дядюшки, этот корабль — очень опасное место. Один неверный шаг и за тобой охотится дроид, отвечающий за систему безопасности.       Ещё там есть клей неземного происхождения — субстанция, способная склеить всё, что угодно и на всегда! Им можно навеки-вечные склеить однажды порванный плакат с её лучшими подругами или приклеить ко всем продуктам в холодильнике пластиковые глазки и посмотреть на реакцию дяди Стэна!       Наверное, из-за подобных безумных идей, что могли внезапно прийти оптимистке в голову, её и не взяли на корабль.       Форд считает племянницу слишком легкомысленной. Кому в серьёзных исследовательских работах нужен такой беспечный ребёнок, который обязательно влипнет в неприятности?       В душе близняшка всё ещё теплила надежду, что её брат и прадядя просто таким образом выражают беспокойство и заботу о маленькой Мэй-Мэй.       Пайнс тяжело вздохнула, продолжая шуршать страницами своего розового альбома, который очень удачно справлялся со своей работой — освежать память о её неудачных летних романах прошлых каникул.       По задумке Мэйбл-из-Прошлого, Мэйбл-из-Будущего сейчас должна была перелистывать свои хроники любовных похождений в самом приподнятом настроении, сидя под ручку со своим новеньким бойфрендом. Однако Мэйбл-из-Будущего была совершенно одна и не в лучшем расположении духа...       ...И если этот дурацкий дух, который так беспардонно забрал у неё хорошее настроение, не вернёт ей его в ближайшее время — она окропит всю хижину святой водой! И это совсем не шутка!       На самом деле, её угрюмость была вызвана отнюдь не прошлыми неудачами на личном фронте, как сначала могло показаться.       Обычно, девочка хмурилась, когда долго о чем-то думала. А поскольку оптимистка практически 24/7 светилась от безудержного счастья, как диско-шар на вечеринке, можно сделать вывод, что головой думала она не часто.       Какие же серьёзные переживания, от которых невозможно отвлечься даже ночёвками и вязанием, могли закрасться в эти детские радужные и беззаботные мысли?       Любовь. Или может не любовь? Она и сама не знала ответ.       В последнее время альфа-близняшка стала проводить больше времени со своим новым знакомым.       И не просто знакомым...       Она искренне считала его лучшим другом, пускай он и просил называть его своей музой, хотя у неё уже была муза! Даже круче! Две музы!       Вернее, красавчики Зайлер и Краз из одноимённого фильма "Красавчики", что до сих пор появлялись в её кислотных снах чуть ли не каждую ночь.       Так что эта ниша уже занята. Еще один постоянный посетитель её снов в целом занял почётное место друга.       Но друга ли...?       Мэйбл слишком резко захлопнула свой многострадальный альбом, из-за чего все розовые блёстки в избытке, находившиеся на страницах, посыпались на её новый свитер.       Новый оранжевый свитер с тёмными силуэтами ёлок на нижней части изделия, что символизировал её приВЯЗАННОСТЬ к орегонским закатам.       Она рассказала этот каламбур Дипперу за завтраком недавно, хвастаясь своим последним творением.       Он только хмыкнул и начал грызть ручку пуще прежнего, записывая известные ему сведения об "Омеге" в свой личный дневник, перед тем как отправиться в путь.       Хлопок от закрывшегося фотоальбома разбудил и испугал поросёнка, из-за чего тот хрюкнул и бросился на руки хозяйки.       — Ох, Пухля, прости, что разбудила, я нечаянно. Можно мне как-то загладить вину? — девочка аккуратно подняла питомца вверх над собой, склонив голову на бок, — Давай так, хрюкни один раз, если хочешь банку мороженного сейчас и хрюкни два раза, если хочешь банку мороженого вечером.       Свин как на зло хрюкнул два раза, забрав у неё повод ещё раз убежать от неизбежного самоанализа.       Пайнс закатила глаза, лениво встав с кровати, чтобы отнести Пухлю на его законную мягонькую лежанку, запачканную клеем ПВА, растаявшим фруктовым льдом и помадой Грэнды цвета фуксии.       Погладив милого друга, она снова вернулась к расстеленной кровати и улеглась на освободившуюся подушку, повернувшись лицом к скошенному потолку.       Ей лучше думается, когда она рассматривает грязное от какой-то жидкости пятно, так называемое "нечто", что красуется на одной из балок над кроватью.       Мысли снова вернулись к её другу, что был так мил с ней. Да он просто настоящий джентльмен!       Если... Если не считать его вечные колкости, очень стрёмные жестокие шуточки и подарки...       Но разве существует крепкая дружба без подколов и подтрунивания? Треугольный парень все равно очень галантный, чтобы ни значило это странное слово... Хм, наверное, речь о головке сыра.       Да... Только, в том-то и дело...       Треугольный.       Её друг — жёлтый, как этот самый галантный сыр, треугольник с чёрными ручками, ножками и большим глазом посередине.       Эту дружелюбную девчонку, которая подружилась даже с различными версиями себя, вовсе не смущал такой внешний вид. Прикольно же! Как для друга — самое то.       А как не для друга...?       Она знала это чувство слишком хорошо, чтобы игнорировать.       Такова её натура — влюбчивый романтик, против своего же характера не попрёшь.       Каждый раз, когда она внезапно влюбляется в какого-то смазливого мальчика, её сердце начинает биться немного быстрее, а на губах появляется лучезарная и немного глупая улыбка.       В этом состоянии близняшка может согласиться на что угодно, на любую авантюру, лишь бы удержать предмет воздыхания рядом на подольше, как это было с кукольником Гейбом.       Каких-то любимых хочется просто долго обнимать и целовать, каких-то — обсыпать комплиментами, подарками и, конечно, кучей блесток в виде бабочек.       А перед ним... Перед ним хочется вздохнуть поглубже, набрать воздуха, открыть рот и просто орать настолько громко и долго, насколько это возможно с точки зрения банальных возможностей человеческой оболочки.       Орать от смущения и радости, что этот летающий доритос появился вновь, не оправдав потаённые страхи о том, что в один ужасный день он исчезнет как обычный плод воображения.       У неё уже была теория, что её новый астральный дружок — просто создание безумной фантазии, пересекающей все границы дозволенного. Правда, сам демон, как он себя самоопределял, это опроверг.       Мэйбл не сильно волновалась о том, что вроде как по-настоящему влюбилась в какого-то там "демона разума". Нет, ни капли, ведь она всегда мечтала закрутить роман с вампиром или эльфом, или другим любым мифическим существом.       Но... Во всех её мечтах эти существа были человекоподобными.       Все её былые возлюбленные были человекоподобными. Но никак не геометрическими фигурами планиметрии с цилиндром и тростью.       И разве такая мелочь должна волновать?       Это же как роман по переписке, любовь на расстоянии! Ты не видишь лица собеседника, может даже не знаешь, как он выглядит, но все равно любишь всем жилистым сердцем!       Хм... У треугольников нет лица в любом случае... Плохой пример.       Тогда это как... Как втюриться в купюру! И она даже знала какого это! И нет, не в деньги как дядя Стэн, а в десять долларов.       Правильней сказать, в чувака на десятидолларовой банкноте. Ах, Александр Гамильтон, сколько хрупких сердец ты разбил... Включая сердечко малышки Мэй.       Так, с этим вроде всё... Треугольный парень? Ничего страшного! Руки, ноги есть — и на том большое спасибо! Разобрались.       Но самое главное переживание тринадцатилетней девчушки — боязнь отказа. Отказа в чем угодно.       Даже если он просто не захочет как обычно пить с ней безвкусный чай в уютном месте, представляющем собой фиолетово-розовый бескрайний космос, где в пространстве парят коробки от дисков, котята, клеевые пистолеты, спицы, клубки и ужасно удобные кресла! Она иногда попадает туда, когда засыпает, и они играют в самые настоящие межгалактические шахматы!       Ну, как играют... Чаще всего доритос с насмешкой в сотый раз объясняет ей способности фигур, пока ребёнок собирает всех коней и лелеет их в теплом свитере.       Короче говоря, Мэйбл Пайнс боится быть отвергнутой. Опять отвергнутой.       На её памяти она сама бросала только Гидеона... И то, при помощи и Диппера.       Ну и гномов отшила, хотя это вряд ли считается.       И все же... Надо во всём признаться. Ведь так или иначе должно стать легче.       Близняшка говорила это своему брату о Венди и сейчас говорит это и себе самой.       А легче станет в любом случае, потому что девочка готова была прямо сейчас взорваться от переизбытка чувств, размазав свою кровь, полную сахара, по всем стенкам.       Может хоть тогда её близнец снимет эту скучную картину с кораблём и волнами...       Она не привыкла скрывать свои эмоции так долго! Чувствовать себя радужной пиньятой, из которой страхи пытаются выбить конфетки-признания, — не ахти, знаете ли! Пора с этим завязывать.       В конце концов, всегда можно остаться друзьями.       Задумавшись, девочка закрыла лицо руками, не желая больше созерцать эту дурацкую реальность, где она может чувствовать дурацкие эмоции.       Во сне всегда лучше.       — Что, Падающую Звезду не взяли в очередное бессмысленное приключение?       Знакомый инородный голос с металлическими нотками заставил её вздрогнуть от волнения и резко отнять руки от лица. Свет упал ей прямо в глаза, ослепив буквально на секунду.       Над кроватью парил её друг-треугольник, хлопая единственным глазом.       — Привет, Билл, — хозяйка чердака быстро приняла вертикальное положение, попытавшись пригладить свои вьющиеся взъерошенные волосы, — И давно ты здесь?       — Достаточно, чтобы понять, что маленькая Звёздочка приуныла, — ответил ей демон, подлетев ближе.       Комната потеряла краски, оригинальные цвета вещей были еле различимы. Только пыль осталась такой же серой, правда, неподвижно повиснув в воздухе.       Время как будто остановилось.       Девочка выжала из себя более-менее искреннюю улыбку, обнажая брекеты, которые Билл называл "изощренным способом пытки металлическими пластинами во рту" и не спеша подошла к серебристому зеркалу рядом с кроватью, чтобы расчесаться и придать непослушным волосам белее менее приемлемый вид.       Хорошо рассмотреть себя в этом зеркале было немного проблематично из-за разводов, остатков помады той же Грэнды после вчерашней ночёвки, жирных пятен он пиццы и чернил, которыми обычно заливались ручки, когда Диппер их окончательно доканывал.       Но что точно можно было чётко рассмотреть — так это её ярко-жёлтого мерцающего гостя. В отражении она невзначай наблюдала за тем, как Сайфер играется со своей тростью, паря где-то сзади, что казалось ей очень забавным и возвращало ей былой задорный энтузиазм.       Было как-то неловко начинать разговор первой, но к счастью он взял инициативу на себя:       — И, если тебе это так важно, ты ничего не пропустила. Нуднее людишек чем Шестопал и Сосенка я, кажется, не встречал за всю свою многомиллиардную жизнь, — заметив слежку за своей персоной с помощью зеркала, треугольник в одно мгновение оказался максимально близко к Мэйбл, выронившей от неожиданности старую расчёску, — Они там молча пишут конспекты о примитивной технике в своих книжонках, въезжаешь?       — Все-то ты всегда знаешь, — съязвила Звезда, отстраняясь, чтобы поднять упавший рядом с ковбойскими сапогами предмет и положить его на место, стараясь не подавать виду, что подобная близость её смущает.       — О, я знаю много чего! — он протянул эту фразу, переставая быть ярко-жёлтым и начиная показывать на своём треугольном туловище кадры с неразгаданными загадками человечества, сменяя их настолько быстро, что Пайнс ни одного не смогла разглядеть.       Надо же, он как летающий телек. Дядя Стэн бы обзавидовался.       — Хм, и даже про...       — Да, Звездочка, даже про реакцию твоего скучного братца на твои новые шерстяные нитки, связанные в определённую чудную форму.       Подобные фокусы демон проворачивал не раз, что иногда пугало. А что если он может читать её мысли? Или ему хватает и того, что он каким-то образом следит за её семьёй?       — И даже...       — И даже про каламбур. Посредственный и очень глупый, но в этом его прелесть, не находишь? Сосенка никогда не ценил то, что имеет.       — Да... Есть такое...       Её лучший друг летал вокруг неё, заложив чёрные руки за спину, время от времени неестественно хихикая и болтая о каких-то мешках с костями, которых он при первой же возможности превратил бы в орущие головы.       Она слушала его в пол уха, пытаясь сосредоточиться на своём окончательном решении.       Одна часть безнадёжной оптимистки шептала, что ничего не выйдет и не надо даже пытаться говорить на эту тему, но другая часть девчонки прямо-таки орала о том, что настоящая Мэйбл никогда не отступает! Пайнсы никогда не сдаются на пол пути!       — Билл... Я...       Ой-ой, произошла утечка Мэйбл-топлива, так что регулировка стыда экстренно отключена до прихода Мэйбл-мастера.       Сердце забилось как бешеное, заливаясь кровью, а хозяйку заливая краской. И без того румяные щёчки заалели как никогда раньше, и девочка поспешила закрыть их ладонями, понимая, что это выглядит максимально странно.       "Тебе станет легче, вот увидишь".       Вдохнув как можно больше душного воздуха, старшая близняшка заправила выбившуюся каштановую прядь за ухо и продолжила:       — Мне кажется... Что ты мне нравишься... Но это не точно, я же глупая, я не...       Заставить себя говорить дальше было сложно, особенно когда на тебя уставился один любопытный глаз.       Падающая Звезда ожидала какой-нибудь бурной реакции, вроде ехидного смеха или оскорбления. Но собеседник буквально завис напротив неё, перестав двигаться и даже моргать.       Такое у него случилось в первые за много лет.       Ему, естественно, признавались в таком понятии как "любовь", но это были либо совсем низшие существа из Измерения Кошмаров, желающие получить милость Властелина, либо любимые люди тех, чьи тела он, так сказать, заимствовал в своих корыстных целях.       А сейчас напротив него стоит хрупкий мешок с костями, всё-таки отличившийся умом и изобретательностью, которую Пайнс предпочитает упорно скрывать, чтобы сойти за глупую девчушку, и признается одному из самых известных и всевластных существ мультивселенной в любви.       Признается в любви тому, кто год назад чуть не стёр её семью с лица земли вместе с остальным ущербным городишкой. Тому, кто ввел в заблуждение Шестопала и смотрел, как тот изо всех сил пытается не спать. Сводил с ума Феску, залезая в его серый разум. Протыкал Сосне руки вилками, заливал ему в глаза газировку. Угрожал в теле Диппера скинуться с водонапорной башни, превратить обоих близнецов в бездыханные тела. Заключил потерянную Звезду в мир её же фантазий.       Благо, ей об этом не вспомнить, пока он того не пожелает.       Ох, и как же глупо это прозвучало... Мэйбл Пайнс серьёзно втюрилась в могущественного демона, который может незаметно следить за людьми, вселяться в людей, как он недавно продемонстрировал во всей красе, проникать и вносить корректировки в сны?       Втюрилась в равнобедренный треугольник, в изображение на долларе и французской декларации прав человека? В бестелесный глаз, символизирующий отнюдь не милосердие, правосудие и бдительность, и ей ещё хватило смелости ему об этом заявить?       Да кто бы мог подумать?       Нет, нет, это просто какая-то ошибка! Она может всё объяснить... Например тем, что сегодня она выпила слишком МАЛО Мэйбл-джуса, да!       Конечно, с пластмассовым динозавриком, застрявшем в горле, она бы думала намного трезвее...       Сгоравшая от стыда Звезда носком туфли ковыряла серый ковёр, заставляя свой несчастный котелок пытаться сварить выход из такой постыдной ситуации. И тот уже почти сварил побег, но было уже поздно.       Билл очнулся и залился холодным маниакальным хохотом, который ощущался каким-то неведомым шестым чувством, доносился отовсюду, со всех сторон, начиная сводить с ума любого в его радиусе воздействия.       — И Падающая Звездочка в серьёз решила мне это сказать! Что же, отдаю тебе должное, — существо сняло с себя цилиндр, из-за чего весь мир на секунду буквально перевернулся вверх ногами и вернулся в исходное положение, хорошенько пошатнув Мэйбл, — Дитя, это было смело! Поженимся прямо сейчас!       К её ужасу, его светящаяся треугольная оболочка начала леденящие душу метаморфозы, что испугало ребёнка даже больше, чем его безумный смех. Трость в тонких сверхъестественных руках сначала растворилась в черную жижу, позже приняв форму смолисто-чёрного свадебного букета.       Но самое до паники страшное происходило с его всевидящим оком.       Веки закрыли глаз, растворяясь в желтизне и превращаясь в пару бесформенных губ, в чьей липкости просто невозможно было сомневаться, и тянущихся к маленькой влюбчивой Мэй-Мэй для извращенной версии поцелуя.       Девчонка вылетела из чердачного помещения с истошным протяжным криком, до смерти напуганная очередной шуткой, от которой мог посмеяться только сам Билл Сайфер.       — Теперь твоя сумасшедшая хозяйка будет знать, что происходит, когда мешки с костями превышают свои полномочия, — обратился он к визжащей, на манер владелицы, свинье, возвращая себе прежний облик и манерно поправляя галстук-бабочку.       Послышались глухие удары об ступеньки, доносившиеся из коридора.       Видимо, Падающая Звезда на то и падающая, чтобы спотыкаться и кубарем лететь вниз по узкой лестнице.       Мэйбл Пайнс окончательно потеряла голову.       В последний раз за этот день пространство заполнилось гомерическим хохотом, прежде чем всемогущее существо исчезло в голубом пламени, получив достаточно людских страданий на сегодня.       Истерический смех раздался назойливым эхом в голове у Стэнли, консультирующего на заднем дворе своего подчинённого Сантьяго о ближайшей партии контрабанды серых мопсов в Канаду.       Следом за смехом в голове, который Феска предпочёл игнорировать так же, как и счета за аренду, послышался вполне реальный детский крик.       — Чтобы у тебя там не происходило, тыковка, попробуй решить проблему сама! Ты сильная и независимая женщина! А твой любимый дядя Стэн делает деньги! Ох уж эти дети...